Я не солгу тебе Знаю, что он не тот, кто тебе нужен
Лидия счастлива, Стайлз видит это по ее лицу, глазам, улыбке: она вся искрится, взрывается неоном, и ее хочется трогать, обнимать, целовать, хочется быть рядом с солнцем, греющим, но не обжигающим, дарящим тебе путь; Стайлу бы отпустить, разжать железную хватку, выдохнуть через рот и принять, наконец, что жизнь — не сказка с волшебными феями, жизнь — это полный отстой, где твои желания игнорируются, а принцессы влюбляются в принцев, а не их подданных. Скотт извинялся раз тридцать, Лидия не меньше, но Стайлз все еще не готов — как за три месяца могло произойти такое? неужели он всегда мешал Скотту найти свою истинную любовь? он что, и правда — главная ошибка всего Бикон Хиллс? Стайлз чувствует каждой своей частичкой, что это — ложь; ни в одной плешивой вселенной Лидия Мартин не должна быть со Скоттом МакКоллом, это по-настоящему абсурдно, глупо и иррационально; Стайлз з н а е т, что быть с Лидией — только его судьба, никого другого, и он сам себя ненавидит за это, он прекрасно осознает, что ведет себя как маленький глупый мальчишка, влюбленный в божество, но поделать с этим ничего не может — только смотреть на Лидию, запускающую ладошки под футболку Скотта, и считать до пяти, лишь бы не взорваться, лишь бы не переступить черту.Скажи, почему же мы теряем зря время Из-за твоих ненужных ошибок? А ведь ты могла бы быть со мной
Лидия ведет себя слишком правильно, так, как нормальные люди никогда не поступают; не пристает к Скотту на его, Стайлза, глазах, не целует по-французски и ни разу не намекала на 'особенные ночи под луной в прошлый четверг, когда было так холодно, что ночевать в одиночных спальниках было невозможно'; жаль, что Скотт — не Лидия, а Айзек, вернувшийся из Парижа аккурат под выпускной, слишком любит разносить сплетни как блондинка из глупого девчачьего фильма. Лидия замечает, как сильно увядает Стайлз, и врывается к нему в дом бесцеремонно, даже не здороваясь с Ноа, просто влетает на верхний этаж и распахивает дверь, не стучась, не извиняясь; Лидия все еще божество, пусть и с немного потемневшим нимбом, поэтому Стайлз даже выгнать ее не может — хлопает глазами и машинально высчитает, с какой вероятностью Лидия пришла не так просто, а с клятвами в вечной любви? и процент в минус сто его точно не устраивает. — Почему ты так ведешь себя, мы же д р у з ь я! — Ты и правда так думаешь? Ты спасла меня, Лидия, я слышал твой голос все это время! — Это была не я, Стайлз! Лидия падает на диван и всхлипывает, прокусывает губу до крови и тянет тонкие руки с ярким лаком к Стайлзу, но он отшатывается, отступает, бьется лопатками об стену и будто смотрит на себя со стороны; если это была не Лидия, если все, что он слышал, было ошибкой, галлюцинацией, иллюзией, то почему он все еще чувствует необходимость цепляться за нее? почему он не способен думать рационально, когда она находится с ним рядом? почему он не мог даже понять, что ему еще никто не рассказывал о его возвращении? Лидия рассказывает все: про Ноа, про портал, про догадку Скотта; про смертельную опасность и чувства, возникшие внезапно; про полную амнезию, нежелание сдаваться и веру в ничто; Стайлз садится с Лидией рядом и, будь он волком, завыл бы, но он — просто человек, и эмоции грызутся друг с другом, не вырываясь наружу. — Я люблю тебя, Стайлз, — Лидия опаляет своей близостью, рыдает едва ли не на его руках, и Стайлз чувствует ее любовь, правда, чувствует, и эгоистично желает, чтоб его любили по-другому, — но я не могу любить тебя так, как ты хочешь.Знай, что тебе никогда Не придётся оказаться одной Обещаю, я никогда не предам тебя
Стайлз делает вид, что отпускает ее — он всегда был мальчиком-мечтой, который способен абсолютно на все, поэтому и притвориться для него не большая проблема, лишь бы видеть звезды в глазах Лидии — и все становится так, как было раньше: они ходят вместе, стаей, поддерживают друг друга, смотрят вечерами фильмы и спасают Бикон Хиллс от мелких неурядиц; они — семья, что никогда не расстанется и будет друг друга поддерживать; Лидия все еще едет вместе со Стайлзом в Нью-Йорк, и это будет чисто по-дружески, Стайлзу сказали раз тридцать, чтобы не забыл, зарубил себе на носу. Но когда самолет попадает в воздушную яму, а Лидия ногтями цепляется Стайлзу в ладонь, шепча 'никто не должен умереть, я знаю, но я — б о ю с ь', Стайлз прижимает ее к себе изо всех сил, позволяет уткнуться носом в шею и теребить пальцами ворот футболки; от ее касаний у Стайлза по всему телу разливается тепло и осознание того, что любить Лидия может кого угодно, но дальше она поехала именно с ним. И это много стоит. Лидия сопит на его плече, пока Нью-Йорк приближается, мерцает яркими огнями и заволакивает разум; Стайлз смотрит на город с высоты птиц и у него перехватывает дыхание, все, что ему необходимо, находится здесь, рядом, главное — не оступиться, не ошибиться, сделать все правильно, пустить как можно больше пыли в глаза. Стайлз смотрит на свое божество и пламенно желает перерезать ей крылья, заставить свалиться на грешную землю; Стайлз сотрет в порошок любого, кто причинит боль его Лидии, а в первую очередь — себя самого.(он так никогда не сможет)
Лидия бессознательно обнимает его хрупкими руками, а Стайлз сбрасывает с телефона входящий от Скотта; игра началась, МакКолл, и тебе не выйти из нее победителем.