(Не)страдающие от одиночества

Ему всегда казались сплошным бредом фразы вроде: «Трудно сохранять внешнее спокойствие, когда внутри ты кричишь от боли.» Серьезно? Это — самое легкое. Намного труднее — сказать/показать то, что ты на самом деле чувствуешь. Особенно когда ты привык кричать молча. Внутри, раздирая себя на куски. Знали ли вы, что только от этого можно получить психическую травму? Накапливая по каждой крупице своего бешенства. Безумия, вследствие побеждающего над тобой. Оно буквально взрывается в тебе, разливаясь по костям и мышцам. Чертовски сильно окуная с головой, что, после такого ты вряд ли сможешь когда-нибудь стать собой. Адриан смог. Для этого пришлось найти такого же. Слабого, психически больного, сумасшедшего, называйте как хотите. Главное — они одинаковые. Безостановочно страдающие, но в конечном итоге спасшие друг друга. По крайней мере, она спасла его. И сейчас он намерен спасти ее. — Я приду, — Хлоя сияет, закрывая свой шкафчик. На самом деле, Адриан ожидал немного другой реакции. Она видела их с Маринетт вместе, и, возможно, могла не слишком обрадоваться ему неожиданному согласию. — Правда?! Очевидно, Буржуа все равно. — Да. Во сколько? — Держи свое приглашение. Буду ждать, — она кокетливо подмигнула. Агрест, состроив такую фальшивую улыбку, на какую хватило его актерского мастерства (а он надеется на то, что его предостаточно) направился в сторону кабинета физики. План «разоблачение мерзкой блондинистой суки» уже ждет своего начала. Почему он не сообщит об этом Маринетт? Потому что четко видно ее позицию и упрямую стойку социопата, которая безостановочно твердит, что ее и так все устраивает. Вот только ни черта подобного. Она не сможет вылечиться от панических атак, если не разберется с самой причиной их возникновения — социальное унижение. Естественно, она скажет, что это больше не волнует ее, может саму себя убедить в этом, но не Адриана. Он больше не хочет видеть, как ее плечи сжимаются, а голова опускается от каждого злостного взгляда. Каждой шутки и презрительного смеха — от всего того, что заслужила не она. А Хлоя Буржуа. Он требует справедливости, а не мнимой радости. Поэтому сообщает, что направляется на занятия по фехтованию, которые забросил уже черт знает когда. Нервно осматривает себя в зеркале. Что если ничего не выйдет? Хлоя, конечно, не блещет манерами, но она не глупая. Совершенно не глупая. Надо будет втереться в доверие. Не самым приятным способом. Глубоко вздохнув, он выходит из дома.

***

— Ты уже выключила трансляцию? — Мой телефон сел! Блондинка возмущенно надувает губы, в то время как Агрест облегченно выдыхает, ибо в этот момент скрыть все от Маринетт казалось крайне глупой идеей. Что она могла подумать, случайно увидев это тошнотворное зрелище? Он, безусловно, знает что именно, поэтому стоит поспешить. — Я принесу нам выпивку, — с этими словами блондин скрылся, расталкивая людей, танцующий под песню «дом Алабама». В самом деле, без этой песни не обходится ни одна вечеринка Хлои Буржуа. Еще одна причина поскорее смыться отсюда. Их множество. Первая причина ограничивалась присутствием Хлои. И плевать на то, что он находится у нее в отеле. Адриану здесь не место. Напоить Буржуа — один из самых эффективных способов мести. Под воздействием алкоголя блондинка раскроет ему всю правду о произошедшем на вечеринке Ляифа буквально на одном дыхании, ибо даже в трезвом виде довольно скверно хранит секреты. Адриан также рассматривал вариант покопаться в ее телефоне, мало ли что она могла там хранить, однако судя по тому, что он и так здесь с самого начала прикидывается влюбленным, решает оставить это на крайний случай. Спустя несколько кровавых Мэри Хлоя неважно держалась на ногах и постоянно вешалась на шею (что, в принципе, она делает в любом состоянии). Агрест всячески пытался перейти на разговор о случившемся у Нино, однако выходило скверно: — Тааак, когда в последний раз ты была на вечеринке? Гениально, Адриан. Теперь остается только полагаться на медлительность головного мозга Хлои. И на доверие, которое он успел заслужить за несколько часов. — Хм, я не помню, — блондинка строит задумчивый вид, облокотившись на него руками, что Агрест едва сдерживается, дабы не оттолкнуть ее. Черт возьми, когда же это закончится. — Ну вспомни. — Тебе то зачем? — Просто так. Слишком быстро и резко отвечает. Очевидно же, что Адриан гений? Даже затуманенный разум блондинки насторожился. Непонятно на что рассчитывая, он все же включает диктофон.

***

Казалось, абсолютно все внутренности пропитались хлоркой и лекарственными средствами, что она буквально выдыхала это вместо углекислого газа. Голова практически взрывалась от бесконечного потока слез, что Маринетт начинает скидывать все на менингит, глиобластому в придачу с полным мешком других смертельных заболеваний. Очень оптимистично. Самое главное, что это не обнадеживало. Как и очередная, потерпевшая полный крах, попытка покончить с собой. Ей всегда чертовски везло. Она проторчала здесь всего лишь неделю, а такое чувство, что целую вечность. Маринетт хватило. По горло. Очнувшись в воскресенье утром с перевязанными запястьями и в больничной койке, девушке хотелось закатить глаза от ощущения дежавю. Уже проходили, отпустите. Увидев утром напуганных родителей, попеременно заявляющих, что хотят отправить ее в Психическую клинику под Парижем, она ничего не сделала. Есть смысл? — Милая, там Булонский лес вокруг, природа. Отдохнешь. Том говорит медленно, нарочито растягивая каждое слово. Брюнетка лишь безразлично пожимает плечами. Ей уже все равно. Услышав, как лечащий врач заявляет родителям, что данная клиника не специализируется на таких случаях и ей нужно всего лишь повышенное внимание наряду с мощными препаратами, то Маринетт смеется. Глупо, ибо таким способом выглядит еще более дико, но черт возьми. Она совершает попытку суицида второй раз, а он называет это легким случаем? В самом деле? Желание убить себя никуда не делось. — Ко мне часто поступают пациенты с таким диагнозом. Вам нужно пресечь любую возможность вновь совершить такое и внимательнее относиться к своему ребенку. Плюс ко всему ежедневные походы к психологу после учебы. Лучше бы не выписывали. Лучше бы не нашли, оставили истекать кровью. — Маринетт, ты будешь есть? — Я не голодна. Голос сухой и безжизненный. Кажется, черный цвет опять проник в нее. — Тебе нужно больше питаться. Ты совсем исхудала за эту неделю. Опять оно — раздражение. Скрывается в комнате, дабы только не нагрубить последним родным людям, что остались в ее жизни. Маринетт и вправду сильно похудела, ибо не съела за неделю… ничего, пока в нее насильно не вкачивали необходимые витамины. Кровотоки по всему телу и выступающие кости. Если дело дойдет до анорексии, то в таком случае ее примут в клинику. В клинике лучше. В клинике не придется наблюдать за Хлоей и еще одним мерзким подонком, имени которого она не будет называть даже в мыслях. Самое главное — он пытался связаться с ней. Зачем? Возможно для того, чтобы разрушить еще сильнее. Морально уничтожить, растопить и множество синонимичных сочетаний. Никогда не думала, что захочет, чтобы ее забрали в клинику для психически больных. Понедельник встречает ее дождем и обязанностью, которая кажется непосильной для девушки. Она не выдержит этого, не сможет. Слабая, ничтожная, жалкая, мерзкая, больная. Не прячет мешки под глазами консилером и не моет голову, собрав волосы в конский хвост и натянув капюшон по упора. Входит в школу, замечая, как все смотрят. Пожирают взглядом, вот только… другим. За этот месяц Маринетт научилась различать отвращение в глазах за милю, а сейчас это было что-то новое. Неожиданно. — Маринетт! Не успевает опомниться, как Сезер, вся в слезах падает к ее ногам. Чувствует неловкость, ибо это зрелище привлекает еще больше внимания. — Алья? — П-прости меня! Прости, если сможешь! Подождите, ей точно не послышалось? Алья просила прощения? За что? — Я не х-хотела. Просто Хлоя заморочила мне голову, она с-столько всего наговорила, я…я правда не хотела, — ее голос постоянно срывался, — Когда тебя пытались, ну, изнасиловать. Это я позвала Агреста, прошу, просто выслушай. — Алья, встань, сейчас же! Сезер протестующе качает головой, ибо явно больше не сможет выдать ничего связного. — Я не отпущу тебя, пока не простишь. Почему-то именно сейчас Маринетт не думает о том, сколько дерьма совершила Сезер в ее сторону. Пусть и всякий раз, получив жвачку в волосы или издевку, так яро презирала шатенку. Просто потому что у Маринетт больше не осталось сил ненавидеть еще и Алью. Она устала от этого. Разве вокруг и так мало ненависти? — Хорошо. Я тебя прощаю. — П-правда? — Правда. А теперь встань и перестань плакать. Не верит в то, что успокаивает кого-либо. В самом деле, Дюпен-Чен? Сезер вытирает дорожки слез руками. Сегодня на ней даже нет макияжа, не говоря уже о похабном наряде. Обычные джинсы, кроссовки и рубашка. В миг глаза Альи засияли прежним огнем. — Нам срочно нужно в актовый. Там собрание. — Какое еще собрание? — Увидишь. Не успевает подумать над тем, как странно это все выглядит Сезер хватает ту за руку, спешно направляя в актовый зал. В животе все переворачивается, когда замечает Агреста на сцене в сопровождении Буржуа. Пора уходить. Резко направляется к выходу, не желая наблюдать за этим, однако шатенка вдвойне сильнее. Неудивительно, со здоровьем Сезер все нормально, в отличие от Маринетт. — Просто посмотри. Никто не унизит тебя, — надсадно цедит Алья, не давая возможности пробраться через впечатлительную толпу. Собралась почти вся школа. Что происходит? — Довольно иронично то, что это говоришь мне ты. — Я же извинилась. — Я знаю, но ты все равно не заставишь меня смотреть на это, — кивком указывает на аля-счастливую-парочку, черт бы ее побрал. — Подожди. Сейчас начнется шоу. — Не заманчиво. — Господи, просто подожди пару минут. Если тебе опять захочется уйти, то мы уйдем, окей? Сдается. Надеется, что ее не стошнит за эти пару минут. — Хорошо. На сцене появляется Лейла и сейчас Маринетт яро благодарна тому, что сквозь толпу ее вряд ли будет видно. Эта девушка слишком активно лезет в жизнь Дюпен-Чен. Адриан подходит к микрофону. — Спасибо за то, что пришли, — он поправляет невидимый галстук на своей шее, как всегда делает, когда нервничает. Разве модель не привык к вниманию? Вовсе не собирается вникать в это. — У этого собрания нет особых причин, на самом деле. Мы не готовим пьесу, не открываем олимпиаду и не собираем деньги на благотворительность. Но вместе мы смогли спасти одного человека, который не заслуживает всего того, что в последнее время на него возвелось. И вы должны осознать это, ибо являетесь важной частью. Вы все повлияли на него и сейчас должны увидеть, какую ошибку совершили. У нас есть небольшая запись на диктофоне, сейчас вам ее предоставим. Лейла. Он кивает ей головой и Лейла подходит к компьютеру, подключая телефон Агреста к колонкам, в то время как Буржуа озадаченно приподнимает брови. Очевидно, она тоже не имеет понятия, что здесь происходит. Блондин безостановочно бегает глазами по залу, пока не встречается с ее. Первое время имеет потребность отвести глаза, однако не хочет проигрывать в этой битве. Презренно щурит их, приобретая максимально грозный вид, что буквально сжимает Адриана. Его глаза больше похожи на щенячьи, прямо как у Манон, однако Маринетт не купится на это. — Так все-таки, что произошло у Нино? Маринетт правда вызывала полицию? Голос Адриана доносится из колонок. Хлоя буквально роняет челюсть, вперев дикий взгляд в Агреста.  — Кха, ты серьезно думаешь, что эта жалкая монашка способна на такое? Никчемные угрозы — единственное, чем она обладает. — Что за черт? А ну выключи! Буржуа рвется в сторону Лейлы, однако Агрест пресекает ее: — Ты не сдвинешься с места, Хлоя! — произнес блондин таким тоном, что даже брюнетку пробрало дрожью. — Кто же тогда вызвал копов? — Я. Хлоя. Призналась. Все засуетились, перешептываясь. Девушка до сих пор не верила в то, что слышала это. Неужели ее перестанут обвинять в этом? Все закончится? — Знаешь, что самое смешное? Никто не догадался. Я получаю всеобщее превосходство, все поддакивают мне, каждому моему слову, жалкие неудачники. Маринетт получила по заслугам. Совсем распоясалась, открывает рот когда не надо! На этом запись останавливается. Маринетт прикрывает глаза, закусив щеку изнутри, дабы избежать просящиеся наружу слезы. Хотела бы сказать, что это ничего не меняло, однако… Это меняло все. — Думаю, что сейчас каждый из вас сделал выводы. Также советую извиниться перед Маринетт, оказавшейся причиной всех насмешек и оскорблений совершенно ни за что. Честно? Никто из вас не заслужил ее прощения, в том числе и я, но вы должны хотя бы попытаться. Его голос надрывается на последнем слове. Он смотрит на нее. Слишком глубоко, многозначно, что она едва может разобрать весь смысл в его глазах. Едва может сдержать слезы. — Прости меня. Я пытался связаться с тобой всю эту неделю, и если бы я знал, что ты увидишь прямой эфир, то обязательно предупредил. Я…я люблю тебя, и пошел я туда тоже ради тебя. Надеюсь, ты найдешь в себе силы понять это. Все. Маринетт захлебывается в своих рыданиях, что стало уже почти традицией, правда сейчас они больше от облегчения, чем от обиды. Все закончилось, Адриан не предавал ее и Алья рядом, приобнимает за плечи. «Прости меня…» Сколько раз за сегодня она слышала это словосочетание. А смогла принять лишь два…