Дорогой мой человек

Увидев потрепанный вид Соколовского, Вика в очередной раз поняла, что его ночь прошла в компании спиртного. Сколько было выпито - неизвестно, но судя по тому, что Соколовский пустил в ход тяжелую артиллерию, а именно очки, выводы напрашивались сами собой. Погода была пасмурной, шел снег, и эти дурацкие солнцезащитные очки совсем были не к месту в его, по обыкновению, деловом стиле. Родионова пару раз намекала Аверьянову, чтобы тот поговорил с Игорем но, по всей видимости, попытки Жеки не увенчались успехом. Ну, еще бы. Разве Соколовского можно в чем-то переубедить? - Доброе утро! - поприветствовал Игорь своих коллег. Вика вздохнула от недовольства. - Ладно, пойдем. Литвинов уже на месте, — скомандовала она. - Кто такой Литвинов? - почти шепотом спросил Соколовский у Аверьянова, пока они поднимались по лестничным пролетам. - Руслан Семенович. Пока Илья в отпуске, будет у нас экспертом. Кстати, они с Викой давно знакомы. Откуда - и сам не знаю. Знаю только, что близко знают друг друга, - так же тихо рассказал Аверьянов. Когда все трое подошли, Литвинов начал свой короткий доклад по только что увиденному. Выдвинул гипотезу по причине смерти и еще сказал пару фраз о пулевом ранении. Игорь посмотрел на высокого коренастого мужчину, который был гораздо выше его. Темный волос, немного с проседью. На нем была одежда спортивного стиля и такая же кепка. Складывалось впечатление, что он какой-то тренер сборной по боксу, а не эксперт-криминалист. Голос у него был приглушенный, спокойный. Курил. Сигарету то подносил ко рту, то снова убирал при помощи хирургического зажима. Игорю сразу это показалось какой-то дикостью. В ответ на приветствие Литвинова Родионова мягко улыбнулась. Соколовский это заметил. Не понравилось. Еще ему не понравилось, как они друг к другу обращались. По имени и отчеству. «Бред какой-то», – подумал Игорь. Но вообще-то он стушевался. Что-то его задело. Кольнуло. Что-то, до этого момента незнакомое ему. Он вздохнул в попытке себя отрезвить от дурной и совсем не понравившейся ему мысли. Какого- то идиотского чувства, название которому он дать не мог, но которое было ему не по душе. - Ну что! Мы с Соколовским на место работы убитого, а ты Жека, - опросишь соседей, – скомандовала Вика. На место приехали порознь. Ездить на машине Игоря, в которой видела окровавленное тело убитого Дани, позволить себе не могла. Если Игорь может, она – нет. Убитый преподавал в юридическом университете. Соколовский и Родионова зашли в его большой, светлый кабинет, стены которого были увешаны фотографиями студентов и какими-то дипломами. Большинство фотографий были черно-белыми. Такая себе бесцветная память о тех, кто стал чем-то значимым для данного заведения. Игорь нехотя прошел по периметру кабинета, осматривая лица людей, которые смотрели на него с пожелтевших снимков. Голова гудела после вчерашней ночи и, откровенно сказать, очки чертовски мешали, давя на переносицу. - Какие есть соображения по делу? - спросила Родионова. Соколовский пожал плечами. - Очень пить хочется, - вдруг невпопад сказал он. Вика бросила на него недовольный взгляд. «Еще бы!» - подумала она и недовольно вздохнула. Больше сказать было нечего. Оба старались молчать. Им это стало хорошо удаваться – переносить моменты наедине друг с другом, по долгу службы, они научились спокойно и без лишних слов. Особенно после последнего разговора у нее дома. Вику это устраивало. Однако, Игоря в его жизни не устраивало ничего. И это тоже. На секунду Игорь замер. Приблизившись к стенду и ткнув пальцем в одну из фотографий, резко спросил: - Это кто? Он не отводил взгляда от черно-белого снимка. Вика сразу заметила, как поменялось выражение его лица. - Вы лучше у Кадышева спросите. Это он мастерит стенды с фотографиями своих лучших студентов. А что? Мы не против! Красиво ведь. Но Кадышев сейчас в отпуске, - рассказала одна из преподавателей кафедры. - Где его адрес взять можно? – резко спросил Игорь. - У секретаря, в деканате. Соколовский силой рванул приклеенную к стенду фотографию. Недолго думая сунул ее в карман и направился к выходу. - Вы что себе позволяете, молодой человек? - закричала женщина, пришедшая в ужас от наглости Соколовского. - Соколовский! - выкрикнула Родионова и быстро вышла за ним в коридор. Вокруг было огромное количество студентов, и говорить приходилось на повышенных тонах. - Это что сейчас было, Игорь? - спросила Вика. - Для дела надо! — он недовольно обернулся. - Для какого? - не отставала она. - Какая разница? - Игорь повернулся, и посмотрел ей в глаза. - Соколовский, что опять происходит? - Вика старалась держать себя в руках. Она понимала, что сорванная Игорем фотография не имела никакого отношения к делу, из-за которого они здесь. - Вик, - начал Игорь и, подойдя ближе, произнёс тихо, но очень отчетливо: - Это тебя не касается! -он стоял так близко, что она практически ощущала тепло его тела. - Что значит, не касается? Я твой непосредственный начальник и имею право знать, когда и чем ты занимаешься в рабочее время! - продолжала она. - По ночам я пью и гуляю! Вот чем я занимаюсь! - отшутился Игорь. Хотелось уколоть. Получилось. - И об этом тоже… - уже более мягко сказала Вика и, отведя взгляд в сторону, как отрезала: - Заканчивай пить! На тебя уже смотреть невозможно! Ты работаешь в полиции, в конце концов. - как отрезала она. - Слушаюсь, товарищ капитан! Я могу идти? Мне нужно всего пару часов. Встретимся в отделении, - уже практически на бегу выпалил он. - Игорь, что ты опять выясняешь? - Вика снова попыталась достучаться до Соколовского. Тогда Игорь остановился. Обернулся и подошел совсем вплотную. Тихо, но очень отчетливо и твердо произнес: - Товарищ капитан, ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ! - ударение он сделал на каждом слове. Умышленно. Чтобы отчетливее поняла. Смотря прямо в глаза. Теперь Вика в полной мере ощутила не только тепло его тела, но и его горячее дыхание. Казалось, даже бешеный ритм его сердца ощутила. Он сделал это намеренно. Намеренно сказал ей все резко, безапелляционно. Хотел, чтобы до нее дошло здесь и сейчас, что не стоит знать о нем что-то, что может подвергнуть ее опасности. В один момент он отпрянул, изменился в лице, улыбнулся с присущей ему иронией и, отдав честь, пошел вдоль длинного коридора. - Пить завязывай! - крикнула ему в спину Вика. - Есть! - прокричал Соколовский из другого конца коридора и снова отдал честь. По дороге в отделение Родионова пыталась понять, какая мысль в ее голове зарождается, но никак не может обрести нужную форму. Что-то не давало ей покоя. Смерть Игнатьева, как ей показалось в самом начале, была случайностью. Да и анализировать тогда ничего не хотелось. «Ну, мало ли… Разборки в бизнесе», - думала она. Тем более дело забрали. И никто и выяснять не будет, почему его убили. Если убирают человека такого уровня - то тот, кто убирает, явно стоит на уровень выше. Но в последнее время, когда Вика полностью сосредоточилась на работе, пытаясь уйти от всех мучающих ее мыслей, она не раз возвращалась к тому факту, что на месте убийства Игнатьева каким-то образом оказались Игорь и Катя. Попытки узнать это у самого Игоря явно были бы провальными. Да и что у него возможно узнать? Если до того, как Игорь попал в СИЗО, из него еще можно было вытянуть хоть что-то - то после того, как Игнатьев забрал иск, Игорь целиком и полностью оградил себя от кого-либо. Вика догадывалась, что чем-то он делился с Пряниковым, но почему-то считала, что это была информация, которая касалась только Стаса. В памяти пронеслись те редкие встречи, которые были у нее с Соколовским в СИЗО. Два раза в месяц. Ограниченное время. Как ни странно, говорили они мало. Вике порой казалось, что она ходит туда бесцельно. Игорь молчал большую часть времени. Сядет, уставится на нее и подолгу не отводит взгляд. Молчит. Смотрит. Если разговор и намечался - то был коротким. Он отделывался колкими шутками. Ничего не рассказывал. А что ему было рассказывать? О деталях следствия Вика и так знала, а остальное… Остального в таких учреждениях нет. Можно было, конечно, пересказывать прочитанное в литературе по бизнесу и финансам, но Игорь так же не спешил делиться с Викой мыслями о том, зачем ему все это было нужно. Однако, она навсегда запомнит, как Игорь с ней каждый раз прощался. Когда понимал, что время поджимает и ей вновь нужно уходить. Он пытался найти какой-то повод, чтобы неловко, будто невпопад коснуться ее руки. Кончиками пальцев. Нежно. Этот повод всегда находился. То ли это была книга, которую она передавала ему, то ли «витамин». Вика улыбнулась при воспоминании о последнем. Так он однажды назвал мандарин, который она ему принесла. Один. Круглый и оранжевый. Так с того момента и носила. Знак чего-то, что было понятно только им. Без слов и объяснений. Он знал. Она знала. Вика быстро отмахнула от себя мысли и воспоминания. Это еще одно, чему она отлично научилась за последний месяц. Как только ей приходила в голову мысль об Игоре, она тут же переключала внимание на что-то другое, и мысль сама по себе растворялась. В деканате Соколовский взял адрес профессора Кадышева и сразу отправился к нему. Фотография, которую он сорвал, лежала у него в кармане. Он достал ее и снова посмотрел на лицо, изображенное на снимке. На него смотрел молодой мужчина лет двадцати. С широкой улыбкой, в очках. «Ну, здравствуйте, Константин!» - произнес, едва слышно, Соколовский, и силой надавил на педаль газа. После последнего разговора с Ильей Сергеевичем Игорь пытался что-то выяснить о Константине Дементьеве. О Фишере. Кроме информации, которая встречалась на просторах интернета и в каких-то других источниках, ничего найти не удалось. Все было предельно ясно: бизнесмен, владелец банка недвижимости. Состоятельный человек. Никаких судимостей. Совершенно гладкая, отшлифованная репутация. Ни одной зацепки. Ровным счетом, ничего. Как и прошлого. О прошлом Дементьева найти не удалось ни грамма. Даже о семье. Была какая-то невнятная информация о том, где родился, когда, но Игорь не придал этому никакого значения. А зачем? Если имя, скорее всего, ненастоящее - то как можно обращать внимание на ту информацию, которая была к этому имени привязана? Помня, что Константин как-то при встрече упоминал своего сына, и его день рождения, Соколовский хотел что-то разузнать в этом направлении. Но попытки снова не увенчались успехом. Фантом. Призрак, который у всех на виду но, в то же время, никто его не видит. Игорь не спешил обращаться к человеку, контакты которого дал Илья Сергеевич, передавая все документы. Своих собственных знаний ему было достаточно для того, чтобы во всем разобраться. Если в документах разобрался быстро, то и средствами начать распоряжаться труда не составило. А разве когда-нибудь было трудно пользоваться средствами отца? Игорь это делал всегда с легкостью. Без зазрения совести. Сейчас это ему не давало покоя. Ему было больно от того, что пытаясь выстроить план мести, он просто-напросто отдал в чужие руки бизнес, который отец с таким трудом выстраивал долгие годы. А наказание какое? Поцарапанная кошками совесть, груз вины, да и только? И что теперь остается самому Игорю? Снова воспользоваться папочкиными деньгами и жить, не думая о завтрашнем дне, наслаждаясь дарами роскоши? Соколовский так не хотел. В голове зрела мысль о том, чтобы выкупить залог у банка, но пока что Соколовский не знал, как поближе подобраться к этой идее. В глубине души Игорь был полностью уверен в том, что Фишер, в любом случае, не отдаст ему то, ради чего его и использовал, играя с ним в смертельные игры. Через несколько часов Соколовский стоял у квартиры профессора Кадышева. Пожилой, седовласый мужчина рассказал Соколовскому все, что могло помочь ему в деле об убийстве коллеги. Игорь слушал внимательно, но мысли его были где-то далеко. По окончании разговора, касающегося непосредственно расследуемого дела, Игорь достал из кармана фотографию Константина Дементьева. - Вы помните этого человека? Он был вашим студентом? Кадышев надел очки и, внимательно рассмотрев черно-белую фотокарточку, ответил: - Молодой человек! Как же я могу забыть одного из моих лучших студентов? Такие головы не забывают. Сколько лет прошло, а я все еще помню, как он меня громил в шахматах. Шутка ли! Такое не забудешь! В голове у Соколовского мигом пронеслись слова из телефонного разговора: «Аркадий не успел нас представить. Меня зовут Фишер». Соколовский усмехнулся сам себе. Имя Фишер подходило Константину как нельзя лучше. Только Фишер может расставлять на шахматной доске фигуры и управлять ими с легкостью мотылька. Но страшно делается от того, что этими фигурами становятся люди. Профессор продолжал: - Сергей окончил вуз с красным дипломом. Куда устроился потом не знаю, но говорили, что служил в какой-то конторе юристом. А почему вы интересуетесь? Проигнорировав вопрос, Игорь сразу же задал свой: - Сергей? А фамилия его как? - Самойлов. Сережа Самойлов! - сказал профессор и снова вопросительно посмотрел на Соколовского. Тот молчал. «У него много имен...», - как заезженная пластинка, эхом в голове звучали последние слова Игнатьева. Игорь наспех попрощался и вышел на улицу. С минуту постояв под падающим снегом и остудив голову, которая вот-вот могла взорваться от накала, - сел в машину, и поехал в отделение. В кабинете никого не было. Соколовский решил, что лучшей возможности в спокойной обстановке пробить по базе Сергея Самойлова у него не найдется. Однако пробивать оказалось нечего. Забив в базу имя и фамилию, компьютер выдал: «Совпадений не найдено». По большому счету, Соколовский и не надеялся на другой результат. Почему он решил, что искать нужно именно в базе? Ведь вероятность того, что Фишер мог иметь какие-то привлечения, даже в молодости, была чрезвычайно мала. Соколовский на мгновение задумался. Думая, в каком направлении двигаться дальше, - понял, что ему придется снова ехать в университет. Он быстро накинул пальто и заспешил к выходу. - Ты куда? - спросил Аверьянов, перехватив его на выходе. - Грызть гранит науки! - выкрикнул Соколовский. Достать адрес, по которому проживал учившийся более двадцати лет назад студент, - не составило большого труда. Соколовский всегда умел разговорить женщин. Секретарь в деканате не была исключением. Если ему было нужно, он пускал в ход свою обаятельную улыбку. А если улыбка подкреплялась парой комплиментов и сладким презентом, - все решалось в два счета. Теперь дело оставалось за малым - наведаться в квартиру, в которой жил Самойлов. И снова Соколовский понимал, что вероятнее всего никакой информации не отыщет. Но об этом решил подумать позже. Сейчас нужно было быстро вернуться в отделение, иначе Родионова озвереет, не обнаружив его на рабочем месте. =============================================== - Почему так долго?! – Вика была явно недовольна тем, что Игорь отсутствовал дольше, чем обещал. - Жека, введи его в курс дела! - обратилась она к Аверьянову. Литвинов также был в кабинете. От взгляда на последнего, Игоря как-то передернуло. Но, не подав виду, он просто всех поприветствовал. - Нас не успели представить. Руслан Семенович, — протянул руку Литвинов. В другой руке у него по-прежнему был зажим с сигаретой. - Стильно! – подметил Соколовский. - Имею вредную привычку. А запах на руках остается. Вот и нашел выход из положения, – засмеялся тот. Игорь выдавил из себя что-то похожее на улыбку и заметил, что Литвинов уже собрался уходить. - Я к Пряникову. Доложу по делу! – сказала Вика и вышла вслед за экспертом. К Пряникову она шла не только для того, чтобы доложить, но также для того, чтобы узнать хоть что-то о деле Игнатьева. «С чего-то нужно начать», - подумала она. Пряников был у себя. Настроения у него не было. Вика сразу это заметила, как только вошла. Доложив, она немного помялась, но всё же решилась спросить: - Товарищ подполковник, можно вопрос? - Что там еще, Родионова? – брякнул Пряников, не поднимая глаз от бумаг, над которыми работал. - А что дело Игнатьева? Есть какие-то сдвиги? Андрей Васильевич оторвался от чтения и поднял глаза на Вику. В его взгляде читалось что-то большее, чем просто недовольство. Он встал из-за стола, подошел к Вике и, приподняв плечи, как он обычно делал, когда был чем-то недоволен, сложил руки в карманы. - А почему ты интересуешься? Дело не наше, его передали! – спросил подполковник и добавил, посмотрев на Родионову с упрёком: - Соколовский просил? - Нет, не Соколовский. Хотела просто узнать… - начала что-то говорить Вика, но не успела закончить фразу, как Пряников прервал ее. - Просто? Что значит просто? – Пряников был в недоумении. Хотя нет, он, скорее всего, понимал, почему она интересуется, но ему эти ее «интересы» были совсем ни к чему. Ему и так было достаточно того, что перед Фишером за каждое движение Соколовского он уже отчитывался. Сейчас, когда Игорь был не так активен, пресс на Пряникова ослаб, но Соколовский по-прежнему был под пристальным вниманием Фишера. Последний знал не все, но многое. А если дойдет дело до того, что под прицел попадет еще и Родионова? Пряникову нужно будет и о ее действиях докладывать? Андрей Васильевич не готов был «сливать» весь отдел, расплачиваясь за старое. Доносы на Соколовского и так были для него тяжелой ношей, добавлять клади на плечи желания никакого не было. Да и честь, откровенно сказать, не позволяла. - Отставить эти «просто»! У тебя трупов мало? У тебя в отделе раскрываемость хромает, черт возьми, а ты трупами других отделений интересуешься! - Я поняла. Прошу прощения, товарищ подполковник, больше не повторится, – сказала Вика и направилась к двери. Пряников посмотрел ей вслед и, снова садясь за стол, тихо сказал: - Закрыли дело. За недостатком улик. Закрыли. Все! Иди работай! - Игорь, мы с Ниной в ресторан собрались. Присоединяйся. Посидим, отдохнем, - предложил Аверьянов к концу рабочего дня. Ему очень хотелось хоть как-то задействовать Игоря, чтобы тот вечером не стал снова пить. - Дорогой Евгений! Вам с Нинель моя компания не нужна. Да и мне с вами скучно будет. Не люблю я быть третьим лишним. Я же одинок! Как волк! - Игорь отшутился в привычной для него манере. Аверьянов похлопал Игоря по плечу, заметил: - Пора бы тебе уже завязать с твоим одиночеством… На это Игорь не стал отвечать ничего. Он стоял у окна и пил кофе. Родионова только что ушла. Через пару мгновений она должна была показаться перед главным входом. Потом такси. Домой. Игорь теперь часто провожал ее таким образом. Хотел иначе. Не получилось. Значит, будет так. Перед отделением стояла всего пара машин. Игоря, Аверьянова (ну, наконец-то Жека позволил себе получить подарок от состоятельной жены). Машина Пряникова также была на месте. Стоял еще один автомобиль. Незнакомый Соколовскому. Секунда, другая... Вика появилась перед главным входом. Такси не было. Родионова прошла к незнакомой машине и села в нее. Только сейчас Соколовский разглядел за рулем Литвинова. «Круто!» - подумал про себя Игорь и сделал еще глоток кофе. Продолжил смотреть. Через минуту машина скрылась в темноте зимних улиц. Где-то внутри, как и с утра, снова стало зарождаться то странное чувство, которое было по-прежнему чужим. Маленький молоточек выстукивал на нервах свою мелодию. Мелодию, которая совсем была незнакома Игорю. Однако, по его предположению, она была очень знакома Дане. И только сейчас, после увиденного, Игорь прочувствовал то, что когда-то мог чувствовать Королев. Ему стало неприятно. Пожалел ли он о чем-то? Ни в коем случае. Ни о минуте. Ни о мгновении, проведенном с Викой. Ни об одном взгляде, брошенном в ее сторону. Не пожалел. Просто прочувствовал. Литвинов завернул во двор и остановил машину возле подъезда Родионовой. - Виктория Сергеевна, а давай к нам? С детворой пообщаешься! Чего одной вечер коротать? Ритку давно не видела. Когда последний раз общались? – начал уговаривать Литвинов. - Я домой. Дела еще есть. Поработаю немного в спокойной обстановке, – вежливо отказалась Вика. - Виктория Сергеевна, ну нельзя же все время работать. Я понимаю, что отвлечься хочешь, но думаешь, Даня не хотел бы, чтобы ты провела вечер в кругу друзей? - Даня бы хотел… - грустно улыбнулась Вика. Скорее всего, семья Литвиновых была единственной парой, с которой Даня мог позволить себе общаться. Когда Вика и Даня стали работать вместе, круг общения Королева был ограничен Аверьяновым. Вика же, в свою очередь, очень редко, но могла себе позволить общение с Русланом Семеновичем (привычка называть друг друга именно так была у них с детства, что-то вроде шутки), который с детства оставался для нее очень хорошим другом. Росли вместе, учились. Родители тоже дружили. После переезда в столицу Вика и Руслан общались очень редко. Но отношения поддерживали. Литвинов женился на одногруппнице Рите, которая точно также стала для Родионовой хорошим другом. Дане очень понравились Литвиновы и, как ни странно, он нашел общий язык с Русланом. Дане вообще было несвойственно находить общий язык с мужчинами, которые хоть каким-то образом имели отношение к Вике. Исключение составляли Аверьянов и Пряников. К ним-то Королев не имел никаких претензий. Вообще у Королева, до появления Соколовского в отделе, никогда не возникало к Вике никаких вопросов. Серьезность, верность и чувство долга Виктории Родионовой были теми чертами, которые Даня всегда уважал и любил в ней. Ни малейшего повода она ему ни разу не дала. Никогда. А вот с Соколовским было иначе. Тут и поводов не было, но со временем Даня начал понимать, что их и не надо. Без поводов ясно, что к Мажору Вика относится совсем иначе, чем к кому бы то ни было. - Ну что? Может быть, передумаешь? – вновь предложил Литвинов. - Нет, – с улыбкой ответила Вика и, попрощавшись, вышла из машины. Вечер предстоял быть долгим, и Вика была намерена сделать попытку разобраться в том, в чем не представляла, как вообще можно разобраться. В делах Игоря Соколовского.