Дорогой наш Санта

- И снова привет, родственнички! Финн, пыхтя словно паровоз, приземлилась на последний свободный стул, напрочь игнорируя намерения Меллоуна занять оный же. Она только что выдержала три раунда в боях подушками с кучей ошалелой ребятни и потому не стремилась вспоминать об излишней вежливости. - А можно не так громко? – Маргарит, что из-за вторжения блондинки расплескала свой ромашковый чай, воззрилась на подругу взглядом недовольным и уничижительным. И будь у Финн хоть какие-то зачатки совести, арбалетчица тут же растеклась бы по полу дома-на-дереве лужицей сожаления. Но она никогда не отличалась подобными недостатками, потому попросту проигнорировала и недовольство брюнетки. И с видом человека, постигшего тайну фокусов Гудини, водрузила в самый центр стола пухлую пачку конвертов, перетянутых бечевкой и скрепленных для надежности сургучом. - Можете не благодарить! - Благодарить за что, милая? – Улыбнулась Вероника, уступая место супругу и присаживаясь к нему на колени. – Что это за письма? - Завещание в пяти томах, не иначе, - не упустила своего шанса отыграться леди Рокстон. - Маргарит! – Воскликнул лорд Рокстон предостерегающе, и с трудом сдержал усмешку, прекрасно понимая состояние жены. Но все же он не мог не думать о том, что их друзья за эти годы могли отвыкнуть от прелестей общения Маргарит, когда та была не в настроении. - Да ладно, Джон. Как будто в первый раз, - состроила гримасу Финн, не преминув показать наследнице длинный розовый язык. – А это письма. - Да неужели?! А мы-то думали копи бриллиантовые! - Маргарит! – Воззвали к зову разума уже несколько голосов враз. Финн же проигнорировала весь этот гам и преспокойно продолжила: - Письма к Санта-Клаусу. От детей. Причем от ваших же, уточняю сразу. - Что за бред? - Тут даже Маргарит приподняла брови изумленно и заинтересованно. И без малейших колебаний протянула ладонь к верхнему из конвертов. – Сейчас все и узнаем! - Маргарит, это вторжение в частную жизнь! – Не утерпел щепетильный Меллоун и поспешил изъять оставшуюся пачку. Рокстон, судя по выражению лица, был с ним солидарен. – Вы не имеете права читать их. Как же тайна переписки? - Да вы серьезно, что ли?! - Тайна переписки?! С кем, с Санта-Клаусом?! – Расхохотался Челленджер, вставший на сторону брюнетки. – Это глупости. - Ну, нет, тут и я согласна с Маргарит. В кои-то веки! Если письма написаны не существующему типу, то точно должны быть прочитаны и исполнены родителями! – Поддержала их Финн. - Так, вот на счет последнего не согласна я. А если они тут розовых пони нажелали? Исполнять отказываюсь категорически. - Уилла или Артур просящие розового пони? – Рокстон усмехнулся и залпом осушил бокал вина. – Да я бы приплатил сам, чтобы прочесть подобный опус! И вообще, Финн, ты уверена, что это письма к Санта-Клаусу? Откуда им в головы вообще пришла такая мысль? - Как откуда? – Искренне изумилась блондинка, округляя глаза. – Я велела. - В каком это смысле ты велела? – Подозрительно ласково поинтересовалась леди Рокстон, категорически не понимая, как эта великовозрастная девица порой умудряется вести себя словно дошкольница. – Зачем? Тебе что, пятнадцать? - Не пятнадцать, но праздник и в тридцать никто не отменял, знаешь ли! Это вам через пять лет надоело рассекать по джунглям в поисках кипариса, как и наряжать его впоследствии, а мне нет. Вот я и решила организовать себе компанию... И, вообще, заявляю категорически - дети не должны быть лишены подобных развлечений, даже если мы справляем Рождество в джунглях. И точка! – Безапелляционно заявила арбалетчица, отводя взгляд и едва заметно поджимая губы. - Финн… Казалось бы, она давно переросла это. Позабыла о невзгодах и тяготах, что выпали на ее долю в Новой Амазонии. И все же порой, совершенно неожиданно, изувеченное детство блондинки давало о себе знать, прорываясь в таких вот мелочах. Шалостях, совершенно не свойственных умной, рассудительной, бесстрашной охотнице за сокровищами, коей в итоге стала Финн. В какой-то миг эту тень прошлого ощутил каждый, давя в зародыше малейшую мысль о негодовании. - Ладно, хорошо. Допускаю, что ты предложила им эту авантюру с письмами, - тактично поспешила уйти от опасной паузы Маргарит. – Это вполне в твоем характере. Допускаю, что Артур и Эбигейл согласились в силу чрезмерно хорошего воспитания. Малышка Финн в силу возраста. Но Джордж, Сэм и уж тем более Уилла, как они-то на это согласились в итоге, вот чего я не понимаю категорически! Ты их опоила? Пытала? - Что-о?! Ну это уж слишком! - Девочки! Девочки, хватит! – Вероника, как и всегда, вмешалась в назревающий конфликт, душа его в зародыше. – Да неужели вы не понимаете, что им всем просто что-то нужно от нас? - Ты тоже так считаешь? – усмехнулся Рокстон, задумчиво покачивающий в пальцах одно из писем. - Безусловно. Эти дети умудрились выкрасть у нас ценнейшие магические артефакты. Преодолели половину мира на перекладных, спешка к месту встречи, и переместились на затерянное во времени и пространстве плато. Где, замечу, прекрасно выживали пару недель без нашей помощи. И после этого вы правда считаете, что эта орава написала бы письма Санта-Клаусу без веских на то причин? - Ах вы, маленькие негодники, - прозрел, наконец, и Мелоун, критически оглядывая конверты со знакомым почерком. – Маргарит, приношу свои искренние извинения. Вскрывайте! - Вот давно бы так! – И наследница поспешила осуществить озвученное, пока в ком-либо еще столь не вовремя не проснулась совесть. Первое письмо, выхваченное ею из пачки, было испещрено искусной вязью, и Маргарит без труда признала почерк крестницы. «Дорогой Санта, - писала Эбигейл, старательно выводя каждое слово, - если честно я не очень-то верю в твое существование, ведь мне уже целых тринадцать лет. Но Финн настаивает, потому я все же обращусь к тебе с одной маленькой просьбой. Пожалуйста, сделай так, чтобы тетя Маргарит и дяди Джон и Джордж задержались у нас подольше, а не только для того, чтобы высказать ребятам все, что думают о нашем поступке. Ведь не может же быть такого на свете, чтобы шестеро людей, пусть и маленьких, больше всего на свете желали быть вместе, прилагали всевозможные усилия для этого, и все равно все обернулось прахом. Это было бы просто крайне несправедливо и бессердечно, ведь ты тоже так считаешь? Потому просто дай нашим близким возможность вспомнить, как прекрасно может быть это плато. И сколько хорошего здесь произошло с ними когда-то. Пусть они вспомнят это и больше не захотят его покидать. Никогда. На этом у меня все. Спасибо тебе большое за внимание, даже если ты и не сможешь помочь.

С любовью, Эбигейл.»

Маргарит даже присвистнула, припоминая бурную молодость на задворках Парижа, и перевела взгляд на смущенных друзей. - Что ж, дамы и господа, поздравляю. Кажется, мы только что получили сокрушительный удар ниже пояса… - Этого и следовало ожидать, - хмыкнул Челленджер, задумчиво пощипывая седеющую бородку. – Не ожидали же мы, что повторно разлучить их будет простым занятием. Эти дети слишком умны. - И слишком коварны. - Это точно, - выдохнул Мелоун и разломил вторую печать. – Посмотрим, что ждет нас дальше. Это письмо, словно чтобы уравновесить предыдущее, было исписано путанными, кривыми, с трудом различимыми каракулями. Да в довесок еще и разукрашено разнокалиберными кляксами. Артур Рокстон был левшой и никогда не отличался любовью к чистописанию. «Дорогой Санта, - вещало послание, - добрый вечер. А может быть и день, не знаю точно, когда попадет к тебе это письмо. Я знаю, что собираюсь нарушить договоренность с остальными, и мне заранее стыдно. Но совершенно случайно я узнал о том (даже Уилла не знает, заранее опасаюсь, что она отвернет мне голову, когда правду будет уже не скрыть!), что в данную минуту волнует меня куда сильнее возможного расставания с друзьями. В конце концов, то, что мы сделали один раз, мы можем провернуть и дважды, а то и трижды. Пока наши родные не поймут, что в этой партии у них нет шансов на победу и нужно лишь достойно принять поражение. Но, в общем-то, я хотел сказать не о том. Пожалуйста, присматривай в этом году за моей мамой усиленнее, чем прежде. Я знаю, что ты хоть немного, но все-таки волшебник. Напомни, что ей совершенно незачем самой носиться по джунглям в поисках нас или новых алмазных копей, куда разумнее будет отправить решать сии насущные проблемы папу. И что ромашковый чай в ее положении куда полезнее кофе. (Который, к слову, именно я спустил в озеро. Весь без остатка. Пусть даже не ищет.) Ведь мы с ней оба хотим, чтобы маленький лорд (ну или хотя бы наконец приличная маленькая леди!) Рокстон появился на свет здоровым и веселым. Заранее спасибо, я знаю, что ты не подведешь.

С уважением, лорд Артур Рокстон.»

- Ах ты маленький проныра, - простонала Маргарит, со вселенской печалью воззряясь на ненавистный ромашковый чай и игнорируя сдавленное хихиканье супруга. Не признаваться же было при всех, что от этой заботы у нее сердце замирает от нежности и больше всего на свете хочется расцеловать несносного любимого мальчишку. - Он просто заботится о тебе, - расплылась в улыбке Вероника, похлопывая по плечу притворяющегося поперхнувшимся, хохочущего мужа. – Это так… - Если скажешь мило, я неделю буду петь в душе! - Поняла, дорогая. Уже умолкаю. Но это все равно так мило! - Вероника, ну за что же ты так с нами! – застонала Финн, с отчаяньем представляя все последствия для ушных перепонок от излюбленной Птички Маргарит на протяжении целых семи, семи (!) дней к ряду. И оттого в досаде раскрошила третью печать, разворачивая очередное письмо. «Глубокоуважаемый Санта-Клаус! Мы решили, что нерационально тратить на два по сути однообразных послания столь дорогостоящие и трудно пополняемые запасы бумаги, потому пишем от нас обоих сразу. Авторитетно заявляем, что даже само предположение о твоем реальном существовании кажется нам нелепым, но все же идем на поводу у страждущих масс. Просим Вас донести до наших родителей прошение о снисхождении при рассмотрении наших прегрешений, коих, впрочем, таковыми не считаем. Полагаем, что термин приключения в данном случае был бы более уместен. И настаиваем на том, что физические наказания куда более эффективны, нежели моральные. Потому предварительно даем на них свое полное согласие. Лучше выпорите нас всех, за исключением разве что малышки Финн, ведь ее вину вы не докажете при всем своем желании. Будьте гуманны и благоразумны, не предпринимайте более тщетных (подчеркнуто) попыток разлучить нас. Верим в то, что все мы взрослые, разумные люди и готовы к конструктивному диалогу. P.S. Также крайне интересует вопрос о нашей биологической матери, что судя по обрывочным данным, может находиться в одном из разрозненных племен плато. Хотелось бы ясности в вопросе происхождения, потому просим походатайствовать и с данным пунктом тоже.

С уважением, Сэмюэл и Джордж Челленджер младший»

- Молодцы, парни! – Резюмировала Финн, перебрасывая конверт опешившему и смущенному родителю деловитых близнецов. – Давно говорила, что пора разобраться с происхождением! А то я уже замучалась вычерчивать это однобокое генеалогическое древо. Не древо, а извращение какое-то! - И правда, Джордж, - поинтересовалась Вероника, с трудом сдерживая улыбку. – Быть может, настала пора им познакомиться? - Не знаю, дорогая моя, не знаю. Но, судя по всему, у меня просто не остается иного выбора, ведь меня буквально зажали в угол! И кто, кто?! Родные дети! Уму непостижимо… - Ну, яблоко от яблоньки, - ухмыльнулся Джон, неспешно разворачивая четвертое письмо. И тут же расплылся в довольной улыбке. Крупными, старательно выведенными корявыми буквами, на листе виднелось следующее: «Дарагой мой дяд Клавус! Пажалуста пусь так весело и шумно у нас будит всигда. Я всю всю свою жизь мечтала об огромнючей семье. И будь сам щастлив. И больше ничево не нада. Спасибо!

ФИН»

- А это точно не ты писала? - С наигранной подозрительностью поинтересовалась Маргарит, широко улыбаясь, и ловко уворачиваясь от запущенного Финн манго. – Огромнючая семья как раз в твоем стиле. - Ненавижу тебя, - закатила глаза блондинка. С широкой, впрочем, улыбкой вспоминая свои первые рукописные шедевры. Зря, ох зря она когда-то давала их на изучение Маргарит. – Давай, Ви. Не томи. Пусть непревзойденная Уилла добьет уже нас этим чудным вечером! - Вы все слишком драматизируете, - улыбнулась хранительница. – Не думаю, что нас ждет что-то похлеще уже услышанного. - Ты просто еще плохо знаешь мою дочь, - хмыкнула Маргарит. – Начинай! «Приветствую вас, дорогие родители! Я бы написала дорогой папа, так как прекрасно знаю лет с шести, кто всегда подкладывал подарки под нашу рождественскую ель, но не сомневаюсь, что сегодня вы будете изучать эти послания всем миром. Так вот, просить буду ровно о том же, что и все эти тринадцать лет к ряду – не возвращайтесь в этот скучный, сумрачный Лондон! Не увозите и нас туда! Богом прошу! Нам там скучно, грустно и даже на душе вечно пакостно. Давайте задержимся на плато хотя бы на полгода. Ни больше, ни меньше. И если эти джунгли по прошествии времени вновь не очаруют вас, то мы обещаем покинуть их добровольно и без скандалов. В противном случае вы знаете чего от меня ждать. Мамино пение в сравнении с моими истериками порой может показаться просто райскими гимнами. Потому просто подумайте об этом, пожалуйста. И, да, чуть не забыла. Подарите нам всем завтра деревянные мечи, пожалуйста. Мы решили воссоздать битву за Камелот. Пусть дети порадуются хоть напоследок, если вы окажетесь бесчувственными чурбанами, ладно?

Уилла Вероника Рокстон. P.S. Люблю вас. P.P.S. С наступающим Рождеством!»

- Ну что ж, дорогие мои Санты, - усмехнулась Вероника, незаметно переглянувшись с мужем. – По-моему, у вас просто нет выбора, как ранее озвучил Джордж. Оставайтесь. И если для того, чтобы перевесить чашу весов в сторону положительного ответа вам не хватает еще нескольких писем, то мы с огромным удовольствием их организуем. Целых два! - Три! – Усмехнулась Финн, задумчиво подкидывая манго. И вдруг глянула из-под отросшей светлой челки серьезно. – Пожалуйста, оставайтесь. Нам вас не хватало… - Финн… - Нет! Не отвечайте сразу, ведь завтра Рождество. А в Рождество случаются чудеса. Так что ответите завтра, договорились? - Договорились, несносная! Маргарит улыбнулась, снисходительно глядя на нее, доверчиво прильнувшую к своему старому учителю, и накрыла ладонью руку мужа. Лорд Рокстон молчал, но по его виду, добродушному и самую малость загадочному, можно было без труда распознать давно заготовленный ответ.