"Full moon..."

« — Сара… — донеслось до твоего сознания словно через толстый слой плотной ваты. — Сара, девочка моя, открой глаза.» Эти слова ты слышала уже достаточно длительное, даже для твоего бессознательного мирка, время. Все один и тот же голос вещал заученные речи будто кто-то с довольно изощренной фантазией записал себя на диктофон, прослушивая свой голос на бесконечном повторе и получая от этого какое-то садистское удовлетворение. Иногда к этому с ума сводящему баритону, что более походил на шелест сухих листьев по набережной мостовой под натиском порывистого ветра, примешивался иной, отдаленно слышимый и оттого кажущийся недосягаемым. «Его» голос. Голос, что так сводил с ума и от которого твое сердце пропускало удары, сбиваясь с привычного, мерного и спокойного ритма. Этот голос, ты знала, принадлежит ему. Тому, что так часто прежде был усладой твоего измученного сердца. Тому, кто еженощно посещал твои самые чудесные и сладкие грезы. Кто вынудил твое сердце превратиться в цепного пса, который души не чает в своем хозяине и готов верой и правдой служить ему, даже если итог будет плачевный — синяки да ссадины от побоев и голодная смерть. Джун. Твой Джун. « — Почему она никак не просыпается? — словно мантру повторял один и тот же старческий голос. — Что же мне делать?..» *** — Вернись. — это прозвучало далеко не как просьба. Скорее всего это был четкий и неоспоримый приказ. — Сара, ну же! Вернись! — он сидел на краешке твоей постели и ты даже через забытье чувствовала как сильны его руки на твоих плечах. — Сара!.. Он чувствовал что все его потуги бесполезны. Ли Джун даже и не задумывался, почему он сейчас у твоей постели? Почему так рьяно пытается тебя вернуть? « — Меня зовут… Елена. — раз за разом прокручивались твои слова в его воспаленном разуме.» Где он ошибся? В каком месте так сильно просчитался? Неужели изначальный подход был неверен?.. — Елена… — в отчаянии прошептал он, густо посмеиваясь от собственного безумия. — Вернись, Елена. Его взгляд поднялся и до рези в глазах он стал всматриваться в твое лицо словно ища отклика. Ему нужны были ответы. Три дня и три ночи прошло с момента потери тобою сознания в ту ночь, ночь нападения на его дом. Его святая святых. С твоим появлением в его жизни что-то незримо изменилось. Но он учуял этот запах перемен, будто волкодав чует запах долгожданной добычи. Сулили эти перемены ему нечто хорошее, или, роковая красотка с удивительно манящим именем Фортуна подготовила для него не столь лицеприятный подарок? Ему пришлось несколько раз крепко проморгаться. Все его потуги не принесли ничего полезного — лишь ломящую боль в висках и слезы, орошающие пересохшую от напряжения оболочку глаз. И вот… Стоило ему открыть глаза и попытаться вновь сфокусировать взгляд, как по твоему лицу пошла легкая рябь, на короткий миг смазавшая черты, превращая его в девственно чистый холст живописца, а следом, на этом холсте появился совсем иной абрис. Его видения, его сны вдруг превратились в явь. Он знал это лицо словно свое собственное. Он видел его раз за разом, но никак не мог уловить его и запечатлеть в памяти. До этого момента. Один миг. Один взмах ресницами и все исчезло. Растворилось словно спирт в стакане с водой. Никакого следа. Лишь легкий флер и горечь получившегося напитка, оставляющего в горле противный, саднящий, горький осадок. — Ты не «она»! — рявкнул Джун и следом прикроватный светильник улетел в стену от сильного удара. Комната погрузилась в полумрак. Отсветы уходящего на убыль полнолуния едва оживляли контуры, танцуя причудливо-безумные пляски между светом и мраком, отбрасывающие тени на бесчисленные поверхности. — Джун… — твои губы пересохли и едва шевелились. Голоса не было слышно, но эти губы шептали столь отчаянно, будто в этом шепоте был вложен весь смысл спасения Мировозздания. — Джун! — резкий окрик разрушил устоявшуюся тишину погруженной во мрак комнаты. Резкий крик вынудил Ли Джуна закрыть уши и поморщиться. Весь мир будто сошел с ума и он вместе с ним. Ведь он отчетливо слышал: эта удивительная пленница, по совместительству его вынужденная нареченная звала его. Его, чье имя ни разу и ни при каких обстоятельствах не могла нигде слышать. Что происходит?! Он склонился чтобы в очередной раз встряхнуть ее как следует, но тут же попал в плен ее цепких отчаянных объятий. Хрупкий девичий стан столь тесно прильнул к его торсу, будто они — одно, некогда поделенное и потерянное, единое целое. Ее тонкое, ломкое тело судорожно вздрагивало, будто через него проходили много вольтовые разряды молний. Ее сбивчивое, хриплое, тяжелое дыхание щекотало его шею, а ручьистые слезы промочили его одежду. И, тем не менее… Он чувствовал — так правильно. Словно он обрел то, что когда-то у него отобрали. Нечто родное и незаменимое. « — Елена… — пронеслось в его голове. — Неужели это ты?.. — сбивчивые мысли со скоростью света сменяли одну за одной. Они хаотично метались, не давая мужчине опомниться. — Разве такое возможно?..» Дикая волна безумия заполонила его до краев. Джун был готов взорваться на множество частей. Но вместо этого лишь покрепче сжал тебя в ответных объятиях. Страшный. Грозный. Смертоносный. Предводитель мафиозной группировки. Все, что перечислено выше отошло даже не на второстепенный план. Его «я», что он так тщательно оттачивал с годами, в этот миг исчезло, растворилось, забылось. Остался лишь оголенный комок нервов и переживаний. Остался, так званый, «настоящий» он. И Джуну это было не по вкусу. Он не должен давать слабину. Он ни в коем случае не должен открывать спину для удара. Не должен обретать новые слабости. Господи… Как безумно много этих «не должен». Он лишь возжелал оставить себе этот миг. Этот безумно короткий миг душевной чистоты. Разве это много?.. ***