Хорошая

-Юль, ну так же нельзя, - говорила мне мама, расхаживая по комнате из стороны в сторону, пока я сидела на кровати с опущенной вниз головой. Ваня уже ушел, о чем-то поговорив с моей мамой в коридоре, и теперь я осталась одна выслушивать все то, что уготовила мне мама. –А если бы зашла не я, а кто-нибудь другой? Ты подумала об этом? -Ну Софа не удивилась бы, - пробубнила я себе под нос, но поняла, что сморозила глупость, когда подняла глаза на маму и увидела ее лицо. -Юль, ты не понимаешь, нет? Все, что происходит между тобой и твоим молодым человеком, происходит между вами, и никто не должен этого видеть. Это во-первых, - произнесла она и присела передо мной. –А во-вторых, моя дорогая, мне совершенно не нравится то, что я увидела пару минут назад. -В смысле? -Юль, почему ты мне говоришь, что ты безумно устаешь, болеешь, а, приезжая сюда, я вместо того, чтобы наблюдать полуживую дочь, я вижу, как ей хорошо и без моей помощи. Почему ты мне сказала, что нашла себе парня здесь да еще и такого взрослого? Я устало вздохнула и упала на подушки. Голова тут же закружилась, давая мне знать, что я все еще болею. Я невольно поморщилась от этого и от того, что меня ждет самый неприятный разговор с мамой. -Почему вас всех напрягает тот факт, что Ване 22? Что в этом такого? Ну да, он старше меня на целых 6 лет, но я все равно не понимаю, что вы все так переполошились. -Юленька, но ты же девочка еще, - как-то устало произнесла мама и положила свою руку поверх моей. –Он… Он взрослый уже. Я не хочу говорить, что Ваня плохой, ни в коме случае. Этот парень хорошо воспитан, образован, галантен, дружелюбен, и я пока не вижу в нем каких-либо явных минусов, но я боюсь за тебя, пойми это. Я твоя мама и буду оберегать тебя всегда, Юль. -Мамуль, я уже достаточно взрослая, да и чего именно ты боишься? – прямо спросила я ее, ведь пора расставить все на свои места и успокоить маму. -Ну Юль, есть много разных страхов, - начала из далека она, но, посмотрев на нее, я дала ей понять, что не хочу ходить вокруг да около. –Страдание – это первый мой страх за тебя. Что если ты не переживешь расставание с ним и потом будешь очень долгое время мучиться, что если ты не справишься сама и тебя придется водить на прием к врачам? -Мам, с чего ты взяла, что мы расстанемся? – хмыкнула я, прекрасно понимая, что такое тоже может быть. –Даже если и так, то в жизни бывает всякое, и вспомни, как я выкарабкалась из депрессии, в которую попала из-за смерти папы. Вы были рядом, помогали мне и поддерживали, что и помогло мне. Да и хуже той ситуации, я думаю, уже не будет. -Ладно, хорошо, - согласилась она. –Но как тебе такой вариант, что ты можешь, говоря простым и доступным языком, забеременеть? Ты мне заявила, что уже взрослая девочка, так вот тогда давай говорить на взрослые темы. Что если вы переспите и все? И не говори мне, что сейчас молодежь читает книги и смотрит мультики, оставаясь одни. Что если на этом твоя молодость закончится, и начнется суровая и тяжелая жизнь малолетней мамы? -То есть, когда я встречалась с парнями моего возраста, тебя это не смущало? Мам, такое может случиться и с обычными подростками, у которых нет такой разницы в возрасте. И раз уж на то пошло, то знаешь, в чем плюс Ваниного возраста? У него реально есть голова на плечах, и он думает, прежде чем делает. Не думаю, что в свои 22 года он хочет совершать необдуманные поступки, результат которых уже ничем не исправить. Мамуль, Ваня разумный человек, и поверь – тебе нечего бояться, твоей дочери не будет больно ни физически, ни морально. После моих слов в комнате повисла гробовая тишина и было слышно только два дыхания: более спокойное мамино и сбившееся мое. Я понимала, что мама обдумывает каждое мое слово и взвешивает все «за» и «против». Я знала, что этот разговор будет тяжелым, и надеялась, что все разрешится в лучшую сторону. -Точно? – тихо, но с еле улавливаемой теплотой в голосе, произнесла она. -Да, мам, - улыбнулась я ей в ответ и потянулась к ней, чтобы крепко обнять. –Послушай, давайте вы как-нибудь встретитесь и поговорите. Я уверенна, вы найдете общий язык. -Да мы уже поговорили, Юль. Я уже говорила, что он хороший, так что выбор твой одобряю. -Ох, спасибо, мам, - засмеялась я ей в ответ, на что она ответила мне тем же. После этого мы еще долгое время говорили обо всем на свете: о доме, о друзьях, о проекте, о жизни семьи без меня – и в конце всего разговора я убедилась, что мне безумно не хватает моего дома. -Мам, я скучаю, - сказала я ей перед ее уходом, чуть ли не плача. –Домой хочу. -Ох, золотце, - выдохнула она. –Ну и где же ты большая, а? Маленькая моя, осталось выиграть и приехать домой, еще месяц потерпеть. -Выиграть? – улыбнулась я ей. –Не думаю, что это получится, до полуфинала бы дойти, но об этом поговорим позже, мамуль. Тебе пора уже идти. -Да, надо бы, а то поздно уже. Не скучай тут, и если что – звони. Увидимся еще, - произнесла она и вышла за дверь. –Я тебя люблю, выздоравливай давай. И Ване «привет» передавай! -Хорошо, мам! – засмеялась я ей в ответ. –Я тебя тоже люблю, пока. Дверь закрылась, и наступила тишина. В висках начало пульсировать от переутомления, и я поняла, что на сегодня хватит приключений. Достав телефон, я позвонила Софе и узнала, где она. Нисколько не удивившись тому, что она у Мити, я попросила ее побыстрее возвращаться домой и рассказать мне, как прошел ее день. «Как поговорили с мамой?» - пришло мне смс на телефон от Вани. «Неплохо, она хочет встретиться с тобой;)» - ответила я ему. «В принципе, как и моя с тобой» «Ну тогда можно устроить что-то типа семейной встречи после концерта:)» «Тогда завтра об этом поговорим, а пока ложись спать! Мы тут еще посидим у Мити. В кое-то веки решили собраться командой и посмотреть что-нибудь» - ответил он мне. «И без меня, да?» - немного обиженно написала я Ване. «Не обижайся, Юль<З Завтра уже увидимся:)» «Спокойной ночи» - ответила я ему и отключила телефон, чтобы во время сна, который мне так нужен, мне никто не мешал. Жалко, конечно, что меня нет с ребятами, но, значит, так будет лучше. По крайней мере, для моего здоровья.

***

-Кто любит фотографироваться? – спросил сидящих в зале ребят Егор. Все удивленно на него посмотрели, в том числе и я. Утро для меня было на удивление легким, но горло все равно саднило. Я чувствовала себя уже намного лучше, но о моем состоянии все равно периодически интересовались медики проекта и все его участники. С Ваней я так и не смогла поговорить с самого утра из-за того, что меня все время куда-то звали - успела обменяться с ним лишь парой фраз и смс. -Ну что вы тормозите то? – спросила всех участников Катя Решетникова. –Наше высокопочтенное начальство решило, что вам просто необходимо разрядиться перед этой неделей, и поэтому придумало фотосессию. Конечно, ее тема, думаю, не всем понравится, но что же, дети, пора расти. -Так что мы в конце концов сейчас делаем? – перебила ее я, так и не понимая всей сути этого события. -Мигель! – завопила женщина на весь зал. –Она же ребенок! -Чего? – возмутился хореограф, который явно был не прочь понаблюдать за этим действием. –Она такой же ребенок, как ты любительница балета. Успокойся уже, мать. -Дай хоть посмотреть, с кем она в паре, - ответила Катя и подошла к Мигелю, который держал какую-то бумажку. В следующую секунду я наблюдала хитрую и довольную улыбку Мигеля и тихий шепот Кати: «Ладно, что хоть с ним». -Николаева, да тебе повезло, - хмыкнула женщина и нагло улыбнулась. -Да что там происходит у вас?! – уже не выдержала я и подбежала к ним, но они быстро отошли от меня и убрали листок подальше от моих глаз. -Так, Николаева, без рук, - засмеялся Мигель и начал диктовать пары, которые сию же минуту убегали в гримерку, чтобы подготовиться. Людей оставалось все меньше и меньше, и тогда я начала уже паниковать. -Ну что, Юльк, не догадалась еще, с кем будешь? – спросил меня Егор, положив свою руку на мое плечо. -Одна? – неуверенно спросила я, понимая, что что-то здесь не так. -Если бы, - услышала я смешок за своей спиной и повернулась на звук. В углу зала, совсем незаметно, сидел Ваня и широко улыбался. Я отвернулась от него и спросила одними глазами: «Серьезно?», на что хореографы активно закивали головой. -На все про все у вас час, так что пулей в гримерку и за работу, - произнес Егор и вывел меня из зала, держа за руку. –Юль, ты почему такая обеспокоенная? -Почему вы не даете мне поговорить с ним весь день? – начала заводиться я. –Почему вы не можете нормально сказать, что меня ждет?! -Юля, это не моя прихоть – я изначально не хотел, чтобы вас вместе поставили, но так решило руководство. Я открою тебе очень страшную тайну, которую ты прекрасно, я думаю, знаешь – этим людям нужна эмоция от вас, им нужно, чтобы зрители были более заинтересованы в этом проекте, поэтому вас и поставили вместе на такую фотосессию, чтобы показать ваше настоящее отношение друг к другу и тем самым привлечь зрителей. Я тебя умоляю – не показывайте все то, что вас связывает. -А что хоть за тема? – напоследок спросила я его, чтобы точно понять, какую эмоцию я должна держать в себе. -Ты все поймешь, увидев костюмы, - произнес Егор и открыл дверь гримерки. –Девочки, она ваша. И тут я увидела то, что меня ждет – черные колготки в сетку, супер откровенный «купальник» и черные лаковые туфли. Вот черт… -А это все обязательно надевать? – спросила я девушек, которые тут же защебетали вокруг меня. –Это же как минимум неприлично. -Ты что! Конечно, надо все это надевать! Ты такая сексуальная в этом будешь! – начала восклицать какая девушка, которая тут же начал меня красить, пока другая завивала волосы. –Я уже без ума от твоего образа, хотя он еще и не на тебе. Я сама это все выбирала, и да – это самый сексуальный наряд из всех, что есть. Я даже не знала, что ответить на это, да и сделать мне этого не дали бы – на меня начали наносить тонны макияжа. Через каких-то 20 минут я смотрела на себя в зеркало и не узнавала себя. -Боже, я в восторге! – заверащал кто-то из гримерш. –Я именно этого и хотела! Теперь я с уверенностью могу дать тебе 20-22 года. -А теперь угадай, сколько мне, - хмыкнула я ей. -Двадцать? -Шестнадцать, - ответила я ей, и после моих слов в комнате наступила тишина. Девушки смотрела на меня большими глазами и не могли поверить в мои слова. –А можно мне поверх еще и надеть что-нибудь? -Ох, да, конечно, сейчас принесу, - произнес кто-то и вышел за дверь. Пока на меня надевали всю эту черную красоту, мне принесли белую накрахмаленную рубашку, и явно она была мужская. -Белая? – удивленно переспросила я, не понимая такого контраста в цветовой гамме. -Потом все поймешь, - ухмыльнулась девушка и отдала мне ее. Я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что мне действительно можно дать 20 лет. Я выглядела ярко, броско, нагло, вызывающе, и чувствовала я себя в этом совершенно неуютно. Хотя если посмотреть с другой стороны, то это и правда выглядит сексуально, такой меня не видел еще никто. В глубине души мне и самой нравилось то, как я выгляжу, но… «Это будет бомба – они идеально подходят друг другу для…» Дальше я уже не слышала, так как вышла из комнаты. Я стояла спиной к съемочной площадке и глубоко дышала, пытаясь как-то успокоиться. Сердце бешено колотилось, но успокоить его никак не получалось. Я в последний раз глубоко выдохнула, выпрямила спину, натянула улыбку и повернулась к людям. И тогда я поняла, откуда на мне белая рубашка – передо мной, уткнувшись в телефон, сидел Ваня в белых брюках и все. Совсем все – на нем не было ни рубашки, ни футболки. Я нервно сглотнула и прокашлялась, потому что горло предательски засаднило. Ваня поднял на меня взгляд и так же, не моргая, уставился. Мы бы долго поедали друг друга глазами, пока нас не отвлек фотограф. -Юлия? – спросил он, на что я кивнула. –Вы не могли бы снять рубашку и отдать ее Ивану? -А это обязательно? – неуверенно переспросила я и так же неуверенно начал ее снимать. -Конечно. Вам она совершенно не идет сейчас. Только давайте побыстрее, пожалуйста, а то мы не успеем ничего. Я сделала все, что меня просили – сняла рубашку и отдала ее дрожащими руками Ване. Он стоял слишком близко, чтобы я не смогла не услышать его сбивчивое дыхание. -Тебе неловко? – тихо спросил он меня, на что я утвердительно кивнула. –Мне тоже. -Егор просил держать себя в руках, - тут же выпалила ему я так тихо, чтобы нас не смогли услышать. -В каком плане? – не понял он меня. -Можно нам одну минуту? – спросила я фотографа, который что-то налаживал. -Да, я как раз сейчас аппаратуру настрою, и вы придете. Я схватила Ваню за руку и завела в туалет, где никого, на мое счастье, не было. -Что ты хочешь сейчас сделать? – спросила я его напрямик, ведь времени не было совсем на долгие разговоры. -Как минимум одеть тебя, - тихо произнес он, все так же поедая меня глазами. -Зачем? – все так же задавала я ему наводящие вопросы вместо того, чтобы напрямую все объяснить. -Юль, чего ты добиваешь? -Чтобы ты мне ответил. -Да к черту ответ! – сказал он, резко притянул меня к себе и поцеловал, грубо и настойчиво. Я громко выдохнула от неожиданности и сильнее прижала его к себе. В этот же момент в дверь постучали и сказали, чтобы мы выходили – оборудование было готово. В этот момент я окончательно поняла, что на проекте нам ни за что не дадут побыть наедине. -А теперь, - оторвавшись от его губ и тяжело дыша начала говорить я. –Постарайся не думать об этом на съемках, я тебя прошу. Именно это Егор и просил. -Как ты себе это представляешь, когда ты находишься на непредельно близком от меня расстоянии да еще и такая вызывающая? – прошептал он, невесома касаясь своими губами моих. -Вань, пошли, иначе это ничем хорошим не закончится, - произнесла я и отошла от него, тем самым сокращая между нами расстояние по максимуму. И вот наконец-то мы вышли на площадку, где нас начали фотографировать со всех сторон и со всех ракурсов. Мне было чрезвычайно неловко, и хотелось спрятаться от них в какой-нибудь укромный уголок, где меня никто не найдет, но чем дальше мы работали, тем развязнее нас просили позировать. -Так, ребята, - оторвался от работы фотограф. –Или вы становитесь более открытыми и делаете то, что вас просят, или я говорю вашим наставникам, что вы не самые хорошие актеры, чтобы участвовать на этом проекте. -Это шантаж? – спросил Ваня и ухмыльнулся. -Нет, это реально так. Нас просили потом доложить о проделанной работе, и, ребят, я всей душой хочу, чтобы вы остались, так что давайте постараемся. Иван, вы не могли бы прижать Юлю к той стене? Нам нужно сделать пару таких снимков, и вы можете идти. Мы переглянулись с Ваней, и у обоих в глазах читалось непонимание всего этого и страх перед такой близостью. Парень начал медленно подходить ко мне, и с каждым его шагом я делала несколько шагов назад, и в скором времени моя спина встретилась со стенкой. Ванины руки оказались по обе стороны от моей головы, и я могла слушать его сбивчивое дыхание. В следующую секунду послышался щелчок затвора у фотоаппарата, и фотограф произнес: «Ближе наклонись к ней. Еще ближе». Когда между нашими лицами оставались считанные миллиметры, мне стало не хватать воздуха, а глаза забегали из стороны в сторону, будто ища какой-то помощи. Я поняла, что я боюсь – боюсь такого Ваню и всей этой ситуации. -Не бойся, - прошептал он мне безумно тихо, но из-за катастрофически маленького расстояния я слышала все четко и ясно. Я лишь слабо кивнула на это и выдохнула, пытаясь привести себя в порядок. -О, это прекрасно! – воскликнул фотограф. –Если это игра, то вы невероятные актеры! Еще чуть-чуть и между вами электрический разряд появится. Давайте последний снимок на сегодня, и хватит. Юлия, вы не могли бы забраться к нему на плечи? -Куда?! – одновременно воскликнули мы. -Давайте представим, что я боюсь высоты и не буду никуда лезть, - произнесла я и возмущенно посмотрела на человека, по вине которого мучаюсь уже здесь почти час. -А что ты можешь предложить в замен? – спросили меня, на что я молчала, ведь будь моя воля, я бы ушла прямо сейчас. –Нечего предложить? Тогда залазь к нему на плечи, и вы свободны. В итоге мне пришлось смириться с этим и сделать все, что они просили. Но не думаю, что только мне это не нравилось – Ваня тоже не выражал никакого энтузиазма во всем происходящем. -Только не урони, - произнесла я ему и ухватилась за его плечи. –Мне правда страшно. -Правда? – переспросил он и специально покачнулся, чтобы напугать меня. –Так тоже страшно? -Можайкин, ты дурак что ли? – завизжала я и еще сильнее вцепилась в его кожу да так, что у него, наверное, следы останутся на ней, потому что рубашка в момент его покачивания съехала с плеч, и мне пришлось ухватиться за тело. -Ай, Николаева, мне больно, - засмеялся он и повернул голову, чтобы подуть на царапины. -Да правда что ли? – улыбнулась я ему и, заметив, что вся съемочная группа отвлеклась на что-то, наклонилась к его лицу и поцеловала в щеку. -И все? – переспросил он, и я поняла, что настроение хоть у кого-то из нас поднялось. -Мне вообще-то неудобно, - все так же продолжала смеяться я и начала понимать, что напряжение, которое было между нами всю фотосессию, начало таять. -Так, все, - вернулся к нам фотограф. –Иван, вы не могли бы обхватить Юлины колени? Только не схватиться за них, как за спасательный круг, а просто нежно и аккуратно придержать ее, чтобы она не свалилась. -А мне за что держаться? – спросила я, на что Ваня хмыкнул, за что получил подзатыльник от меня и такой же смешок в ответ. -Хм, - задумался фотограф. –Я даже что-то не подумал. Может… Да, точно! Ты можешь взять его одной рукой за волосы, а другой за лицо? -Чего? – не поняла я его слов, ведь то, что он описал, выглядело каким-то бредом. -Да что вы какие непонятливые-то? – возмутился мужчина и ушел за какой-то вещью, которая, по-видимому, должна была помочь мне все понять. -Юль, - позвал меня Ваня, чтобы я обратила внимание уже на него. –Представь, что в моих волосах капли от дождя или снега и ты пытаешься их убрать, как и всегда делаешь это. А вторую руку просто положи на мое лицо. -Ммм, хорошо, - согласилась я с ним и позвала обратно фотографа, который уже начал ругать нас из-за нашей несобранности. –Давайте мы уже сделаем это фото и займемся своими делами. Все утвердительно кивнули, а я запустила руку в Ванины волосы и в блаженстве закрыла глаза. Я всегда любила густые и мягкие волосы, а у Вани были именно такие, и стоило мне только запустить в них руки, как в голове словно появлялся туман и думать не хотелось ни о чем совершенно. Затем я положила свою ладонь на его скулу, а его руки обхватили мои колени. Я просто молилась, чтобы поскорее щелкнул затвор, потому что стоило Ване прикоснуться к моему телу, как мурашки начинали бегать по нему, а дышать становилось тяжело. Когда прозвучал долгожданный щелчок, мы оба облегченно вздохнули, а я даже слегка улыбнулась. -Ну что? А теперь отдыхать? – произнес Ваня и побежал вместе со мной на плечах из этой комнаты. -Вань! – начала кричать я и смеяться одновременно. –Отпусти меня! Ты же меня сейчас уронишь, глупый. -Я просто хотел поскорее уйти оттуда и остаться с тобой вдвоем, - произнес он, опустив меня на землю. –Ты почему испугалась меня тогда? -Когда? – не поняла я его, хотя я догадывалась, о чем он говорит. -Когда я сделал вот так, - ответил парень и повторил движения те же, что и на фотосессии. Я опять была окружена его руками, а на меня так же пронзительно смотрела его глаза. Мои глаза снова начали бегать из стороны в сторону, а дышать стало трудно. Мое сердце начало бешено биться – я прикрыла глаза, а Ванино дыхание я уже чувствовала на своих губах. -Трусиха, - произнес он и поцеловал меня, приподняв лицо за подбородок. Я ждала этого весь день, и слаще и приятнее для меня сейчас ничего не было. -Николаева! – услышала я крик в конце коридора. Ваня тут же отстранился от меня, а мои щеки покрылись румянцем. –Твою не мать! Тебя все ищут, ты на этой неделе сольник танцуешь, а вместо того, чтобы готовиться к нему, ты прохлаждаешься с… А с кем ты там, кстати? В следующий момент обладательница женского голоса начала приближаться к нам, и я увидела Катю Решетникову. Ну да, кто еще может так ругаться. -О, Ваня, - протянула она и положила свою руку на его плечо. –Не удивлена даже. Не буду спрашивать, что вы тут делали, ибо и так все понятно. А теперь живо переодеваться! Оба! А с тобой, Можайкин, я потом еще поговорю. После этих слов меня за руку, как маленького ребенка, повели переодеваться, а потом сразу на репетицию. На протяжении всего этого пути я поняла, как сильно влипла и как тяжело мне будет на этой неделе, ведь танцевать сольник дают не каждому. Мне придется выкладываться на 200%, а, учитывая болезнь и потерянное время от фотосессии, я буду молиться на то, чтобы остаться живой. Черт, а я так надеялась на легкую неделю.