Часть 1
17 декабря 2016 г. в 22:23
Рутберг перебирает стопку исписанных листков, ищет нужный рецепт. Свечи приглушенно мерцают, пламя колышется едва заметно. Рутберг ждет, хоть до сих пор продолжает работу. Улыбается, не глядя на порог. Зазвенит колокольчик – он поднимет голову, выпрямится, впустит на порог – случайно ли прохожего, частого ли покупателя, ученика ли, врага ли, друга ли…
Раскрывается дверь – без предупреждения, порывисто, громко. Рутберг хмурится, пряча улыбку. Недовольно смотрит, придавливает ладонью листки.
– Я помешал? – радостно, довольно. Дэшвуд щурится, прикрывает дверь.
– Сам видишь, – произносит Рутберг негромко. Улыбку совсем не стереть, не скрыть тепло во взгляде.
– Не вижу, – Дэшвуд улыбается широко, подходит ближе, садится, кладет на стол долговую книгу.
Рутберг замечает царапины, испачканный локоть. Тихо вздыхает, взглядом ища средство от ссадин.
– Устал сегодня? – голос Дэшвуда заботлив.
Рутберг качает головой. Даже если под конец дня навалится тяжесть – он ее не ощущает.
– До конца недели я свободен, – говорит Дэшвуд. Жмурится, трет глаза.
Рутберг хмыкает, глядя на друга. Незаметно выдыхает, робкая радость от услышанных слов осторожно пробуждается.
– Никаких незапланированных дел? – тихо спрашивает Рутберг.
– Никаких, – улыбка Дэшвуда счастливая, яркая. Уверенность в голосе отводит сомнения прочь. Рутберг чуть склоняет голову, откладывая в сторону рецепты. Дэшвуд опирается на спинку стула, незаметно зевает. Рутберг прячет смешок. Работать сейчас бесполезно.
– Я согрею ужин, – говорит он, вставая.
Дэшвуд кивает, выпрямляется. Рутберг чувствует отголосок усталости, но сумеет развеять ее.
– Можем сходить к Деспани, – оживляется Дэшвуд. – Прихватить с собой Генная, – продолжает он. – После полуночи таверна свободна, если кому-то вдруг не приспичит.
Рутберг улыбается каждому слову, скрываясь в маленькой кухне.
Он видит полутемный зал таверны, слышит звон стаканов, плеск вина…
Разжигает очаг, достает тарелки. Он думает о грядущих нескольких вечерах, когда они втроем окажутся у Деспани.
Рутберг греет ужин, неспеша накрывает на стол.
– Все готово, – говорит он, кивая Дэшвуду.
Тот быстро встает, поправляет рубашку. Долговая книга остается среди бумаг.
Рутберг прикрывает глаза – и правильно, нечего дневным делам мешать отдыху.
Рутберг ведет Дэшвуда за собой, дает время вымыть руки.
Сам трет глаза украдкой, подходит к столу, садится.
Дэшвуд довольно тянется, вдыхая аромат ужина.
Приветственно поднимает бокал, отчего Рутберг вновь тихо хмыкает.
– Можем сходить, – отвечает он, наконец, невольно думая о скорой встрече.
Стол, накрытый на четверых, дружеские шутки, понимающие взгляды.
– Завтра предупрежу их, будь готов вечером, – отзывается Дэшвуд, берясь за вилку.
– Буду, – улыбается Рутберг снова.
Он не считает себя мечтателем, но предвкушение дружеского вечера становится сильнее.
– Тогда все выходные – наши, – щурится Дэшвуд, и Рутберг соглашается.
Он сдержан, но не может не думать, как давно они не встречались все вместе.
Даже от этих мыслей становится хорошо. Дэшвуд с удовольствием принимается за ужин, благодаря взглядом, а Рутберг думает, как лучше устроить выходные. Чтобы снова погрузиться в уютную атмосферу, разделить череду вечеров с друзьями, укрепить эту близость, родное чувство, возникшее однажды, и ставшее очень важным.
– Наши, – откликается Рутберг, глядя на Дэшвуда.
Тот снова счастливо жмурится, думая о скорой встрече, и Рутберга вновь накрывает предвкушением.
– Естественно, – кивает Дэшвуд. – Жду с нетерпением.