Жених по заказу

Тот факт, что Грейнджер согласилась так быстро, немного удивил Драко, но он никоим образом не подал виду. «Видно у неё дела намного хуже, чем я думал, раз она безоговорочно приняла мои условия, — подумал он. — Ха, если бы мне кто-нибудь ещё пару лет назад сказал, что я буду работать на Грейнджер, то я бы просто рассмеялся этому безумцу в лицо. Да уж, Малфой, кажется, ниже падать тебе уже некуда». Заметив на лице Малфоя некое подобие улыбки, Гермиона оскорблено вздёрнула подбородок, приняв его внезапную весёлость на свой счёт. — Как я посмотрю, тебя это очень забавляет? — с вызовом спросила она. Сделка сделкой, а вытирать о себя ноги она не позволит. Пускай он чертовски похорошел и возмужал, но в душе он по-прежнему остался всё тем же белобрысым хорьком, прячущимся при малейшей опасности за мантию своего отца, мысленно пыталась убедить себя Гермиона. — Драко, — тихо, почти ласково, поправил её Малфой. — Что? — не поняла Гермиона. Малфой выразительно вздохнул и закатил глаза, поражаясь такому непониманию. — Чтобы все поверили, что между нами романтические отношения, ты должна называть меня Драко. А ещё лучше будет, если ты будешь добавлять «милый», «дорогой», «любимый», ну или как ты там называла своих мужчин, если они у тебя, конечно, были, — не мог не вставить шпильку он. — Ах ты… — вскипела Гермиона, пытаясь подобрать ругательство получше. Да как он смеет так с ней говорить? Или оскорбления входят в стоимость услуги? — Вот только не надо истерик, — жестом остановил Гермиону Малфой. — Да, и прекрати краснеть каждый раз, когда я к тебе приближаюсь. Поверь мне, у меня и в мыслях нет на тебя набрасываться. Ну, а если ты захочешь интима, то это за отдельную плату. Но, я думаю, тебе это будет не по карману. От слов Малфоя Гермиона покраснела ещё сильнее — ее щёки просто вспыхнули огнём. — Малфой… То есть, Драко, — быстро поправилась она, заметив, как скривился Малфой. — Я бы не согласилась с тобой спать, даже если б ты был последним мужчиной на земле и мне бы за это ещё и приплатили! — чётко, делая ударение на каждом слове, произнесла она. — Я рад, что хоть в чём-то наши мнения совпадают, — ухмыльнувшись, произнёс Малфой. — Ну ладно, хватит лирики, — быстро продолжил он, опасаясь, что Гермиона может воспользоваться паузой и опять вставить своё «веское» слово. — Я предлагаю перейти к делу. Ведь все мы здесь деловые люди… — последние слова Малфоя заставили Гермиону скривиться, но она жестом показала, чтобы тот продолжал. — Я, конечно, в общих чертах представляю твою ситуацию, но мне бы хотелось всё услышать от тебя, чтобы мы смогли выработать нужную стратегию. Гермиона задумалась. Ей вовсе не хотелось посвящать Малфоя в свои личные проблемы, но отступать было уже поздно. «Так, надо представить, что это вовсе не Малфой, а некий посторонний человек. Тогда мне будет намного легче, — уговаривала себя Гермиона. — Это ведь как на приёме у доктора. Я же не боюсь раздеваться при медицинском осмотре, обнажая своё тело. Сейчас от меня требуется раскрыть свою душу перед этим ухмыляющимся ублюдком. Стоп! О Господи, ну почему мне всегда так нравится всё усложнять?!» — Я не знаю, что ещё добавить кроме того, что было написано в моей анкете, — немного помедлив, проговорила Гермиона. — Если обрисовывать ситуацию в двух словах, то она сводится к следующему. Есть я, есть мой бывший жених, с которым мы расстались не лучшим образом и которого я не видела уже некоторое время. И тут бац! — без объявления войны меня ставят перед фактом, что я должна быть на свадьбе своих друзей… — Гермиона говорила быстро, в несвойственной ей манере перескакивая с одной мысли на другую. Через несколько минут она уже прекратила думать о том, что перед ней сидит её злейший враг. В тот момент Грейнджер было абсолютно наплевать на это. Она осознала, чего ей так не хватало всё это долгое время. Выговориться. Гермиона просто хотела рассказать кому-то без притворства и лицемерия, рассказать всю правду о том, что творится у неё в душе. И, конечно же, то, что человеком, перед которым она вывернула свою душу наизнанку, оказался Малфой, была некая ирония. Гермиона говорила и говорила. Ей показалось, что она рассказывает уже около часа, но, посмотрев на часы, Гермиона поняла, что прошло только десять минут. Малфой же всё это время так и продолжал сидеть на своём месте, внимательно слушая её и не перебивая. -…А потом моя секретарша посоветовала обратиться в вашу фирму. Поверь, я бы никогда так раньше не поступила, но вся та ситуация, в которой я оказалась… Мерлин, если я приду туда одна, то вся эта куча матрон набросится на меня как собаки на кость. Тот факт, что «бедняжка-Гермиона» по-прежнему одинока, в сто крат затмит сам повод, из-за которого все там и соберутся! — прокричала последние слова Гермиона. Закончив, она с облегчением глубоко вздохнула. Её пульс участился, а дыхание сбилось, как после быстрого бега. Но несмотря на это, Гермиона почувствовала такую лёгкость, которую уже давно не ощущала. Она поняла: что бы сейчас ни сказал Малфой, её это совершенно не заденет. — Хорошо, — после нескольких секунд молчания проговорил Малфой. — Я понял твою проблему… Гермиона… От звука своего имени, произнесённого Малфоем, по спине Гермионы побежали мурашки. Это было так странно — слышать от него что-то кроме холодного «Грейнджер» или с презрением выплюнутого «грязнокровка». Сейчас же Гермиона не чувствовала в голосе Малфоя ни неприязни, ни отвращения. Наоборот, то, как он произнёс это «Гермиона», заставило ее сердце биться быстрее, рисуя в её мозге картины с полуобнаженным Малфоем, которые она тут же постаралась прогнать прочь. «Что ни говори, а он действительно профессиональный обольститель, раз уж и тебя зацепило!» — опять дал о себе знать внутренний голос Гермионы.  — …Гермиона, ты вообще меня слушаешь? Или я сам себе тут всё рассказываю? — заметив ее невнимание, произнёс Малфой. — Что? — встрепенулась Гермиона и часто заморгала, пытаясь прогнать до сих пор стоявшее перед глазами видение. — Прости, я немного задумалась. Ты что-то сказал? Драко устало вздохнул. Сейчас ему больше всего на свете хотелось съязвить и сказать Грейнджер, что она явно поглупела за прошедшие годы. Но Драко прекрасно понимал, что если он опять начнёт эти «бои местного значения», то их шаткому миру наступит конец. — Да, я рассказывал тебе, как я вижу развитие всей этой ситуации. Если тебе это ещё интересно, то я, так уж и быть, повторю! Только будь любезна, не отвлекайся. Если у тебя появятся вопросы, то дождись, пока я закончу, и не перебивай! — Ладно, — согласилась Гермиона и повернулась к Малфою в пол-оборота, чтобы лучше видеть его лицо. — Для начала нам надо придумать легенду о том, как мы познакомились. Я не имею в виду Хогвартс — это было в прошлой жизни. Нам нужно оговорить тот момент, как мы с тобой начали встречаться. Самый простой вариант — это какое-либо светское мероприятие. Симфонический концерт, опера, театр. Ты же ходишь в театр? — с некой надеждой спросил он, опасаясь в глубине души, что она скажет: «Нет». — Ну конечно же, я хожу в театр! — опять вспылила Гермиона. — Я же не в каменном веке живу! А ещё я знаю, что такое кино, и ноги я тоже брею! — Ну, про ноги — это очень ценная информация, обязательно ею воспользуюсь, — не удержался, чтобы не съязвить, Малфой. — Значит, остановимся на версии, что мы случайно встретились в театре, разговорились, вспомнили школьные годы и между нами внезапно вспыхнула нешуточная страсть… Гермиона не смогла сдержаться и громко засмеялась. Такой нелепицы она уже давно не слышала. — Ты что, издеваешься?! Какая ещё «внезапная страсть»?! Да в это ни один человек не поверит, включая меня саму! — Знаешь что, да я сам в это не верю! Даже если бы у меня год не было женщины и ты бы оказалась первой особью женского пола, встретившийся на моём пути, то у меня бы и тогда ничего не вспыхнуло! — Аналогично! — прокричала Гермиона, впившись в Малфоя взглядом, метавшим гром и молнии. Ну почему ему надо постоянно её оскорблять? Когда «обмен любезностями» был окончен, Малфой, сделав несколько глубоких вдохов, продолжил как ни в чём не бывало: — И тем не менее, моя дорогая, мы встретились в театре. После чего я предложил тебе поужинать в ресторане и вспомнить наши школьные годы. Будучи человеком в здравом рассудке, ты уже давно забыла детскую неприязнь и согласилась. Мы проговорили весь вечер, после чего отправились гулять по набережной Сены. Ну, а дальше ещё один ужин, потом страстная ночь, проведённая вместе, и вуаля! — мы уже понимаем, что совершенно не можем друг без друга жить. Любовь до гроба и планы на совместное будущее. Ну там куча детишек, домик с огородом или ещё что-то. Это на твоё усмотрение, — изложил свой план Малфой. — Ну, что скажешь? — Я скажу, что ничего более абсурдного я не слышала, — пробурчала Гермиона. — И тем не менее? — не уступал Малфой. — И тем не менее, я согласна. Только учти: если что-то пойдёт не так или кто-нибудь догадается… — угрожающе произнесла Гермиона, хотя прекрасно понимала, что все её угрозы не больше, чем «пшик», пустой звук. Малфой это тоже прекрасно знал. Широко улыбнувшись, чем напомнил Гермионе чеширского кота из сказки «Алиса в стране чудес», он произнёс: — Если ты будешь делать всё, как я скажу, то никто ни о чём не догадается, уж поверь мне. — О, как же, — издевательски протянула Гермиона, расстёгивая сумку с порядочно поутихшим Живоглотом, о котором уже все забыли. — Я верю тебе как себе, любимый. Оказавшийся на свободе Живоглот тут же встрепенулся. Громко мяукнув, он спрыгнул со стола и, оказавшись на полу, тут же потянулся, разминая затёкшие мышцы. Мельком посмотрев на Гермиону и вздернув кривой, похожий на ёршик для бутылок, хвост, Живоглот ловко выскользнул в приоткрытую дверь купе и был таков. — Не переживай, — прямо ни к кому не обращаясь, сказала Гермиона, наблюдая за удаляющимся Живоглотом. — Он нагуляется и вернётся. — Да я вообще-то и не собирался переживать, — спокойно произнес Малфой. Гермиона неспешно встала с кресла и, подойдя к двери, прикрыла её, оставив лишь маленькую щелочку, в которую, по её мнению, мог бы протиснуться Живоглот. Развернувшись, она оказалась лицом к лицу с Малфоем, поднявшимся, чтобы повесить свой плащ на вешалку. Странно, но Гермиона совершенно не услышала, как он оказался рядом. Теперь, когда их разделяло всего несколько сантиметров, она могла воспользоваться предоставленной возможностью и получше разглядеть его. Несмотря на молодость, у глаз Малфоя уже пролегли еле заметные морщинки, которые обычно рано появляются у жизнерадостных, часто улыбающихся людей, к которым Малфой явно не относился. Над правой бровью виднелся шрам от уже давно затянувшееся раны. «Интересно, откуда он у него?» — подумала Гермиона. Но решив, что это совершенно её не касается, выкинула эту мысль из головы. Идеально выбритые щёки казались такими гладкими, что Гермионе невольно захотелось провести по ним рукой, чтобы проверить, действительно ли они так идеальны, как кажутся. Дальше взгляд Гермионы опустился на чуть приоткрытые губы Малфоя… — Ну что, стою я этих денег? — вывел из оцепенения Гермиону его голос. — Прости? — не поняла она, растерянно глядя на Малфоя. — Закончив меня разглядывать, ты считаешь, что я стою тех денег, которые за меня просят? — по-прежнему спокойно поинтересовался он. Внезапно за всем этим напускным спокойствием Гермиона невольно уловила хорошо замаскированную злость. Как бы Малфой ни старался делать вид, что его образ жизни его совершенно устраивает, это было вовсе не так. — Ты не кусок мяса на прилавке, чтобы тебя оценивать, — сказала Гермиона и отвела свой взгляд от серых глаз Малфоя. Сделав шаг в сторону, она обошла его и, присев на своё место, сказала: — Мы прибываем через несколько часов. Если ты ничего не имеешь против, то я немного посплю — ночка у меня выдалась ещё та, — поставила его перед фактом Гермиона, и, закинув ноги на диванчик, поудобней устроилась, положив под голову небольшую подушку, обитую красным бархатом, в тон диванчику. — Я ничего не имею против, если ты, конечно, не храпишь, дорогая, — ехидно сказал Малфой, наблюдая за ней. — Не беспокойся, любимый, я не храплю. Только иногда разговариваю во сне и прицельно пинаюсь, — пробормотала Гермиона, засыпая и уже не видя искреннюю улыбку, появившуюся на губах Малфоя.