***
Это было поистине ужасное место, по своему виду куда мрачнее и ужаснее Лалотая. Холодная пещера, в воздухе витает запах сырости и гнили, на земле лежат скелеты тех, кто осмелился без приглашения явится в жилище Смерти. Кое-где стены облуплены, отломаны, а на них мирно покоится мох. — Хина! — отдалось эхом от холодных стен пещеры. А в ответ — тишина. Пришлось еще несколько раз безуспешно воззвать в пустоту и тщательно так пробарабанить по всему, что под крюк попадалось. — Так-так-так… кто это тут у нас? Глазам своим не верю, сам многоликий полубог Мауи явился ко мне! Хорошо живется с грузом на сердце, а, герой? — буквально из неоткуда появилась женщина, вид которой был настолько… ужасен, что Мауи от неожиданности и омерзения отступил на несколько шагов назад. А вид богини жизни и смерти оставлял желать лучшего. Прежняя ослепительная красота исчезла, будто ее и не было. Белые волосы поблекли, став серыми, кончики которых лежали на грязной, пыльной земле, марая еще сильнее, хотя казалось, что хуже уже не может. А раньше они были пышными, плавно завивались на концах, сейчас же они были словно отдельный организм. Зубы желтые, кое-где их вообще нет. Длинные ногти, которые уже по своей форме больше походят на когти, нежели на другое, потресканные и отслоенные. На лицо Мауи старательно пытался не смотреть, но вид облезшей кожи ничего положительного не внушал. — О, Боги… что с тобой стало? — Это сделал со мной ты, милый… — ядовито прошептала сероволосая дева. Мауи был в шоке, неужели это с ней сделал… он? От прежней красавицы не осталось и следа… Потеряв любимых и единственных детей, Хина загнулась, сломалась, начала разрушаться, как любая другая мать, потерявшая свое чадо. В голове не укладывалось, что женщина, которую он некогда любил, теперь стоит перед ним такая… не своя. — Послушай, я понимаю свою ошибку, я виноват… Прости меня. На эти слова Хина лишь усмехнулась, а позже вовсе, истерично засмеялась во весь голос, запрокинув голову вверх. Ее жуткий смех ударялся о мертвые стены пещеры, создавая просто жуткое эхо. Отсмеявшись, женщина с омерзением уставилась на бывшего мужа. — Да что ты говоришь? — сказала, словно в душу плюнула, хотя так оно и есть. Не успев вовремя среагировать, полубог оказался буквально прибит к стене, что развалилась от мощного удара и его немалого веса. Она лупила его жестко, безжалостно, но не настолько, чтобы убить совсем. Хина прекрасно знала, что может убить его в любое другое время, коего было более, чем предостаточно, но… почему-то не хотела этого. Отголоски прежней любви, даже затонувших в горе, печали и ненависти, все равно давали о себе знать. Мауи только и успевал, как поставлять руку под слишком мощный удар, как для такой женщины и ее комплекции. Ненавидела, как же она его ненавидела. За все то, что связалась с ним, за то, что просила его не связываться с ней, зная, что после пожалеет не только он, но и она… жалела, что приняла решение оставить нерожденных детей в живых, приняв то решение тогда, она бы получила меньше боли, чем сейчас. Все шло хорошо, будто так и должно быть — дружба, любовь, любящий муж, семья… дети — уверяла себя Хина, но она-то прекрасно знала, что ждет впереди, она думала… она надеялась, что сможет все остановить. Со всей силой, что у нее имелось, она бежала туда, куда увел ее малышей ее тогдашний муж, многоликий, чертов полубог, но… придя на место, она застала там лишь его одного и кучку пепла на том месте, где стояли ее малыши — Киану и Калани. Не успела. С тех самых далеких пор, некогда первая красавица острова, да и вообще, мира и жена героя Мауи, только и существовала с мыслью о том, как искоренить все дорогое ему, тому, кто искоренил в ней все — доброту, любовь, понимание… их собственных, родных детей! Смерть с ненавистью шептала одно лишь слово — «Ненавижу», уже не лупя, а вовсю сражаясь с Мауи, который довольно быстро очухался и начал атаковать. Силы были неравны, да и чего он ожидал? Она — богиня, а он — всего лишь полубог. — Мама! — этот знакомый хор фантомной болью отдался в «мертвом» сердце, осознание произошедшего не укладывалось, что это именно ее, ее малютки близнецы, такие похожие характером на так ненавистного ей полубога. — Матушка, прошу… выслушай отца! — с отчаянием воскликнул Киану, подойдя вплотную к сероволосой женщине. — Его любимая страдает, страдаем и мы, мама. Если тебе все еще дороги мы, ты выслушаешь папу! — в свою очередь, младший встал между бывшими любящими друг друга… не-людьми. Лицо Хины стало расцветать на глазах. Зубы приняли свою нормальную форму и цвет. Волосы вернули свой прежний цвет и пышность. А лицо вернуло свою молодость и красоту. Да, она определенно была счастлива, теперь и ее сердце начало биться ради кого-то. — Вы живы, мои хорошие! — сразу же в объятьях оказались ее любимые, вновь обретенные сыновья. Когда же она вдоволь пообнималась, ненависть в ее глазах вновь вспыхнула, обращенная на стоящего немного поодаль, полубога. — Ну вот, семейное воссоединение, чем не хорошо? — весело воскликнул Мауи, но заметив отнюдь не доброжелательный вид своей бывшей, поспешил прикрыть рот, — понял, молчу-молчу. Сыновья лишь помотали головами, усмехнувшись. Сколько не пройдет времени, а их отец все остается тем же, кем они его знали и помнили. Время идет, а что-то не меняется. — Я знаю, зачем ты пришел. Так и быть, в первый и последний раз я выполню твою просьбу, но лишь потому, что этого хотят они, — Хина с нежностью посмотрела сначала на одного сына, потом на другого, улыбнувшись…, а потом ее улыбка сползла со своего места, — но если я увижу тебя еще раз, ты умрешь.***
Господи, сколько уже прошло времени, Мауи не помнил и даже не замечал, лишь успевал в полете молится всем богам, полубогам и в том числе, себе, чтобы прошло не слишком много времени, и его возлюбленная-истинная не успела состариться и умереть. Одно успокаивало — знак об этом сообщил, ровно как сообщает и сейчас, что прошло чуть меньше двух недель. Под ним оказался такой знакомый и родной остров Мотонуи, на берегу которого, обняв себя руками, стояла она… его Моана. Увидев тень гигантского сокола на песке, она радостно вскинула голову и побежала к приземлившемуся, перевоплотившемуся полубогу. — Я скучала… где ты был? — она прерывисто выдохнула в его плечо, теснее прижимаясь к любимому, хотя хуже, вернее лучше, уже некуда, итак висит в объятьях. — В гостях был, — хитро улыбнулся Мауи, опустив девушку на землю. — Представляешь, мама пришла в себя спустя несколько дней, как ты исчез… Постой, это… это сделал ты? — молчаливый кивок в ответ, — Спасибо тебе, Мауи… ты даже не представляешь… — Я представляю. Прости, я перебил, продолжай! — и вновь то старое доброе подмигивание и насмешливый баритон. На что Моана лишь закатила глаза… этот дурачина все не меняется! — Я хотела поплыть следом за тобой, но он не мог тебя найти… — обиженно надула губки кареглазая, что развеселило полубога и он, положив свою ручищу на ее плечико, с усмешкой сказал: — Ну, знаешь, в гостях у Смерти связь не очень ловит. Сначала Моана вздохнула, мол, ну в гостях у Смерти побывал, ну, с кем не бывает? А потом внезапно пришло здравое самосознание, что, как бы… это же логово богини Смерти! — Ты был у… Хины? — удивленно воскликнула она, ошарашенно пялясь на полубога, что стоял руки в боки и отложив крюк в сторону. — Да, она очень «радушно» меня встретила, никогда не забуду! — засмеялся Мауи и потом резко стал серьезным, нагнувшись к девушке так, что ее лицо оказалось на уровне его, — Я просто не хотел, чтобы ты грустила. Твоя семья, значит и моя тоже, помнишь, как ты говорила? Я никогда не откажу вам в помощи. После, потрепав девицу по голове, он выпрямился и, закинув крюк на плечо, последовал вперед, своими дальнейшими словами разрушил мысль Моаны о том, что тот, может быть, изменился: — Ну, где пир в честь меня? Его так и не было! — Мауи! — заливисто засмеялась дочь вождя и побежала вслед за убегающим и тоже смеющимся полубогом. В таком темпе они пробежали немного, пока Мауи, не решил схитрить, став соколом, и пока Моана потеряла его из виду, он, подлетев сзади, схватил ее за плечи и поднял в воздух. И все-таки странно выглядит знак истинных на перьевом покрове гигантского орла, ровно столько же, сколько странно выглядит небольшое изображение крюка на груди.