В Петербурге городе, на Пяти углах

Они медленно прошлись по Мёдовой улице и Длуге, вошли через Барбакан в Старый город. По пути Анна взволнованно пересказывала услышанное от корнета: - Яков, он любил ее! Он добивался ее несколько месяцев, не рассчитывая ни на что. Знал, что некрасив, недостоин, но ходил на каждый спектакль, забрасывал цветами. - Почему же убил? Дабы никому не досталась? – Яков бережно держал руку девушки на локте, полностью накрыв ее ладонь своей. - Нет! Представляешь, Вишневская ответила ему взаимностью, они хотели пожениться! Но он единственный сын знатных родителей, богатая семья была категорически против мезальянса с какой-то польской актрисой, - рассказывая, Анна засмотрелась на витрину кондитерской, где были выставлены причудливо украшенные пироги. - Ты проголодалась наконец? Вот ресторанчик, выбирай что будешь, - они вошли на Рыночную площадь, и Яков усадил спутницу за столик, вынесенный на брусчатку. Худой щербатый мальчишка с маленькими букетиками на подносе тут же подбежал к их столику: - Румянки, стокротки для прекрасной пани не желаете? Анна улыбнулась постреленку, и Штольман полез в карман. Нашел из мелочи только серебряные десять копеек, вручил пацану. Тот расплылся во весь рот и оценивающе посмотрел на свой товар. Убежал за угол, вернулся с большим букетом ромашек в бумажном фунтике, торжественно вручил даме: - Проше! – и убежал. Зарывшись носом в белые лепестки, Анна промолвила: – Спасибо. Поставила цветы в стакан, принесенный расторопным официантом. С нежностью взглянула на Штольмана, дотронулась до его руки. - Яков, наш ребенок… У нас будет сын, он мне снился… Штольман взял ее ладонь, сжал, не находя слов, надолго поднес к губам. Последний раз такое выражение недоверчивого счастья на его лице Анна видела той далекой уже зимой в Затонске, когда призналась, что отказала князю Разумовскому. … Яков углядел младшего агента, рассматривающего узкие домишки на площади, и громко позвал его: - Коробейников! Присоединяйтесь к нам. Удивленный встречей Антон не заставил себя ждать. Он подтащил еще один стул к их столику, уселся, махнул официанту. – Я кое-что узнал про Вишневскую. Сейчас сказать, или за десертом? - Антон Андреич, не томите, - девушка оторвалась от окрошки, и предупредила: - Только чернину не заказывайте, суп из гусиной крови, брр… Антон кивнул. - Ну вот, слушайте. В театре сплетничают, что Вишневская оказывала… простите, Анна Викторовна… интимные услуги за деньги, но думаю, это неправда. Скорее, она перебирала покровителей. Хотя это почти то же самое… Главное, что пани Мария очень хотела замуж. - Замуж обычно девушек с такой репутацией не зовут, как бы красивы они не были, - заметил Штольман. - Именно. Поэтому, когда корнет Иртеньев стал выказывать ей знаки внимания, выводить в свет, актриса уцепилась за такую возможность, поняла, что вытянула счастливый билет… - Антон прервался, чтобы попробовать принесенный суп. Анна горячо возразила: - Нет, нет, Антон Андреич. Мне Иртеньев рассказал, они полюбили друг друга. То есть может сначала она играла, но затем влюбилась по-настоящему. - Почему ты так думаешь, Аня? Опытная актриса запросто могла обвести вокруг пальца влюбленного мальчишку, - Штольман не верил в любовь лицедейки, встречал он таких актрис на своем пути. Девушка укоризненно взглянула на него и продолжила: - Помните историю о Ромео и Джульетте? - Александр и Мария, они друг без друга жить не могли. Жениться корнет не мог, и на связь во грехе не соглашался. Вот они и договорились совершить двойное самоубийство. Корнет подождал Марию после спектакля, они попрощались друг с другом. Она предлагала выстрелить первой, но не решилась. Он застрелил её в сердце. А когда наставил пистолет на себя, нажать на курок уже не смог… Вот и впал в помешательство, из-за чувства вины. Штольман хмыкнул, но не стал разочаровывать свою добросердечную невесту, видевшую в людях только хорошее. - Думаю, полковника Варфоломеева такая версия вполне удовлетворит. В газетах это будет выглядеть очень романтично, а главное, никакой связи с цесаревичем. - Поздравляю, Анна Викторовна, - он мягко улыбнулся ей. - Вы распутали безнадежное и щекотливое дело, с помощью Антон Андреича, конечно. - То есть мы можем возвращаться? – Анна вдруг осознала, что обратный путь они проделают вместе. - Да, можно ехать в Петербург. Антон Андреич, купите билеты? - Штольман расплатился за обед, предложил девушке руку. - Я провожу тебя до гостиницы, затем ненадолго покину, нужно закончить дела в Варшаве. Проходя мимо памятника русалке на Рыночной площади, Анна помедлила и задумчиво проговорила: - А может быть, ты и прав, Яков. Как сирена, она завлекла наивного юношу в свои сети, но и сама выбраться не смогла… … Вернувшись в гостиницу, Штольман пытался донести до девушки неприемлемость новых приключений в ее положении. Анна полулежала на диване, уютно устроив голову на его коленях. - Аня, когда вернемся в Петербург, вместе пойдем к Варфоломееву. Тебе нельзя более заниматься его проблемами, - он распустил узел ее прически и с наслаждением расчесывал длинные волосы гребнем своих пальцев. Вздыхая от чувственного удовольствия, Анна ерзала затылком по его бедрам. Повернув голову и подставив висок под ласку, она приоткрыла рот от неожиданности. Прямо перед ее лицом на брюках Якова образовалась внушительная выпуклость. Анна провела губами по натянутой ткани, почувствовала движение плоти, ощутила горячий ответ внизу живота. - Яков, мне понравилось в театре… - всем телом повернувшись на диване к любимому, Анна дотронулась до того, что именно ей нравилось. Обрисовала напружиненный контур, вопросительно взглянула на мужчину. Невыносимо возбуждающая картина из губ и пальцев Анны у его паха чуть не заставила Штольмана забыть об осторожности. Он предпринял безнадежную попытку отвлечься и выговорил внезапно пересохшим ртом: - Ты пытаешься найти пределы моего терпения, милая? Я не собираюсь рисковать твоим здоровьем и здоровьем малыша. В Петербурге я найду для тебя опытного акушера, и только после его разрешения мы... Сжимая кулаки, Яков запрокинул голову. Анна не слушала его. Любопытная его невеста пробралась тонкими пальцами под пояс брюк, расстегнула пуговицы и уже разобралась с клапаном белья. Помолвка обещала быть трудной.