***
Первым, что он почувствовал, открыв глаза — был голод. Зверский голод, от которого желудок, кажется, скрутился в узел, а из лёгких пропал воздух. По обонянию одновременно ударило несколько тысяч разных запахов и он даже дёрнул головой в попытке отбиться от них. Но среди тысячи был тот, в котором он нуждался. Его не интересовал запах хвои и озона, зелёных листьев и надвигающегося дождя. Внимание привлёк запах крови и боли, что тянутся по земле невидимой тропинкой. Это был запах добычи. Его глаза загорелись диким огнём и, припав носом к земле, он отправился по следу мяса. Ничто не могло отвлечь его от охоты. Ветер свистел у него в ушах, а солнечный свет, хоть и был совсем слабым и холодным, указывал путь и давал уверенность в успехе. Он не знал, как долго уже бежит. Возможно несколько мгновений, а может и целую вечность. Запах приближался, слюна скапливалась у него во рту, а из горла вырвалось тихое рычание. Он остановился. Передвигаться нужно более бесшумно, не хотелось бы спугнуть добычу. Он торопливо крался вперед, стараясь не наступать на ветки и листья, разбросанные по земле. Крупный заяц сидел около куста крыжовника и зализывал простреленную лапу. Жизнь уходила из животного, хоть он и пытался сопротивляться. Тело хищника напряглось и он присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Во рту снова собралась вязкая слюна. Миг и крупный белый волк оттолкнулся лапами от земли, чтобы в следующую секунду наброситься на зайца. Когда голод был немного утолён в голове прояснилось. Он был не только волком, он был Драко Малфоем, который нырнул в озеро Амалии. Попытка трансформироваться в человека не увенчались успехом, как и несколько последующих. Уставший и раздраженный, он окинул взглядом багровые пятна крови на земле и побрёл в глубь леса. Вскоре появилась чуть заметная тропинка, которая привела его к выходу из леса, примыкавшего, как оказалось, к воротам, за которыми находился поражавший своими размерами и великолепием, особняк. Раздался хлопок аппарации и перед воротами появился мужчина. Драко не рискнул выходить из тени деревьев, пока не узнал, кто это и что он делает возле замка, в котором он с удивлением опознал Малфой-менор. Незнакомец оглянулся по сторонам и трижды ударил по воротам. После чего с выражением вселенской скуки на лице уставился вдаль, принявшись нетерпеливо постукивать ногой по земле. Через пару мгновений послышался тихий хлопок и за воротами замка появились двое: домовой эльф и статный светловолосый мужчина с тростью. Драко весь напрягся, стараясь не упустить ничего из виду, хоть это и было крайне сложно. Мужчину, стоявшего на территории особняка он видел миллионы раз на портрете. Это был Абраксас Малфой, его дед, почивший ещё до рождения самого Драко от драконьей оспы. С того места, где находился Малфой в обличье волка прекрасно просматривается оба мужчины и сразу было понятно, что ни у одного, ни у другого встреча тёплых чувств не вызывает. — Абраксас, — кивнул незнакомец и его губы изогнулись в холодной улыбке, больше походившей на усмешку. — Пустишь гостя или так и будем через ворота общаться? — Том. Или лучше звать тебя лорд Волдеморт? — ледяной тон Абраксаса Малфоя соответствовал такому же холодном выражению лица. Улыбка пропала с лица Тома, оставив лишь раздражение. — Я не намерен ссориться с тобой, мой старый друг. У меня ещё есть дела, так что дай мне переговорить с твоим сыном и я уйду. — Люциус в Хогвартсе, Том, — покачал головой мужчина, — но даже будь он дома, я был бы против вашего с ним общения. — Люциус поступил мудро, приняв мою сторону, — вновь усмехнулся Том. — Он думает о будущем и положении чистокровных магов в мире. Жаль, что ты не понимаешь этого, Абраксас. Ты казался мне более разумным во время учёбы в Хогвартсе. — Ты задурил моему сыну голову. Как и другим молодым людям в его окружении. Не находишь странным, что не все из старшего поколения согласны с твоим мировоззрением? — Ваши мозги закостенели, — отрезал Том. — Я открываю молодому поколению глаза на ситуацию сегодняшнего дня и к чему она приведёт в будущем. — Я не позволю тебе зайти на территорию Малфой-менора, — упрямо сказал Абраксас. Около минуты царила тишина, мужчины не отрываясь смотрели друг другу в глаза и Драко решил, что вот сейчас Тёмный Лорд поднимет палочку и убьёт Абраксаса. — У меня нет времени на твоё упрямство, друг мой, — прошипел Том, практически переходя на парселтанг. Он расправил плечи и провел рукой по лбу, убирая чёлку. — Передай своему сыну вот это, — он достал из складок мантии небольшой свёрток и протянул через прутья собеседнику. — Что это? — подозрительно осведомился Малфой, все же протянув руку в ответ. — За сохранность этой вещи твой сын отвечает жизнью, — жестко сказал Том, игнорируя вопрос. Как только пальцы Абраксаса сомкнулись на свёртке, с тихим хлопком Том исчез. Хмуро оглядев свёрток, Абраксас развернул пергамент. На его ладони лежала небольшая тетрадь в чёрной обложке. Увидев крестраж, Драко не смог сдержать грозное рычание. Абраксас моментально выхватил палочку, поворачиваясь в его сторону. Драко медленно, не отводя взгляда от дневника, вышел из-за деревьев. — Волк, — тихо вздохнул мужчина, опуская палочку. Усмехнулась, Абраксас махнул Драко рукой, с зажатым в пальцах дневником и, развернувшись, лёгкой походкой направился к замку. Драко был озадачен. Абраксас Малфой погиб за несколько лет до исчезновения Тёмного Лорда, однако только что он абсолютно точно живой стоял на территории Малфой-менора и уверял Тома-Волдеморта, что Люциус в школе. «Она знает способ одолеть Тёмного Лорда…» — пронеслись в голове слова Грейнджер, а потом вспомнилась картина из озера: он и Гермиона обнимаются на фоне Хогвартста. Того Хогвартса, каким он был до войны. Драко ещё долго всматривался в свой бывший дом. Но вот всего на мгновение перед глазами появился дневник Тома Реддла. Пообещав себе обязательно достать крестраж, волк развернулся и побрёл в лес. Его ещё ждёт долгий путь до Хогвартса.***
День проходил за днём и вот уже прошёл почти целый месяц пребывания Гермионы в своей анимагической форме. Она не попадалась на глаза ученикам, предпочитая проводить время днем или в своей отдельной палате в больничном крыле, иди в Запретном лесу. Ночами она гуляла по школе, сидела в кабинете директора или устраивала гонки с Шарлоттой. И конечно она почти все время думала. Не просто же так она не могла обратиться человеком. И полоса Непреложного обета на руке…на лапе периодически напоминала о себе. Очередной день в больничном крыле начался с криков Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, требующих пустить их к подруге. Они приходили почти каждый день. Мадам Помфри и Дамблдор сочинили прекрасную историю о старом всеми забытом проклятии, наложенном на какой-то предмет, к которому Гермиона якобы прикоснулась и оказалась проклятой. По их словам мисс Грейнджер потерялась в своих мыслях и эмоциях. Она не признаёт знакомых лиц, считая всех врагами. Пришлось зафиксировать её на больничной койке и убрать палочку, чтобы девушка не навредила ни себе, ни специалистам из Святого Мунго, которые приходят почти каждый день. Любые посещения девушке противопоказаны. Эту версию Дамблдор объявил за ужином, через день после того, как оказалось, что девушка не может обратиться в человека. Он клятвенно пообещал найти виновника, заколдовавшего предмет и разв л бурную деятельность, пригласив в Хогвартс нескольких членов Ордена Феникса из аврората. На деле трое магов ничего её делали, только ходили по школе и изредка задавали вопросы студентам. Но детям и этого было достаточно, паника на счёт наложенного на студентку проклятия прям в школе, немного улеглась. В выигрыше остались и преподаватели: большинство учеников, опасаясь нападения уже за полчаса до отбоя были в гостиных и нарушать правила ночными прогулками не планировали. О том, что Грейнджер на самом деле никто не проклинал, знали только она сама, Дамблдор, мадам Помфри и, как ни странно, Питер Петтигрю и Северус Снейп. Один, обладающий достаточными знаниями и способностями, чтобы обойти все защитные заклинания на двери в больничную палату, и второй, имеющий анимагическую форму крысы и знающий все тайные лазы и мелкие ходы в замке, они совершенно случайно однажды ночью столкнулись в пустой палате. Гермиона как раз бегала по лесу, когда Питер Петтигрю, прошмыгнув из кабинета мадам Помфри в палату девушки, обратился в человека, а Северус Снейп, снявший наконец последние защитные и оповещающие чары, с видом героя и рыцаря, шагнул туда же. Застыл друг напротив друга, они синхронно повернулись к кровати и застыли: в палате кроме них двоих никого не было, на невысокой тумбочке лежала волшебная палочка, а около кровати стояли две миски с водой и отбивными с сегодняшнего ужина. У Северуса, не привыкшего демонстрировать эмоции, лица чуть дернулась правая щека, а перед глазами пронёсся силуэт хищника из Запретного леса. Сопоставив факты, он слегка усмехнулся и понял, что оказался в тупике. Всему происходящему просто не может быть логического объяснения. Его товарищ по несчастью, похоже, подумал о том же, так как с пустым взглядом сел на незастеленную кровать и уставился в стену. За всё время ожидания — а уходить ни один из них не собирался до выяснения всего, что происходит — они перебросились несколькими колкими фразами, больше похожими на завуалированные оскорбления и погрузились каждый в свои мысли. Тихое рычание, раздавшееся от двери застигло их врасплох. На пороге палаты, грозно скалясь и сверкая жёлтыми глазами, стояла дикая кошка — оцелот.