Новогодний градус

      Новый Год постепенно шел по всей стране. Россия, занявшая столько территории, отмечала Новый Год с утра и до вечера. Как говорилось в одном фильме, когда в одном городе уже спят лицом в салате, в другом его только нарезают. Вот он медленно подходил к столице этой огромной страны. Все ждали заветные куранты, стандартное поздравление президента, озвучивавшего планы на наступающий год и итоги уходящего. За столько лет всем вроде бы уже приелось это, но, тем не менее, все с замиранием сердца ждали весь год.       Старые советские комедии, где знаешь каждую фразу и все также повторяешь героям: да ты что! Не делай этого! Вот, молодец! — словно они могут нас услышать. Это праздник, когда вся семья собирается вместе, в доме царит теплая, праздничная, семейная атмосфера. Накрыт шикарный стол, стоит новогодняя елка, украшенная разнообразными елочными игрушками; на ее верхушке сверкает звезда, а вся она светится яркими моргающими гирляндами, поблескивая разноцветной мишурой.       Вроде бы все как обычно, Новый Год пройдет на "Ура!", пробьют куранты, кто-то из гостей уснет в салате, по телевизору будет идти "Голубой огонек". Но, как это часто бывает, есть одно "но", и это "но" довольно весомое. Не видать тебе праздника, если на градуснике тридцать восемь и пять.

***

       Лена с утра суетилась. Готовка, уборка, приведение себя в порядок — все это свалилось на плечи блондинки. Праздничное платье, выглаженное, висело в шкафу на вешалке, ожидая своего часа. Отец уехал к своим друзьям, которые который год зовут его к себе, а тот все то не может, то неохота по морозу так далеко тащиться. В этом году ему не удалось отвертеться от столь настойчивого предложения. Но скучать Брусникиной не приходилось. Должны были прийти Тёма, Жанна с Кешей, Толик с Людой — народу много, работы тоже.       С утра бегая по квартире в поисках то того, то этого, девушка к четырем часам упала на диван. На кухне в духовке запекалась курица, в холодильнике стоял оливье и другие салаты, торт. Фрукты стояли в вазочке рядом с конфетами. Бутылка шампанского, украшенная мишурой, стояла на столе около незажженных свечей. К шести девушка была готова. Крупные локоны ниспадали на плечи блондинки, красное платье-футляр подчеркивало ее фигуру. Узенький черный пояс проходил по талии. Поверх платья она надела легкий черный пиджак, который решила не застегивать на единственную пуговицу.       Брусникина села на диван, осмотрела сие великолепие, заполняющее стол, и поняла, что все успела и даже время осталось. Она включила телевизор. Все тот же "Иван Васильевич меняет профессию", да, классика не стареет. За просмотром фильма Брусникину застал телефонный звонок. Она отвлеклась от "Царь. Очень приятно, царь. Просто царь." и ответил на звонок. Звонил Щепкин. Улыбка медленно пропала с лица Елены. Толи, Люды и Даньки не будет. Как всегда вовремя, приехала теща Щепкина. А куда от нее денешься? Не сбежишь же к Ленке праздновать. Придется праздновать вместе со змеей. "Вроде не змеи год-то наступает, а она тут как тут! — усмехнулся Толя, — Ладно, Ленусь, ты извини, меня Людка зовет!".       Лена вздохнула и убрала со стола три бокала. Значит, будут праздновать вчетвером, ну, Муха еще. Что уж поделать, теща — святое. Время бежало очень быстро. Вот и новый телефонный звонок раздался поверх звука телевизора. На этот раз звонила Сельская. Да, она в своем репертуаре. Забыла, что подруга обещала им с Кешей по билету в театр. Жанка как всегда. Тем не менее, Сельская предпочла культ.поход в театр теплому празднику в кругу друзей. Да уж, тем не менее, праздновать Лене придется вдвоем с Артемом под лай Мухтара. Да... Посмеяться, конечно, с Колосовым получится больше, чем с кем-либо, но это не то. Больше народу — больше шуток, веселых случаев из их невеселой профессии и серых будней. Только Лена приняла мысль, что Новый год она встретит с Колосовым, раздался третий звонок. Брусникина раздраженно потянулась за мобильником. Еще один отказ — и она празднует самый семейный праздник одна! А Колосов вполне мог дать отворот-поворот. Встретил очередную подружку и решил, что встретить Новый год с ней будет намного интереснее, чем с друзьями и коллегами.       Елена как можно спокойнее сняла трубку и услышала на другом конце провода хриплый голос Артема. Нет, видимо, он не нашел очередную подругу, либо очень хорошо симулирует болезнь, чтобы отвязаться от Лены повежливее. Да, это он умеет. Ну, это и проверить легко. — Да, Тёмочка. Понимаю. Давай я подъеду к тебе? Ну как ты один? Новый год же! Несмотря на все уговоры Колосова не ехать к нему и не портить себе праздник, сидя у постели больного, она собралась и вскоре была готова выходить. Брусникина знала, что в холодильнике у Артема шаром покати, тем более, что он думал праздновать у нее, а там-то все готово: и стол, полный вкусной еды, и друзья. Так что он даже не задумывался покупать что-то для новогоднего стола. Ну, разве что бутылку шампанского к столу. Как говорится, ради приличия. Вскоре некоторые салаты, курица и шампанское были упакованы. Празднично одетая Лена спускалась по лестнице. Руки были заняты едой. Не встречать же Новый год с пустым желудком. Аккуратно уложив все в свою синюю "Тойоту", Лена двинулась по московским новогодним пробкам к Артему. Все же компания, хоть не одна будет.       С горем пополам добравшись до дома Артема, Лена осознала всю "прелесть" Нового года. Пробки были действительно "праздничные". Как это ей удалось в этом году добраться до Колосова. Стоя в пробке, Лена была уже не рада, что живет в столице, а не среднестатистическом городе, где можно за полчаса добраться до места назначения. Припарковавшись около дома Тёмы, Лена вышла из машины, руки снова были заняты едой. Да, такое ощущение, что Новый год существует для того, чтобы есть.       Завитые локоны лезли в глаза, когда она поднималась по лестнице. Из квартир доносились новогодние песни, громкие крики, взрывы хлопушек. Подойдя к знакомой квартире, она, как смогла, позвонила в звонок. Совсем скоро в квартире раздался лай Мухтара, и через некоторое время перед ней стоял Артем, вид которого оставлял желать лучшего. Слезящиеся глаза, неестественно красные щеки, хриплый голос. Нет, он не врал ей по телефону. Он действительно заболел. Брусникина прошла в квартиру. Праздником там и не пахло. Муха лежал на полу и лишь сонно поднял взгляд на гостью. На столе вместо праздничных блюд, — или хотя бы шампанского, — там лежало несколько пластинок таблеток ацетилсалициловой кислоты, аспирин попросту. Еще какие-то таблетки, термометр, на котором застыла температура тридцать восемь и пять. — Да, Колосов, где ж ты умудрился так заболеть? — поставив на стол праздничный ужин и взяв градусник, вздохнула Лена. — Мне, знаешь ли, тоже знать хочется. Не собирался я так Новый год праздновать, — он закашлялся и оперся на стол. — Ладно, не конец света, переживем как-нибудь, — положила свою ладонь на плечо больного Лена, — где тут у тебя что? Она распаковала все, что привезла с собой. Вскоре новогодний стол был заставлен всяческими вкусностями. Только вот состояние Артема не улучшалось от вкусного запаха разогретой курицы. Он сел на диван и пытался не показывать свое состояние. Ему было не до празднования.       Закончив со столом, Брусникина наконец присела около Артема. Вновь измеренная температура показывало все то же — тридцать восемь и пять. Вскоре рядом с оливье лежала пластинка жаропонижающих таблеток. Не может же человек праздновать Новый год с такой температурой! Пусть аспирин только на время замаскирует отсутствие болезни, но в это время Тёма сможет спокойно отметить праздник. Выпитая таблетка начала действовать далеко не сразу, а время шло. Вот уже пол-одиннадцатого; одиннадцать. Остался час до вступления их в Новый две тысячи шестой год, год огненной собаки. Что их там ждет? Никто не знает, и они тоже. — Да, Муха, твой будет год, твой, — потрепала Лена пса по холке. — Ты не обольщайся, лишнюю сосиску все равно не получишь, — уже более-менее повеселевший подхватил Артем.       Втихую Лена уже успела подкормить Муху курицей, пока Тёме было не до того. Сейчас Колосов выглядел намного лучше. Лечение, болезнь — все позже. Сейчас нужно встретить Новый год. Вот уже и тридцать пять минут двенадцатого. Пес, уже сытый, в виде исключения залез на диван и сидел по левую руку Колосова; по правую была празднично одетая Брусникина; прямо перед ними что-то бурчал телевизор. На улице шел снег, мела метель. Да, успела Лена доехать до Артема перед тем, как погода разбушуется. С погодой ведь не договоришься, мол, сегодня надо хорошую погоду, завтра — без разницы.       Вино было разлито по бокалам, горели свечи, сверкала гирлянда на небольшой елке в углу комнаты, сменялись кадры в телевизоре, потушенный свет, завывание ветра за окном. Обстановка больше напоминала романтическую встречу, но не дружескую. Тост за тостом; они вспоминали уходящий год. Оказывается, столько всего, уже забытого, значительного и незначительного, произошло. И смех, и слезы — все теперь осталось в воспоминаниях, и скоро можно будет сказать: "Это было в том году".       Как бы они не углублялись в воспоминания, время от времени Лена все же заставляла Тёму мерить температуру. Вот только не хватало ей веселого Нового года с болеющим Колосовым. Но все раз от раза обходилось, а Артем уже отказывался повиноваться. Надоело ему чувствовать себя маленьким ребенком, которым командует "мамочка".       Закончился очередной новогодний концерт, замолчала музыка, началась реклама. Тёма и Лена отвлеклись от беседы, Муха, убаюканный разговорами друзей, проснулся. Он открыл глаза, поднял морду и положил ее на колени Артема. На этот раз хозяин, как ни странно, не прореагировал на это и не сказал ничего в укор или в шутку. — Ленка, зря ты это всё. Могла бы сейчас с Толиком, с "Садовскими" отмечать, а сидишь тут с "инвалидом". — Как ты выразился, Садовские пошли в театр, Жанна забыла, что подруга ей билеты обещала. К Толику теща приехала нежданно-негаданно, сюрприз. Тёма усмехнулся и над теми, и над другими. — Так это мне еще не хуже всех! Толик-то вообще в гнезде змеином! — рассмеялся Артем, — Жанночка как всегда. Бедный Садовский!       Он посмотрел на сидящую рядом Лену. Ее волосы поблескивали от света гирлянд и блеска дождика и мишуры. Элегантное и в то же время строгое платье, оставленный на стуле пиджак, мешавший разбираться с едой на кухне. Освещенное огнем свечей серьезное и смеющееся одновременно лицо. Смотря на нее, не скажешь, что это бука-следователь, гроза преступников, а красивая девушка, которая празднует Новый год с мужчиной, ни разу за год не сходившем на больничный и слегшем тридцать первого декабря.        Минута за минутой бежали вперед, уходил вместе с ними две тысячи пятый год, унося с собой печали и переживания. На часах без шести минут двенадцать. Вот-вот заговорит президент, пробьют куранты, сменится цифра на всех календарях компьютерах и телефонах, повесят новые бумажные календари на стены. Сменится и месяц. На смену первого месяца зимы, декабря, придет по праву считающийся новогодним январь.       Тёма и Лена поднялись. По телевизору уже передавали обращение президента Российской Федерации. Особого внимания у ребят заслужили его слова о том, что сейчас не все находятся за праздничным столом, кто-то охраняет покой граждан: милиционеры, врачи, пожарные и многие другие. — Вот Хомутову не повезло! Его же жена съест завтра! — рассмеялся Колосов. — Это еще почему? Мы в том году дежурили, и ничего. — Елена Владимировна, Вас как женщину не посвящают во всё. Хомутов попросил Петрова продежурить за него, а сам — на рыбалку, жене сказал — дежурство, а Петров возьми и попроси отдать должок тридцать первого, вот и...! — Куранты! — прервала Артема Лена.       Колосов схватил бутылку шампанского, быстро открыл ее, из бутылки полилась белая пена; пробка отскочила куда-то далеко; Муха кинулся за ней, думая, что это бросили ему; Тёма разлил шампанское по фужерам, вскоре содержимое уменьшилось в два раза, и вместо половины фужера, осталось около четверти. Игристое улетучилось.       Артем и Лена ударили фужером по фужеру, поздравив друг друга, и выпили, не забыв загадать желание. Никто не верил в чудо, слишком много рутины было в жизни, чтобы верить в чудеса, но в эту ночь даже взрослые надеялись на чудеса и исполнение самых смелых и заветных желаний.       Куранты пробили двенадцатый раз. Фужеры опустошены. На часа ноль-ноль часов две тысячи шестого года, года огненной собаки. — С Новым годом! — приобняв блондинку, поздравил ее Артем. — С Новым счастьем... — не успела она договорить, как Артем забрал из ее руки фужер и поставил на стол и самозабвенно сделал то, что хотел сделать уже давно, он поцеловал ее. Лена растаяла.       Муха, завидев, что он здесь третий лишний, поспешил удалиться на кухню.       За окном взлетали ввысь и разрывались петарды, рассыпаясь по темно-синему небу яркими искрами. Слышались крики "С Новым годом! С Новым счастьем!". Несмотря на метель, много людей поспешило выйти на улицу и запустить в небо салют. Дети радостно смеялись, взрослые смотрели вверх. Эти искры салюта были моментом, когда каждый становился ребенком, смотрел на это завораживающее зрелище и надеялся на лучшее.