Здесь все только начинается

Даша по-быстрому убрала номер 402, вздрагивая от каждого постороннего звука. Нет, второй раз с ним наедине она не вынесет. Что-то определенно случится. И Бог его знает, хорошее или плохое. Лучше подальше, лучше подольше подальше, да, Даша? Конечно, так проще, так легче. Я на тебя не смотрю, значит, ты меня не видишь. Она с осуждением посмотрела на свое отражение в зеркальной поверхности кофейного столика. Вдруг зазвонил сотовый. Даша в очередной раз вздрогнула. Нервы ни к чёрту! - Да! - Канаева, ты чего орешь! Я чуть не оглохла. - Прости, я не специально, - от сердца отлегло, это всего лишь Юля. Руки дрожали, Даша сложила рабочие принадлежности на тележку и перевела дух. - Как успехи? Долго ты там еще? - Н-нет, с 402-м закончила, сейчас дальше пойду. - Все нормально? – насторожилась проницательная Юля и усмехнулась. – Или бешеный клиент попался? - Да, все прекрасно. Нормальный… клиент. - Нормальный? В смысле сексуальный олигарх в активном поиске? – спросила Юлька загадочным басом. – Расскажи, расскажи сейчас же! Он высокий? Темненький? Светленький? - Откуда ты все это берешь? – Даша устало улыбнулась. – Рассказывать нечего, ты его и так знаешь. - Кого? Олигарха? – удивилась вторая горничная. - Да причем тут… Клиента этого ты знаешь. - Серьезно? Кто-то из постоянных? Дашка, не забудь пятой точкой покрутить, как я тебе показывала. Чаевых хоть срубишь, - напутствовала девушка. - Юля, ты неисправима! Это не постоянный клиент, это Павел Аркадьевич. - Павлик Аркадьевич в твоем люксе??? Твою мышь, Дашка! Он тебя видел? Откуда ты знаешь, что это он? - Во-первых, это я в его люксе. Во-вторых, он меня видел. А в-третьих, я пока еще не забыла, как он выглядит. Вряд ли с кем-то перепутаю, - Даша мечтательно вздохнула. - Ничего себе! Очуметь просто! Так он уже здесь, а говорили: «Приедет! Приедет!» И что теперь? Как он тебя встретил? А может, это он подстроил, чтоб именно ты убирала его номер? Он встречал тебя с цветами, свечами и романтической музыкой? – Даша так и представляла себе, как Юля подпрыгивает от нетерпения. - Не собирай ерунды, пожалуйста, - опустила Даша подругу с небес на землю. – Он никак меня не встретил. Вообще. То есть абсолютно. Я стала прибираться у него в номере и не заметила, что там вообще кто-то есть. Оказалось, что он тихонько дремал в закрытой спальне и сам не подозревал, что к нему в номер кто-то проник. Последовала продолжительная пауза. - Дашка, ты тут? Чего дальше-то? Интригу что ли держишь??? - Прости, извини. Я задумалась. А чего дальше? Ничего. Я извинилась, сказала, что зайду попозже. А он настоял, чтобы я продолжала, и сам ушел. - И все?! – поразилась Юля. - А ты чего хотела? - Как чего? Пламенных речей, любви до гроба и все такое! Вы же столько не виделись. Он хоть обрадовался, когда увидел тебя? В этот момент Павел подошел к своему номеру и прислушался. Нет, кажется, она еще не ушла. И это плохо. Или хорошо? Он мысленно обозвал себя за нерешительность и замер с ключом-картой в руке. Что там происходит? Даша оглянулась на дверь, но ничего подозрительного не почувствовала. - Скорее испугался. Или был неприятно удивлен. - Да ну, брось. Не может такого быть вообще, - справедливо засомневалась Юля. - Может. Я сама видела. Он не хотел даже на минуту остаться со мной в одной комнате, - Даша глубоко вздохнула. – Но это правильно, все верно, так и должно быть. Хорошо, что мы столкнулись. Это прошло менее болезненно, чем я думала. Дальше будет только легче. Даша с силой потерла правый висок свободной рукой и зажмурилась. Павел сжался. Что значит, не хотел даже на минуту остаться? Он думал, что это его присутствие заставляет её чувствовать себя неловко после всего, что он ей наговорил тогда. Конечно, особенно отчетливо он не помнил, что нёс в тот день – в очередной раз перебрал (тогда была уважительная причина!). Кажется, говорил что-то про табличку «Не беспокоить». Даже после вкусного сытного завтрака он чувствовал себя разбитым. Дурацкие часовые пояса! Да еще такая встреча. Он не успел придумать, что сказать, как подойти, как начать разговор. Извиниться? Попросить начать все с начала? Умолять понять и простить? Или вообще сделать вид, что ничего не было? И вот теперь он слышит, как она объясняет кому-то, что он не хочет ее видеть. А это совсем не так. Все как раз наоборот. Господи, помоги. Он зажмурился и потер виски. Павел злился. На себя, на нее, на всю ту неразбериху, что они устроили. Или это он устроил, а Даша просто пала жертвой его пьяных излияний? Все, хватит стоять под дверью. Идиотизм какой-то! Не хватало, чтобы кто-нибудь застал его за этим премилым занятием. В эту секунду дверь широко распахнулась, и перед ним возникла тележка горничной. Павел замер, замерла и тележка. - И-и…извините, Павел Аркадьевич. Я-я… уже ухожу, - Даша опустила голову и собралась направиться к служебному лифту. Такая покорность просто вывела Павла из себя. Он похож на монстра? - Все нормально, - с плохо скрываемым раздражением ответил он. Когда он злился, акцент становился более явным. – Спасибо за работу. Он быстро вошел в свой номер, с силой захлопнул дверь, а Даша так и осталась стоять на полпути к служебному лифту. Она чуть не заплакала. Нет, никто не увидит ее слез. Хватить сопли мотать. Соберись! Павел в сердцах пнул диван с такой силой, что, казалось, нога отвалится. Ничего, не отвалится. Перетерпишь. И нет нужды срывать настроение на мебели, которая, конечно же, ни в чем не виновата. Ты же хотел рационально решать проблему, вот и займись этим! Даша вышла из грузового лифта, погруженная в свои нелёгкие мысли. - Канаева, я что-то не поняла. Ты уже закончила со своими номерами? – перед Дашей возникла Валентина Ивановна. - Нет, я только закончила в 402-м. Нужно кое-что пополнить на тележке. - Ты уже была в 402-м? – с сомнением поинтересовалась начальница. – И как там? - Нормально. Работы было немного. - Туда уже кто-то заселился? – продолжала допрос Валентина Ивановна. - Да. Смешная история. Туда заселился Павел…Аркадьевич. Он вернулся, - терпеливо объясняла Даша. - Да ты что! Вернулся! – изумилась женщина. – И как он? Все такой же красавец? - Такой же, - грустно согласилась горничная. – Как он, не знаю. Мы практически не разговаривали. - Это почему? – снова удивилась Валентина Ивановна. - Он торопился на завтрак. Я пойду работать? - Иди, да смотри, чтоб ни пылинки, Канаева! Даша покивала и направилась обратно к лифту. Валентина Ивановна пристально посмотрела на подчиненную и покачала головой. Ведь специально отправила ее в 402-й, все карты в руки. А она? Бежит, жмется… не понимает своего счастья. Всему их учить надо. А Павел тоже хорош. Первым делом по приезде навел справки о Дарье, мол, работает или нет. А сам в кусты, в смысле на завтрак. Дурдом какой-то. Даша поднялась назад на четвертый этаж и отправилась в следующий номер. Тут за стенкой Павел… Аркадьевич! Надо просто взять себя в руки. Он, кажется, снова разозлился, когда застал её у себя в номере после завтрака. Она же все равно собиралась уйти с головой в работу. Так что вперед и только вперед! Паша сидел на диване, сосредоточенно глядя куда-то в пространство. Пора собраться с силами и сделать шаг. В конце концов, все, что произошло, было его виной. Он позволил себе увлечься и почувствовать себя центром чьей-то вселенной. А дело было совсем не в нем. Его это даже не касалось. И она простила подождать, говорила, что все объяснит. Но он снова не послушал и полез на рожон. И все испортил, а потом сам же послал Дашу подальше, выставив ее виновной во всех грехах. А она была смелой и с Алёхиным, и с полицией, и с ним самим. Нет, надо поговорить. Прямо сейчас. И где теперь ее искать? - Даша! – что есть силы заорал он, ни на что не надеясь, просто выпуская гнев и отчаяние. – Даша!!! Спустя мгновение раздался стук в дверь. - Открыто, - безрадостно ответил Павел, даже не поворачивая головы. - Вы меня звали, Павел А-аркадьевич? Он быстро обернулся, она стояла на пороге и выжидающе смотрела, теребя в руках белое полотенце. - Я? – он как будто удивился, но тут же собрал волю в кулак. – Звал. Да, звал. Проходи. Пожалуйста. - Вам что-то нужно? - Да, нам что-то нужно. Иди сюда. Нужно поговорить. Присядь. Присядь, ты меня нервируешь, Даша. Я тебя прошу. Я не кусаюсь. Честно.