Потому что мы сломлены

Воскресенье началось с того, что мама подняла Гермиону в восемь утра, протянув список покупок, которые та должна была приобрести. В девять она уже ехала в супермаркет с папой. — Зачем мама это устраивает? — спросила Гермиона, открывая боковое окно, чтобы наконец почувствовать, как на скорости свежий воздух развевает её волосы. — Герми, — начал мистер Грейнджер, но она бросила на него злобный взгляд. — Прости, Гермиона… Ты должна понять маму. В течение всего года родственники встречаются и хвастаются своими детьми, а Моника ничего не может сказать. Этот ужин для неё возможность. Гермиона понимала, что отец был прав: она полностью изолирована от семьи и, конечно же, от остальных магглов тоже. — Скоро я вернусь, — улыбнувшись, сказала она. — Надолго ли? — мистер Грейнджер остановил машину на парковке и сжал правую руку дочери. — Мы всё понимаем, дорогая, и очень рады за тебя. Просто мы очень скучаем. И я могу с уверенностью сказать, из всех людей, которых я знаю, ты самый талантливый и успешный ребёнок. Папа всегда пытался поднять настроение Гермионе, и этот раз не стал исключением. Она давно не была в супермаркетах и совсем растерялась в огромном море продуктов. Надо бы показать его Рону. Проходя между рядов, она несколько раз прибегала к использованию Акцио, когда банка оливок стояла слишком высоко, или спустя десяток минут, когда Гермиона не могла найти нужную бутылку вина. Гермиона совсем забыла, как весело было ходить в маркеты в детстве. И даже прикупила пару шариковых ручек в подарок Уизли. Вернувшись домой, она помогла миссис Грейнджер приготовить ужин. Они сделали несколько салатов, запеканку, курицу и картофель к ней. Не подпустив Гермиону к приготовлению фирменного соуса, Моника велела дочери накрывать на стол, совсем забыв, что та может сделать это за две минуты с помощью магии. Тогда она отправила её переодеться и прибрать дом. Гермиона сделала это в обратном порядке. Поднявшись в свою комнату, она увидела на кровати выложенную одежду в розовых тонах. И удивилась, потому что обычно такую одежду не носила. Вещи были её размера и на них висели ценники. Видимо, очередные наряды, купленные мамой. Примерив их, спустилась вниз выяснить, зачем они ей. — Мама, зачем ты купила эти вещи, ты же знаешь, я такое не ношу, — требовательно заговорила Гермиона, загородив Монике проход на кухню. — Ты выглядишь отлично! — восхитилась миссис Грейнджер. — Нет, я не похожа на себя. Всё розовое и… — Хватит, — отрезала мама и отодвинула дочь, прошла на кухню и поставила поднос на обеденный стол. — Ты выглядишь как все подростки в Лондоне, выглядишь как все. Не выделяешься. Пожалуйста, хоть раз будь как все. Ты знаешь, мы гордимся твоими достижениями, но они, — Моника провела рукой по кругу, будто там кто-то был. — Они тебя не понимают, считают странной. Я не хочу, чтобы тебя считали ненормальной. Миссис Грейнджер сняла фартук и вышла из кухни, отправившись в спальню. Вот так Гермиона узнала многое за сегодняшний день. Она и вправду никогда не задавалась вопросом, каково родителям. Видимо, им приходилось постоянно объяснять всем, куда пропала их дочь, особенно, когда стёрла им память. Поняв, что в частности мама права, Гермиона поднялась к себе в комнату и достала утюжок. Ей потребовалось около сорока минут, чтобы привести волосы в порядок и нанести немного макияжа. Теперь она выглядела как любая девочка в Лондоне: укороченная розовая майка, клетчатая рубашка поверх, белые джинсы. На ногах розовые кеды. В шесть дверной звонок заиграл. Через пару минут дом наполнился гулом разговоров, и Гермиона поняла, что пора спускаться. Внизу ожидала толпа родственников, многих она видела всего во второй раз в жизни. При виде неё некоторые ахнули, а другие закатили глаза, видимо считая, что это верх театральности — вот так спускаться с лестницы, а не встречать у дверей. — Гермиона, детка, — запищала бабушка Лиза и крепко прижала к себе внучку. Её примеру последовали остальные члены семьи. Разговоры свелись к обучению. Особенно были популярны вопросы в духе: — Напомни, почему ты до сих пор не закончила эту свою школу для особо одарённых? — язвительно спросила миссис Дабт, особо не скрывая, что совсем не верит в существование такой школы. — Мы учимся до девятнадцати лет, — коротко ответила Гермиона, набивая рот едой, чтобы не приходилось отвечать. Но потом, когда начались вопросы про личную жизнь, стало лишь хуже. — Есть парень? — спросила кузина Алиса. Именно та кузина, что тыкала свой безымянный палец всем в лицо. Гермиона не успела открыть рот, как миссис Грейнджер ответила за неё: — Да, но она с ним нас не знакомит, — весь стол захихикал, кроме самой Гермионы. Она уже не знала, как и когда закончится этот ужин, боясь, что не удержится и направит на всех Силенсио, так они её бесили. К семи в дверь кто-то постучал. Это был прекрасный повод для Гермионы выскочить из-за стола и сбежать от незамолкающих гостей. — Я открою, — запищала она и вскочила с места. — Разве мы ещё кого-то ждем? — спросил мистер Грейнджер у жены, а та лишь пожала плечами. Идя в прихожую, Гермиона пыталась придумать повод покинуть этот дом, набитый родственниками с досаждающими вопросами, но открыв дверь, у неё появилось лишь одно желание: закрыть её поплотнее и вернуться на ужин, потому что перед ней стоял не кто иной, как Драко Малфой. — Что ты тут делаешь? — прошипела она, выходя на улицу и закрывая за собой тихонько дверь. — Привет, Грейнджер, — пропел он и чмокнул её в щёку. — Я хотел тебе написать, но потом решил навестить тебя! — Ты чуть-чуть не вовремя, — прошептала Гермиона и оглянулась в надежде, что мама не выйдёт проверить, кто пришёл. — Прости, — опечаленно сказал Драко и выдавил улыбку. Гермиона и вправду скучала по нему, но пустить его в дом, набитый магглами, было бы не самой гениальной идеей. Она подошла к нему поближе и заключила в объятья. Пусть и это стоило ему одного заклинания, но он всё равно пришёл к ней, потому что хотел просто увидеть. Потянувшись, вставая на цыпочки, она чмокнула его в губы, пытаясь не задерживаться и вернуться побыстрее в дом. — Ты так мило выглядишь, — ухмыльнулся Драко, оглядев её. — Нравится? — засмеялась Гермиона в ответ и покружилась. — Ты не представляешь, какую очередь я простояла ради этой кофточки. Мне нужна была именно розовая, как мои мозги, — писклявым голосом сказала она, имитируя девушек в торговых центрах. Теперь оба стояли и хохотали, совсем позабыв о гостях. — Гермиона? — раздался голос позади. Гермиона медленно развернулась и увидела маму, разглядывающую Драко. Великий Мерлин. — Здравствуйте, миссис Грейнджер, — вежливо сказал Малфой. — Я Малфой, Драко Малфой, — он всё ещё представлялся по фамилии, — похвально, учитывая, что никто и не слышал о богатстве и величии этой семьи в обычном Лондоне. Драко Малфой разговаривает с магглом, причём вежливо. Где же такое ещё можно было увидеть. — Очень приятно, Драко, — произнесла Моника не своим голосом от удивления. — Ты тот таинственный парень Гермионы? Минуту все трое молчали. Влюблённые переглядывались между собой, Драко ситуация забавляла, а вот Гермиона была в ужасе. Наконец он кивнул, чем ещё больше напугал её и обрадовал миссис Грейнджер. — Проходи! Что же ты тут стоишь?! — запела она и пригласила парня дочери в дом. — Драко, они все магглы, — прошептала Гермиона ему на ухо. — Знаю, — улыбнулся он и поцеловал ей руку. Присутствующие были в шоке. Они смотрели то на Гермиону, то на Драко, удивляясь, где же она нашла настолько аристократичного парня. Его манера говорить, сидеть, походка, вид, даже прическа — всё восхищало родственников Гермионы. Сама Гермиона никогда не обращала внимания, но Драко и вправду выглядел на миллион, как такой заучке, как она, повезло оказаться с ним? Именно этим вопросом задавалась не только сама Грейнджер при виде своего «парня», но и остальные. — Как вы познакомились? — спросила Алиса, пряча левую руку с кольцом под стол, что очень возмутило Гермиону, особенно, когда кузина начала строить глазки Драко. — Мы учимся вместе в Хогвартсе, просто на разных факультетах. Я на Слизерине. — Хогвартс? Слизерин? — переспросил кто-то, Гермиона была слишком занята испепелением взглядом Драко, чтобы обратить внимание на вопрос. Миссис и мистер Грейнджер как-то оправдали ответ Драко, который в непонимании смотрел на Гермиону. — Они не знают, — сказала Гермиона одними губами, на что Драко поднял большой палец, как бы говоря, что понял. Его продолжали закидывать вопросами, на что растерянный Драко чаще всего переадресовывал их Гермионе. — Гермиона? — Драко неуверенно зашёл на кухню. Гермиона стояла у раковины и мыла посуду. — Я еле вырвался от твоих родственников, — после того, как Драко не получил никакой реакции, он продолжил: — Гермиона, ты на что-то обижаешься? — Нет, — пробурчала она не повернувшись. — Хорошо, а то я уже подумал… — весёлым голосом начал Малфой. — Хорошо? Хорошокает он, ничего хорошего я не вижу, — Гермиона развернулась и грозно посмотрела на него. — Малфой, ты заявился ко мне домой, навязался моей маме и назвался моим парнем, — прошипела она, стараясь не перейти на крик. С минуту в комнате повисла тишина, Драко выглядел растерянным, ему совсем не казалось, что Гермиона была расстроена до этого момента. — Прости, — грустно наконец сказал он. Гермиона лишь махнула рукой в ответ и продолжила мыть посуду. — Почему ты моешь посуду? — Я не могу это сделать с помощью магии, всё-таки в доме полно магглов, — хихикнула она. — Меня и так тут считают сумасшедшей. Остаток вечера прошёл спокойно: все тёти и сестра были слишком покорены видом Малфоя, чтобы замечать странности в том, что говорил Драко, мистер и миссис Грейнджер были лишь рады, что дочь наконец-то познакомила их с кем-нибудь из школы, а Гермиона смотрела и удивлялась, как легко Драко вливался в любую компанию. — Спасибо, что приютила, — сказал Драко, когда они прощались. Родственники уже ушли и оставался лишь он, — Кстати… — он достал небольшой мешочек из кармана и протянул ей. — Это я, эм, для Живоглота. Гермиона аккуратно развязала ленточку и достала из мешочка зелёный ошейник. Он был сделан из кожи и по нему серебряными буквами вилась надпись «Живоглот». — Спасибо, — улыбнулась Гермиона и обняла Драко в благодарность. — Теперь, если он потеряется, я могу не бояться. — Ты, — Драко задержал объятья и прошептал на ухо Гермионе. — Ты единственное, что я боюсь потерять. Он медленно отстранился от неё и поцеловал. Медленно, но не задерживая поцелуй. Через секунду ощущение его рук на талии Гермионы пропало и, когда она открыла глаза, он уже трансгрессировал.

***

По приезду в Хогвартс всё вернулось на круги своя. Об отношениях Драко и Гермионы знал только Крис и то особо в них не лез, по крайней мере, в присутствии самого Малфоя. Драко неделями избегал коридор Памяти из-за портрета Северуса Снейпа, но это не могло продолжаться вечно, особенно учитывая, что Роуз Бене-Белл приехала в Хогвартс по специальному приглашению от директора Макгонагалл на презентацию биографической книги «Светлые тайны Тёмного профессора Снейпа». Ученики собрались в главном зале. Минерва поднялась на небольшой подиум и начала: — Дорогие студенты, мы вас собрали здесь, чтобы провести представление книги, написанной Роуз Бене-Белл о нашем любимом и храбром Северусе Снейпе, — зал разразился аплодисментами. Драко не совсем понимал, что происходит, знал, что по непонятным причинам доброе имя профессора было восстановлено посмертно, но никто никогда не объяснял почему. — Я думаю, вы знаете, что полгода назад книги Риты Скитер были запрещены, в том числе и её бесстыдная книга о профессоре Снейпе. Так что представляю вам настоящую биографию и писателя миссис Бене-Белл. — Добрый день, — смуглая женщина лет сорока заняла место директора на подиуме. — С большой помощью мистера Поттера и предоставленными им воспоминаниями профессора Снейпа, и конечно, с помощью других волшебников я смогла написать эту книгу. Конечно, как же можно обойтись без святого я-сую-свой-длинный-нос-в-ваши-дела Поттера. — Эта история рассказывает о его выборе, выборе защитить любимую любой ценой, даже ценой его свободы. Северус Снейп был очень храбрым человеком. И обидно, что до сегодняшнего дня правда была завешана занавесом лжи. После небольшого предисловия каждому желающему студенту раздали книги. Драко только из любопытства взял один экземпляр, надеясь прочитать его после уроков. Так и поступил. Лёг на кровать и погрузился в чтение. На первой странице красовался портрет Снейпа. Прочитывая страницу за страницей, Драко задавался вопросом, так ли было на самом деле? Неужели Северус Снейп любил мать Поттера и пошёл ради неё на такие жертвы. Посвятил жизнь защите Поттера ради Лили? Единственной возможностью узнать правду было лишь спросить у самого Снейпа. Убедившись, что время уже далеко после отбоя, Драко выскользнул из спальни Слизерина и направился на четвёртый этаж. Стараясь не разбудить картины, он аккуратно шёл на носочках, не доверяя даже заклинанию тишины, наложенному на обувь. Дойдя до конца коридора, прошептал: — Люмос, — неяркий свет засиял на кончике палочки. Он направил её на картину и увидел спящего Снейпа. — Профессор? Мужчина на потрете приоткрыл глаза и бросил недовольный взгляд на Драко. — Мистер Малфой? — голос звучал так же холодно, как и при жизни. Северус выпрямился и сложил руки на груди. — Что привело вас в столь поздний час? — Я прочитал книгу, — признался Драко. — Я рад, что в Хогвартсе вы смогли научиться читать. — Нет, книгу о вас, написанную Роуз Бене-Белл, — пояснил Малфой, прекрасно осознавая, что профессор понимает, о какой книге идёт речь. — Неужели это правда? — Да, всё до малейшего слова, — он посмотрел направо, и Драко проследил за взглядом: профессор смотрел на соседний портрет, на котором была изображена Лили Поттер, она спала и даже во сне выглядела как солнце. — Мне так жаль, — прошептал Драко, опустив голову. — Вы, вы самый храбрый человек, которого я знал. Профессор ничего не сказал, слова его приятно удивили, впервые Драко говорил от чистого сердца, а не потому, что его вынуждал отец. И Северус улыбнулся. Драко никогда ещё не видел улыбки профессора. — Она заставляет меня улыбаться, — ответил на немой вопрос Снейп. — Я по-настоящему счастлив сейчас, — он посмотрел в глаза Драко и кивнул. — Но ты ведь знаешь, о чём я. — Я знаю? — переспросил Драко. — Да, ведь ты тоже любишь Грейнджер. — Что? С чего вы решили? — напустив озадаченный и даже оскорблённый вид, спросил Драко. — Драко, твоя мать. В начале четвертого курса она попросила меня приглядеть за тобой, в особенности, когда ты в компании юной мисс Грейнджер. На секунду Драко задумался, когда это мама могла узнать, но вспомнил тот разговор по окончании третьего курса. — А ведь мы оба любим девушек, увы, недоступных нам. Я — Лили, ты Гермиону… — начал профессор Снейп. — И одно, всего лишь одно слово сломало всё! — продолжил Драко, перебив профессора. — «Грязнокровка». — Ты ведь сам всё знаешь, Драко. Зачем же тогда пришёл? Малфой не мог дать ответа. Идя в коридор памяти, он был предельно уверен в себе и в своих чувствах к Грейнджер, но после слов Снейпа больше не был уверен ни в чём. — Ты хочешь убедить себя, что понимаешь её, что всё в ней прекрасно, но правда в том, что ты не знаешь её. Ты не готов к её грусти, ошибкам и неуверенностям. Ты не готов любить её той, кем она является, — Северус говорил так, будто сам испытывал именно это в свои ранние годы. — Я готов, — резко ответил Драко, будто ставя точку в обсуждении. — Так скажи ей, что любишь её, в лицо. Не повторяй моих ошибок. — Северус, — послышался тоненький женский голос с другой картины. Лили Поттер уже не спала и, возможно, слышала их разговор. Драко, понимая, что лишний, коротко поблагодарил профессора и скрылся из коридора, направляясь к себе в спальню принимать решение, которое было принято задолго до него, ведь у каждого принца Слизерина должна быть принцесса из Гриффиндора — это уже стало традицией.

***

Гермиона сидела в главном зале на завтраке. Гарри рассказывал о грядущем матче, который решит, кто же отправится на финал. Через неделю Гриффиндор столкнется с Пуффендуем, а Слизерин с Когтевраном. Она пыталась сосредоточиться на том, что говорит её друг, но наблюдала, как Рон бегает за новенькой француженкой. Милая блондинка из Шармбатона с вечера святого Валентина строила глазки Уизли. Такие девушки не бегали за Роном в обычные дни. — Гарри, ты не думаешь, что это очень подозрительно? — спросила Гермиона. — София и Рон? — с набитым ртом спросил Гарри и посмотрел в сторону двух голубков. Они сидели справа от Поттера и что-то нашептывали друг другу. — Нет, просто она новенькая и никого не знает. — Новенькая в конце года, с первого же дня повисла на Роне, не странно? — не унималась Гермиона. — Нет, Гермиона, это не странно. Он наконец отошел от вашего разрыва, а ты теперь решила его ревновать? — Я не ревную, но я пытаюсь открыть вам глаза! — разнервничалась она, её раздражало, что Гарри потерял бдительность. — Может, Софии интересен Рон? Может, она бегает за ним из-за его известности, какая разница… — он прищурился. — Какая тебе разница? — Да никакой, Гарри, у меня и с Малфоем полно проблем, чтобы ещё лезть в их отношения, но что-то тут не чисто! — выдав всё это на одном дыхании, она не сразу заметила причину, по которой Гарри удивлённо округлил глаза. Повторив в голове свою последнюю реплику, Гермиона в панике забегала глазами по залу в поисках спасения. — Малфой? Что он опять тебе сделал? Клянусь Мерлином, я убью его! — зарычал Поттер и осмотрелся в поисках слизеринца. — Ни… ничего страшного, я уже разобралась, — в испуге пропищала Гермиона. Она была удивлена тем, как Гарри интерпретировал её рассказ о «проблемах с Малфоем». С ним надо что-то решать. Ты не можешь больше прятаться. Отложив вопрос с Роном и новенькой, Гермиона поспешила в свою спальню, где приняла решение разобраться в отношениях с Драко. Она написала ему записку волшебным пером и взялась за уроки в ожидании ответа. Когда перо зашевелилось и оставило на пергаменте согласие на встречу, она запаниковала. Что ему сказать? Попросить рассказать всем о ваших отношениях? Нет, вас никто не поймет, и готова ли ты к осуждению? В этом заключалась Гермиона: её слишком волновало мнение окружающих, ей Драко был дорог, но порча репутации «мисс идеала» пугала больше. Может, поэтому её называют чопорной — потому что она предпочитает быть девушкой с каменным сердцем, чем девушкой бывшего Пожирателя Смерти или так называемого принца Слизерина? Время тянулось медленнее, чем обычно, Гермиона пыталась вести себя как в любой обычный день, не паниковать перед важным разговором с Драко, пыталась отвлечься учебой, но ничего не помогало. Ничего, пока она не встретила бегущую в слезах Сьюзан. Направляясь в библиотеку, Гермиона столкнулась с подругой из Слизерина, которая буквально захлебывалась в слезах. Остановившись, Гермиона схватила её за руку и притянула к себе. — Сьюзан, что случилось? — Грейнджер пыталась заставить подругу взглянуть на неё, но та лишь отворачивалась. — Сью, кто тебя обидел? — Никто, — сквозь всхлипы сказала Сьюзан и, взмахнув черными волосами, скрылась в коридоре. Гермиона попыталась догнать её, но шла против движения толпы и поэтому с каждой минутой всё больше отставала. Она так и не смогла догнать подругу, но по воле случая нашла её сидящей на холодном каменном полу библиотеки. В три часа дня никто не заходил сюда, студенты были на уроках либо в главном зале. Сьюзан, прижимая колени к груди, качалась взад и вперед, пытаясь унять плач. Гермиона присела рядом с подругой и аккуратно убрала прядь чёрных волос с её лица. Сью наконец взглянула на неё, её глаза были красными от слёз. — Что случилось? — прошептала Грейнджер. Минуту поколебавшись, Сьюзан рассказала подруге правду. — Я не знаю с чего начать, — она сделала глубокий вдох и продолжила: — У нас старинная семья с кучей традиций. Сегодня мне пришло письмо, что как только мне исполнится двадцать, я буду выдана замуж. У Гермионы отвисла челюсть, она и не знала, что такие традиции до сих пор кто-то соблюдает. — И моим избранником стал, — она снова начала плакать навзрыд, на долю секунды Гермионе показалось, сейчас подруга скажет, что это Драко Малфой, ведь кто может быть хуже него? — Дэвид Флинч. — Ты шутишь? — рассмеялась Гермиона. — Он, по-моему, самый добрый и милый из Слизерина, насколько это возможно. — Но я не люблю его, я хочу выйти замуж по любви, хочу бабочек в животе и задыхаться от радости при виде мужа. — Сью, однажды кто-нибудь будет смотреть на тебя с блеском в глазах, какого ты не видела никогда прежде. Он будет смотреть так, будто искал тебя всю жизнь. Будет кто-нибудь, кто полюбит тебя больше жизни, жди и верь, и это придет, — Гермиона обняла подругу и отстранившись добавила: — Ведь ,может, Дэвид и есть тот самый. — Ты это чувствуешь, когда видишь Драко? — спросила Сьюзан, глядя в глаза и ожидая реакции подруги. Страх, паника, радость — всё перемешалось в груди Гермионы. Откуда она знает? Возможно, Крис ей рассказал? А может…? — Я видела вас. Я хожу во сне и, однажды проснувшись, я оказалась в зале Трофеев, недалеко от балкона, на котором вы целовались. — И давно ты знаешь? — выдавила писклявым голосом Грейнджер. — Ещё с начала года, увидела вас после того, как ты спрашивала у меня о нём, когда он уроки пропускал. Это откровение испугало Гермиону: они плохо скрывались, и ведь Сьюзан и Крис могли быть не единственными, кто заподозрил что-то. Не решившись задать наводящие вопросы и так расстроенной подруге, Гермиона постаралась её успокоить.

***

Драко ждал Гермиону на их новом любимом месте. Ногтями он ковырял скамейку на месте инициалов С&Л, эта надпись до сих пор не давала ему покоя, кто же их нацарапал? Что-то подсказывало, что скоро он узнает и что эта надпись значит намного больше, чем просто буквы двух студентов. Стоило ли послушаться совета профессора Снейпа? Признаться в своих чувствах будет означать довериться, открыться, а вот это уже дорогое удовольствие. Он не привык доверять людям. Точнее, верил лишь в одно — что если подойти к ним близко, они непременно причинят боль. И в этом люди никогда его не разочаровывали. Гермиона пришла вовремя. Она осторожно присела рядом с Драко и, когда убедилась, что никого нет поблизости, притянула его и жадно поцеловала в губы. От такого напора он слегка растерялся, но потом ответил на поцелуй, давая волю страсти. С неохотой оторвавшись друг от друга, они пытались перевести дыхание. Драко протянул руку и приобнял Гермиону, а она в ответ подсела ближе, положив голову ему на грудь. Они долго так и сидели, в объятьях друг друга, молча наслаждаясь тишиной и спокойствием — даже после окончания войны многие считали тишину привилегией. — Что между нами происходит? — нарушила такую ценную тишину Гермиона, не отрываясь от заката. — Я не знаю. Какая разница? Я счастлив, ты счастлива? — не говоря заветного слова, он всё равно смог открыться и рассказать о своих чувствах. — Да. — Хорошо. Ни один из них не хотел отпускать другого, они ещё крепче прижимались друг другу с наступлением ночи и похолоданием. Драко запустил пальцы в волосы Гермионы, но из-за её кудряшек не смог отделить прядь и лишь больше запутался в её волосах. Каково же будет детям? Испугавшись своей же мысли, Драко округлил глаза и глубоко вздохнул. Ты думаешь о детях? О детях с этой грязнокровкой? И вправду, год назад он бы и не подумал заводить детей даже с Панси или Клэр, а тут с Грейнджер. Он и впрямь сходил с ума, и всё из-за этой Грейнджер. И мысль, чёртова мысль о том, что она будет с кем-то другим, словно нож ранила его тёмную душу. — Правда в том, Грейнджер, — начал Драко, продолжая смотреть на небо. — В том, что я люблю тебя. Услышав эти слова, Гермиона резко повернулась и посмотрела Драко в глаза, не поверив своим ушам. — Ты не самая умная волшебница, раз не догадывалась о моих чувствах. Ты — все причины, вся надежда и все мечты, которые я когда-либо имел. Он остановился, чтобы дать время Гермионе осмыслить то, что сказал. Это был важный шаг для обоих и признаться стоило больших усилий. Переступить через ненависть, злость, грусть и отчаяние. Грейнджер смотрела на Драко глазами, наполняющимися слезами, и просто молчала. Она не двигалась, но одинокая слеза текла по её щеке, пока к ней не присоединились и остальные. Малфой не знал, что делать, он тоже смотрел на Гермиону и пытался запомнить каждый миллиметр, боясь, что она его покинет. — Не смотри на меня так, — прошептала наконец Гермиона и опустила глаза. — Как? — Как будто я всё, что у тебя есть, — ответила она и снова посмотрела на Драко, но в этот раз просто встала и убежала, пока Драко не успел ничего осознать и попытаться догнать её. Борись за неё. Впервые голос отца в голове говорил спокойно, и Драко определённо собирался последовать совету.