***
Валиде Султан сидела на балконе, на тафте, ей вынесли служанки туда яства, а Аги стол, дабы принять у себя Фарью. Кёсем ждала её, однако хотела немного почитать, чтобы расслабиться. Наконец, на балкон зашёл Хаджи Ага. — Валиде Султан, пришла Фарья-хатун, — Кёсем закрыла книгу и отдала её служанке. — Проси, — сказала Кёсем. Хаджи Ага вышел, и после него зашла Фарья. Она поклонилась. — Валиде, вы посылали за мной? — спросила Фарья. Кёсем улыбнулась, и указала рукой на подушку, недалеко от тафты. — Садись, пообедай со мной, ты ведь сегодня ещё ничего не ела, — сказала Кёсем. Фарья кивнула, и села на подушку. Когда Кёсем разрешила кушать, Фарья решила начать с супа. Валиде заметила, что Фарья довольно аккуратно кушала, значит, знала правила этикета у османов, это обрадовало Валиде. — Фарья, я наслышана о том, что мой сын Повелитель сделал тебя рабыней и своей фавориткой. — Фарья поперхнулась, и сразу же запила молоком. — Прошу прощения, Валиде, — извинилась Фарья, вытерев рот салфеткой. — Ничего, — махнула рукой Валиде, и служанка налила Фарье в бокал ещё молока, — такая тема любого заставила бы поперхнуться, милая. И меня ужасно огорчила эта новость, надеюсь, что твоя комната тебе по нраву? — По нраву, госпожа, — кивнула Фарья, — однако мне неловко чувствовать себя рабыней в гареме Повелителя. — Кёсем не удивилась. — Как вообще можно считать себя рабыней, когда только вчера я была свободной мусульманкой? — Кёсем оторвалась от яств, и посмотрела на Фарью. — Тебе повезло, Фарья, — сказала Валиде. — И в чём же, госпожа? — удивилась Фарья. — Если бы ты осталась свободной, мой сын Повелитель выслал тебя в твои земли, и ты жила бы не здесь, не имея даже трона. А так, ты можешь оставаться рядом с Повелителем. — Не вижу ничего хорошего, госпожа, — вздохнула Фарья, — мне не нравится быть рабыней. — Только тебе я могу доверить защиту Повелителя, Фарья, — слова Валиде удивили Фарью, и она посмотрела на Валиде. — Госпожа, что вы такое говорите? — воскликнула Фарья, — мне запрещено даже меч в руки брать, я ведь теперь рабыня. — Валиде рассмеялась. — Любовь — лучшая защита, Фарья, — сказала Кёсем, хатун покраснела, — и твоё смущение тому доказательство. — Простите мою грубость, госпожа, — извинилась Фарья, — но я не понимаю о чём вы… — Не лги самой себе, Фарья, — сказала Валиде, и взяла хатун за руку, — не каждая удостоится чести быть фавориткой моего сына Повелителя, и далеко не каждая способна влюбить Повелителя в себя. Меч не всегда решает проблему, кому, как ни тебе знать это, милая. — Тут вы правы… — согласилась Фарья, — но как мне уберечь Повелителя? — Влюби его в себя ещё сильнее, — сказала Валиде, — стань его жизнью, его дыханием, Султаншей его сердца — как говорил султан Сулейман. — Если бы Повелитель любил меня, то не сделал бы меня рабыней, госпожа, — сказала Фарья. Валиде пригласила Фарью сесть на тафту. Фарья послушно села рядом с Кёсем, и та положила на её руку свою. — Я позвала тебя не только для этого, Фарья, — сказала Валиде, Фарья удивилась, — у меня есть к тебе просьба, не приказ, а именно просьба. — Слушаю вас, Валиде, — сказала Фарья. Валиде Султан рассказала Фарье о том, что Касым спал с рабыней из гарема брата-Повелителя, и она забеременела. От такой новости, Фарья почернела. — Валиде, если Повелитель узнает… — Он накажет Касыма, знаю, — кивнула Валиде. — Но, что я могу сделать? — Гюльбахар Султан, — сказала Валиде. — Валиде шехзаде Баязида? — удивилась Фарья, — мне сказали, что она предала династию, и находилась 8 лет в ссылке, вы сами воспитывали шехзаде Баязида. — Да, ты права, Фарья, последние 8 лет именно я воспитывала и защищала своих шехзаде, включая Баязида, однако, когда меня сняли с поста регента, Гюлбахар Султан вернулась. А после этого, на меня было совершено нападение… — Фарья сжала руку Валиде. — Я слышала об этом, — вздохнула Фарья, — но я не понимаю, зачем вам нужна моя помощь. — Валиде посмотрела на Фарью. — Шехзаде Баязид узнал про беременность хатун от Касыма, и рассказал об этом своей Валиде. Она не упустит шанса воспользоваться этим, чтобы шантажировать меня, и остаться во дворце. — Разве, лекарь не должен быть провести операцию над хатун? — удивилась Фарья, — можно лишить её ребёнка. — В том-то и проблема, Фарья, — сказала Валиде, — хатун исчезла.***
Мурад сидел за столом и делал какое-то украшение из изумрудов. Он делал оправу, явно для кольца, а рядом лежало ожерелье, уже готовое к использованию. Мурад намеревался подарить ожерелье своей Валиде, он улыбался, когда думал о ней, однако, когда делал кольцо, вспоминал про Фарье, ведь для неё он и начал его делать. — «Я никогда не стану добровольно перед вами на колени!» — вспоминал он слова Фарье, когда победил её в схватке. Отложив незавершенное изделие в шкатулку, Мурад откинулся на спинку стула, размышляя о том, что ему делать дальше. Фарья теперь его рабыня, он может делать с ней всё, что захочет, фавориткой сделал, отдельную комнату выделил. Она будет жить также, как жила до этого, только сама, чтобы не было возможности предать его ещё раз. Стук в дверь. — Войди, — приказал Мурад, и сел ровно. В покои зашёл Ага, — есть новости? — Повелитель, Фарья-хатун сейчас у вашей Валиде, — поведал Ага, — Хаджи Ага пришёл за ней, и они ушли в покои Кёсем Султан. — Мурад задумался. — Известно — для чего, Ага? — Нет, Повелитель. — Хорошо. Можешь идти, — и махнул рукой, Ага поклонился и вышел. «Она уже возненавидела меня, когда я сделал её рабыней…» — подумал Мурад. Он встал и собирался сесть на кровать, но тут его «переклинило» и он вышел из своих покоев.***
Кёсем, во время беседы с Фарьей уже внутри покоев, поняла, что она самая обыкновенная принцесса, не имеющая потайных замыслов или скрытых мотивов. Фарья прекрасно, знается на политике, ботанике и географии, она прекрасно обучена манерам, и Кёсем с удовольствием разговаривала с ней, иногда выведывая такие интересные секреты о растениях, особенно целебных, о которых раньше могла и не знать. — Так значит, можно и самому вывести яд из организма? — спросила Фарья, когда пошла речь о ядах. — Да, — кивнула Кёсем, — Хюмашах Султан, дочь покойных Султана Мехмета и Сафие Султан, а также тётка покойного Султана Ахмета, спасла хранителя покоев — Зюльфикера, используя уголь. — И как она это сделала? — Она… — Дорогу! Султан Мурад хан Хазретлери! — объявил Ага. Фарья встала и поклонилась. В покои зашёл Мурад. Кёсем улыбнулась, и встала с тафты, подходя к сыну. — Мурад, мой лев, я как раз собиралась послать за тобой, — улыбнулась Кёсем. Мурад удивился. — Что случилось, Валиде? — Я подумала, что стоило бы устроить праздник в гареме, чтобы развеселить всех, — сказала Валиде, — надеюсь, что ты возражать не станешь? — Мурад поцеловал руку матери. — Что вы, Валиде, ваши решения — мои решения, — сказал Мурад. Фарья опустила взгляд, Мурад посмотрел на неё. — Фарья, — позвал Мурад. Девушка подняла взгляд на него. — Вижу, что ты надела мои подарки. — он имел ввиду платье и украшение для волос. — Ваши подарки прелестны, Повелитель, — и поклонилась, — для меня честь носить то, что вы сделали своими руками. — Мурад улыбнулся. Затем позвал Агу, он держал в руке шкатулку. Кёсем удивилась. — Что это, Мурад? — спросила Валиде. Мурад взял шкатулку, открыл её, и Валиде увидела прекрасное ожерелье, в комплекте с не менее прекрасными серьгами. — Аллах… Мурад, — ахнула Валиде. — Я знаю, что это украшение не достойно вас, Валиде, — Кёсем повернулась, и Мурад застегнул ожерелье на шее матери. — Но оно вам очень к лицу, Валиде. — Спасибо, Мурад, — поблагодарила Кёсем. и подошёл к ней, подняв голову за подбородок, чтобы Фарья посмотрела на него, однако она отводила взгляд. — Сегодня вечером, я буду ждать тебя, Фарья, — сказал Мурад, и повернулся к матери, — Валиде, лично займитесь этим. — Конечно, сынок, — улыбнулась Валиде. Мурад улыбнулся и вышел из покоев. Лицо Фарьи почернело, настроение сразу же упало, и все разговоры с Валиде о хорошем, куда-то испарились. Повернувшись к девушке, Кёсем собиралась что-то сказать, однако увидев слёзы на её глазах, вытащила из рукава платок и дала ей. Фарья взяла платок и вытерла слёзы. — Хальвет — это не конец света, Фарья, считай это новым началом. — Какое может быть начало, Валиде, — удивилась Фарья, — когда я — рабыня, иду на хальвет к Султану, который всё ещё ненавидит меня за мой же проступок? — Кёсем вздохнула, и позвала служанку. — Отведите Фарью-хатун «хамам», — сказала Валиде, — Мелике, проследи, чтобы всё было идеально. Затем приведите её ко мне в покои, будем выбирать подходящий наряд. — Мелике и Фарья поклонились, затем вышли из покоев Валиде.***
В хамаме Фарья была не единожды, однако сегодня это был настоящий Ад. Служанка налила горячей воды, и начала мыть Фарью, та лишь сидела на специальной подушечке, в ожидании вечера. Нежелание идти к тому, кто не любит её, нарастало и нарастало, Фарья чувствовала, что это не правильно, однако ничего не могла поделать. Когда служанка закончила, то на Фарью накинули шёлковый халат, и в сопровождении служанок, девушка отправилась в покои Валиде.***
Валиде ждала гостью. Когда Фарья, наконец, пришла, Валиде была рада. — Пойдём со мной, — сказала Валиде. Кёсем провела Фарью в другую комнату, которая относилась к покоям Валиде Султан. Пройдя через несколько коридоров, Кёсем, наконец, открыв дверь, пустила хатун в новую комнату. Увиденное потрясло Фарью. Это была та самая комната, в которую когда-то, Сафие Султан привела Анастасию, ныне Кёсем — комната с нарядами и украшениями. Сафие подарила все эти прекрасные украшения и платья Анастасии, однако никто никогда не видел её в них, разве что, во время первого настоящего хальвета Анастасии и Ахмета. — Что это за комната, Валиде? — удивилась Фарья. Кёсем осмотрела взглядом всю комнату. — Эта комната стала началом всего, Фарья, — сказала Валиде, — когда-то я вошла сюда под именем Анастасия, меня сюда привела Сафие Султан, дабы нарядить меня, затем, она подарила мне эту комнату. — Но, Валиде, почему вы не надеваете эти прекрасные украшения и платья? — спросила Фарья. Валиде улыбнулась. — Она напоминает мне о кровавом прошлом, — лицо Кёсем помрачнело, — но не будем об этом. Лучше, скорее выбрать тебе наряд. Примерка началась. Фарья ходила по комнате, выбирая себе платье, а служанки помогали ей одеваться. Никакое платье на Фарье, не нравилось Валиде, и его приходилось вешать обратно. Фарья пыталась донести до Валиде, что ей все платья нравятся, однако Кёсем сказала, что этот хальвет должен быть особенным, ведь, теперь он официальный, а не спонтанный, как было в прошлый раз. Ожерелья, серьги, короны, платья…. У Фарьи уже волосы становились дыбом. Однако, наконец, последнее платье, которое она надела, затмило все предыдущие. Корона и украшения прекрасно гармонировали с ним. И сидящая на тафте Валиде, наконец, была довольна. — Оно прекрасно тебе подходит, Фарья, — улыбнулась Валиде, и подошла к Фарье, осматривая её с ног до головы. — Валиде, я… — Эти наряды — твои, Фарья, — слова Валиде удивили Фарью, и она посмотрела на неё. — Валиде, я не могу принять их. — Это приказ, Фарья, — грозно сказала Валиде, — для меня ты не рабыня, Фарья, ты — прекрасный бутон, который рано или поздно распуститься, будь-то любовь или ненависть, но распуститься, и тогда — ты сама себя удивишь. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…