Вознесение на небеса
14 декабря 2016 г. в 13:39
Как же это все необычно, странно, ново. Для них, как для таких сильно различных друг от друга, все очень и очень интересно.
Любовь… Мауи никого не любил, ровно, как не любили его. Раньше… все это было раньше. Но теперь — нет. Он познал любовь. Любовь своей смертной истинной. Она — его жизнь, его смертная душа, что однажды прервется, исчезнет. Не будет полубога, лишь его телесная оболочка с пустотой внутри будет жить вечно.
И все-таки, она такая щуплая, хрупкая снаружи, но сильная внутри, гораздо сильнее его. Как странно… многоликий полубог ветров и морей, герой молодых людей. Силен. Могуч. Татуировки на его теле указывают на множество подвигов… и провалов. А в душе… в душе он беспомощный младенец, которого родная мать только-только бросила в беспокойные воды, отправив в долгое, и, возможно, смертельное путешествие для такого малыша.
— Никогда не думала, что однажды буду вот так вот, сидеть на берегу моря, в объятиях с многоликим полубогом, — мягко улыбнулась Моана, теснее прижимаясь к теплому боку, где чуть выше, в почти такой же позе, но немного наоборот, лежали в обнимку их татуированные версии.
— А я и не думал, что моей избранной окажется та, которую я запер в пещере на своем острове-тюрьме и пару-тройку раз выкинул за борт, — усмехнулся Мауи, носом зарывшись в кудрявую макушку.
Она пахнет фруктами и свежей после дождя травой. Сам же полубог, по словам Моаны, пах морем и… бананами. Очень странное сочетание, верно? Но ведь и он необычен.
Ярко светит солнце, небо голубое-голубое, без намека на облачко. Вдали от берега вовсю веселится океан, по волнам бросая Хей-Хея и Пуа, то вверх, то вниз. Слышится веселое поросячье хрюканье и пронзительно громкое, визгливое кудахтанье петуха-смертника. Моана смеется, глядя на столь забавное зрелище, теснее прижимаясь к любимому полубогу, а тот, в ответ обнимая ту со спины, соединил ее и свои руки, положив подбородок на ее макушку. Его волосы щекочут ей нос, отчего Моана смешно морщит носик, чихает и хихикает, пытаясь увернутся от настырных локонов или же от их хозяина, что буквально специально подставлял свои волосы ей на лицо.
Сжалившись, океан наконец-то перестает мучить зверят, аккуратно вытаскивая на берег. Где сразу же неугомонный петух вновь попытался убиться, споткнувшись об мирно лежащий крюк Мауи. Хей-Хей «зарылся» в песок так, что стали видны одни лишь лапки.
— Я все удивляюсь, как со всеми его суицидальными наклонностями он все еще жив. Поразительно живучее существо. — насмешливо хмыкнул Мауи, доставая петуха из-под песка и ставя его в том месте, где он не сможет вляпаться в еще какое-нибудь неловкое положение. Как оказывается — может, пройдя буквально несколько шагов, неугомонный бешеный петух с громким ором, иначе не назовешь, свалился в вырытую Пуа ямку. Под сопровождающим взглядом двух пар карих глаз, обладатели которых подняли одну бровь вверх, он принялся громко верещать, наверное, чтобы его достали. Поросенку все это надоело и он, прыгнув вслед за петухом в яму, с чуть меньше по громкости визгом, плюхнулся на него, тем самым заслужив его сдавленный «кудах!» и… тишина.
— Он жив? — хором спросила парочка избранных.
— Скорее жив, чем мертв. — хмыкнул Мауи.
Услышав утвердительное и уж чересчур громкое кудахтанье, последующее за тем воинственное хрюканье поросенка, Мауи и Моана засмеялись и свалились на песок.
Лежа на горячем песке, Мауи почему-то вспомнил пожелания жителей Мотонуи, увидеть чудо, такое, что он не мог сделать ну никаким образом, по крайней мере теперь. Нет, он конечно знает парочку сильных и не очень, заклинаний, превращается, умеет контролировать ветра и моря, на что их настоящий хозяин, Тангароа совершенно не против, ведь он давным-давно нашел и вырастил Мауи, дав ему силу и научив многому. Так что, он ему словно родной сын, не пожалел и часть силы отдать на растерзание буйному, на то время, мальчику… хотя и сейчас он «немного» неординарный.
Но… люди требуют невозможного. Мауи — не всесилен. Особенно после сокрушительного провала, когда похитил сердце, тогда он вообще часть всей своей силы растерял вместе с крюком, а найдя его, до сих пор не может понять, где и как потерялась большая часть его могучей и несокрушимой силы.
Сделать солнце ярче. Зачем вам это, люди? Вы сгорите от этого столь жаркого светила. Песок чтобы не нагревался? Невозможно. Вся растительность замерзнет и погибнет. Ибо все взаимосвязано, и в скором времени все пойдет по цепочке.
Но больше, что сильнее убило веру в людей у полубога — чтобы еда готовилась сама! Зачем? Вы разжиреете, люди! Превратитесь в один сплошной жировой шар.
Прошел месяц. Народ деревни немного смирился с тем, что теперь их на острове стало на одного… полубога больше. Конечно, страх никуда не делся, но часть его заменилась наглостью и желанием получить желаемое.
Камеа — подруга Моаны, ни разу ничего не попросила у него, ну, за исключением жгучего любопытства, потрогать живые татуировки. Мауи против совершенно не был. Даже мышцами груди поигрывал, вызывая постоянное, непрерывное закатывание глаз любимой.
Позже пришли близнецы — Оук и Моук. Изъявившие не просто жгучее желание, а пылающее глубокой страстью, жгучее желание, прокатится в лапах гигантского сокола… Прокатились. Кричали и визжали даже тогда, когда оказались на земле, тесно прижавшись друг к другу. Что забавно — от счастья и эйфории. Позже, все еще визжавших близнецов, Мауи вновь подхватил и скинул в воду, надеясь, что хотя бы там они успокоятся — нет, только веселее стало, смеяться начали. Где добрый океан обложил парнишек водорослями и жемчужинами, ну и вытащил красавцев на сушу.
Что касается Меки. Та оказалась очень похожей на Моану, только в разы стеснительнее. Как-то раз, Мауи решил позабавится и подшутить над девушкой, превратившись в огромного Тайпана — этот вид змей очень опасный, от укуса которых выживало меньше, чем десять процентов, другие же девяносто с чем-то… Так вот, чуть не умер. Да… В тихом омуте, как говорится.
— О чем задумался? — разрушила тишину Моана, через плечо наблюдая за прикрывшим глаза полубогом.
Резко оторвавшись от забавных мыслей, Мауи потянулся, теснее прижимая к себе замерзшую избранную, согревая ее своим теплом. Вечерело и, соответственно, холодало.
— Как чуть не стал завтраком, обедом и ужином для твоей подруги.
— А я тебе говорила, что затея глупа. Надо было превратится в краба, она их боится.
— Почему?
— Видел шрам у нее под левым глазом? — дождавшись кивка, продолжила, — В детстве, когда мы вместе играли на этом берегу моря, Мека споткнулась и лицом упала в песок, ну, и… там закопался краб.
— Оу-у-у-у… Это ужасно больно! Меня тоже кусал краб «пару раз», только размером он был «всего-лишь» пятьдесят футов, — сощурился полубог, представляя на месте маленького, милого крабика — большущего и самодовольного, Таматоа.
Утвердительно кивнув, Моана с хитрой улыбкой полностью обернулась лицом к Мауи. Она знала его одну очень сильную слабость, после нее, конечно же, но если слабость в виде девушки он любил, то вторую он стыдился. Полубог ветров и морей чертовски боялся щекотки.
— П-прекрати! Х-хватит! Моана! — сквозь смех и слезы молил и извивался, как змея, под девушкой, что его в прямом смысле, оседлала.
Но вот когда ему надоело, он подмял ее под себя и уж тогда Моане стало не до смеха, ну, до смеха… но уже непроизвольного. И она щекотки боялась.
К концу всей это игры, в процессе которой они сменяли друг друга поочередно, они докатились до самого берега, где океан стал сам их щекотать. В отместку ему те забежали в воду по пояс, ну, «кто-то» по пояс, а «кто-то» по плечи. И пытались поймать его. Как можно догадаться — не вышло. Хотя чего они ожидали? Верно — ничего.
— Пойдем, я хочу показать тебе кое-что, — поманила рукой к себе Моана.
Догнав девушку, Мауи взял ее за руку, тем самым, освещая путь ярким светом знаком истинных. И факел даже не нужен.
Шли они относительно долго, вглубь острова, но совсем не в ту сторону, где была деревня. Пока, наконец, не остановились и Моана, не отодвинув густые, свисавшие с длинного ствола пальмы, лианы, скрылась за ними.
Это место было великолепно — журчащий водопад, переходящий в маленькое озерцо, посередине которого был небольшой клочок суши с травой, на которой росли золотистые цветы, которые было запрещено срывать. Стены были все увешаны темно-зелеными лианами, а если их отодвинуть в сторону, то можно заметить множество скалистых рисунков, еще с давних времен, когда народ Мотонуи плавал по морям чаще, чем сейчас. Также, была небольшая горка, на которой в большом количестве, росли розово-золотые плюмерии.
— Это место считалось священным у наших предков. Но, перестав плавать по морям, мы забыли и это место. Раньше, как мне говорила бабушка, лиан не было, да и они не должны были расти тут… Она показала мне это место и пещеру с лодками перед смертью… — грусть сковала тело, стоило только вспомнить любимую бабушку, что помогла ей решится, помогла народу решится и это ее заслуга, что теперь она и Мауи вместе.
— Нет от Смерти ценнее подарка, чем вторая жизнь… Тала ее получила. Ты должна быть рада за нее, а не грустить.
— Я… я рада за нее. Просто, это так грустно, осознавать, что ее больше нет… — шмыгнула носом и продолжила, но с более «живым» тоном, — и может не «от Смерти», а «после смерти»?
— Нет, именно от Смерти. Ее настоящее имя Хина, она богиня смерти и жизни, — и, выждав максимальную паузу, быстро проговорил предложение, — а также моя бывшая жена.
Тут-то челюсть Моаны решила познакомится с подземными обитателями, впрочем, как и ее глаза, что грозились вот-вот вылететь из орбит. Она, вырвавшись из объятий, отошла на пару шагов и, повернувшись лицом к полубогу, требовательно взглянула ему в глаза, прям как ревнивая… жена.
— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! — оторопело произнесла девушка, шокировано садясь на траву.
Мауи, виновато поглядев на побледневшую избранную, уселся напротив нее. Ну, конечно, как тут не удивиться, когда ты узнаешь о том, что твоя родная душевная половинка, как оказывается, был женат. Да и ладно просто, так не на самой же Смерти!
— Это было давно. Я был молод, юн. Уже тогда начиная совершать для людей подвиги. На пиршестве в честь того, что я смог добыть для людей метод получения огня, я увидел ее, Хину. Не заметить ее было сложно — белые волосы по пояс, нигде не видел такого прекрасного цвета, и более того, они были прямыми, не как у всех народов, и тем более, как у меня. Высокая, выше тебя на голову, — усмехнулся Мауи, удивив ревнивое состояние своей избранной, и слегка поддел ее нос пальцем и дернул вверх, — Ее глаза были пусты, ни цвета, ни жизни, ничего в них не было, словно небо в ночное время. Я влюбился в нее как мальчишка! Но…
— Почему «но»? Что случилось? — с любопытством Моана даже на месте привстала, эта история, несмотря на то, что говорилось про женщину, что ее Мауи когда-то любил, вызывала ревность, но интересная была до жути.
— Ее муж, Туна, — бог угрей… он пришел забрать свою жену обратно, — пожал плечами и усмехнулся, Мауи.
— Была драка, верно? И кто победил? — от любопытства она даже ближе села, практически под бок.
Полубог на вопрос лишь по-свойски широко улыбнулся, вплетая в волосы избранной, розово-золотые плюмерии. И без слов понятно, кто победил в этой борьбе.
— Значит. Ты победил бога. Твоя бывшая жена сама Смерть… Весело жил многоликий полубог ветров и морей.
Не описать словами степень шока, которым Моана сейчас в полной мере обладала. Но выражение лица Мауи было намного «лучше», выражавшее сначала радость былых деньков, а потом грусть и нервный тик. Быть заточенным на тысячу лет на каменном острове, не каждому понравится, тем более без возможности с него ретироваться. Крюка не было, а плавать полубог мог из рук вон плохо. Тогда, когда он предпринял попытку сбежать от надоедливой смертной девчушки, он что-то позабыл о своей третьей слабости — он плавает хуже, чем топор! Его бессмертность ему только на руку, он не может утонуть, и если уж так случается, что он оказывается на дне, а старый добрый океан отчего-то отказывается помогать ему выплыть на сушу, то Мауи просто идет по дну моря, пока спустя какое-то время не выходит на берег.
— А почему расстались? — резко задала щекотливый для себя вопрос Моана, но, почувствовав, что вогнала любимого в отнюдь не самые приятные воспоминания, поспешила прикрыть тему, отмахиваясь руками словно от назойливой мухи, — нет, нет! Если не хочешь, не говори, я пойму!
Грустно усмехнувшись, но все уже для себя решив, ведь нет смысла скрывать такое от нее, от своей избранной… тем более, если ею является, пожалуй, самая бесстрашная и не сидящая на месте Моана. Рано или поздно, но она узнала бы.
— Спустя некоторое время нашего союза Хина принесла на свет двух мальчиков. Калани и Киану… до сих пор не могу простить себе это решение. Но, они были… так похожи на меня характером. И в этом проблема — они пытались дать людям невозможное, что вполне могло бы их погубить. Их шутки, порою были слишком жестокие… и я…
Когда Мауи резко прервался, Моана почувствовала неладное, но не спешила загадывать наверняка. Прильнув к его, отчего-то резко похолодевшему боку, она обняла его руку, чем заслужила его благодарную улыбку вкупе со взглядом грустных темно-карих глаз. Вздохнув, полубог все же продолжил:
— Вознес их на небеса.
Моану словно ледяной водой окатили. «Вознес на небеса»? Это же тоже самое, что отнять жизнь! Неужели… неужели он убил собственных детей? Да быть того не может, Мауи не смог бы… или мог? Такие мысли начали душить все сознание девушки, заставляя лихорадочно метать глазами по местности, ища за что бы зацепится, пальцы с коготками вцепились в плечо полубога, а тот будто бы и не замечал, хотя это не так — он понимает причину ее реакции, но вот поняла она немного не так, что Мауи поспешил исправить.
— Нет, я не убил их. Теперь они — звезды. Хина до сих пор не может простить меня за это, и я понимаю ее чувства. Забавно, но тогда я хотел лишь одного — умереть, поэтому и пошел на такой опасный шаг, как достать сердце для вас, смертных, зная, что возможно жизнь моя оборвется под мощным шквалом гнева Те Ка.
И снова раздалась гудящая тишина, воздух от напряжения потяжелел, он не мог тут находиться, он задыхался… и в физическом, и в духовном плане. Поэтому, встав на свои две, полубог повернулся к девушке спиной и, закинув крюк на плечо, сказал:
— Поэтому, в отмщение за совершенный поступок, Хина не забрала мою душу в царство мертвых, оставив меня с этим грузом на всю свою проклятую, бессмертную жизнь…
После чего, превратившись в гигантского сокола, он улетел… оставив шокированную девушку переваривать полученную информацию одной.