Правила моей игры

Омер

Гордый человек точно обрастает ледяной корой. Сквозь кору эту нет хода никакому другому чувству. Правильно говорят, что гордыня – это самый тяжкий грех. Человек в плену у гордости забывает обо всем, что ему было дорого. Гордость вынуждает нас наносить душевные увечья людям, которых мы безумно любим, или когда-то любили. Перед глазами будто образовывается плотная тень, скрывающая реальность и лишь продолжающая подпитывать наши темные стороны. Я всегда был таким. Раньше я думал, что это делает меня сильнее. Но сильнее – не значит счастливее. Нихан прожигала во не дыру, скрестив руки на груди и стоя у двери напротив. В моей памяти не было ни единого момента, когда она вела себя настолько серьезно. Она испепеляла меня взглядом, и тогда до меня дошло. Дефне ей все рассказала, несмотря на наш уговор. Это уже не имело значения, я и не думал, что она сможет долго держать это в секрете, тем более после того, как плохо я с ней поступил. – Зачем ты пришел, Омер? – спросила Нихан, не двигаясь. Ни единой эмоции, способной хоть как-то разрядить накаленную обстановку в комнате. Я посмотрел на Дефне, лежащую на кровати и замер. Она тяжело дышала, будто видела во сне что-то дурное. – Прекрати так на нее смотреть, ты ей сейчас ничем не поможешь, она простудилась. – Это я во всем виноват, – протянул я, хватаясь за голову. Нихан все еще смотрела на меня, будто ждала момента, когда начать наш разговор. Я уже все знал. Представлял, что она скажет и чувствовал себя от этого еще хуже. – В том, что у нее высокая температура – нет, ты не виноват. А в том – что она простудилась из-за того, что промокла под проливным дождем, когда уходила от тебя – да. В том, что из-за тебя она шла пешком через весь город, ощущая себя ненужной и разбитой – да, ты виноват. В том, что она, лежа на этой кровати, мучалась от невыносимой тоски и распирающей боли – да, и в этом ты тоже виноват. И еще ты виноват в том, что она до сих пор любит тебя, несмотря ни на что. Словно огромным молотом, ее слова ударили по моей голове. Холод пронесся по моим венам, остужая кровь, когда слова Нихан эхом разнеслись по моему организму. Будто я на самом деле превратился в ледяную статую, когда до меня снизошел смысл происходящего. Я больше не мог ни о чем думать. – Нихан… – протянул я, переваривая информацию. – Ты сама знаешь, почему это происходит. Я подошел к окну, просто для того, чтобы как-нибудь нормализовать свое состояние. Каждый раз, когда я слышал о любви Дефне, мне становилось невыносимо. Это было необъяснимо, но эта правда меня убивала изнутри. Я задыхался, словно страдал кислородным голоданием, всякий раз, когда мне доводилось вспоминать об этой чертовой сделке с любовью напрокат. Понимал, что сейчас снова всплывет эта тема. Нихан попросила выйти из комнаты, чтобы продолжить разговор уже в беседке, но я не хотел отдаляться от Дефне. Ненависть постепенно угасала, я это прекрасно осознавал. Но это никак не меняло того, что я больше не верил в наши настоящие отношения. Я больше ни во что не верил. – Знаешь, а ведь мы были правы, когда просили ее молчать, – сказала девушка, качая головой. – Ты и правду предсказуем, сеньор Ипликчи! – О чем ты? – я развернулся, сужая глаза в подозрительном прищуре. – Ты как раскрытая книга, – ответила она. – Мы подозревали, что ты начнешь вести себя подобным образом, если Дефне расскажет тебе правду. А она хотела, много раз хотела. Она с самого начала сходила по тебе с ума. Было бесполезно отдалять ее от тебя, потому что ее к тебе тянуло как магнитом. Она стала сама не своя, бегала каждое утро к тебе домой, готовила тебе правильные завтраки. Ты хоть знаешь, что она никогда раньше себя так не вела? Каждое слово впечатывалось в мою душу, оставляя глубокие раны. Никогда, ни разу Дефне не говорила мне об этом. Наверное, в глубине души я даже привык к тому, что она такая, какой предстала передо мной. Мое слово было на первом месте, и ее всегда это устраивало. Или же, я просто хотел так думать. – Моя тетя, – прошептал я, глядя в пол. – Она помогала ей понравится мне, мне об этом известно, – ответил я, проклиная себя за то, что нес этот несусветный бред. Нихан саркастически улыбнулась, отворачиваясь в сторону. Девушка едва сдерживала себя, чтобы не направить поток не совсем лестных слов в мою сторону. Я этого заслуживал, понимаю. – Ну куда же нам до вас, господин Ипликчи, манерного, благовоспитанного… – Я не это хотел сказать, – прерывая ее на полуслове, продолжил я, – Я… Потер глаза, отгоняя от себя дурные мысли. Не выходило. Говорил одно, хотя думал совсем о другом. Угнетающая правда разбивала мою возможность здраво мыслить, когда я, стоя перед Нихан, не мог выдать даже толику благоразумного. Что мне нужно было ей сказать? Что я все еще люблю Дефне, но не могу простить? И почему я не могу ее простить? – Так зачем ты сюда пришел? – повторила Нихан, приближаясь ко мне. Я посмотрел на Дефне снова, мечтая подойти и обнять. Сделать что-нибудь, чтобы привести в чувство. – Ты же ничего ей сейчас не можешь дать, кроме очередного разочарования! – Нихан, не тебе меня судить, – отрезал я и осекся. Девушка слегка попятилась назад, не ожидая от меня таких резких слов. Какой же я осел, идущий на поводу у своих пороков. – Да, согласна, мы все погрязли в этой лжи, – говорила Нихан, глядя уже куда-то вдаль. – Знаешь, Омер, а я ведь часто виню себя в этом… Ну, в том, что Дефне пошла на этот уговор из-за денег… – Что ты имеешь в виду? – изогнув бровь, я задал вопрос, впервые за этот вечер не понимая подруги своей Дефне. Девушка посмотрела в сторону, вздыхая. На лице была запечатлена грусть, и я мог поклясться, что она хотела заплакать, но сдерживала себя лишь потому, что я стоял рядом. Нихан прикусила верхнюю губу, глядя на постель, и снова посмотрела на меня. – Она не должна была, понимаешь, – продолжила Нихан. – Она не обязана была спасать своего брата, одна таща на себе это бремя, – девушка опустила голову, едва отгоняя от себе возникшие слезы. – Да, мы были рядом, поддерживали ее, но проходила через все это она одна. Она с каждым днем сильнее в тебя влюблялась, и чувствовала, будто не достойна тебя. Что она не настоящая и не заслуживает твоей любви. Когда твоя тетя предложила ей сделку в двести тысяч лир, я первая сказала, чтобы она согласилась. Потому что я переживала за Сердара. Вот такая вот я эгоистка. Я молча слушал ее, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от безысходности. Дефне много раз убегала от меня, а я ссылался на ее непоседливый характер. Она ни разу не предприняла попыток объяснить свое поведение. Все, с самого начала, все это было предопределенно. Дефне согласилась, потому что ей нужны были деньги. В ту секунду она могла согласится на любой уговор, только бы спасти своего брата. Умом я прекрасно понимал, что на такой поступок может согласится лишь человек с чистой, невинной душой. Человек, способный на самопожертвование ради близкого. Но мое сердце ныло, от понимания того, что она без разбору была согласна на все, лишь бы получить эти деньги. Это был самый жестокий парадокс в моей жизни. – Она сразу в тебя влюбилась, в самый первый день, – Нихан посмотрела на Дефне снова. Мы стояли, несколько секунд молча глядя на кровать, на которой лежала моя любимая девушка, страдая от схожей со мной зависимости. Гордость ослепила меня, и каждый раз обсуждая эту тему, я не мог отпустить от себя той правды, что наши отношения были неслучайными. – А если бы это был не я, – прошептал, не спуская глаз с Дефне. Я почувствовал, как Нихан обратила свой взор в мою сторону. – Каждый раз, как только стоит мне подумать об этой чертовой любви напрокат, я вспоминаю, что Дефне не знала, кого ей нужно приворожить. На моем месте мог оказаться кто угодно, и это меня убивает… Почувствовал убийственный взгляд Нихан, которая глазами сверлила во мне дыру. Я презирал себя за то, насколько был резок. Раньше я не предавал этому значения, но с приходом Дефне, в моей жизни все переменилось. Девушка бы убила меня, будь у нее возможность и с трудом сдерживалась, чтобы не прокричать. – Откуда в вас столько жестокости, Омер-бей, – Нихан смотрела на меня в упор, вынуждая повернуться. – В тебе нет недостатков, да? Ты весь идеальный? – Нихан, я не могу это принять, вот в чем вся проблема, – протянул я, двигаясь в сторону окна. Я не хотел, чтобы мы разбудили Дефне, несмотря на то, что говорили тихо. Я провел рукой по волосам, чувствуя, как нестерпимая боль снова бьет по вискам. – Я считал, что только она меня понимает, что только с ней я могу быть откровенен на все сто процентов. Когда она рассказала мне о том, что встречалась со мной из-за денег, я буквально обезумел. Я не могу этого принять, никак не могу… – Тогда отпусти ее, не изводи больше, – эта простая истина, словно ножом резала мое без того ноющее сердце. – Она не заслуживает всего этого… Отпустить Дефне… Как это – жить без нее. Прошло не так много времени, но я понял, что не смогу. В каждом моем дыхании – ее имя. Я много думал, в перерывах между нашими столкновениями, откровенными примирениями и прочим, как мне научиться жить без нее. Но до сих пор не нашел ответа на эти мучительные вопросы. – Я не смогу, не смогу ее отпустить, не смогу… – словно мантру, стал повторять одну и ту же правду, протирая ладонью лицо. Я говорил это отнюдь не Нихан, а самому себе. Будто пытался проснуться, осознавая, что всего этого не было, и мы никогда друг друга не обманывали. Дождь не прекращая лил как из ведра, размывая внешний вид из окна. Как же метафорично. – Мы виноваты перед тобой, все мы, – прошептала Нихан. – Но ты не должен так поступать с Дефне. – Какие-то жалкие деньги погубили все, что у меня было, – еле сдержался, чтобы не ударить по стене. Ярость нагревала мою кровь, разливая огненную эссенцию по телу. Это всегда будет стоять между нами, как ни крути. – Ты должен уступить, хоть раз нарушить свои принципы, – будто прочитав мои мысли, сказала Нихан. – Она не должна одна расплачиваться за все. Она многое пережила, борясь за тебя. – Я тоже боролся, Нихан, – развернулся, буравя взглядом подругу жены. – Тоже боролся за свою любовь, устраняя все стоящие перед нами преграды. Я тоже изменился, думая, что судьба подарила мне такой ценный подарок. Знаешь, что я чувствовал, стоя перед алтарем? Что я чувствовал, когда узнал, что вы все меня предали и смеялись за моей спиной. Я чувствовал, как во мне все умирает. – Если не можешь простить – отпусти, – однозначно ответила Нихан. – Не пудри ей мозги, давая надежду. Девчонка сошла с ума из-за любви к тебе, а твое отношение убивает ее с каждым днем. Нихан говорила тихо и медленно, обнажая мою душу. Ярость утихала, даря мне нестерпимую боль. Я умирал, также медленно, как Нихан изрекала свое видение наших будущих отношений. Она была права, и черт возьми, как же я ненавидел себя в эти минуты. Я все стоял, и смотрел на Дефне, которая ворочалась во сне, отгоняя от себе кошмары. – Ты опять даешь ей надежду, – Нихан дернула меня за локоть, заметив, как я собираюсь двинуться к Дефне. – Неужели до тебя никогда не дойдет, что ты убиваешь ее, когда с надеждой даришь ей несбыточные мечты. – Что ты хочешь этим сказать? – прошептал я, не спуская глаз с любимой. Она пару раз дернулась во сне, корча гримасу. – Ты любишь ее? – отрезала Нихан. Четко, тоном, не терпящим каких-либо возражений. – Если немного, хоть чуточку, все еще испытываешь к ней хоть что-нибудь, но не можешь простить – не привязывай ее к себе. Не привязывай к себе, давая ей ложную надежду, как ты это делаешь сейчас. Она снова побежит за тобой, а ты снова сделаешь ей больно. Как же я презирал себя в эту секунду. Когда осознал, насколько Нихан была права. Не привязывать к себе Дефне, пока не разобрался со своими демонами. Бушующее чувство лютой ненависти в груди перекрыло доступ к кислороду, отчего я начал задыхаться. Мне стало невыносимо обидно, наверное, я думал уже об этом сто раз, но лишь сейчас понял, насколько это серьезно. – Я прошу прощения у тебя за всех нас, ты не заслуживал этого, – Нихан дотронулась ладонью до моего плеча, пока я, стоя, как зачарованный, смотрел на кровать. Я и не заметил, как простоял так целую вечность. В какой-то момент Нихан покинула комнату, оставляя меня наедине с Дефне. Я много думал, глядя на то, как она спит. Подошел ближе, присаживаясь на краю и внимательно рассматривая ее лицо. Провел ладонью по ее горячему лбу, когда она что-то невнятно прошептала во сне. Мне так хотелось забрать всю ее боль себе, до остатка. Чтобы она не чувствовала всего этого. Однако, как только я вспоминал причину происходящего, как мне снова хотелось сделать все в точности до наоборот. Какая-то сплошная антиутопия, в которой у нас с Дефне не было будущего. Я не понял, как сам уснул в таком положении, располагаясь рядом с Дефне. Старался не задеть ее, вспомнив, как меня от вызова «скорой» еле отговорила Нихан вчерашним вечером. Я проснулся с первыми лучами солнца, но Дефне все еще спала. Я посмотрел на нее, чувствуя невероятный прилив теплой энергии в районе груди, когда она слегка улыбнулась во сне. Любимая. Спустя несколько секунд, Дефне открыла глаза. Мое сердце учащенно забилось, когда я увидел ее сонную, смотрящую на меня с любящей улыбкой. Не удержался, чтобы не обнять ее, прижать к себе, ощутить ее цветочный аромат, который придавал мне сил. Я не смогу это оставить, не смогу. Стоило мне ощутить прикосновение ее теплых ладоней, как меня пронзил озноб. Я не мог, не должен был предавать ее снова, пока сам не в ладу со своим эго. Думая о происходящем, я не заметил, как Дефне задает мне вопрос. Без разбору ответил, нанося удар ей, и своему собственному сердцу. Я не слышал себя, даря своим внутренним кошмарам права голоса. – Ты поедешь со мной, потому что ты – моя жена, и должна быть в моем доме, – резко, без намека на нежность. Будто и не было этих пылких, любящих объятий несколькими секундами ранее. Я увидел в ее янтарных глазах безмерную тоску, и отвернувшись, прикусил губу, нанося себе физическое увечье. Пусть все летит к черту, но я не смогу смотреть на ее страдания. Громко хлопнув дверью, я покинул комнату, стараясь сбежать отовсюду, где царил ее аромат. С каждым днем, это чувство увеличивалось в размерах. Я любил и ненавидел, превозносил и стирал в порошок, жил и умирал, и все это – из-за Дефне. Сделал глубокий вдох, когда переступил порог дома. Мне повезло не встретиться с остальными членами семьи, иначе бы я выдал себя с головой. Я все еще понимал, что мною правит гордость. Как вчера в клубе, когда я так и не смог побежать за Дефне, которая просила меня о прощении. Которая говорила, что любит. Каждый раз, глядя ей в глаза, меня терзали двоякие чувства: с одной стороны, я все еще ее любил, с другой – испытывал огромную ненависть. Я падал в пропасть, уничтожая нас обоих. И если единственное, что может нас исцелить – это отсутствие слепой надежды – я был готов попробовать. Как бы нелепо это ни звучало. Спустя минут десять, Дефне спустилась вниз, периодически хватаясь за виски. Ей было плохо, и будь я проклят за то, с каким безразличием смотрел на это. Она бросила едва уловимый взгляд в мою сторону, а затем, потупила взгляд, дергая за дверцу автомобиля. До дома мы ехали молча, не перекинувшись и парой слов. Иногда, не в силах перебороть своих чувств, я заглядывал на зеркало заднего вида, и видел Дефне. Она сидела, опустив голову, будто сдерживалась, чтобы не заплакать. Ей было плохо, но она не хотела, чтобы я этого видел. Проклятье. Резко затормозив у ворот дома, я вышел, чтобы направиться к Дефне. Стоило мне приблизиться, как я увидел, как держась за дверцу, Дефне сползает вниз, теряя сознание. Перед глазами поплыло, когда я понял, что мне это вовсе не снится. Моя любимая женщина теряла сознание прямо перед моими глазами, а я никак не мог ей помочь. Пересек ничтожно короткое расстояние, поднимая ее на руки. Я не помнил, что кричал, когда смотрел на ее бездыханное тело в моих объятиях. Ее руки свисали, а на бледном лице практически не было признаков жизни. Быстро пересек путь от ворот до дома, приблизился к дивану, чтобы опустить Дефне на мягкую поверхность. Она никак не приходила в себя. Я желал поменяться с ней местами. Если бы у меня была возможность, я бы не задумываясь сделал это, только бы не чувствовать того, что чувствовал сейчас. Этот чертов эгоизм, который сопровождал меня каждую минуту. Но я не мог находится в здравии, когда она страдала. Я протер ладонями ее щеки, но все было бесполезно. Врачи приехали быстро, но мне казалось, что прошло огромное количество времени. Каждую секунду я ощущал, как мое тело покидает жизнь. Я понятия не имел, что с ней, бродя по дому и меря шагами гостиную. – Господин Омер, – услышал голос врача. Он был в хорошем расположение духа, что придало мне спокойствия. Значит, страшиться было нечего. – У вашей жены простуда, и судя по потери сознания – недомогание из-за стресса. Она попадала в стрессовые ситуации в последнее время? Пораскинув мозгами, я не нашел лучшего объяснения, кроме одного. Это я. Я – ее сплошная стрессовая ситуация. – Да, такое бывало. Но, я обещаю, что буду следить за этим, – ответил я под одобрительный кивок доктора. – Пару дней ей необходим покой, – сказал врач, доставая лист бумаги из халата. – Я прописал вам список лекарств и рекомендаций. Кивнув, я поднялся на второй этаж, чтобы посмотреть на свою любовь. Дефне мирно лежала в постели, и подойдя ближе, я рассмотрел возникший румянец на ее лице. Провел ладонью по ее щеке, и услышал тихий вздох. Что же ты делаешь со мной, судьба. Ничего не налаживалось само собой, забрасывая меня в этот неопределенный водоворот. Мне нужно было держаться подальше от Дефне, а теперь я снова был вынужден находиться с ней рядом. Взглянул на список, оставленный врачом. Помимо названий базовых лекарств, не привлекших особо внимания, я увидел то, чего боялся больше всего. Растирание антисептическим раствором. Снова касаться ее, когда я итак еле сдерживался и старался держаться от нее подальше. Когда я итак сходил с ума, просто ощущая ее аромат, мне необходимо было дотрагиваться до ее ослепительной кожи. Это не могло быть правдой. Я закрыл дверь и помчался на первый этаж, чтобы переосмыслить происходящее. Снова. Я с трудом оторвался от нее вчера, в клубе, когда она была готова на все. Утром, я пообещал больше не давать ей никаких надежд, пока не буду уверен в том, что любовь напрокат больше не имеет для меня никакого значения. Теперь это… Нужно было попросить свою непутевую тетю прийти и посидеть с Дефне. Стал перебирать в голове имена людей, которые смогли бы помочь мне не удариться головой из-за происходящего. Ясемин бы просто меня не поняла. Оставались лишь тетя и Нихан. Либо я должен был просто проигнорировать рецепт врача. – Что сказал доктор? – услышал за спиной шепот с хрипотцой. Голос Дефне спустил меня на землю, отчего по телу пробежали мурашки. Я медленно развернулся, страшась того, что наконец увижу ее. Дефне стояла передо мной, кутаясь в плед, и переминаясь с ноги на ногу. Вид у нее был слегка болезненный, но это не делало ее хуже. Она всегда была красива. Я сглотнул ком, образовавшийся в горле, когда она посмотрела мне в глаза. – Он сказал, что ты простужена, – отчеканил я, борясь с приливом новых чувств. Дефне одобрительно вздохнула, будто даже обрадовалась такому повороту событий. Понять этого я не мог, однако на секунду, мне показалось, будто она ожидала какого-то другого ответа, а простуда для нее – самый положительный исход. – Хорошо, – кивнув, Дефне показала на список в моих руках, – Я заберу. – Да, – протянул я, приходя в себя. Передав ей лист, я выбежал в сад, чтобы сделать пару глотков свежего воздуха. Потянул несколько раз за рубашку, пропуская воздух под ткань. До жути желал встать под холодный душ, чтобы отогнать от себя непрошенные мысли и смыть всю вчерашнюю грязь. Когда я зашел в дом снова, Дефне уже не было в гостиной. Полагал, что она уже завтра начнет собираться на работу, где ее будет фотографировать Корай. Как же я зверел от всего этого, а больше от того, что без нанесения боли Дефне, не мог помешать ее модельной карьере. С трудом глуша возникшие чувства, я поднялся в спальню, чтобы сообщить Дефне о рекомендации врача. Осторожно отворил дверь, делая глубокий вдох. Дефне лежала в кровати, пялясь в потолок, словно безмолвная кукла. Даже в таком состоянии она вынуждала мое тело ощущать голод из-за ее отсутствия. Я был слишком распущен, либо слишком влюблен, раз постоянно желал ее касаться. – Дефне… – четко позвал ее. Она резко привстала на подушках, со страхом глядя на меня. Словно испугавшись моих дальнейших действий, Дефне сложила руки и смиренно опустила голову. Безумие. – Врач сказал, что тебе нужен покой, так что несколько дней ты будешь дома лежать в постели. Едва заметно, Дефне кивнула, не отвечая. – Я куплю лекарства, и вернусь, – сказал я, забирая листок с комода. – Если тебе что-то нужно, скажи мне. Я стоял спиной к ней, держась за ручку и борясь со своими чувствами. Я ощущал, как она смотрит на меня, даже стоя к ней спиной. Ее взгляд будто обжигал мою кожу, но я был не в силах выйти из комнаты. Я хотел, чтобы она что-то сказала. Желал ощутить звучание ее голоса. И лишь тогда, когда она заговорила, я пришел в себя. – Спасибо… – прошептала она. Я закрыл дверь и быстрыми шагами спустился на первый этаж. Катастрофически не хватало кислорода. Повсюду была Дефне, отчего мне было хорошо и невыносимо плохо одновременно. Вернулся домой, слыша в абсолютной тишине биение своего сердца. Потому что не представлял, как мне удастся держаться смиренно, когда я буду ощущать тепло ее кожи. Дефне читала книгу, когда я вошел в комнату. Увидев меня, она отбросила мягкий переплет в сторону, и стала смотреть, будто ожидала плохих вестей. До чего я ее довел, раз стал для нее обличием гнева? – Ты поела? – спросил я, глядя на то, как она рассматривает свои ладони. – Нет, мне не хочется… – Ты должна, – сказал приказным тоном, чем изрядно напугал ее. Я смягчил взгляд, чтобы больше не видеть ее растерянного состояния. Сам не понимал, как из меня сочилась эта жесткость. Дефне вылезла из постели, и проходя мимо меня, направилась вниз, в сторону кухни. Буквально озверел от столь приторной покорности, которую имел возможность лицезреть в исполнении Дефне. Утром я был груб, заявляя на нее свои права, но подумать не мог, чем это обернется для меня. Я потер виски, когда ощутил резкую головную боль. Чтобы немного разрядить обстановку, я все же решил направиться в душ, под прохладные капли воды. Это должно было меня немного остудить. Услышав грохот на первом этаже, я стремглав ринулся вниз, отгоняя дурные мысли. Дефне сидела у кухонного островка, потирая глаза. На полу красовались осколки от тарелки и еще несколько кухонных предметов. Ужасно испугался, решив, что с Дефне что-то произошло. Я подошел к ней вплотную, хватая за плечи. – Я… – промямлила она, закатывая глаза, – Я не хотела, у меня нет сил… Я взял ее на руки и направился к дивану. Я не должен был оставлять ее одну в таком состоянии, несмотря ни на что. Дефне что-то прошептала, утыкаясь лицом мне в шею. – Омер, я случайно разбила… – прошептала она. Глупая, будто какая-то посуда имела для меня значения, когда ей было плохо. Прижал ее к себе, посылая к черту утреннее наставление. Почувствовав влажность на своей коже, я отдернул ее от себя. Дефне плакала, и будь я неладен, от того, что не мог ничего ей дать. – Прошу, не плачь, – протянул я, стараясь не смотреть на нее. – Я принесу тебе поесть, ты ложись поудобнее. С трудом разрывая объятия, я пошел в сторону кухни. Внутри все сжималось, разрывая внутренности на части. На ватных ногах я пересек небольшое расстояние до холодильника. Признаться, мне было сложно держать в руках что-либо. Путались мысли, путались чувства, нескончаемая борьба между возможным и невозможным задавала новые ритмы моей безнадеги. Принес ее немного еды, и сел рядом. Мое сердце испытывало адские муки, когда я был вынужден сидеть рядом с Дефне, стараясь делать вид, что происходящее мне безразлично. – Омер, – прошептала она. С трудом, я повернулся в сторону. – Ты бы мог уговорить тетю Нериман остаться со мной этим вечером. Мне нужна помощь, а Нихан я позвать не могу. Пожалуйста. – Почему бы тебе не позвонить ей самой? – сказал я и в ту же секунду осекся, вспомнив, для чего ей были нужны моя тетя и Нихан. Сглатывая ком, я вытащил мобильный телефон из кармана брюк, и набрал знакомый номер. Я бы сам этого не вынес, однозначно. Ощущая боль от сердечных спазмов, я с замиранием стал ожидать ответа тети. Но она не захотела приезжать, сославшись на свое недомогание. Я знал, что она откровенно лжет, но не мог настаивать. – Она не приедет, – сказал я, вздыхая. Я ощущал, как по телу разливается нечто горячее, обжигающее мою кожу изнутри. Дефне, округлив глаза, со страхом посмотрела на меня, а затем, опустив голову, громко вздохнула. Она думала, что мне ничего неизвестно. Но я понимал, что мне снова придется отдать ее невинную душу на растерзание моим демонам. Господи, я не смогу касаться ее без последствий. Дефне привстала, желая направится в комнату, но дернувшись, снова схватилась за голову. Я подошел к ней вплотную и резко подхватив на руки, отнес в спальню. – Омер... – прошептала она, когда наши лица пересеклись в миллиметре друг от друга. Я все еще держал ее в своих объятиях, несмотря на то, что она уже лежала в постели. Дефне не отпускала меня, держась за мою шею, а я и не хотел этого. Я лишь хотел, чтобы это мгновение длилось вечно.