Впустую прожитые годы Растраченная юность
Эллисон приносит еды так много, что скоро не останется никакого места, Лидия косится в ее сторону, хватает шоколадку и рассказывает, как ее лестница, ведущая в небо, споткнулась о препятствие с именем Джексон и резко обломала половину ступеней; голос Лидии не повышается, не срывается и еще тысячи 'не', Эллисон улыбается растеряно, гладит по голове и гарантирует, что крутой спуск может оказаться идеальнейшим подъемом, стоит лишь приложить больше усилий — Лидия усмехается и громко хохочет. Лидия очень хочет поверить Эллисон, вот только Лидии — шестнадцать плюс, в этом возрасте уже не веришь ни в волшебную фею, ни в волшебницу, что способна время вспять обернуть.Подростковый возраст не имел смысла… Разве юность не должна быть прекрасна?
Лидия рыдает на могиле Эллисон так истошно, что никто не пытается даже увести ее прочь; Лидия бьет кулаками о ледяной камень, целует изображение вечно молодой Арджент, издает то ли стоны, то ли скрипы; Лидия ненавидит саму себя настолько сильно, что даже вены вскрыть не может — такое наказание было бы слишком легким, непозволительная роскошь, никому не нужная подачка. Небо разрывается оглушительным ливнем, за секунду превращая Лидию в брошенную игрушку, застрявшую в эпицентре шторма; Лидия дрожит, но не двигается с места: ярлык 'убийца лучшего друга' не причиняет никакой внешней боли, заставляет гнить изнутри, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Юность Лидии исчезает без каких-либо заметных усилий с ее стороны; Лидия физически чувствует на своей голове оленьи рога с детской фотографии, только сейчас они олицетворяют не праздник, а новый виток собственноручного суицида. Стайлз подходит неслышно, присаживается рядом и ничего не говорит; Стайлз смотрит на мокрый комок, некогда бывший прекрасной и чересчур самоуверенной Лидией Мартин, и тянется было обнять его, высушить, толкнуть в сторону солнца, но кричит на себя и замирает: смерть Эллисон лежит грузом и на его плечах, незачем утяжелять долю едва живой Лидии.Чувствуя себя супер! супер! супер! самоубийцей
Лидия ловит себя на мысли, что Стайлз может стать первой ступенькой на пути к выздоровлению; Лидия почти влюбляется, как Стайлз стирается из ее истории. Лидия оступается и падает вниз.