Герой женского общества

Как же не хотелось ему участвовать ни в чём подобном! Отчитывать, ругать или сообщать человеку – особенно человеку-девушке, - что он плохой, неправ, и вообще сволочь, это было не в его духе. И ладно бы свою жену ругал, или вон – Джинни, но пропесочить девчонку, которая ему никто? Намджуну некуда было деваться, не отца же заставлять ехать и разбираться. Вместо офиса пришлось опять рулить в торговый центр. Выпрыгивая из машины, парень едва не поскользнулся на том же самом месте, что и вчера, но успел соскочить со льда на снег и поспешить в здание. Бухгалтерия снова заверещала, стоило ему туда сунуть нос, но настроение было не таким, как в прошлый раз, не хотелось затягивать и улыбаться, подмигивать всем этим дамочкам и демонстрировать свои джентльменские повадки. - Чжихё! – позвал он с порога, и на него поднялись всё те же глаза за стёклами очков. – Можно тебя ко мне в кабинет? - Меня? – уточнила сбившаяся с какой-то мысли девушка и, приподнимаясь и оглядываясь, видя ожидание директора, стала выбираться из-за стола, приглаживая юбку и поправляя забранные заколкой назад волосы. Намджун придержал дверь, выпуская главного бухгалтера вперёд, и заметил, что женщины притихли и с любопытством наблюдают исподтишка за происходящим. Когда Чжихё проходила мимо него, он наконец-то узнал её рост и разглядел фигуру; девушка была намного его ниже, невысокая и не лишённая бросающихся в глаза изгибов. В отличие от многих барышень, которые встречались Намджуну на жизненном пути, у Чжихё явно наличествовала и грудь размера второго, и округлая попа, и ножки были не палочками. Ну почему он должен отвести её в тёмный угол и наказать? Доминировать и властвовать. «Чёрт, что за мысли?» - поправил он себя и галстук, сжавший его шею. Он с утра надел тёмный, очень строгий и официальный, чтобы чувствовался тон начальника, во всём, вплоть до цветового тона. Чжихё прошла за ним до отдельного кабинета, где Намджун сел в кожаное кресло, отделив себя от подчиненной широким массивным столом. Предложить ей присесть или нет? Без слов он указал рукой на стул напротив себя. Девушка слегка кивнула и опустилась, не решаясь заговорить, пока этого не сделает шеф. Намджун шлёпнул перед ней на стол папку, которую взял вчера у неё же. Уставившись ей в лицо и желая разоблачить её по эмоциям, молодой человек собрался с духом и принялся за дело: - Отец тщательно проверил все отчёты, досконально изучив каждую строчку и цифру. – Чжихё продолжала смотреть на него, ничего не выражая своей мимикой, внимательная и собранная, как обычно. – И обнаружил недостачу. – Большие глаза округлились. Страх или удивление? Непонятно. – Крупную недостачу, Чжихё. – Девушка растеряно опустила взгляд на папку, как будто та могла заговорить и подтвердить или опровергнуть. – Выходит так, что ты либо здорово промахнулась с расчётами – в чём я сомневаюсь, ведь ты хороший счетовод и бухгалтер, - зачем-то добавил Намджун, смягчая удар, - либо ты намеренно совершила ряд неправильных операций, чтобы около двадцати тысяч долларов ушли непонятно куда… - Чжихё подняла на него глаза, полезшие из орбит. У неё даже шея вытянулась, когда она услышала последнее предположение. - Я? Я… я… - решилась она начать речь, но на том и запнулась, подбирая слова. - Ты, Чжихё, ты. Что ты можешь сказать в своё оправдание? – Ещё минуту назад выглядевшая девушкой с чувством собственного достоинства, невозмутимой и отстранённой, Чжихё приняла виноватый и сокрушённый вид. Её обвинили, и без главного определения было ясно, что подразумевается – она воровка. - М-можно взглянуть? – указала она на папку. Намджун кивнул. Листки зашуршали в руках Чжихё, но от обвинения и подозрения её в мошенничестве у неё кровь застучала в висках, в ушах встал гул, а голова отказывалась работать. Она смотрела на строчки, где были отмечены ошибки и подчёркнуты исчезновения средств, но ничего не понимала, никак не могла слепить в единую картину информацию, не могла заставить себя перепроверить и посчитать. Чжихё знала только, что напротив сидит мужчина, считающий её преступницей, он испепеляет её ненавидящим взором и презирает за то, что она не оправдала оказанного доверия. И его отец, добрый её покровитель, господин Ким, значит, считает так же, о боже! Чжихё никогда не было так стыдно, ужасно, кошмарно неловко, но она не понимала, откуда взялась ошибка, она ведь всегда всё проверяет по десять раз, и считает она очень хорошо. Что же случилось? Куда делись деньги? - Ну что, есть какие-то аргументы в свою пользу? – вывел её из раздумий Намджун. Чжихё так напряглась, что зубы свело, и ни слова не могло слететь с языка. Оправдываться и заверять в том, что она не причастна к этому всему, когда она главный бухгалтер – более чем глупо. У неё нет никаких улик и подтверждений того, что она не крала, не присваивала, не обманывала. Чжихё хотелось упасть на стол лицом и заплакать, никогда она не ощущала такого унижения. Все знакомые до сих пор знали, что она честная и порядочная, что она не берёт чужого, и до этого, возникни сомнительная ситуация, в ней бы стали разбираться, не подозревая Чжихё, а здесь, вот так сразу, директор является и говорит, как бы, куда ты дела деньги? Но у неё их нет! Ох, да, может быть, стоит указать на это в своё оправдание? Ведь надо как-то оправдаться, хотя репутацию уже вряд ли восстановить, Чжихё физически чувствовала расползающееся по ней пятно позора, как её белая блузка покрывается чернильными надписями «воровка». - У меня… у меня нет этих денег… я не брала, - далёкая от убедительной интонации, еле выжала из себя девушка, смущаясь посмотреть в лицо директору. Тот хмыкнул. - Не брала, или уже потратила? – Его насмешка ранила ещё больнее. Чжихё запустила палец под очки, чтобы убрать поскорее слезу. Провалиться на месте или сбежать – больше ничего не надо, исчезнуть и не высовываться, не показываться на люди ближайшую вечность. Если сведения о недостаче выйдут за эту дверь, то в бухгалтерии её сживут со свету. Да она и сама не сможет разговаривать ни с кем, кто будет принимать её за бесчестную грабительницу. - Я не знаю… как всё так вышло… - Рациональная и умеющая объяснить любые экономические функции и графики, Чжихё не умела постоять за себя, когда на неё обрушивался людской негатив. В её мечтах существовала ракушка, забираясь в которую при проблемных ситуациях, она бы становилась невидимой и недостижимой, пережидая бури. - Ты не можешь или не хочешь объяснять? – пытался выжать из неё что-нибудь Намджун, видя, как она уползла куда-то в себя и сидит в ступоре, почти не моргая. – Пойми, если ты не обоснуешь, как это всё вышло, то я тебя уволю. Тебе нужны были деньги? Отец говорил, что у вас с сёстрами тяжёлое положение… дело в этом? – Чжихё услышала в этом всём уже поставленное клеймо. Ничего не вернётся назад, доверие потеряно, честное имя растоптано. Увольнение! Боже, на что они будут жить? Младшая сестра ещё школьница, а старшая грезит о карьере актрисы, перебиваясь мелкими ролями и подработкой, её несерьёзность не позволяет содержать дом и зарабатывать нормально. Чжихё у них за маму и кормилицу. Слёзы подкатили ещё ближе, но разреветься при директоре – это полный провал. Умолять поверить ей на слово? А как бы она сама поступила на месте начальства, пропади у неё что-нибудь, но скажи ей подозреваемый человек, что он ангел во плоти. Настолько ли она сама добросердечна, чтобы ждать этого же от мужчины напротив? Девушка не могла сказать, что выделяет Намджуна как-то и относится к нему по-особенному, но уважение, которое она всегда испытывала к его отцу, перекидывалось и на него, поэтому при нём развести тут сопли и жалобы – непристойно. - Мне не нужны были деньги… то есть, полученные вот так – грязно, - пробормотала Чжихё. Нет, тут уже ничего не исправить, лучше уйти, сохранив хоть какое-нибудь достоинство. Работу она найдёт другую. Будет искать. Намджуну хотелось пробудить в ней желание защищаться, вникнуть в вопрос, чтобы она зашевелилась и предоставила ему неопровержимые доказательства своей невиновности. Но девушка ничем ему не помогала, и он решил повлиять на неё последним, жёстким способом: - Я мог бы подать на тебя в суд за хищение, ты же понимаешь? Но я знаю, что отец не хотел бы этого, поэтому предлагаю вместе найти решение и корень зла… - В испуганной прострации, Чжихё услышала только «суд» и представила тюрьму. За то, чего не совершала, лишиться свободы? - Увольте меня! – отозвалась она, сжав кулаки у груди. – Пожалуйста, просто увольте. Пожалуйста! – Заодно это отвечало её главному желанию – уйти отсюда и исчезнуть, не сидеть осквернённой под уничтожающими взорами коллег. - Просто уволить? – Чжихё кивнула, наконец-то посмотрев Намджуну в глаза. Ему стало её жалко. Что бы ни произошло на самом деле, ошиблась бедная девочка или оступилась, она была такой неопытной и милой, впрочем, волки в овечьих шкурах тоже существуют. Намджуну не хотелось затягивать этот неприятный допрос, ему неприятно было копаться в возможной афёре, поэтому, когда Чжихё согласилась на увольнение, он почувствовал облегчение. – Что ж, если тебе так проще… мне тоже, на самом деле, - улыбнулся он, пытаясь поднять себе настроение, но осадок в душе всё равно остался. Девушка много лет проработала в их фирме, пока не получила должность повыше. Власть портит – и вот очередное подтверждение, которое Намджун с лёгкостью принимал. – Напиши заявление по собственному желанию и отдай в отдел кадров, хорошо? Можешь идти. – Закончил он разговор, и Чжихё, едва стоявшая на ногах, покинула кабинет. Это было ещё одним одолжением ей, разместить в трудовой книжке запись о добровольном уходе, а не увольнении. Что ещё он мог для неё сделать? Перестраиваясь на дальнейшие дела, Намджун окунулся в звонки, просмотры поставок товара и разъезды. Инцидент отходил на задний план. После обеда, посмотрев на время, Намджун позвонил Джинни, узнать, как скоро у неё заканчиваются занятия. Та сообщила, что у неё последняя пара, поэтому брат засобирался подвезти сестру домой, и после этого возвращаться к делам. После осенних приключений он не доверял больше этому городу, самостоятельности и беспризорности юной Джинни. Если её не отводит куда-то от входа до выхода Шуга, то в оставшееся время инспектировать её будет он сам. Зимой, впрочем, сестра принимала его опеку с радостью, в мороз и стужу прокатиться на машине было приятнее, чем шагать на автобус или метро. Встав так, чтобы никому не мешать, неподалёку от главного входа в университет, Намджун вылез из салона протереть фары, к которым нет-нет, да прилипал мокрый снег с небольшим количеством грязи с дороги. - Привет, - услышал он за спиной. Обернувшись, Намджун нашёл глазами однокурсницу Джинни, Хёну, за которой пытался в прошлом году приударить. Но девушка предпочла бабника и поганца, скверную личность в виде «короля» среди студентов. Из-за её выбора и неладов компании того типа с компанией самого Намджуна, Хёна с Джинни перестали быть близкими подругами. Но Хёна не перестала быть красивой длинноногой чаровницей с подкрученными осветленными локонами, выглядывающими из-под капюшона шубки, явно натурального меха. Раньше она одевалась куда проще и дешевле, теперь её определённо одевали. - Привет, - поздоровался Намджун, залюбовавшись её лицом. Жаль, что она не его выбрала, он бы о ней тоже не хуже заботился, опекал бы её, баловал. – Как жизнь? - Да вроде ничего, - нешироко улыбнулась она, но глаза ходили из стороны в сторону, словно в поиске. – Как сам? - Работаю, тружусь, иногда отдыхаю, - молодой человек указал на образовательное здание. – За Джинни приехал. Тебя подвезти? - Нет-нет, меня заберут. Я просто жду, - провела она черту на тонком слое снега аккуратным коричневым сапожком на тонком каблучке. Руки от холода прятались в карманах. - Всё тот же? – без каких-либо сантиментов спросил в лоб Намджун. Хёне как будто стало неудобно за ответ: - Ну да… - Ну ясно, - неодобряюще бросил Намджун. Возле его авто стало притормаживать другое, тонированное и с грохочущей изнутри музыкой. Хёна сорвалась с места и поспешила к нему, незаметно сказав «пока». Провожая взглядом обновлённое средство передвижения ухажёра Хёны – в тёплое время года он ездил на открытом кабриолете, а теперь это был полноценный седан с крышей, даже без люка, - молодой человек печально вздохнул. Даже какие-то мерзавцы умудряются находить свою любовь и вступать в постоянные отношения, хотя они этого вовсе не хотят. Может, у него, Намджуна, потому и не складывается – он слишком хочет и отпугивает этим? Как бы так расхотеть и не думать об этом? Говорят же, что всё хорошее случается, когда не ждёшь. А ещё под лежачий камень вода не бежит, так как же быть? Джинни спустилась по лестнице на площадке перед университетом и, поздоровавшись с братом, шутя о его отсутствии ночью, запрыгнула в салон. - Сама-то во сколько вчера вернулась? – хмуро и назидательно спрашивая, тронулся Намджун. - Какая разница? Я хотя бы вообще вернулась. А ты где был? - Искал на жопу приключений. - И как? Нашёл? - Нет. Хотя… Не знаю. Тех, каких бы хотелось – не нашёл. - А каких тебе хотелось? - Жениться желаю! – скорчив царский вид, закинул назад голову Намджун, шутя и говоря серьёзно одновременно. - Чего? – хохотнула Джинни, убрав телефон, в котором думала посидеть по пути домой. – Ты? Жениться? Ну, нет. - Чего нет? Чем я хуже других? - Наоборот лучше. Ты мой брат, я тебя не хочу делить с какой-нибудь козой драной. - Я что-то против тебя с Юнги ничего не говорю, - заметил он. - Говорил! Ты был против вначале. Только потом смирился. К тому же, Юнги твой близкий друг, ты должен его одобрять по всем пунктам. - Я и одобряю… Но что поделать, если у тебя нет такой замечательной подруги, которая согласилась бы со мной встречаться? Холостяком до конца жизни оставаться? - А разве мужчин это смущает? – пожала плечами Джинни. – Вы же только рады свободе и независимости. - Не все и не всегда. Будда, да даже убеждённый разгильдяй Хосок уже женат! Я себя чувствую днищем. - Ну… - Девушка нашла пример, которым можно подбодрить брата: – Среди твоих друзей самый старший – Джин, а он ещё не женат. У него есть невеста? Вроде нет, видишь? Ты ещё не последний, успокойся. Утешение было слабым, но Намджун сменил тему и отвёз Джинни, расспросив её об учёбе. И вот, снова офис. Снова бумаги, звонки, монитор компьютера. Снова, в любой паузе, понимание, что приедешь к ужину, приготовленному мамой. До Дня всех Влюблённых уже трое суток осталось… Соа! Закрыв кабинет, чтобы его не беспокоили, парень положил перед собой мобильный и, подумав немного, взял его и решительно набрал записанный вчера номер своей бывшей соседки. - Алло? – раздалось на том конце. - Привет, это Намджун, - представился он. - Да, у меня определилось, - мягко и весело сказала она. - Да? Да… хорошо. Не отвлекаю? - Нет, я не занята. - Чем занимаешься? – Намджун хлопнул себя по лбу. Тупейший вопрос. Девушка говорит, что не занята, а он спрашивает, что она делает. А если она в ванной или туалете? Она что, отчитываться должна о таких вещах? Он как-то позвонил Юлл, хотел заказать столик в ресторане, но зачем-то спросил, чем она занимается. Прямолинейность подруги сообщила ему, что вообще-то он звонком пригвоздил её к унитазу, и если ему не хочется подробностей, то пусть впредь не задаёт дебильных вопросов. А он всё-таки задал, но Соа же не такая, как Юлл? - Я только приехала домой с работы, разуваюсь и иду приготовить себе кофе. - Ммм, - промычал Намджун, ища сюжет для развития беседы. – В одиночестве будешь пить? - Да, похоже, родителей нет дома. – Родителей! Ура, она не живёт с парнем. Это уже что-то. - А кошки, собаки? – наводящим как будто бы вопросом подкрадывался Намджун к теме бойфренда. - Нет, никого сейчас не держим. А ты чем занимаешься? - Я собираюсь с работы отчаливать. Ты после кофе как, свободна? - Ой, нет, мне ещё к клиенту нужно будет съездить. Я дизайнер. Создаю проекты комнат, обставляю на заказ спальни и кухни, гостиные и лоджии. Часть времени сижу в офисе, но помимо этого приходится много мотаться по вызовам. Ты хотел увидеться? – догадалась она после уточнения о своей профессии, которое вызвало в Намджуне благодарность и надежду на то, что Соа готова к сближению, раз рассказывает о себе что-то. - Да, хотел и хочу. А когда у тебя будет незанятый вечер? - Могу подвинуть кое-что завтра. Просто заранее такие вещи надо отменять, сам понимаешь, богатым заказчикам, которые выделили для тебя полчаса, не позвонишь и не скажешь, что не сможешь приехать. - Да, конечно, я понимаю. Тогда я ангажирую тебя завтра? - Ангажируй, - улыбнулась, судя по голосу, Соа. - Позвоню в обед и конкретизирую время и место, хорошо? – обрадованный и довольный, Намджун откинулся на спинку. По всем признакам у Соа никого нет. Это же замечательно! Он очень хочет с ней встретиться, и не обязательно тащить её в постель. Во-первых, у них уже всё когда-то было, а во-вторых, он только-только удовлетворился ночью, так что голова работает нормально, не испорченная под влиянием гормонов. Всё должно пойти, как по маслу. Приподнятое состояние духа, ощущение лёгкости и крыльев за спиной, всё это вело следующим утром Намджуна на работу, когда он вошёл в офисный центр, чтобы пройти к себе. Предвкушение романтического свидания скрасило поедание маминой стряпни и её напутствие за завтраком. Пускай, это всё должно вскоре измениться. Они начнут встречаться с Соа, он снимет им квартиру, они будут засыпать и просыпаться вместе – идиллия! Если она дизайнер, то украсит уютно их жилище, и возвращаться туда захочется в два раза быстрее, каждый день станет праздником, сдобренным сваренным любимыми женскими руками кофе. Хотя он предпочитает чай, пусть заваривает чай, да. Рай! - Господин Намджун! – окликнул его охранник на пути к лифту. Молодой человек притормозил и обернулся. – Тут вас дожидаются. Я не пропустил без пропуска, но девушка заверяет, что к вам. - Ко мне? – Намджун посмотрел на стульчик у стены возле охранного пункта, с которого вставал нечёткий силуэт. В бейсболке вместо шапки, из-под которой торчали короткие светлые волосы, в спортивных штанах и дутой куртке, очень смахивающая в своём наряде на юношу, перед ним предстала неизвестная девица. Намджун опустил брови: - Мы знакомы? - Пока нет, - смело и разборчиво произнесла она. – Я к вам по личному вопросу. - Личному? – ещё больше насторожился Намджун и покосился на охранника, спрашивая его глазами, не чудила ли эта персона и нет ли опасений на её нормальность? - Я её проверил на оружие, - указал на металлоискатель в руке охранник. – Всё чисто. - Что ж… это очень важное дело? – уточнил Намджун. - Да, - только и сказала девушка, поджав губы и показывая, что не будет больше ничего говорить при свидетелях. - Ладно, идёмте, - разрешил молодой человек и направился к лифту. Сзади зашаркали по полу утеплённые кроссовки. Вместе с другими офисными работниками и служащими, они вошли в кабину и, бок о бок, доехали до нужного этажа. Намджун достал ключ и открыл свой офис, пройдя в него. Бодро скинув куртку и повесив её на стоячую вешалку, он повернул жалюзи, чтобы солнце осветило небольшое помещение в серых тонах. Сразу стало теплее. Незнакомка, смешавшись на минуту, сдёрнула с головы бело-красную бейсболку и грубовато, как мальчишка, поправила волосы. Кого-то она Намджуну напоминала. Личико у неё было прехорошенькое, только больно надутое и недовольное, а фигуру за всеми пацанскими одёжками было не разобрать, хоть она и расстегнула дутую куртку, чтобы не запариться. – Итак, я слушаю, - опустился на рабочее место Намджун, положив руки на стол и вперив взгляд в гостью. Она кашлянула в кулак, после чего вцепилась обеими руками в козырёк бейсболки. - Я сестра Чжихё. Вашей сотрудницы. – Поймав что-то вольно интерпретируемое в прищуре Намджуна, она добавила: - Бывшей сотрудницы. Которую вы вчера уволили. - Я надеюсь, она послала вас не для того, чтобы… - Она меня не посылала, - перебила его девушка и приблизилась к столу. – Она не знает, что я здесь, а узнала бы – прибила. То есть, нет, конечно, она для этого слишком тряпка и добрая, чтоб кого-нибудь прибить. - Может, представитесь хотя бы? – напомнил Намджун о правилах этикета. Хоть каких-нибудь, потому что повадки сестры Чжихё выдавали в ней юную сорви голову, наглую и пробивную девочку, которая знает, что ей надо. - Меня зовут Чонён, но это не имеет значения, я не для того к вам пришла. - Кстати да, для чего же? Очень интересно. - Я хочу, чтобы вы извинились перед Чжихё. - Что? – от удивления воскликнул Намджун. – Я? Извинился? За что? За то, что у нас недостача в приличную сумму по её вине? Или за увольнение, с которым мы с ней вчера разобрались? Я поступил максимально лояльно. - Она ни в чём не виновата! Она бы в жизни не взяла и воны лишней, а вы назвали её воровкой! - Я её так не называл, - припомнил Намджун. - А разве не это имеется в виду? Вы обвинили её в краже! - Но деньги-то пропали, а она – ответственная за них. - Это какая-то ошибка! Почему вы не хотите разобраться в этом? – Чонён в пылу уже нависала над столом, так что Намджуну хотелось встать, чтобы не чувствовать этого давления. - Я пытался, но ваша сестра не попыталась оправдаться и помочь мне! - Оправдываются виноватые! А она ничего не сделала, и плакала всю ночь, как с работы пришла, так упала на кровать и плачет, даже есть не хочет! Вы не представляете, какой она ранимый человек, она самое чуткое и доброе создание, какое вы могли бы встретить, но вместо того, чтобы поддержать её, вы выкинули её на улицу, и теперь она чувствует себя опозоренной преступницей, и всё из-за вас! - Да прекратите на меня катить бочку! – не выдержал Намджун. – И вообще, вам сколько лет? - Восемнадцать, - тише проворчала Чонён. - Вот! И где уважение и почтение? Как ты со мной разговариваешь?! - Вы оклеветали неповинную ни в чём девушку, как с вами ещё говорить? Вам должно быть стыдно! – гневно прорычала Чонён, тыкая пальцем в Намджуна и шумно дыша. - Так, я тебя сейчас отсюда выставлю, - поднялся молодой человек, опершись кулаками о столешницу. - Что, правда глаза режет? – сузила она глаза. - Да какая правда? За ошибки нужно платить. Чжихё ошиблась и понесла справедливую кару, а я ведь мог бы потребовать с неё возмещения этих двадцати тысяч долларов, но не сделал этого. Потому что я добрый. - Это вы-то? – Чонён взяла себя в руки и, немного утихомирившись, отступила на шаг. – Тогда извинитесь перед моей сестрой. Вы же добрый. - Почему я должен перед ней извиняться? - Потому что вы сделали ей больно. Она страдает. Её никто так не унижал. Вам не понять… Если бы на вас пытались повесить преступление, которого вы не совершали – вам бы было приятно? - Но уж наверное я бы не лежал на кровати, рыдая, - огрызнулся Намджун, думая, как бы выпроводить девицу и перейти к делам. Так хорошо день начинался, и вот пожалуйста. – Слушай, Чонён, у меня полно забот и без этого, твоя сестра поплачет и успокоится, поймёт, что мир всё тот же, найдёт новую работу и заживёт дальше, а ты ступай, куда там тебе надо? В школу, университет? – Девушка подобрала губы, вытянув в нить и, увидев стул, выдвинула его и села. – Это ещё что такое? – грозно воззрился на неё Намджун. - Я никуда не уйду, пока вы не согласитесь извиниться перед Чжихё. Я знаю свою сестру, мнение о ней, как о мошеннице, ваше и вашего отца, господина Кима, которому наша семья очень обязана, это мнение её сломает, она не сможет избавиться от этого. Чжихё будет думать, что все считают её лгуньей, ей всегда было важно, чтобы ей верили. - Чонён, я вам не нянька, я бывший директор твоей сестры, я не хожу по домам и не работаю психологом. - От одного раза вы бы не переломились. - Я могу вызвать охрану, и тебя отсюда выгонят. - Я могу порвать на себе одежду, и обвинить вас в попытке изнасилования, - не моргнув и глазом, по-мужски закинула ногу на ногу Чонён, закачав в воздухе потёртой кроссовкой. Намджун прищурился ещё уже, оценивая потенциал этой удивительно навязчивой, и в то же время излучающей какое-то огненное обаяние особы. Он наклонился сильнее вперёд, нависнув над столом. Его так просто не напугаешь. - А если я сам порву на тебе одежду и изнасилую? – бравировал он, решив запугать Чонён в отместку. Она ухмыльнулась на бок, скрестив руки на груди. - Начинайте, я погляжу, настолько ли вы хороши в этом деле. Или мне придётся вам помогать? - Ах ты!.. – Намджун сдержал маты и процедил сквозь зубы: - Маленькая… дрянь! - Не такая уж я и маленькая. – Девушка посмотрела за окно, её лицо окрасилось жёлтым ярким светом солнца. – Хотя обеспечивала нас Чжихё, за мужика у нас дома я. И я за своих сестёр могу и пасть порвать, господин Намджун. Вам бы лучше со мной договориться, я ведь не отстану. - Я не собираюсь с тобой договариваться. - А я не собираюсь отсюда уходить, пока честь и репутация моей Чжихё не будут восстановлены. - Она сама вчера этим не могла заняться? Я предлагал ей. - Я ещё раз повторяю – она не такой человек, она пугливая, она хрупкая. Вы её испугали и задавили. - Да не давил я на неё! – не знал уже, как ещё оправдаться Намджун. Стоп, почему он всё-таки оправдывается? – Поезд ушёл, Чонён, она уволена, что теперь это даст? - Неужели вы не понимаете, что иногда для людей важно что-то совсем другое? Собственная гордость, - постучала кулаком по груди девушка. – Она наверняка думает, что наши родители смотрят сверху на происходящее и осуждают её, что она запятнала их светлое имя. Чжихё чересчур мнительной бывает, но это всё от неуверенности. - Чонён, мне нужно работать, - решил исчерпать конфликт мирным путём Намджун. - Я могу сидеть молча. - И желательно за партой, в нескольких кварталах отсюда. - А вы упрямый. - Не меньше, чем ты, - улыбнулся он дружелюбно настолько, насколько сумел. Чонён сняла куртку, повесила её на спинку стула, на котором сидела, расположилась поудобнее. Намджун заскрипел зубами. Он не был принципиальным в вопросах извинения, и попросить прощения ему ничего не стоило, но знать бы, что это будет правильно, что Чжихё не виновата и её осудили за пропажу денег зря. А как это узнать? – Знаешь, Чонён, - включив компьютер, посмотрел на неё, тихую и выжидающую, молодой человек, - иногда мы сами не знаем чего-то о близких людях, иногда мы идеализируем их. Как ты можешь быть уверена, что Чжихё говорит правду? Иногда обманывают и родственники… - У вас есть брат или сестра? – вновь прервала его Чонён. Намджун замер, подумав о Джинни. Если бы она пришла в слезах и, заливаясь ими, сказала, что кто-то обвинил её в краже, он бы пошёл и дал в морду клеветнику. У Джинни был брат, богатый и немного влиятельный брат, её мало кто бы посмел оговорить. А кто был у Чжихё? Сирота с двумя сёстрами, и младшая из них, взяв на себя роль сорванца, пыталась быть тем братом, которого у Чжихё не было. - Хорошо, я пойду к вам вечером и поговорю с твоей сестрой, - сказал Намджун, ошарашив Чонён.