Слизеринские истории

На следующий же день после первого и единственного собрания дуэльного клуба было совершено еще одно нападение. На этот раз пострадал Джастин Финч-Флетчли, тот самый хаффлпаффец, на которого накануне Поттер натравливал змею. Вернее это многие думали, что он так делал, но Драко был уверен, что это полная чушь. Во-первых, уж он-то точно знал, Поттер – не наследник Слизерина. Куда ему. Драко поражался, как подобная мысль вообще могла прийти кому-то в голову. Джастина не убили, его спас Почти Безголовый Ник. Но в школе началась настоящая паника. Когда все стали бронировать места на Хогвартс-экспресс, чтобы попасть домой на рождество, это было похоже на бегство. Сам Драко на этот раз оставался на каникулах в школе и ни за что не поменялся бы местами с отъезжающими. Он в отличие от всех остальных учеников прекрасно знал, что происходит, он терпеливо ждал этих событий два месяца, отец поручил ему важное дело – наблюдать за всем происходящим... Драко чувствовал себя взрослым. И что? Вот так просто взять и уехать? Когда ты вдруг оказался в центре таких захватывающих и, несомненно, важных событий? Ведь отец не стал бы интересоваться всякими глупостями. Все это, по мнению Драко, было гораздо увлекательнее той ерунды, которой занимались его старшие приятели: Питер, Лукреция и Лайза. Подумаешь, помогать декану. Уроки что ли у гриффов проводить? Или Поттера охранять? Вот еще! Если неизвестный наследник прикончит этого очкарика, Драко даже пальцем не шевельнет. Так ему и надо. А декан... Он все равно ничего Драко не сделает, даже если директор и в самом деле поручил ему охранять этого задаваку. Они вон с отцом иногда так поругаются, что профессор потом целый месяц даже сов в Малфой-мэнор не присылает, а потом ничего... Винсент и Грегори тоже оставались в Хогвартсе. По-другому и быть не могло. Их отцы, чуть что, сразу бежали к Люциусу. Драко видел, как они приходили этим летом, рассказывали про обыски в их домах и спрашивали, что намерен предпринять Люциус. Дослушать, правда, Драко не удалось, отец застукал его под дверью и очень рассердился. Но Драко и так все понял: его отец как бы покровительствовал старшим Крэббу и Гойлу, а он, Драко, точно так же должен относиться к их сыновьям. Он старался, как мог: помогал на уроках, давал списывать домашние задания, следил, чтобы эти балбесы ни во что не ввязывались... Этот дурачок Поттер считал, что Винс и Грег при Драко вроде телохранителей. Он даже не заметил, что Драко ни разу не потребовал от так называемых "телохранителей" заступиться за него или помочь ему в стычке с гриффами. Нет. Драко не считал их телохранителями. Они просто были – "его людьми". Драко как-то раз слышал от отца это выражение. Он не совсем понял, что именно оно означает, но звучало красиво и внушительно – "мои люди". Кроме того с ними Драко было удобно. Они не задавали лишних вопросов, внимательно слушали, когда он хотел им что-нибудь сказать, и не приставали, когда ему было не до них. Они временами бывали не слишком сообразительными, но Драко это не волновало, думать он и сам умел. После рождественского ужина в Большом зале Драко ушел в гостиную первым. Винс и Грег все подкладывали себе добавку трюфеля, и ему надоело их ждать. Но время шло, чаепитие должно было давно закончиться, а они все не приходили. К тому же отец прислал Драко очень интересную вырезку из газеты, ему не терпелось обсудить ее, и он отправился на поиски. Драко нашел их в одном из коридоров подземелья. Странности начались практически сразу, но сначала Драко не придал этому значения. Винсент откуда-то точно знал имя очередного рыжего Уизли и даже поправил Драко, когда тот назвал его Питером. Потом оба – и Крэбб, и Гойл – как-то странно озирались, дожидаясь, пока Драко принесет газетную статью, присланную отцом. Прочитав ее, они, опять-таки оба, почему-то выглядели немного смущенными и натужно похихикали только после того, как Драко нетерпеливо спросил: - По-вашему, это не смешно? Когда лицо Крэбба исказилось от ярости, после того как Драко помянул всю семейку Уизли, Малфой насторожился. - Винс, что с тобой? – спросил он. – Живот болит, - буркнул тот. Винс и Грег, возможно, не отличались живостью ума, но никогда еще не выглядели такими тупицами. Драко сделал вид, что объяснение про больной живот его удовлетворило, и пустился в рассуждения про Дамблдора, стараясь придумать, что бы такое сделать, чтоб проверить реакцию этих двоих еще раз. Идея появилась довольно быстро. Драко стал очень точно изображать Колина Криви, этого подлизу и подхалима: - Поттер, а можно тебя сфотографировать, Поттер? А можно получить твой автограф? А можно облизать твои ботинки, ну, пожалуйста, Поттер? Крэбб и Гойл сидели с каменными лицами, а в глазах у них явно читалась злоба. - Да что с вами такое? – в очередной раз спросил Драко. Оба приятеля, хотя Драко уже почти не сомневался в том, что это не его приятели, через силу засмеялись. "Кто это? – думал между тем Драко. – И что им надо в гостиной Слизерина? Шпионить что ли кто-то решил? Интересно, кто?" Он вспомнил, как буквально только что наткнулся в подземелье на одного из Уизли. "Может, это близнецы? Тоже решили поискать наследника Слизерина, а старший братец их прикрывает?" Драко решил перевести разговор на эту тему и посмотреть, заинтересует ли она неизвестных, и станут ли они задавать какие-нибудь вопросы. – Святой Поттер, друг грязнокровок, – медленно сказал Малфой. – Еще один нашелся, кто даже волшебников не различает, иначе он не ходил бы с этой выскочкой Грейнджер-грязнокровкой. И люди думают, что это он – наследник Слизерина! Лже-Крэбб и лже-Гойл, казалось, затаили дыхание. Они даже подались вперед, рискуя свалиться со стульев. "Мерлин великий, стоило ли пить оборотное зелье, если совсем не умеешь держать себя в руках и скрывать своих чувств? Небось, надеются, что я сейчас скажу им, кто же он – наследник Слизерина. Идиоты". - Хотел бы я знать, кто это. Я бы ему помог. У лже-Крэбба отвисла челюсть, так что лицо его потеряло остатки осмысленности. А лже-Гойл быстро спросил: – У тебя, наверное, есть идеи, кто за этим стоит... "Ну, точно. Пришли вынюхивать про наследника". – Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз тебе нужно повторять? Драко был зол. Он даже не знал, что именно злило его больше: наглость неизвестных, то, что они такие придурки, или то, что, как он думал, перед ним эти прощелыги Уизли, которые, видимо, возомнили, что смогут обхитрить слизеринца. Такое нахальство и раздутое самомнение требовали наказания. - Я знаю лишь одно: когда Тайную Комнату открывали в прошлый раз, одна грязнокровка умерла. Так что, готов поспорить – это лишь вопрос времени, когда одного из них убьют в этот раз... Надеюсь, это будет Грейнджер. Лже-Крэбб сжал свои огромные кулаки, а лже-Гойл тут же задал новый вопрос, видимо, надеясь отвлечь внимание Драко. Малфой уже еле сдерживался, чтоб не рассмеяться. И тут шпионы-недотепы прокололись еще раз. – В Азкабане? – переспросил лже-Гойл с таким недоумением, что сразу становилось понятно – о тюрьме, про которую как раз говорил Драко, он слышит впервые. – Азкабан – колдовская тюрьма, Гойл, – ответил Драко и недоверчиво посмотрел на него. "Не могу поверить, что Уизли даже про Азкабан не знают, - подумал он. – Они, конечно, не семи пядей во лбу, но чтоб настолько... Может это все-таки не они... Может, это Поттер? Во всяком случае, тупит этот неизвестный именно как Поттер". Болтая о том, что и так всем было известно, Драко перевел разговор на своего отца. Он решил рискнуть, надеясь, что у него все получится, а отец оценит его смекалку. Ему нужно было иметь возможность сказать главное: - У отца есть несколько очень ценных предметов, связанных с темными искусствами. К счастью, у нас есть своя тайная комната под полом в столовой... – Хо! – сказал лже-Крэбб. Драко посмотрел на него. Лже-Крэбб покраснел. Даже кончики его волос порыжели. Нос тоже медленно удлинялся... Кто бы это ни был, он превращался в самого себя. Взгляды обоих шпионов наполнились ужасом, они вскочили на ноги, пронеслись через длинную гостиную Слизерина, буквально бросились на каменную стену и выбежали в коридор. А Драко отправился писать отцу. Прочитав полученное той же ночью письмо, Люциус задумался. Все было довольно умно: рассказав неизвестным малозначащую информацию, Драко сделал вид, что полностью доверяет тем, с кем говорит, и что действительно принял их за своих. Бестолочи, позволившие себе начать превращаться в самих себя прямо на глазах у его сына, конечно же, поверят теперь и в то, что в Малфой-мэнор есть тайник под полом в столовой. Тайник-то, действительно был, но в нем уже давно ничего ценного не хранилось. К тому же в поместье это, естественно, был не единственный тайник. "Если это и в самом деле дети Артура... – Люциус улыбнулся. – Будет прелестно, когда по наводке Уизли ко мне придут с обыском и ничего не найдут. Фадж у меня попляшет. Это же клевета и произвол. Пожалуй, тогда Уизли сможет навсегда распрощаться со своей вшивой должностью в министерстве. Хотя... Если это были его дети... эти олухи, чего доброго, еще забудут сообщить отцу. Ну, посмотрим". Драко же Люциус отправил коротенькую записку: "Молодец, сын". Едва Драко вернулся из совятни, как в гостиную вошли Винсент и Грегори. - А, явились, - сказал он. - Драко, ты не представляешь! – хором ответили они. - Да уж могу себе представить. Но вы первые! Винс и Грег недоверчиво покосились на Драко и начали рассказывать, как вышли из Большого зала и увидели пирожные. - Шоколадные! – с обидой добавил Винсент. - Мы подумали, что это очередной рождественский сюрприз Дамблдора. – Грег виновато развёл руками. – Ну и съели... - Ага, и очнулись уже в кладовке со швабрами, - Винс свирепо сжал кулаки. – Ещё и запертой. - И кто же вас освободил? Алохомору не пробовали? – скептически поинтересовался Драко. - Уже собирались, как дверь распахнулась, и тошнотворно улыбающийся Дамблдор сообщил, «как удачно он задержался, чтобы выпить ещё чашечку чая с профессором МакГонагалл». Драко передёрнуло от отвращения. - Вот-вот, - кивнул Винс. - Грег ему сказал: «Сэр, вы наверно хотите знать, как мы здесь оказались...». Но не успел он договорить, что «мы тоже хотели бы это знать», как директор усмехнулся и, подмигнув, сказал, что "в рождественскую ночь могут происходить самые невероятные события". - У нас отвисли челюсти, а он пожелал счастливого Рождества и ретировался. - Мы что-то пропустили? Драко вкратце обрисовал им свой разговор с лже-Крэббом и лже-Гойлом, в конце резюмировав, что нечего есть всякую гадость, неизвестно откуда взявшуюся. Винс и Грег после разговора с Драко спустились в больничное крыло, чтобы попросить у мадам Помфри зелье от головной боли, появление которой доказывало, что в съеденных ими пирожных был Глоток Сна. Вернувшись уже перед самым отбоем, они наперебой рвались что-то сообщить Драко. - Структура волосяного покрова явно от кошачьих! - И глаза, и усы! - Стоп-стоп-стоп, - прервал их Драко. – Ребят, сколько раз я вам говорил, что не понимаю эти ваши разговоры о всяких магических существах... - Драко, - Грег собрался с мыслями. – Мы только что в больничном крыле видели Грейнджер. У неё лицо покрыто шерстью, глаза, усы... Мадам Помфри даже пришлось достать ширму и закрыть ее кровать, чтобы никто не видел. В общем, выглядит она почти как кошка! - Как кошка Миллисенты, я бы даже сказал. - Вы всех увиденных животных помните в лицо? - Почти всех, - улыбнулся Винс. – Но у Милли к тому же редкая породистая кошка, это точно она, я уверен. - Значит, Грейнджер и варила это зелье, - сделал заключение Драко. – А приходили Поттер и Уизли. Потому что со своим волосом всезнайка Грейнджер облажалась! Все трое засмеялись, представляя, как рвёт и мечет теперь из-за своей ошибки эта самоуверенная и наглая гриффиндорка.