Хрущёвка!АУ

Кровать мало того, что была старой и не слишком удобной даже для одного человека, она ещё и совершенно жутко скрипела. Пялясь в потолок и близоруко щурясь в попытках разглядеть рисунок трещин на побелке, Карин отстранённо думала, что этот громкий мерный скрип несколько минут назад слышали и сосед снизу, и сосед сверху, и — особенно отчётливо — красавчик-сосед за стенкой. Хотя с учётом того, что перегородки в доме картонные, о том, что у Карин был секс, каждый раз знал, вероятно, весь подъезд. Суйгецу у неё под боком заворочался, и комната снова наполнилась скрежетом и звоном старых пружин. — Да лежи ты спокойно! — шикнула Карин. — И так на весь дом скрипим! — А то кто-то ещё не расслышал, — лениво протянул Суйгецу, — как ты пять минут назад стонала и кричала. Ну и голосок у тебя, подруга: корабельную сирену переорёшь. Карин спрятала покрасневшее лицо в ладонях. — Какой стыд, — невнятно пробормотала она. — Сосед даже в стену стучал, — довольно подтвердил Суйгецу. — Я так думаю, что от зависти. Карин застонала — совсем не так, как пять минут назад, а весьма печально. — Да ладно тебе, подумаешь, поругаешься с соседом, — успокоил её Суйгецу. — На площадке ещё две квартиры — будет, у кого соль попросить. — Он мне, вообще-то, нравится, чтоб ты знал! — огрызнулась Карин. — Но кроватью ты скрипишь со мной, — ухмыльнулся Суйгецу. — От безысходности, — мрачно бросила Карин. — Что мне в тебе особенно нравится, так это то, как ты не хочешь признавать очевидного, — хохотнул Суйгецу, поднимаясь с кровати. — Ты куда? — слепо сощурилась Карин. — Курить, — Суйгецу на ходу наклонился и подхватил валяющуюся на ковре пачку сигарет. — Штаны надень! — напомнила Карин. — Боишься, что осчастливлю своей ослепительной красотой всех жителей соседней девятиэтажки? — хохотнул Суйгецу, натягивая штаны. — Не волнуйся, отморозить самое дорогое в мои планы пока не входит. Хлопнула балконная дверь, и пару секунд спустя по комнате поплыл едва ощутимый аромат табака. Карин закуталась в одеяло, свернулась в позу эмбриона и затихла. В подъезде гулко прогрохотал спускающийся лифт. За окном взвизгнула сигнализация машины, но пару секунд спустя резко замолчала. Несмотря на то, что время точно перевалило за полночь, спать не хотелось. Карин с трудом нашла на столе очки, а затем чуть увереннее — раскиданную по полу одежду. Из приоткрытой двери в коридор на потёртый линолеум ложилась ярко-жёлтая полоска света, но в комнате всё равно было темно, так что одевалась Карин больше на ощупь. Накинув на плечи шаль, она вышла на балкон. Суйгецу стоял, ссутулившись и опираясь на перила. Он задумчиво и неторопливо сделал затяжку и так же медленно выдохнул дым, казавшийся сизым на фоне ночного неба. — Не замёрз? — Карин зябко поёжилась и переступила с ноги на ногу. — Я горячий мужчина, детка! — обернулся и подмигнул ей Суйгецу. — Кому ты рассказываешь, у тебя вечно руки холодные, как у лягушки, — фыркнула Карин. Она притиснулась ближе и обняла его за поясницу, укутывая углом шали. Суйгецу рассеянно обхватил её за плечи. Днём вид с балкона сложно было назвать впечатляющим: типовые дома-коробки, гаражи и трамвайная остановка, — но ночью он Карин даже нравился. Если чуть расфокусировать зрение и подключить фантазию, то обычный спальный район превращался в бесконечное бездонное небо, а огоньки фонарей и светящихся в темноте окон складывались в причудливые созвездия. Настоящих звёзд в городе рассмотреть всё равно не удавалось, а так можно бесконечно представлять себя в холодном бархатном космосе... — Видишь, там, на ветке, что-то белое висит? — поинтересовался Суйгецу. — Ну, — кивнула Карин, отрываясь от фантазий и разглядывания пейзажа и переводя взгляд на голые ветки росшего у подъезда тополя. — Кажется, это я презерватив до мусорки не докинул, — зачем-то отчитался Суйгецу. — Да ты прям романтик, — закатила глаза Карин. И тут же ойкнула от налетевшего порыва ледяного ветра. — Давай, заканчивай травиться, — поторопила Суйгецу она. — Я уже ног не чувствую! — Так чего ты тут торчишь, иди в дом, — удивился он, чётким щелчком отправляя окурок вниз. Карин юркнула в приоткрытую дверь, Суйгецу шагнул следом и запер балкон. — А после улицы в комнате даже кажется теплее! — Карин сбросила шаль на кресло и поспешила нырнуть под одеяло. — Но всё равно зябко. — Сейчас бы в горячую ванну завалиться, да? — Суйгецу присел на край кровати. — Вместе, а? Что скажешь? — Если даже не брать в расчёт то, что в мою огромную ванную я и одна с трудом помещаюсь, то всё равно не выйдет, — разбила его мечты Карин. — У нас по ночам горячая вода выше четвёртого этажа почти не поднимается, так, сочится тонкая струйка. Так что мы эту ванну до утра набирать будем. — Обидно, — признал Суйгецу. — А я уже успел столько всего себе нафантазировать… — Чёрт, никак согреться не могу, — Карин поёжилась и натянула одеяло до подбородка. — Пойдём, чаю попьём, согреешься, — предложил Суйгецу. — Можешь меня, кстати, покормить заодно. Я вон как потрудился хорошо, все соседи оценили! — Не преувеличивай своих подвигов, — фыркнула Карин, без удовольствия вылезая из тёплой постели. — И не надейся, в холодильнике мышь повесилась. Максимум можешь рассчитывать на яичницу. — Сойдёт, — не стал спорить Суйгецу. Они вышли на тесную кухню, и Карин зажмурилась от ударившего по глазам яркого света неприкрытой лампочки. Суйгейцу сам набрал воды в чайник, щёлкнул кнопкой, кинул в кружки по пакетику. Карин поставила на плиту сковородку и полезла в холодильник. — Последнюю еду тебе отдаю, — вздохнула она, доставая контейнер с парой яиц. — И на завтрак у меня к кофе будет вкусное питательное ничего. Лучше бы сразу выгнала безо всякой еды. — Ценю твою заботу, — прижал руки к груди Суйгецу. — Но ты не расстраивайся, во всем есть свои плюсы. Считай это диетой, похудеть-то не помешает!.. — Пошёл вон, сволочь! — возмущённо толкнула его в плечо Карин. — Вали из моей квартиры и больше в неё никогда не возвращайся! — А если и завтра отопление не дадут? — с невинным видом захлопал глазами Суйгецу. — Ненавижу коммунальщиков, — мрачно заключила Карин, разбивая яйца на сковородку. — Если не дадут — возвращайся. Будем греться. — Вообще-то, у меня уже неделю назад дали, — признался Суйгецу, передвигая отметку даты на висящем на стене календаре. — Но какой всё-таки шикарный повод к тебе приходить!.. — Вот подонок, — грустно вздохнула Карин, даже не найдя сил на ругань. — Не мог меня к себе позвать?! У меня тут по утрам одеяло отгибается с хрустом, потому что инеем покрывается, а он молчит! — Да ко мне брат с севера приехал! — замахал руками Суйгецу. — Поверь, при нём скрипеть кроватью тебе бы хотелось ещё меньше! Чайник громко запищал, сообщая, что вода нагрелась, и вовремя сводя зарождающуюся ссору на нет. Суйгецу поспешил налить кипяток в кружки, Карин молча схватила полотенце и переставила сковородку с плиты на деревянную разделочную доску, кинула рядом вилку и кусок хлеба. — Ешь давай, зараза, — пригласила к столу она. — А без соплей нельзя было? — грустно поинтересовался Суйгецу, тыкая вилкой в непрожаренный белок. — Тут тебе не ресторан, меню на выбор не предлагается, — обрубила Карин. — Тебе какую кружку, со сколами или без ручки? — Без разницы, — отмахнулся Суйгецу. Карин стояла, прислонившись к холодильнику, и грела руки щербатой кружкой с чаем, над которой вился пар. Суйгецу смирился с предложенной едой и теперь с аппетитом уминал её. — Надолго брат приехал? — вполголоса поинтересовалась Карин, глядя в окно. — Не знаю, — с набитым ртом ответил Суйгецу. — Сказал, перекантоваться, пока не решит, куда дальше. Вторую неделю кантуется. — Перебирайся ко мне, — предложила Карин. — Тебе и до работы отсюда ближе. Суйгецу поперхнулся от неожиданности. — Это что за нежности вдруг? — выдавил он, справившись с кашлем. — Да не знаю, накатило что-то, — пожала плечами Карин. Дотянулась до батареи, потрогала её и добавила: — О. Отопление включили. Теперь теплее будет.