Прощайте нервы

Я уже где-то час мешала плов вилкой, вспоминая события произошедшие сегодня. Тренировка состоялась, как я и обещала. Только вот я была не собрана, а мысли были заняты не тем. Так что поспешные выводы о ребятах я делать не собиралась. Да и Ванду винить за то, что потревожила старые раны, было бессмысленно. Я просто пришла домой поздно вечером, разогрела вчерашний плов и уселась за стол, желая поужинать, да вот только кусок в горло не лез. А чего это я так решила еще больше тревожить воспаленный мозг, ярче и детальнее представляя события десятилетней давности? Почему до сих пор стараюсь избегать этих воспоминаний. Ведь воспоминания на то и воспоминания, чтобы помнить самые яркие моменты своей жизни. К черту бы такую жизнь! Игнорируя уже шестнадцатый звонок Росса, я закрываю глаза и окутываюсь пеленой старого времени. Рука брата частично перекрывает мне воздух, и я царапаю ладонь ногтями, лишь бы убрать потную руку от лица. Джек шикнул и медленно убрал ладонь. Я огромными глазами посмотрела на некогда самого дорогого и единственного человека. Карие глаза не выражали и толики вины. — Зачем? — только и спросила я. Брат недоуменно поглядел на меня, будто я сморозила какую-то глупость. Стоило сложить два и два. Главные члены корпорации, на которую работали наши родители, сейчас покоятся под футами земли, никаких следов, а брат, единственный у кого были мотивы и ресурсы, исчез без вести. — И ты еще спрашиваешь? — точно змея прошипел брат. — Эти люди убили наших родителей! Разве не ради этого мы жили все эти годы? — голос снизился до шепота. — Месть. Вот это меня заставляло каждое утро вставать с кровати. «Плечом к плечу, против целого мира», ты забыла эти слова? — в глазах плескалось отчаяние. Нет, я не забыла эти слова. Произнесены, когда нам было совсем немного лет, даже смысла особого не имели… До того момента, как наши родители были погребены, мы пообещали отомстить. Кто знал, что наши пути разойдутся?.. Звон телефона вырывает меня из яркого воспоминания. Тот момент, когда я узнала, что мой брат убийца, оставил сильный ожог на сердце. Госсекретарь решил оставить тщетные попытки и просто отправил сообщение. Ну, черт с тобой. Текст был коротким, но ясным и содержащим в себе легкую угрозу, мол, если сейчас же не явишься, волкам скормлю. Как же он меня задолбал! Подхватив свою кожаную куртку, я, даже не собираясь брать телефон, вышла из квартиры. Машина еще пара дней будет в автосервисе, поэтому сейчас мой транспорт или такси, или квинджет. А по скольку второго на парковке не наблюдалось, пришлось воспользоваться стареньким пежо, водителем которого был хмурый мужчина в возрасте. Эх, приятель, я тоже никуда сегодня ехать не хотела. Да тем более, поздний вечер мне не радует глаз. Доехали мы относительно быстро, поэтому заплатив хмурому старичку, я прошла на базу. Генерал и по совместительству Государственный секретарь Таддеус Росс грубым словом можно сказать заменил мне отца. Не, не, не! Я знаю о чем вы подумали, но мой папаша не был примерным семьянином, а уж тем более моим детским героем и так далее по списку. Вечные лекции, красноречивый жест «рука-лицо», многочисленные вздохи и неизменное бурчание аʼля «Какого хрена эта девчонка все еще здесь» — вот, что частично и косвенно олицетворяло моего папашу, а также вечное настроение Росса. И ему плевать, что мне уже давно привалило за тридцать, он все еще считает меня мелким спиногрызом, который тяжелым грузом свалился ему на плечи. С покер фейсом вхожу в кабинет генерала. Мужчина даже не обращает на меня должного внимания, но я уверенна, что он всем своим телом чувствует меня за несколько метров. Фу, извращенцы, вы не о том подумали! — Рад тебя видеть. — произносит Росс и поворачивается ко мне лицом. — Взаимно. — никакой ухмылки на моем лице не наблюдается, а все потому что я сейчас предпочла бы лежать в своей кровати и размышлять на тему «Как бы отреагировала моя мама, если бы увидела меня в армии». — Я тебе почти поверил. — пробурчал он, продолжая сверлить меня взглядом. — Вижу ты реагируешь на сообщения лучше чем на звонки. Не понимаю твою логику. — сокрушенно покачал головой госсекретарь. От его слов я громко фыркнула и закатила глаза. — Ох, я женщина, мечтающая о тихой жизни где-нибудь в Лос-Анджелесе вместе с любящим мужем и двумя милыми спиногрызами. Но по воле судьбы я все еще в армии, мне скоро стукнет 37 и похоже меня все устраивает, раз я не рвусь настраивать свою личную жизнь. О чем вы говорите, генерал Росс, я сама не понимаю свою логику! — мой недлинный монолог оценен не был, а Таддеус просто встал со своего кресла и подошел к огромному шкафу с разными папками. Передо мной упал увесистый том, если можно так выразиться, где жирными буквами было написано "Заковианский договор". — Это… Прототип. — я скептически выгнула бровь, смотря на толщину этой книжонки. — Договор еще не готов, и пока никому о нем не известно. Дорабатываться он будет еще долго, но объявлен так или иначе будет. Понадобится не один месяц на его усовершенствование, и я думаю за это время Мстители совершат достаточно грехов, чтобы большинство стран его подписали. — И для этого вы вызвали меня в десять вечера? Чтобы показать неготовый договор? — смешок вырвался из моего рта от всей нелепости ситуации. Вызвал бы через месяц или год, сколько там для договора потребуется? А еще и говорит, что у меня логика странная. — Мне не нравится, что сейчас ты сама себе устроила так называемые каникулы и бесстрастно сбежала в Щ.И.Т., но сейчас нам это даже на руку. Ты не любишь Мстителей, так собери на них компромат, некомпетентность в их поступках и тому подобное. — я уже хотела огрызнуться, что у них такого материала и в архивах достаточно, но вовремя вспомнила, что в эти самые архивы у меня нет доступа, и время я там коротаю незаконно. Плакали мои «каникулы» короче…

***

Блок. Удар с левой. Блок. Уклоняюсь. Удар в живот. Поворот, заношу руку для удара. Ударяю коленом в пах, а только потом бью кулаком в челюсть. Сэм Уилсон со стоном падает на мат, согнувшись в три погибели. В стороне раздается громкий смех Пьетро, и легкая улыбка украшает личико Ванды. Наконец, встав на ноги, Сэм смотрит на меня обиженным взглядом. — Это было не честно! Вы жульничали! — воскликнул Уилсон, снова веселя Пьетро. — Господи, засунь это свое «Вы» в задницу и сходи в туалет. Чувствую себя старой, а ведь еще даже не замужем. — проворчала я и сделала жадный глоток из бутылки. — И я не жульничала. Меня попросили вас обучить боевому мастерству. Но зачем вашему врагу эти балетные танцы, когда у него на уме старый-добрый мордобой. Иди, птенчик, зализывай раны. На сегодня ты мне уже не нужен. Сэм, прихрамывая, пошел прочь, буркая что-то нечленораздельное. Потренировавшись немного с одним из близнецов, с которым было тяжелее, каюсь. Мутант частенько любил пользоваться своей способностью, которой оказалась кстати суперскорость. А это мне нравится. Нет, когда тебя на сверхзвуковой скорости сбивают с ног — больно, но смотреть на это размытое синее пятно чертовски круто. Уложить того на лопатки все же удалось. Нужно только понять основные приемы соперника, и так сказать, встать с ним на одну волну. Как тренировать ведьмочку, я не знала. Если здраво судить, то эта рукопашка ей нахрен не нужна. С ее-то способностями мир захватывать только. Поэтому я просто легла на мат и начала вспоминать все самые яркие места, где я была. Это, кстати, очень увлекательное занятие. И все было бы прекрасно, если бы тонкий голосок Ванды не влез мне в голову с самым дурацким вопросом, который я слышала за всю свою жизнь. — Почему? — я вопросительно посмотрела на девушку, не имея ни малейшего понятия о чем она, и только сейчас отмечая, что она успела переместиться поближе и сесть на соседний мат. — Почему так много эмоций только от одного этого воспоминания? — эх, ну как ты все любишь портить. Я просто молчала, тупо пялясь в высокий потолок. Но прожигающий взгляд заставил снова на нее посмотреть. — Тебе так интересно, почему этот придурок вызывает у меня такую бурю эмоций и боли? — я выгнула бровь, на что Максимофф только кивнула, выжидающие смотря на меня. — Я не хочу снова лезть в твою голову. И не только из-за того, что сильны эмоции. Не хочу делать тебе больно. Но мне очень интересно, потому раньше я такого никогда не встречала. Были сильные воспоминания, тяжелое прошлое и кровоточащие раны, но таких эмоций я еще не чувствовала. — я выждала паузу, подбирая нужные слова. — Мой брат… Был самым близким мне человеком. — тихо начала я, окунаясь в прошлое. — Родители вечно пропадали на работе. А мы вдвоем были представлены сами себе почти круглые сутки. Не то чтобы я не могла жить и секунды без него, просто он был лучшим другом. Однажды, когда мама и папа были дома… — голос предательски дрогнул, но я продолжила, — У них была годовщина. Я думала, что работа была их жизнью, но ошибалась. Стоило только приглядеться, и… Они любили друг друга больше чем своих детей. Никогда больше такого не видела. Мы с братом были во дворе, играли, чтобы не мешать ужину родителей. Вдали послышался звук вертолета, и мы так восторженно смотрели на огромную летающую машину, опустившуюся слишком низко. Это был военный вертолет. Он принадлежал компании, на которую работали мои родители. Показались пушки и дом, в котором мы жили был разбит на тысячи камушек. — я посмотрела на Ванду, в глазах которой стояли слезы. Похожая ситуация, понимаю. — И тогда, мы дали друг другу обещания. Что всегда будем вместе. Вместе жить, вместе мстить, вместе умирать. Компания «Небеса» была на тот момент одной из самых возвышенных и могущественных. И… Наша клятва звучала: «Плечом к плечу, против целого мира». Мне тогда было восемь, брату двенадцать. К родителям я не была сильно привязана, поэтому быстро смирилась с их смертью, но желание отомстить не погасло. Я хотела пойти в армию. Обучиться, достигнуть хотя бы какого-нибудь звания, и только тогда отомстить. Через шесть лет компания остановила производство и официально была прикрыта. — я остановилась, прокручивая у себя в голове тот момент, когда узнала эту новость из газеты. — Я не успела. Да и желания больше не было. Я смирилась и жила дальше. — Но не брат. — закончила Ванда. — Он перестал быть моим братом, когда я узнала, что серийные убийства были его рук дела. — жестко произнесла я, хотя эти слова лишь самовнушение, внутри я все еще любила старшего братишку. — Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство. Есть вопросик поважнее, как мне тебя тренировать? — Спарринг? — сузив глаза, спросила Ванда. Я отрицательно помотала головой, говоря, что это хрень собачья, прямым словом. — Ну тогда не знаю. — Ладно, раз в прошлый раз нам познакомиться хорошо не удалось, а сегодня ты знаешь обо мне больше, чем некоторые личности, то давай… — в моих глазах заблистал недобрый огонек, а в мыслях проскользнула ненормальная идея. — Урок на свободную тему. — хотя понятия не имею, как связаны первая и последние фразы, но Максимофф идея понравилась. — Итак, считай это неким развитием твоих способностей. Концентрируйся на том, о чем я думаю, создавая картинку, но не забывай слушать меня. Только не пытайся лезть туда куда не надо и заставлять меня выделять эту противную влагу. — ведьма кивнула. — В краю средь гор и цветущих долин Текла река, исчезая вдали. Прекрасней не было страны, Где рождались баллады и сны. (Я начала петь, представляя одно место, где однажды удалось побывать. Красные сгустки магии окружили нас с девушкой, а сама Ванда улыбнулась.) В дорогу звал глас таинственных гор. Три сына там покидали свой дом. Один был горд, (И тут в моей голове появился образ одного бога, которого звали Тором.) Другой — упрям, (Несомненно Старк, на что улыбка Ванды стала еще шире.) А третий был сердцем смирён. (Образ Капитана Роджерса был самым подходящим.) Слова Отца были грусти полны: (В роли отца я представляла змеюку Фьюри и его вечное серьезное лицо.) «В любви моей вы росли, как цветы. Что ждёт вас там, в чужих краях?.. Да хранит вас молитва моя.» (И эти строки заставили девушку звонко рассмеяться.) И первый сын возвратился домой: «Гордись, отец, — я великий герой! Вся власть моя, и в этом суть На крови я построил свой путь!» (Не знаю удалось ли передать весь образ картины Ника Фьюри и Тора, размахивающего своим молотом и что-то грозно говорящего. На секунду в голове промелькнула картинка из далекого прошлого, где были горы трупов.) Второй привёз золотые дары: «Смотри, отец, я могу все миры Купить, продать и слёзы всех Превратить в серебро и успех!» (Старк в своей манере. Мужчина в моей голове выходил из ауди и что-то бормотал, а потом картинка сменялась на кадры из новостей, только как будто это были моменты из моей жизни.) А третий сын на коленях стоял: «Прости, отец, я великим не стал. Смиренным был, врагов прощал». (Я видела много падших солдат и сейчас старалась передать их сломанные души Капитану Америке. И думаю, кающейся Стив Роджерс Нику Фьюри у меня получился на славу.) А отец с теплотой отвечал: «Душа твоя и добра, и чиста. И пусть богат ты и знатен не стал, Но ты хранил любовь мою. Я тебе свой престол отдаю!» (И здесь я представляю, как кэп в своей форме стоит в пафосной позе на летающем авианосце, а Фьюри, стоя перед ним на одном колене, передает Роджерсу свою черную повязку на глаз.) Ванда звонко рассмеялась, и я вместе с ней. — Это было потрясающе!