Попаданец из убийц

      Гуляю после уроков до темноты, или до полуночи, если угоднее. И всё было бы весьма пристойно, и мой поход не растянулся бы столь надолго, но вот под конец я себе всё «испортила» — пошла в клуб на дискотеку.       — Проходи, танцовщица, — ого, у них карнавал намечается, костюмчики похлеще моего. И пускают через чёрный ход за бесплатно. И вообще, я никогда не умела танцевать, но глядя на других, всегда втайне завидовала. И вот эта девушка рядом со мной, вроде шестой раз выплясывает гопак и выбрасывает тело так, что все вокруг плачут от смеху.       — Эй, девушка, подойди пожалуйста, — как странно, что зовут меня, я ведь тут никого не знаю ещё.       Бесстрашно подхожу к охраннику, как вдруг меня резко хватают за волосы и со всей силы волокут куда-то. Как оказалось, меня тащили в гримерную и заперли там же, попутно влепив звонкую оплеуху, отчего голова идёт кругом, и я пытаюсь унять головокружение.       — Очаровательная. Прекрасно, просто класс. Вот она какая, — помню, так обычно говорят, когда выставляют девушек на панель. А я, выходит, попала в стриптизклуб. Вот я попала. Вот я дура-то нерасторопная! Разрешила себе погулять! Тогда не нужны мне никакие прогулки! Лучше пусть книги рядом будут!       — Видишь ли, недавно у нас умерла танцовщица по кличке Рози, и некому было её заменить. Но ты… Ты останешься с нами. И мы не будем такими, как были раньше, мы будем такими, какими были недавно. А так не было, пока не появилась ты, — я сдавленно всхлипнула, прикусив язык. Им лучше не перечить, иначе убьют. Они очень кровожадные, как и весь их бизнес.       — Дамы, приведите её в порядок, — на себя бы посмотрел этот владелец клуба. Тем временем меня окружают девушки вульгарной внешности, точно с бульвара. Среди них и танцевавшая гопак.       Они налетели и закружилась в хороводе вокруг. Подводят глаза, красят ресницы, проводят мелирование прядей в голубой цвет, взбивают и собирают мои иссиня-черные волосы в косы и укладывают кольцом на голове, пропуская через него оставшиеся пряди, в результате чего хвост стоит высоко.       Наконец мои мучения прекратились. Из зеркала на меня взирает статная «ледяная королева» не ниже профессиональной стриптизерши. И совсем я не такая. Хотелось смыть с себя чужую красоту под горестные охи и ахи дамочек.       Однако радовал наряд, который хоть куда не шёл. Обтягивающие чёрные джинсы со стразами, чёрный лиф и чёрная кожаная курточка. Всё это отдаленно смахивало на байкерский наряд, хотя и на том спасибо.

***

      Мне было очень противно. И то, что я такая молодая, привлекало весь зал. Пьяные и трезвые, мужчины подобострастно разглядывали меня, аплодировали вовсю и кричали что-то бодрящее. Танцам меня, конечно, не учили, но стриптиз должен знать и уметь исполнять каждый убийца. Но пожалуйста, пусть всё произошедшее здесь останется тайной, и меня не облапает первый встречный.       Но, как известно, мысли материальны. Едва я вышла из клуба на задний двор, как мне зажимают рот и прижимают к стенке. Яростно мычу и вырывают, и меня, словно тряпичную куклу, без преувеличений, откидывают на несколько метров. Бьюсь обо что-то головой до кровавых звездочек, и грудью сползаю на траву. И вижу, что нападавших не один, с компанией. Они мутозят меня и толкают друг друга.       Потом вновь толкают к кирпичной стене и дико целуют по очереди. Меня воротило вовсю от запаха, идущего у них изо рта. Поняла выражение «Вонять, как тухлые яйца», поняла. И отвратно становилось также от чёрных гнилых зубов, когда они скалились.       И всё вокруг мне настолько уже давно не угодило, что при очередном поцелуе злость взяла, в глазах потемнело. Появилось неукротимое желание наказать. Такое чёткое и таинственное, нечеловеческое и нездешнее. И всё, сплошная темнота.

***

      — Моя самка, моя. Право обладать тобой имею только я, — что щас это было? Почему я спокойненько сижу на коленях Широ, не скрывающе оглаживающим мою согнутую ногу? И почему он рваными движениями ощупывает бок, пролезая под куртку, оголяя его?       И постепенно я прихожу в чувство, стремительно вскакиваю, готовая заорать, и устало опираюсь кулаками о стол. Не фонтан, совсем не фонтан.       Уже стала забываться, когда чувствую объятия жгучие, болезненные поцелуи в шею. Учёный проводит языком по венке, покусывает и разворачивает к себе, впиваясь грубым поцелуем в губы. И целует настолько несдержанно и грубо, что невольно задаюсь вопросом — целовали ли его вообще и приоткрываю рот, отчего поцелуй становится глубже, настойчивее.