***
Каждый раз, когда я ступал на платформу 9 и ¾, сердце наполняли разные чувства. С одной стороны, это напоминало о давно прошедшей юности, о годах, несомненно, лучших, а с другой, я понимал, что все давно кануло в лету и не вернется уже никогда. Мысли эти возвращались вновь и вновь, стоило лишь втянуть знакомый аромат железной дороги или просто остановить взгляд на любой детали окружающего пейзажа. Мерлин бы драл этих англичан и причину их непонятной гордости, крывшуюся в консерватизме. Хренов вокзал не реконструировали, наверное, ни разу с момента возведения. Его внешний облик оставался тем же самым, что и двадцать лет назад, когда я сам в последний раз садился в «Хогвартс-Экспресс» в качестве студента. Чуть отстал от громыхающего тележкой с багажом сына, и причина не в том, что Скорпиус шел слишком быстро. Втянув шею, как можно сильнее в ворот плаща, я словно из бойницы взирал на окружающих. Слишком много знакомых вокруг, ставших такими же лицами без определенного возраста, как и я. Сегодня они провожали своих детей на поезд. Вот прямо передо мной старший из Уизли, Билл, кажется, его звали. Мужчина обнимал свою красавицу жену, и я с досадой отметил, что печати времени подвластна даже кровь вейлы. На холеном лице легким росчерком морщин был обозначен ее возраст. Сорок. Закашлялся, вспоминая, что мне в июне уже тридцать восемь будет. Это печалит. Я прибавил шаг в бессознательной попытке обогнать время. Неожиданно начал душить собственный галстук. Сын остался позади, и он тоже вынужден был ускориться, недоуменно глядя на меня. — Что-то случилось, отец? — Нет, — процедил я сквозь зубы, — просто вспомнил об одном важном мероприятии. Сейчас провожу тебя до вагона и отправлюсь по делам. Я, конечно, соврал, просто было необходимо поскорее опустить занавес в пьесе прощанья. Вдруг мой взгляд остановился, зацепившись за странную, весьма крамольную картинку. Шагах в пяти от меня, чуть наклонившись вперед, стояла девушка. На платформе было многолюдно, но это не помешало ей чуть, на пару дюймов, приподнять юбку и поправить широкую резинку ажурных чулков. Я недоуменно уставился на бесстыдницу, тем временем вернувшую подол в исходное состояние… Фигурка хороша, линии достойные кисти художника. Полная грудь чересчур хорошо просматривалась в вырезе школьного жилета. Рассматривал недоуменно, прежде чем понять, почему. Причина в том, что девчонка не сочла нужным застегнуть верхние пуговицы белой рубашки. Я непроизвольно остановился, понимая, как должно быть, глупо выгляжу, глазея вот так на эту девицу. А взгляд непослушно скользил все выше и выше. Стоп! На уровне плеч зародились подозрения: «Нет! Этого просто не может быть!!!» Глядя девушке в глаза, я изумленно прошептал: «Грейнджер? Как же так? Так не бывает!!! Грейнджер восемнадцать?!» А она смотрела в мою сторону, но как будто и мимо, и приветственно помахала рукой: — Скорпиус, привет! — Привет, Роза! — и собственный отпрыск, обогнав меня, галопировал к девушке. Какого-блядь-черта-что-за-Роза? Почему я ничего не знаю? Сделал шаг, еще и еще. И увидел картину невероятную: сын обнимал юную Грейнджер. В состоянии полного краха мой мир провел еще несколько секунд, а ее шустрые пальчики тем временем оттолкнули Скорпиуса. Сын заметил меня и радостно сообщил: — Вот, пап, познакомься, Роза Уизли. Ну, конечно, блин, не Грейнджер. Грейнджер тридцать семь, как и мне. Тридцать семь долгих лет, за которые ничего не изменилось, и каждый раз при встрече она смотрела на меня с выражением подчеркнутой тремя жирными чертами неприязни. В любой из трехсот шестидесяти пяти дней в году. Ведь работали мы на одном этаже в Министерстве Магии, и встречи наши отвратительно часты … Но девушка рассматривала меня с любопытством, совершенно беззлобно и даже с легкой улыбкой, тронувшей губы. Красивые, между прочим, губы. Я смотрел на этот бутон не в силах оторваться и машинально подметил, что веснушек у нее даже больше, чем у матери, и что они переходили даже алую границу ее уст. Роза неуверенно протянула мне руку: — Здравствуйте, мистер Малфой, — голос как колокольчик. — Здравствуйте, мисс Уизли, — и я манерно склонился над запястьем, едва касаясь его губами. Она не привыкла и тут же отдернула руку. — Роуз, пошли скорее, — неожиданно стал фамильярничать с ней Скорпиус, — сейчас все хорошие места займут. Нам тогда придется ехать со спортсменами и нюхать не стиранную с прошлого года форму для квиддича. Девушка снова широко улыбнулась и ответила: — Да, конечно, прощайся с отцом. Мы обменялись рукопожатием, и дети тут же отправились к слизеринскому вагону. «Неужели Роза Уизли на Слизерине?» — пронеслось в голове…***
Ничто не тронулось с мест и не нарушило границ, проведенных ранее. Я и думать забыл об эпизоде у поезда, но меня застали врасплох зимние каникулы и вместе с ними, подкравшееся Рождество. О подарках для родных я вспомнил лишь в Сочельник, хотя до этого две недели о них семафорила разноцветными свечами наряженная в гостиной елка. Проклиная собственную непредусмотрительность и забывчивость, я скользил в легких ботинках по обледенелому Косому переулку. Снегопад, обрушившийся в этот вечер, оказался настоящим стихийным бедствием, создающим живые пробки из людей, эльфов, посланных нерадивыми хозяевами совершить последние покупки, и другой магической живностью, толкавшейся в узком пространстве между торговыми лавками. Не веря в успех мероприятия и пребывая в весьма скверном расположении духа, я брел от магазина к магазину, ворочая в голове неутешительные мысли. Если Скорпиус никогда не требовал особенных подарков и радовался любой фигне, купленной отцом, то где двадцать четвертого декабря взять луну с неба в подарок для жены, я соображал туго. Астория всегда раздражала меня своим неверным мыслительным процессом, направленным лишь на поиски моих несуществующих любовниц, и отсутствие знаков внимания семь раз в неделю. Со знаками вопрос был решен однозначно и просто в виде ежедневных букетов-печенья-конфет-шампанского и поцелуев, с комплиментами на закуску. Все это дарило лишь временное удовлетворение моей требовательной королеве. Но с подарками к праздникам дела обстояли намного хуже. Если мне не удавалось преподнести благоверной что-то из разряда восьмого чуда света, Астория дула губы неделями. Да и хрен бы с ней и ее дутьем, но от этого страдала моя нервная система, ибо обижаться тихо жена не умела, изводя меня постоянной какофонией скулежа на мотив «разлюбил», «забыл», «потерял». Лучше б потерял. Я скрипнул зубами и сделал решительный шаг к порогу очередной лавки. Как назло под подошвой оказалось особо скользкое место, и гордый аристократ Драко Люциус Малфой весьма нелепо растянулся на льду. То, что встать самостоятельно не получится, я понял сразу. Странным образом вывернутая нога острой болью красноречиво сообщала об этом. Чародеи, шедшие мимо по своим делам, казалось, не замечали лежащую на льду фигуру. А если и замечали, то обходили стороной, наверное, думали, что я просто перебрал, и спаться здесь мне будет крепче. Я хорошенько выругался про себя и предпринял попытку принять вертикальное положение. Не вышло. И вдруг я почувствовал чью-то руку на своем плече, а мгновение спустя, две симпатичные, круглые коленки оказались прямо напротив моего лица. Чуткий взгляд внимательных карих глаз и юное веснушчатое лицо, обрамленное облаками теплых кудрей: «Нет, ниже интереснее — коленки божественные, гладкие, ровные, как два бильярдных шарика, Мерлин, о чем я только думаю!!!». — Мистер Малфой, — раздалось тем временем над ухом. В голоске звучало участие. — Добрый вечер, мисс Уизли, — я попытался улыбнуться, чтобы разбавить коктейль некой официальности, не соответствующий моему горизонтальному положению, — с наступающим Вас Рождеством. — Спасибо, Вас тоже, — не растерялась девушка, — я, о, Боже мой, давайте помогу Вам встать. — Ну что Вы! Отсюда открывается приятный вид, — вырвалось у меня, и если внутренний Драко имел в виду ее колени, то голос аристократа во мне закончил, — никогда, знаете ли, не наблюдал снегопада с этой точки зрения. Присоединяйтесь, — добавил я, придав своему тону насмешки. — Я все же помогу Вам встать, — и с этими словами Роза довольно резко дернула меня за рукав, да так, что тот жалобно затрещал. — Ну вот, пальто тоже предпочитает лежать вместе с хозяином. — А-а-а, Вы, верно, перебрали огненного виски? — «догадалась» девушка. — Трезв, как стеклышко, — отрапортовал я, — но встать все равно не могу. И я покосился на ногу. — Ой, мамочки, — ее тонкая хлопковая перчатка легла на рот, преградив путь дальнейшим словам. — Можно позвать кого-нибудь на помощь, — я сделал робкую попытку запустить мыслительный процесс Розы. — О, нет, наверное, я сама смогу… И выхватив из сумочки палочку, девушка направила ее на мою больную ногу. Прочтя заклинание, она коснулась колена, и боль мгновенно исчезла. Надо сказать, что с подобным я раньше не сталкивался. Ее умение меня в высшей степени поразило. Даже чудесные руки мадам Помфри не смогли бы помочь быстрее. Я, все еще не веря, пошевелил ногой и недоуменно уставился на Розу. На лице ее разгуливал румянец, выдавая не то смятение, не то индикатируя потраченные усилия. — Это потрясающе, это достойно восхищения, мисс, — произнес я тоном полным шутливой патетики. Однако комплимент изменил цвет щек девушки на ярко-алый, и она произнесла: — Ничего особенного, мистер Малфой, зато теперь Вы сможете встать, — и она вновь протянула мне руку. Да. Глупо. Ведь я все еще продолжал лежать посреди мостовой. И рука моя тут же обхватила такую теплую даже сквозь перчатку ладошку, и чуть воспользовавшись ей для обретения равновесия, я поднялся на ноги. Роза. Маленькая. Ее макушка едва достает мне до плеча, а силы девчонке не занимать. Характером она, верно, в мать. При воспоминании о Грейнджер, я поперхнулся и, чтобы сгладить неловкость, возникшую от затянувшегося молчания, предложил: — Мисс Уизли, Вы только что оказали мне неоценимую услугу, можно сказать спасли от неминуемой смерти, путем вмерзания в брусчатку. Она, наверное, оценила мой юмор, потому что невольно прыснула в сложенную ладошку. Искорка баловства вернулась в карие глаза. — Не стоит благодарности. Честно говоря, Ваш вид не вызвал желания смеяться. Это очень… печально, когда кто-то упал, а все проходят мимо. — То есть Вы помогли бы встать любому: бродяге, пьянице, врагу? Роза неопределенно повела плечами, а я вдруг почувствовал, что совершенно околел от холода. Крепчавший мороз, уже, казалось, пробрался и под белье, и теперь игриво пощипывал меня за задницу. — Напротив симпатичное кафе, — неожиданно заметил я, — может быть, выпьем по чашке кофе? Признаться, я слегка переохладился, да и Вы дрожите. Она размышляла совсем недолго: — Да, я тоже замерзла. А всему виной моя забывчивость. Если бы я купила все подарки, ну, скажем, вчера, не пришлось бы сегодня торчать здесь. — Это судьба, — снова сострил я, —вы, как небесный Ангел, явились в предрождественскую ночь, чтобы спасти меня. … В кафе было немноголюдно, по той, наверное, причине, что все нормальные чародеи давно купили подарки и накрыли рождественский стол, в ожидании гостей. И только небольшая группа таких же неудачников, как мы с Розой, носилась по улицам в тщетном поиске приятного сердцу хлама. Хозяйничала в кафе старушка, такая древняя и сморщенная, что весьма здорово напоминала печеные яблоки, припорошенные сахарной пудрой, которые были представлены в витрине. Аппетит пропал сходу. Выбрав столик у окна, мы с Розой заказали по порции горячего шоколада. Уютное место. Полумрак и свечи. Лишь гудящее в камине пламя добавляло освещения. Я начинал отогреваться и вытянул ноги под столом, заметив при этом, что Роза сделала так же. Это выглядело несколько не женственно, но непринужденно, и я почувствовал, что проникаюсь симпатией к ее непосредственности. Девушка тем временем усиленно разжевывала тянучую конфету, и вид у нее был презабавный. Рот, накрашенный яркой помадой, ходил ходуном, от этого веснушки, казалось, подпрыгивали на лице, до того их было много. Взгляд ее тем временем блуждал где-то за окном, среди разношерстной толпы. В моем обществе ей, наверное, скучновато. И я вновь невольно сравнил ее с Грейнджер. Она чуть рыжее, у ее матери более бурый оттенок волос, и глаза у Розы светло-карие. Лицо открытое, почти детское, в споре с хорошо оформившейся фигурой. Взгляд мой снова скользнул по аппетитным формам и изгибам тела девушки, целомудренно упакованным в грубоватый свитер. «О чем я снова думаю?» — закашлявшись, я отвернулся к чашке. В напитке отражались искорки свечных огоньков — рождественский дух, хоть и с опозданием, впервые за много лет, ненавязчиво постучал в сердце… — Вы, Роза, говорите, что до сих пор не выбрали подарки? Девушка печально кивнула, и ответила: — Это всё дополнительные занятия. Видите ли, мистер Малфой, я ни за что не хотела пропускать их даже в Сочельник, потому что от этого зависит моя дальнейшая карьера. В этом году я заканчиваю школу и мечтаю заняться целительством, а конкуренция там не шуточная. — Не сомневайтесь, у Вас получится, Вы отлично справились с моей ногой. — Это мелочи, — отмахнулась Роза, — простой вывих. Я хочу специализироваться на проклятьях. — Хм, и все равно я думаю, что все должно получиться. Я знал Вашу мать, и если Вы унаследовали хотя бы немного ее упорства, думаю, Вы станете лучшей целительницей века. Она рассмеялась: — К маминому упорству добавилась изрядная порция папиной рассеянности. — Ветер свищет и в моей голове. Дела заставили меня забыть о подарках близким… тоже своего рода невнимательность. — О, думаю, что для Вас это будет не сложно. Я немного подскажу: Скорпиус сломал метлу на последней тренировке, а неделю назад вышла новая модель «Нимбуса». Вы можете купить, если такие еще остались. Хотя, судя по цене, спрос на них не будет большим. — Спасибо за помощь, Роза, но дело не в сыне, а в миссис Малфой, ей угодить сложнее. Помимо цены подарка, она ищет в вещи скрытый смысл. Рука Розы неожиданно легла на мое запястье, преградив путь дальнейшим словам. Я закашлялся. — Тут есть одно место, — таинственным шепотом произнесла она, — думаю, Вы найдете там, что нужно. Я, во всяком случае, видела там браслет. Надеваешь его на руку, и твоя вторая половинка, где бы она не находилась, всегда тут же скажет тебе слова любви. — Это лучше дарить на День Всех Влюбленных, — резонно возразил я, не разделяя восторгов девушки по поводу безделушки. Хотя Астории бы понравилось. Она пришла бы в восторг от возможности контролировать каждый мой шаг. — Там много всего другого. На любой вкус. Если хотите — покажу? — Да, можно. Она уже вскочила на ноги, и я, не испытывая бурного восторга, выбрался из-за стола. Когда мы прошли к выходу. Я чуть задержался у гардеробной, чтобы подать ей пальто. — Какая прелесть, — раздался за спиной скрипучий голос старушки — владелицы кафе. — Что? — воскликнули мы с Розой, синхронно повернувшись к бабусе. — Омела, — почти пропела она, благоговейно прищурившись, — вы топчетесь под омелой, господа. — Еще бы, если повесить ее прямо над вешалкой, — зашипела Роза, и я понял, что мысль о поцелуях со мной ее душу не греет. Да и мою, честно говоря, тоже. — Не вешал ее никто, — пожимает плечами старая базла, — зачарованная эта ветка. Появляется только над теми, кто будет вместе. Она не ошибается. Ни разу не ошиблась. И свадьбы потом все здесь играли… под Рождество. Давно, правда такого не было, уже лет десять никого не выбирала. Я уж думала все — не увижу больше на своем веку, и вдруг вы. Мне остро не хотелось вступать в диалоги со старой сумасшедшей и рассказывать, как я безумно счастлив в браке ей, а заодно и Розе, замершей теперь в изумленной позе. — Целуй, — торжественно разрешила бабуся, а я отчего-то шустро сунул руку с обручальным браслетом в карман. — Глупости какие, — Роза первой пришла в себя и шагнула назад. И тут же невидимый барьер упругим пинком подтолкнул девушку назад ко мне, да так, что пришлось схватить ее за плечи, чтобы она не упала. — Целуй, — захихикала старая ведьма. И мне пришлось прикоснуться к ней губами. На поцелуй этот клевок не тянул, я просто быстренько чмокнул ее, угодив в основном в мягкую щеку и немного в уголок губ. Она вздрогнула всем телом и зажмурилась. Странное тепло разлилось вокруг. — Теперь мы свободны? — А я-то почем знаю? — хмыкнула бабулька, — пробуйте, пытайтесь! Словно по команде мы шагнули друг от друга. Барьера нет. Как просто… … И нужно было в тот миг распрощаться навек, прямо у порога этой злополучной кафешки. Но эта чушь упрямо засела в голову: «Свадьба Драко Малфоя и Розы Уизли в этой забегаловке? И вообще, какая на хер, свадьба? Мне почти сорок, и одна женитьба у меня уже была!». Подгоняемый этими странными мыслями, я спешил по петляющим улочкам за деловито-семенящей фигуркой Розы. Она все так же старалась избегать моего взгляда, но уйти не могла, общая цель в виде не приобретенных подарков, бодро подпинывала нас под задницы. Я не купил тогда чудесного браслета для Астории, хотя Роза с горящими глазами убеждала меня, что это, наверное, самый лучший подарок на свете. Я выбрал для жены кольцо волшебных снов: его владелец может сам стать режиссером собственных грез. Скорпиусу я, по совету мисс, купил новую метлу, а потом потратил еще час, помогая в поисках Розе. В общем, домой я заявился ближе к полуночи.