Телохранители или "Боже, зачем я связалась с ними?!"

Двухнедельное отсутствие и почти 10 страниц текста :D Ох, тяжко они мне дались... Я, конечно, старалась передать вам, дорогие читатели, все эмоции, чувства и переживания, испытываемые героями, но, боюсь, что этого оказалось недостаточно. Делитесь впечатлениями, чтобы автор мог как-то корректировать свой стиль написания. Извините за такое отсутствие, но надеюсь, что две полноценные главы компенсируют этот огрех ^^ Хорошие новости! У меня появилась бета! _Мадара_, спасибо Вам за то, что согласились помочь :3 (Кстати, я подумываю о введении в историю человека с таким же именем :D) Приятного всем прочтения! P.S. Итачи, ты был хорошим человеком... _______________________________________ Непонятный шорох доносился откуда-то сзади, с каждой секундой обретая форму и четкость. Сознание медленно высвобождалось от оков сна. В голове стали копошиться мысли, все еще связанные с увиденными сновидениями. Пробуждение неспешно кралось к своей новой жертве. Девушка только со второй попытки смогла поднять тяжелые веки. Окружающий ее мир казался серым и невзрачным. Шум, казавшийся ей каким-то надоедливым шорохом, исходил от разбивающихся капель за окном. Шел проливной дождь. Хината приподнялась на локтях и осмотрела комнату, где сейчас находилась. Маленькая, запыленная и с минимальным количеством мебели – она казалась крайне неуютной. Отталкивающее чувство дискомфорта усилилось, когда затуманенный взгляд наткнулся на окошко под самым потолком. В него же едва ли можно руку просунуть. Но не это было самым ужасным... В нем Хината смогла разглядеть перепачканные в грязи колеса автомобиля, низенький заборчик и клумбу розовых кустов. Она находилась не в комнате, а в каком-то подвале, под землей. — Я принес немного еды, — прозвучало справа от шокированной девушки, отчего она не сразу додумалась откликнуться на голос. — Если станет холодно – плед лежит на столе. — Г-где я? — хриплым голосом спросила Хината, испуганно глядя на своего... похитителя? Итачи с равнодушным видом поставил поднос на стол к аккуратно сложенному пледу и потянулся к единственному окну, но резко остановился на полпути, одернул руку и недовольно цокнул. — Н-не игнорируй м-меня, — как казалось Хинате, требовательно воскликнула она. Хотя на самом деле эта фраза прозвучала крайне жалко и глупо, учитывая в каком положении находится она и с кем разговаривает. И эта странная дрожь, непонятно откуда взявшаяся, лишь все усугубляла. Учиха повернулся лицом к девушке, облокотился о стол и стал пристально смотреть на нее. Та смущенно отвела глаза, мысленно отмечая, насколько же сильно похож Саске на своего старшего брата: те же повадки, манеры, движения. Даже на людей они смотрят одинаково – с холодом и небольшой долькой презрения. Хотя... Хината лишь на секунду задержала свой взгляд на мертвенно бледном лице Итачи, но этого было достаточно, чтобы суметь разглядеть там, на самом краю черной бездны слабый отблеск грусти, чем-то напоминающий свет умирающей звезды – такой же тусклый, едва различимый, но ужасно тяжелый и давящий. И, как будто почувствовав то, что его раскусили, Итачи всячески пытается закрыться от проницательной девушки: опускает взгляд, скрещивает руки на груди. Но Хината и тут замечает что-то неладное. Его правая рука буквально мертвой хваткой вцепилась в плечо левой, в то время как другая – расслаблена и практически сваливается с опоры. Она парализовала или это Итачи любит так ее держать? Хината больше склоняется к первому варианту, в ее голове, словно по щелчку, что-то меняется, и она уже не видит той грусти, затаившейся в черных глазах. Взгляд кажется ей вымученным. Учиха всем своим видом показывает, как же сильно он устал. Хьюга открывает рот, чтобы что-то сказать по этому поводу, но слова огромным комом застревают в горле, и тишину, поселившуюся в комнате, едва тревожит слабый стон. Она испуганно хлопает глазами, когда Итачи шаг за шагом преодолевает разделявшее их расстояние. Остановившись напротив кровати, он опускает левую руку, а правую кладет на голову оцепеневшей девушке и слегка взъерошивает волосы. — Будь хорошей девочкой и не выходи отсюда, ладно? — спрашивает он и покидает комнату так же бесшумно, как и вошел в нее. Смысл услышанных слов доходит до Хинаты не сразу. Ее разум снова и снова прокручивал фразу, тщетно пытаясь «обработать» ее, распознать, расшифровать. Иногда возникают моменты, когда ты начинаешь сомневаться в действительности происходящего. Ошалелым взглядом бегая в стороны, ты... твой разум пытается зацепиться за кусочки реальности, ища в них хоть малейшее подтверждение тому, что ты не сошел с ума и не спишь. Неоднократно задаешься вопросом «Это правда?», в надежде, что кто-то ответит тебе на него. Но обычно все это происходит в твоей голове, и дать ответ попросту некому. И ты сидишь, как разобранная кукла, и прокручиваешь в голове то, что выбило тебя из реальности. Снова и снова. А что в итоге? Ничего. Ты вынужден смириться с тем, что все это реально и, кажется, снова развалиться на куски. «Будь хорошей девочкой и не выходи отсюда, ладно?» Фраза сама по себе не свойственна столь отстраненной и безразличной личности, как Учиха Итачи. Но то, с какой интонацией он ее произнес, обескураживало и вводило в ступор. Как будто он это говорил своей младшей сестренке, которой лет пять от роду. Добрым, ласковым и немного поучительным голосом. Со слабой улыбкой на тонких губах. С теплотой в глазах. Спокойно, обыденно, словно он так каждый день делает. Это у них семейное – легким движением руки к чертям собачьим разрушать мнение о себе, которое ты так скрупулезно собирал в течение продолжительного времени. Всего одна фраза – и ты чувствуешь себя самой настоящей эгоистичной свиньей. Незабываемые ощущения. Погруженная в эти мысли, Хината слишком поздно заметила, что снова осталась в комнате одна. Грусть, усталость и тоска навалились на ее голову, не давая даже пошевелиться. Кажется, будто своими словами Итачи передал ей эти чувства... Кажется... ...будто он попрощался с ней. ... Обшарпанные стены, в некоторых местах отвалились деревянные панели, и заброшенный виноград своими ветвями опутал почти всю веранду, скрыв ее в яркой зелени от любопытных глаз. Засохшие деревья, пожухлая листва под ногами, давящая на мозг тишина и... тьма в окнах. Вот так «приветливо» встретил дом своего бывшего хозяина. Саске окинул взглядом территорию и тяжко вздохнул. Отголоски детского счастья, как разряды тока, впились в сознание, не неся с собой ничего, кроме боли и страданий. Он почти ничего не помнил, но тех обрывков, что остались в его памяти, было более чем достаточно. Нет никакого чувства ностальгии, нет легкой грусти, нет счастья и радости, что ты смог вернуться в эти родные места... Есть только ненависть и злоба. К нему. К родному брату. Не желая больше мокнуть под этим проливным дождем, Саске уверенным шагом направился к входу в ненавистный дом. И сейчас он ни о чем не сожалел. Он был готов, чтобы прямо здесь и прямо сейчас прервать жизнь того, кто разрушил его жизнь, кто бросил маленького и беспомощного ребенка в бездонный колодец под названием Страдания, кто отдал на растерзание жестокой Ненависти... Саске был готов к тому, чтобы убить Итачи. Назад дороги нет. Сожалеть о содеянном он не будет... никогда. ... «Жаль, что мы встретились в такое время и при таких обстоятельствах. Я неплохо провел время с тобой. Спасибо за это. И прощай.» Итачи никогда не показывал на людях свои эмоции и чувства, но внутри он поражался мудрости и проницательности своего напарника. В обществе существует глупый стереотип – у качков нет мозга. Учиха на своем жизненном путь повстречал огромное количество людей, сильных и телом, и душой. Но ни один из них не вызывал в нем столько уважения, как Кисаме. Это человеческое воплощение старого бабушкиного шкафа в умственных способностях обгоняло даже некоторых хваленых «гениев», то и дело мелькающих на экране. От его внимательных глаз не ускользало ничего, что имело хоть малейшую ценность. Даже незначительные изменения в настроении Итачи он всегда замечал, хоть и не афишировал. «Можешь и дальше напускать на себя безразличный вид. Но если я никак не реагирую, это не значит, что я ничего не вижу. Я просто не хочу вводить тебя в неловкое положение, вот и все...» Он не пытался помочь, не жалел, не сочувствовал. Такие люди, как он, не умеют этого делать. Кисаме больше был похож на бездушную машину, что по приказу готова в любую секунду убить даже невинного ребенка. Он оправдывал это тем, что такие люди не имеют права испытывать жалость, грусть, сочувствие, или даже радость. «Наши руки перепачканы в крови, а мы сами по уши погрязли в собственном дерьме. Нас считают ублюдками и моральными уродами. Что ж... мы должны оправдывать людскую молву.» Итачи усмехнулся, вспомнив слова своего напарника. Кисаме был мастером по подобным фразам. Его хлебом не корми – дай что-нибудь съязвить или отвесить гаденький комментарий. И всегда, всегда его слова сопровождала акулья ухмылка. Даже сейчас, читая эти слова, Итачи видит перед собой ухмыляющегося Кисаме. «...И прощай...» Учиха никому ничего не говорил. Он просто выкрал девчонку и исчез. В организации никто даже представить не мог, что творилось в голове молчаливого преступника, и зачем он так поступил. Никто... кроме Кисаме. В последнее время они виделись крайне редко, но, собрав воедино те скудные минуты совместного пребывания в доме, он все равно смог разгадать замысел Итачи. И, как подобает другу... нет... товарищу и напарнику, попрощался. «...И прощай...» — Прощай, — прошептал Итачи, выключил мобильный телефон, положил на стол и задумчивым взглядом уставился на него. В груди появилась какая-то тяжесть. Он давно смирился со своей участью, но вот разум... еще борется. Непривычно осознавать, что совсем скоро тебя не станет на этом свете. Люди, с которыми ты жил, больше не увидят тебя. На твой мобильный никто не позвонит, а почтовый ящик будет доверху забит ненужной макулатурой. Мир, в котором ты существовал, исчезнет, растворится в непроглядной тьме, умрет... Но это только для тебя. Ты умрешь. Это неизбежно. Мы все рано или поздно покинем этот мир. И смириться с этим можно... с трудом, конечно, но все же... Тяжелее всего понять то, что этот самый мир без тебя не прекратит своего существования. Все будет так, как и было при тебе: за зимой придет весна, а за ней – лето; бабушка из соседней квартиры все так же каждое утро будет выходить на балкон и с тоской в глазах смотреть на влюбленные парочки, размеренно шагающие по улице; бездомный кот будет снова и снова приходить к порогу одинокой женщины, в надежде получить очередную порцию вкусностей, и она в очередной раз с тихим шорохом откроет дверь и впустит к себе своего верного, единственного друга. С твоим уходом мир не разрушится, не пойдет под откос, не развалится на куски, собрать которые не представляется возможным. Он будет жить и дальше, но... уже без тебя. Итачи знал, чем все кончится. И, честно признавшись себе, ждал этого дня с нетерпением. Он так много страдал, столько пережил, что теперь имеет полное право на свою заслуженную отставку. Долгожданный покой, забвение, свобода – все это он получит совсем скоро. Он перевел взгляд на свои дрожащие руки и с вымученным видом выпустил воздух из легких. — Только бы вы меня не... Итачи оборвал свою мысль на середине и, услышав шум позади себя, обернулся. В дверях стоял вымокший до нитки Саске. Его взгляд, наполненный ненавистью и презрением, уничтожал все на своем пути. Засунув руку в карман, он достал оттуда пистолет и навел его на своего противника. — Где Хината? — прохрипел он. Учиха старший медленно повернулся к парню лицом. — Нехорошо наставлять на родного брата пистолет. — Где Хината?! Голос Саске эхом пронесся по пустой комнате, отчего он сам нервно вздрогнул. Палец едва ли не нажал на спуск. Секунду назад все могло бы закончиться. — В недоступном для тебя месте, — с лицом спокойного удава проговорил Итачи и, немного помедлив, сделал поправку: — Пока недоступном. — Говори! Иначе я размажу твои мозги по стенке! Для убедительности Саске приставил вторую руку к пистолету. Но эти действия никак не повлияли на его старшего брата – тот с равнодушным видом обошел огромный дубовый стол, пальцами едва касаясь его поверхности, остановился возле высокого стула, больше похожего на трон, и положил на его спинку свою руку. Надменный взгляд черных глаз прошелся по мальчишке, что едва ли сохранял здравомыслие. — Твои угрозы снова голословны, — прикрыв глаза и слегка качнув головой, тихо проговорил он. — Да я на тебе живого места не оставлю. — Ну, давай. Стреляй, — как показалось Саске, насмешливым тоном сказал брат. Стиснув рукой брусок резного дерева, Учиха старший отодвинул стул в сторону и ближе подошел к столу. — Вопрос в том: сможешь ли ты вообще в меня попасть? Ухватившись за край стола, Итачи резко дернул рукой вверх, отчего вся эта махина с оглушительным грохотом повалилась вперед. Листы бумаги, ручки, банка с чернилами – все оказалось разбросанно по полу. Воспользовавшись замешательством Саске, он запрыгнул на перевернутый стол и тем самым заставил его снова перевалиться на другой бок. Пока тот стремительно пикировал, рука, все еще держащая стул, стала медленно подниматься и, когда атрибут мебели был занесен над головой, Итачи придал ему ускорения и швырнул в сторону своего младшего брата. Такого поворота событий Саске совсем не ожидал, но все же успел увернуться, отпрыгнув в сторону. Немного придя в себя, он нацелил пистолет на то место, где всего мгновение назад находился Итачи, и без тени сомнения всадил целую обойму... в пустоту. Он начал воровато оглядываться по сторонам, в надежде уловить хоть тень ненавистного человека, но, видимо, был так растерян, что не заметил фигуру, возникшую из тьмы позади него. Недолго думая, Итачи опустил на голову своего братишки осколок разбитого стула. Тот моментально потерял связь с реальностью, чем он и воспользовался. — Ты все еще такой ребенок, — сказал он, за шиворот поднимая обмякшее тело Саске и впечатывая в стену. В руке блеснуло лезвие ножа. Но сделать хоть что-нибудь им ему так и не удалось – удар под дых застал врасплох. Итачи отшатнулся от брата и с протяжным стоном согнулся пополам. — Что ты там бормочешь, ублюдок? — усмехнулся Саске и приложил руку к ноющей голове. Пальцы тут же утонули в липком и мерзком месиве из крови, волос и щепок. Зло сверкнув глазами, он этой самой окровавленной рукой схватил Итачи за волосы и заставил его выпрямиться. — Ну, и кто из нас ребенок? В ответ Учиха старший коленкой ударил парня в живот, затем, положив руку тому на затылок, заставил его нагнуться и снова ударил коленом, но уже в лицо. Из разбитого носа хлестнула кровь, и Саске, чтобы хоть как-то остановить этот поток, приложил руку к лицу. Воспользовавшись этой заминкой, Итачи смог перевести дух и восстановить дыхание. И, как оказалось, совсем не зря это сделал... Его младший братик с воплем налетел на него, желая отыграться. Но все его выпады были с легкостью блокированы старшим братом. Казалось, будто Итачи знает все его ходы наперед. Возможно, так оно и было... «Братик, так не честно! Ты жульничаешь!» — Все еще не оставляешь попытки достать меня? — спросил Итачи, выставляя очередной блок. — Ты слишком... предсказуем. «Просто ты слишком предсказуем, Саске...» Присев на корточки, Учиха младший выставил правую ногу вперед и описал ею полукруг, желая повалить на землю брата, но тот смог вовремя подпрыгнуть и избежать падения. Положив обе руки на плечи младшего, Итачи перевернулся в воздухе, не отпуская рук, приземлился за его спиной, и отшвырнул парня в противоположный угол комнаты. Больно ударившись о стену, Саске медленно сполз вниз и измученным взглядом уставился на перепачканные в крови руки. Перед глазами все плыло, и ему с трудом удавалось фокусировать взгляд на нужных объектах. Но мучительную слабость, будто рукой сняло, когда он заметил свой пистолет, валяющийся у ног. Не раздумывая ни секунды, он достал обойму из кармана небольшой сумки, что была прикреплена у него за спиной, перезарядил пистолет и снова нацелил на брата. «Сдавайся, братик! Я поймал тебя!» Бегло осмотрев помещение, Итачи прикинул план побега и решил следовать ему. Наперегонки с самой смертью он мчался к спасительному окну. Саске без разбора палил в сторону бегущего брата, надеясь, что хоть одна пуля его заденет. «Уверен, что поймал, а?» Добежав до окна, Итачи закрыл лицо руками и прыгнул в него. Осколки битого стекла вонзились в тело несчастного, разрывая нежную кожу. Но все это отошло на второй план... Дикая боль парализовала правую руку. Где-то в середине предплечья раздался хруст сломанных костей. Саске попал. «Жулик!» — Ублюдок, смылся, — проворчал Учиха младший и сплюнул мерзкого привкуса кровь. Заметив сумку лежащую у двери, он подлетел к ней, расстегнул и достал нехилых размеров дробовик. Нацелил в сторону разбитого окна и выстрелил. — Можешь не прятаться. Я все равно тебя достану, тварь! Саске не полез в окно за братом. Он спокойно и размеренно направился в сторону выхода из этой комнаты. Он знал, куда бежит Итачи. Он все знал... «Ты слишком предсказуем, брат.» ... Наруто написал, наверно, сообщений 200 и столько же раз позвонил, но так и не дождался никакого ответа от этого надменного ублюдка. Распластавшись, как морская звезда, на постели, он задумчивым взглядом минут 30 сверлил в потолке дыру. Но ничего путного в его сонную голову так и не пришло. Может, ему просто захотелось ото всех отдохнуть? Он тоже человек, и даже у него возникает кризис... Наруто помотал головой в стороны, отвергая эту бредовую мысль. В такое время он отдыхать точно не станет. Это же Учиха. Ему нужно все сделать, кого-то убить, кого-то спасти, а потом всех послать в пешее эротическое путешествие. И вот только тогда, да еще с большим натягом, он уйдет на заслуженный отдых. Телефонный звонок вырвал парня из океана мыслей, в котором он явно начинал идти ко дну. Не глядя на дисплей, он нажал на кнопку вызова и поднес аппарат к уху. — Слушаю, — серьезность, с которой произнес это слово, поразила его самого. — Привет, Наруто-кун! Это Ли. У меня для тебя не очень хорошие новости... — Что случилось? — переполошился блондин. — Что-то с Саске? Где он? — Мы узнали, где он находится, — парень замолк на несколько мучительно долгих секунд. — В старом особняке клана Учиха. Он там не один. — В смысле? — не понял Наруто. — Там дочь губернатора и... — Итачи, — перебил друга он и от шока выронил из рук телефон. Теперь все встало на свои места. Саске узнал, где находится Итачи, и жажда мести снова захлестнула его. Наруто стиснул зубы и руками впился в белоснежную простынь. Кажется, еще чуть-чуть и он сам потеряет контроль над разумом. Досада выжигала внутри него все, что только можно было. Хватая ртом воздух, он изо всех сил пытался унять панику. Но безрезультатно... Все то, к чему он так долго и мучительно шел, было разрушено, уничтожено, превращено в горстку пепла. Ему так и не удалось спасти Саске от ненависти. Он не смог вернуть его к нормальной жизни. Хотя, последнее время Наруто думал, что у него все получилось. Как оказалось, он глубоко ошибался. — Ли, ты еще здесь? — схватив телефон, Узумаки начал метаться по постели в поисках своих вещей. — Д-да... Что такое? — прозвучал в ответ неуверенный голос. — Собери всех наших и езжай туда! Как можно скорее! Мы должны... — на секунду Наруто запнулся – встал ком в горле. — Дол... ж... ны... — Я понял, Наруто-кун! — перебил его Ли. — Не переживай, мы справимся! С Саске-куном все будет в порядке. И... с его братом тоже. Обещаю. — Спасибо, Ли, — прошептал блондин и благодарно улыбнулся, совсем позабыв о том, что сейчас его никто не видит. Детство Наруто было очень тяжелым. Он, как и Саске, лишился самого дорого на свете – семьи. И он вполне мог бы также обозлиться на весь мир и взрастить в своем сердце ненависть. Но ему хватило сил простить тех, кто виновен в его несчастии. И за это судьба подарила ему нечто важное и дорогое – жизнь. Не жалкое существование, а именно жизнь. Счастливую, долгую и такую красочную. И этой жизни у него так много, что он готов делиться ею со всеми! Как полоумный бегая по квартире, он на ходу одевал то, что успевал находить, мысленно убеждаясь в правильности своих действий. Да, жизни у него много, и он обязательно отдаст кусочек ее одному вредному, надменному и упрямому барану... Главное – успеть. Остальное не важно. ... Дождь больно хлестал по лицу, спутывал волосы, застилал пеленой глаза. Мокрая одежда неприятно липла к телу. Сочащиеся кровью раны ныли. Рука почти перестала работать. От глубоких вдохов в груди появлялась тупая боль, и, когда легкие до предела наполнились кислородом, парень не выдержал и зашелся в приступе кашля. На приложенную к посиневшим губам руку упала пара огромных багровых капель. Кажется, он вот-вот умрет от потери крови... — Ответь мне только на один вопрос, — в унисон с громом прокричал Саске, стоя на противоположной стороне огромного сада. — Зачем ты вырезал весь клан? — Я отвечал тебе на этот вопрос, или ты... — Итачи замолк, сосредоточенно что-то обдумывая. — Ах, да, конечно. Тебя же держали в психиатрической лечебнице и стерли неприятные воспоминания. Но раз сегодня вечер воспоминаний, то я с радостью освежу в твоей памяти события той ночи. — Я помню. Все. — Тогда, зачем спрашиваешь? Все еще надеешься, что я окажусь ни в чем не повинным старшим братиком? — Итачи исподлобья взглянул на своего собеседника. — Саске, тогда я лишь играл роль... — Довольно! Учиха младший, держа на прицеле противника, уверенным шагом приближался к нему. — Я бы не советовал тебе там ходить, — наклонив голову в сторону, произнес Итачи и одарил своего брата слабой ухмылкой. — Что?.. Не успел Саске даже подумать о том, чтобы уйти с небезопасного места, как под его ногами начала взрываться земля, поднимая в воздух огромные клубы пыли. Глядя на этот хаос, Итачи обреченно вздохнул и устало прикрыл глаза. Время идет, а этот наивный идиот не меняется. «Дураков жизнь ничему не учит, да, Саске?» Все мины взорваны. Северная сторона сада теперь больше напоминает распаханное поле. Над пустынной землей все еще витают плотные клубы дыма. Повисла неприятная тишина. Затишье перед... «Это ты про меня, да? Я не дурак!» Из плотной завесы, словно Феникс возрожденный из пепла, выпрыгнул Саске. Было видно, что взрывы хорошенько потрепали его, но явных потерь в конечностях замечено не было. Держа наготове гранату, он с легкостью сдернул с нее чеку и швырнул под ноги расслабившемуся Итачи. Но реакция у старшего Учиха была отменная – он без труда отпрыгнул назад и спрятался за невысоким камнем. Высунулся он оттуда, когда нескончаемый запас гранат Саске иссяк. Но и тут его ждал неприятный сюрприз – схватив непонятно откуда взявшиеся грабли, Учиха младший пытался зацепить своего брата. Тому только и оставалось, что уворачиваться и пятиться назад. Когда израненная спина уперлась в холодный бетон, Итачи, уже порядком измотанный, вскарабкался на старую бочку, что стояла рядом, а после запрыгнул на крышу. Но со временем прохудившаяся кровля не могла выдержать столь большой вес, поэтому парень, как только ступил на черную поверхность, провалился и с грохотом свалился на груду старого хлама. Саске, воспользовавшись предоставленной возможностью, достал из кармана последнюю гранату, кинул ее прямо внутрь помещения и отбежал на безопасное расстояние. Ударной волной выбило из окон стекла, а из приоткрытой двери повалил дым. Саске постоял немного, да и рухнул обессиленный на землю. — Все... кончено... В воздухе витал запах сырой земли и жженых листьев. Вдали эхом разносились раскаты грома. Дождь постепенно шел на убыль. Блаженная тишина поселилась в этом месте. Даже не верилось, что это – конец. Все произошло быстро, спонтанно, внезапно... Саске сам еще ничего не понял. Было ясно одно: он избавился от тяжкого бремени мести, что нес на себе все эти годы. Человек виновный в гибели его семьи мертв, и он сам может облегченно вздохнуть полной грудью. — Значит, такой ты видишь мою смерть? Сердце Саске замерло и свалилось куда-то вниз. Широко распахнув глаза, он ошалелым взглядом уставился на свинцовые облака, проплывающие по рассветному небу. А в пустой голове крутилось только одно: этого не может быть! С трудом перевалившись на колени, он посмотрел в сторону, откуда прозвучал голос, и оцепенел от ужаса. Из тьмы, еле перебирая ногами, весь израненный и в крови плелся Итачи. — Как ты выжил?! — воскликнул Саске, поднимаясь на ноги. Брат ничего не говорил. Медленно, шаг за шагом приближался к младшему, окровавленной рукой пытаясь дотянуться до него. Но тот в страхе пятился назад, желая держаться подальше от этого монстра. Он знал, что если его сейчас поймают, то это - конец. Поэтому и вел себя, как последний трус, хватаясь за свою жалкую жизнь. Глядя на плачевное состояние брата, он даже подумывал о том, что тот сам вот-вот умрет, и ему ничего не придется делать. Но Итачи продолжал надвигаться на Саске, все так же пытаясь ухватиться за него. Губы вырисовывали беззвучные слова, понять которые не представлялось возможным. Он то и дело спотыкался, почти падал на землю, но продолжал тянуться к своему брату, будто моля того о спасении. Саске понял, что ему пришел конец, когда спиной уперся в высокую стену, ограждающую частные владения великого клана от любопытных глаз. Время остановилось... Саске видел, как приближается к нему Итачи, как его окровавленная рука почти касается его шеи. Ему казалось, что еще чуть-чуть и она, как ошейник мертвеца, своими когтями вопьется в нежную кожу, передавит вены и артерии. Но... вместо этого она мягко упала на черную макушку и слегка взъерошила торчащие во все стороны волосы. — Прости, Саске, — еле слышно сказал Итачи и вымученно улыбнулся. Из уголков глаз потекли кровавые слезы. — Другого раза не будет. Бездыханное тело брата рухнуло на землю. Далекие раскаты грома вторили его словам. Свинцовые тучи снова надвигались на спящий город. Сегодня сами небеса будут оплакивать невинную душу, что только с приходом смерти обрела покой. Ночь на сутки покинула здешние земли. Балом снова правит день. Вот только... Никакого света нет, и не будет. Тьма сгущается. Грядет буря. ... Хината закуталась в теплый плед, чтобы хоть как-то согреться. Дождь никак не прекращался, а от каждого раската грома девушка вздрагивала и испуганно оглядывалась по сторонам. Она все еще не оправилась после недавней беседы с Итачи. Может быть, именно поэтому странное чувство беспокойства одолевало ее? Действительно ли он таким образом попрощался с ней или это все ее разыгравшееся воображение? Сейчас ей очень хотелось бы верить во второй вариант... Дверь с противным скрипом открылась, и внутрь комнаты ввалился обессиленный Саске. — Т-ты?.. — шепотом спросила Хината, сползая с кровати. На ватных ногах она подошла к нему, упала на колени, забыв про гордость и манеры, обхватила его голову и прижала к себе. — Теперь все будет хорошо, — обнимая девушку в ответ, прошептал Саске. Хотя он сам с трудом верил в эти слова. Отстранив от себя рыдающую Хинату, он попытался поднять ее на ноги, но та, кажется, этого совсем не хотела. Как маленький ребенок, она цеплялась за его одежду и тянула вниз. Он послушно опустился рядом с ней и стал ждать, пока она успокоится. Вытерев тыльной стороной ладони слезы, Хината заглянула в глаза Саске и дрожащим голосом спросила: — А где... Итачи?.. Учиха, не желая отвечать на вопрос, отвел взгляд в сторону. Ему сейчас самому тяжело. Он не может даже ответить на такой простой вопрос, касательно его брата. Хотя... он совсем не простой. Глядя на реакцию Саске, Хината поняла, что случился самый худший вариант из тех, что она предполагала. Как от страшного чудовища, девушка попятилась назад, повторяя одно и то же: — Нет... нет... нет... По щекам текли слезы, тело била лихорадка, а разум готов был развалиться на миллионы мелких осколков. Она сама готова была развалиться на куски. Все должно было закончиться не так. Они все проиграли. Они все остались ни с чем. Лишь горсть пепла в руках и больше ничего. Даже счастливых воспоминаний, что согревали бы морозным вечером, нет. Боль, скорбь и страх. И разъедающее изнутри чувство вины. Казалось, что у Хинаты вот-вот случится нервный срыв, но за все время пребывания в заточении ее организм настолько истощился, что она очень скоро потеряла связь с реальностью и погрузилась в спасительную тьму. Саске это было выгодно. Он подошел к девушке, взял ее на руки и направился к выходу из подвала, но... — Я бы на твоем месте не торопился уходить отсюда, — донеслось из темного угла комнаты. — Ведь все самое интересное впереди. Ты же хочешь узнать правду о своем брате, Саске-кун?..