Drea-ea-ea-ea-eam, dream, dream, dream Drea-ea-ea-ea-eam, dream, dream, dream When I want you in my arms When I want you and all your charms Whenever I want you, all I have to do is Drea-ea-ea-ea-eam, dream, dream, dream...*
- Отлично! Умираю с голоду, - она потерла руки и прошла на кухню, чувствуя все еще непривычный для рецепторов, но приятный запах жареного мяса браминов. Они с волчьим аппетитом накинулись на стейки, поскольку не ели горячей пищи уже несколько дней. - Все-таки мужчины жарят мясо лучше, - похвалила Эвелин. Данс хмыкнул и ничего не ответил, однако выражение его лица подсказало ей, что он доволен. Расправившись со своей порцией, он поднялся из-за стола и глянул на нее сверху вниз. - Если я сам выброшу все трупы в море, ты вымоешь посуду? Эвелин это позабавило. С тех пор, как паладин лишился звания ее командира в Братстве Стали, мытье посуды перестало быть ее обязанностью в их команде. Данс привык к этому далеко не сразу. - Я бы в любом случае это сделала, после такого-то обеда, - улыбнулась женщина, тоже поднимаясь из-за стола. Она положила руки ему на плечи и осторожно поцеловала Данса в губы. Если в личных разговорах обоим требовалось время, чтобы раскрыться, то в остальных элементах любовных отношений, физическое влечение делало все за них. Паладин (она по-прежнему обращалась к нему этим званием, заявив, что для нее это не формальное обращение, а характеристика его личных качеств) с готовностью ответил на поцелуй, и они провели некоторое время, не растрачивая дыхание на слова. Чуть позже она собрала грязную посуду и принялась мыть ее в старой раковине. Трапперы (ныне покойные) неплохо приспособили этот маяк для жизни, у них был даже очиститель воды - весьма круто для конченных психов. Впрочем, скорее всего, это богатство досталось бандитам от предыдущих хозяев. Пританцовывая под музыку Конни Фрэнсис, Эвелин расправилась с ненавистной посудой, пребывая при этом в удивительно хорошем настроении. Она подумала о том, как банально устроен человек - сытная пища и хороший секс способны сгладить любые недостатки реальности. Значит, все-таки верна древняя поговорка, в которую она раньше не верила, что "с милым рай и в шалаше"? В своем идеальном довоенном прошлом, она всегда в шутку добавляла: "если милый - атташе". Однако, посмотрите на нее сейчас. Возможно, это реклама и навязчивые глянцевые стереотипы заставляли стремиться к тому, что считалось счастьем в ее прошлой жизни? Эвелин уже не знала, что думать. Она запуталась, и чем больше размышляла о случившемся - особенно с тех пор, как встретила постаревшего Шона, тем больше почва уходила у нее из-под ног. Только Данс всегда оставался реальным в этом сумасшедшем мире, и она цеплялась за него как за спасательный круг, просто потому что ей было с ним хорошо. Впервые в жизни она не строила планов, а просто жила здесь и сейчас. Подойдя к краю огороженной ржавыми металлическими листами площадке маяка, Эвелин посмотрела вниз. Данс, в силовой броне, таскал убитых ими трапперов к обрыву, сбрасывая трупы в океан. Последняя из рода Далтонов будет довольна. Старая карга почему-то очень нравилась Эвелин и они не стали брать с нее денег за эту грязную работу. Впрочем, в накладе не остались - старуха подарила им свою фамильную ферму, которая могла бы принести доход и стать уютным пристанищем в будущем. Она вновь посмотрела на горизонт и вдохнула полной грудью этот сомнительно свежий воздух, с удивлением отмечая, что чувствует себя так, будто взяла отпуск. «Как хорошо, что мы сбежали сюда, подальше от склочных фракций Содружества. Вечно отсиживаться здесь не выйдет, но это шанс привести в порядок свои мысли и эмоции». На острове она чувствовала себя как дома, в отличие от Сэнкчуари, куда возвращалась лишь по необходимости. Эвелин предпочитала оставлять прошлое в прошлом. На Придвене или в их "квартире" в Даймонд-Сити было относительно безопасно, и даже комфортно по меркам Содружества, однако именно здесь в Фар-Харбор, ей впервые захотелось остаться надолго. Они уже убедились, что покрытый радиоактивным туманом остров больше не был курортом, однако Эвелин понравился здешний народ, несмотря на их суровый нрав и неприязнь к чужакам. Она захотела помочь им наладить жизнь. Поскольку она больше не строила планов, почему бы двум странствующим паладинам не принести немного пользы этому миру? Следовало начать с Детей Атома. К счастью, Данс был согласен, что сидящие на бомбе фанатики представляют наибольшую угрозу для острова и его жителей. Они никогда не признают реальную опасность радиации, и никто не сможет переубедить их оставить свою бессмысленную веру. Кому-то придется принимать серьезные и жесткие решения. Что ж, для Эвелин это начинало входить в привычку. В своей прошлой жизни она не просто так выбрала профессией юриспруденцию.***
Наверное, они были странной парой, даже по меркам послевоенной Америки. С одной стороны – оба пытались жить по каким-то неуместным теперь принципам справедливости, с другой – в бою могли быть жесткими и безрассудными, если считали, что есть необходимость. Даже супермутанты вопили: "Дикая женщина!" при виде несущейся на них Эвелин в силовой броне. А она палила из лазерного карабина, почти не целясь, в надежде, что хотя бы несколько пуль угодят куда следует. Данс ругался, требуя, чтобы она оставалась у него за спиной и старалась тщательно прицеливаться, не расходовать попусту патроны и не истязать броню. - Ты только посмотри на себя! - Паладин перезарядил лазерный карабин, и двинулся в сторону Эвелин, громыхая броней. Они только что уничтожили гнездо Детей Атома, и едва успев выскочить из разрушающегося Ядра, добили охрану снаружи. Эвелин слышала, как пощелкивает счетчик Гейгера, но все-таки выбралась из своей брони, сразу же съев таблетку Рад-Х. Она принялась обыскивать трупы зилотов, изредка поглядывая на Данса, который и не думал ей помогать, слишком взбешенный тем, что она снова подставилась под пули. Устав сверлить ее взглядом, он принялся следить за окружением. После грохота обрушившегося Ядра вокруг царила тишина, но ощущение было обманчивым. Эвелин уже знала эти признаки - вскоре небо начнет зеленеть и вдали угрожающе засверкают молнии радиоактивной бури. - Не сердись, пожалуйста. Она ничего не могла поделать со своим поведением, в некоторые особенно опасные моменты ее захлестывал адреналин и Эвелин словно слетала с катушек. Данс считал, что она просто не хочет себя контролировать, намеренно бросаясь на линию огня - и будь что будет. Возможно, он был недалек от истины. После встречи с сыном Эвелин стала намного меньше ценить свою жизнь. Обнаружив, что зилоты носили отличные тонкие и прочные гидрокостюмы, она решила забрать их взамен старой одежды, которую они надевали под броню. Эвелин принялась раздевать трупы, уже свыкнувшись с мыслью, что все найденное в послевоенном мире следует применять по назначению, игнорируя отвращение и отбрасывая брезгливость подальше. "Удивительно, как быстро человек приспосабливается, когда речь идет о выживании". - Я исправлю все повреждения, - продолжила она, не дождавшись от Данса ответа. - Аллен обещал достать алюминий, а пластмассы у нас и так достаточно. - Ты действительно думаешь, что я беспокоюсь о силовой броне? Обманчиво-спокойный голос паладина заставил женщину посмотреть на него. Эвелин встретила пристальный взгляд темных глаз Данса. Это был один из тех моментов, когда она пыталась найти верные слова, чтобы не спугнуть то, что назревало между ними. Но в этот раз разговора не вышло. Данс поднял лазерный карабин, направляя оружие в ее сторону, и она застыла, уже наученная как действовать в такой ситуации. Пара секунд растянутых в вечность и обжигающая воздух светящаяся полоса лазера над ее головой... - Готов, - Данс опустил ружье, а Эвелин продолжила собирать вещи, понимая, что момент для откровенного разговора потерян. Упаковав рюкзаки, она бросила один Дансу, который ловко поймал его механической рукой. Эвелин поднялась с колен и глянула за спину - возле кустов светящейся кучкой дымился пепел поверженного врага. Там уже было нечего обыскивать. Не все Дети Атома находились в Ядре во время взрыва, и теперь следовало опасаться слежки и агрессивных атак со стороны недобитков. Эвелин открыла клапан и забралась в свою силовую броню, ощущая взгляд Данса, которого как ни странно заводило это ее действие. Она хмыкнула. Все-таки они были странной парой. Слишком хорошо чувствовали и понимали друг друга для людей, которых разделяло двести лет совсем разной жизни. К тому же, не совсем людей. Но она не воспринимала Данса синтом, в первую очередь, потому что он сам себя так не воспринимал. Для нее он был живее, адекватнее и роднее, чем все люди, которых она встречала в этом мире, включая ее собственного взрослого сына. Возможно, это было неправильно, но так было. Она не видела смысла врать самой себе. Оставив позади разрушенное Ядро, они двинулись по старой дороге, спеша убраться подальше от идущей с запада радиоактивной бури. Эвелин целеустремленно шагала вперед сквозь вечернюю мглу. Зрелище мощного силуэта силовой брони напарника, идущего впереди, как обычно придавало ей уверенности. Счетчик Гейгера опять затрещал - они вошли в зону густого тумана, рваные клочья которого кружились вокруг, приобретая странные, пугающие формы. Путешественники поспешили надеть защитные шлемы, и видимость сразу ухудшилась. Эвелин почувствовала холодок, пробегающий по спине, как бывало, когда за ними следили. Она вспомнила Мать Тумана, пришедшую к ней в радиоактивном видении. Кем она была? Очередной сумасшедшей, подвергшейся мутации? Им следовало опасаться и ее мести тоже. Впереди послышались выстрелы, и Эвелин поспешила на подмогу, ругая себя за то, что отстала. Хотя на этот раз все вышло по любимому сценарию Данса. Пока он крушил туманников, стоя в центре затопленной разбитой дороги, словно гигантская приманка, Эвелин могла спокойно прицелиться, сохраняя дыхание ровным, и не посылая пули в молоко дрожащими от напряжения руками. - Всегда бы так, - в голосе Данса слышалась улыбка, когда бой был окончен. - Стараюсь, как могу, - скромно ответила Эвелин, радуясь, что он не понял, что она просто задумалась и отстала. - Ты молодец, я уже не раз говорил - у тебя отличные инстинкты, хотя ты часто даешь волю эмоциям, вместо того, чтобы прислушаться к ним. Судя по голосу, Данс явно пребывал в хорошем настроении, и она пожалела, что из-за тумана и шлемов не видит его лица. - Особенно основной инстинкт, - пробормотала женщина, и услышала глухой смешок. - Проверим, когда доберемся до укрытия.***
Запахи мазута, горящих свечей и секса щекотали ее обоняние и рождали причудливые образы в голове. Все это было так не похоже на ее прошлую жизнь. Порой Эвелин казалось, будто она читает интересную фантастическую повесть. Открыв глаза, она увидела именно то, что рисовало ей воображение - один из закутков огромного подвала Акадии - поселения синтов на острове. Разобравшись со всеми делами, которые вновь привели их в бывшую обсерваторию, уставшие, но довольные собой (несмотря на неодобрение ДИМа, не желавшего замечать угрозу в Детях Атома), Данс и Эвелин оккупировали один из чистых матрасов, обнаруженных в подвале, разместив на нем свои спальные мешки. Скрытые от посторонних глаз старым хламом, они занимались сексом так долго, насколько хватило сил после непростого пути от взорванного Ядра. - Вот теперь я окончательно устал, и едва могу пошевелиться, - пробормотал паладин куда-то в шею обнимающей его Эвелин. - Надеюсь, на нас никто не нападет. Хотя я все равно здесь никому не доверяю. - Даже мне? - она улыбнулась, гладя его по обнаженной, влажной спине и с тихим восторгом ощущая, как перекатываются под ее ладонями мускулы мужчины. - Никому, кроме тебя, - он поднял голову и, поцеловав ее в губы, добавил: - Эвелин... - Что?.. - Нет... Я... - он смущенно замешкался, как будто она прервала поток его мыслей. - Мне просто нравится, как звучит твое имя. Оно такое... - Старомодное? - подсказала она с усмешкой. - Сказочное. Сейчас таких имен почти не встретишь. - Ты читал сказки? - она изумленно посмотрела на него. Эвелин знала, что Дансу не нравятся комиксы, и он иногда забирал какую-нибудь хорошо сохранившуюся книгу из брошенных домов, прочитывая ее в моменты отдыха. Она и сама любила читать - в прошлой жизни. Сейчас ей было слишком трудно сосредоточиться на чем-то, поскольку реальность и без того постоянно преподносила тонны новой информации. - В моих... воспоминаниях... - он поморщился, очевидно, думая о том, что эти воспоминания всего лишь плод воображения его создателя. - Неважно, каким образом... - она запнулась, - это все равно часть тебя. Как... часть обязательного воспитания, которое закладывают в нас родители... Данс перекатился на спину, закидывая руку под голову и глядя в потолок. Эвелин прижалась к нему, чувствуя обнаженной кожей биение его сердца. - Значит, сказки?.. - она рассеянно улыбнулась, проводя рукой по его груди. - Принцесса Эвелин и ее паладин. Он поежился от щекотки и перехватил ее руку, прижав тонкие женские пальцы к губам, согревая их дыханием. В подвале было довольно холодно. Эвелин смотрела на него сверху вниз, окруженная мерцанием десятка восковых свечей, которых в Акадии не жалели - они горели почти во всех помещениях. Даже в этом замусоренном мире находилось место своеобразной романтике. У кого-то из обитателей подвала тихо-тихо играло радио - знакомая классическая мелодия. - Кажется, Чайковский, - вслух произнесла Эвелин. Данс, все это время, не сводивший с нее глаз, кивнул: - "Щелкунчик". - Боже, ты и это знаешь? - она рассмеялась, открывая для себя новую страницу в загадочной книге под названием "Паладин Данс", которую ей было так интересно читать. - В нашем мире не так уж много развлечений, - усмехнулся он, притягивая женщину к своей груди и гладя ее по пушистым, свежевымытым волосам. - Серьезно, малыш, давай спать, - Данс уже почти бормотал. - "Малыш"?! - она с трудом боролась со сном, но это слово вызвало у нее легкий шок, и она почти проснулась вновь. - Ты такая маленькая, - прозвучал в полумраке тихий шепот Данса и затем она услышала его ровное дыхание. Паладин спал. Она немного полежала, глядя в темноту, смакуя недавний разговор, перебирая каждую сказанную фразу и слегка улыбаясь. Вскоре сильная усталость взяла свое, и Эвелин скользнула в сон, уютно устроившись в медвежьих объятьях Данса. *The Everly Brothers