Глава 9
20 февраля 2013 г. в 11:51
Последний из легендарных Всадников Апокалипсиса окинул внимательным взглядом представленного ему бессмертного, гадая, с кем же его на этот раз столкнула насмешница судьба. На первый, да и на второй взгляды, ничего особенного: невысокий шатен плотного телосложения с приятной, располагающей к себе внешностью.
Но если все же присмотреться повнимательнее...
Одет гость был стильно, но не броско — заметно было, что главным критерием здесь была как удобность вещей, так и их способность сделать МакЛауда внешне неопасным.
Митос улыбнулся про себя: глаза обмануть проще всего и одновременно сложнее, но Коннору это замечательно удалось. Неплохая маскировка, но его с головой выдавали походка и движения опытного бойца. Впрочем, понять это может не каждый, так что он зря придирается.
На взгляд простого обывателя старший из двух находящихся в этот момент на барже шотландцев вполне мог бы сойти за преподавателя какого-нибудь высшего учебного заведения. Мог бы, если бы не слишком мудрые и лукавые глаза, нехарактерные для мужчины тридцати пяти лет и.... Но что это? Быть может, это всего лишь игра света, а, может быть, так оно и есть, но на миг самому старому бессмертному показалось, будто бы в зеленых омутах вспыхнул и тут же погас огонек воинского безумия. Где-то глубоко внутри, под маской интеллигентного антиквара в третьем поколении Рассела Нэша, прячется тот самый Коннор МакЛауд из клана МакЛаудов, что родился и вырос в период нескончаемых войн шотландских кланов. Тот, кто впервые умер и возродился на поле боя, пронеся это с собою сквозь века.
Воин навсегда останется воином, какую бы маску он себе ни придумал. Занятная, должно быть, личность, этот первый учитель Дункана — решил для себя Старейший, внутренне расслабляясь. За последние триста двадцать лет он слишком многое слышал о старшем Горце. А подружившись с младшим, решил навести справки о столь знаменитой персоне.
Одни отзывались о Конноре, как о рыцаре без страха и упрека. Однако, живя слишком долго и будучи в здравом уме и трезвой памяти, Митос понимал, что честный и благородный вечный скиталец, которому для полноты картины не хватало только нимба над головой — а именно таким его рисовали доброжелатели — почти четыреста восемьдесят лет не проживет. Обычно таких широкой души идиотов обезглавливали в первое же столетие вне зависимости от их уровня владения мечом.
Другие же, наоборот, называли старшего МакЛауда редкостным подлецом и советовали не поворачиваться к нему спиной, указывая на редкую пакостность характера, привычку доводить все свои дела до конца и редкую мстительность. Но опять-таки, топча эту землю не одно тысячелетие, Всадник Смерти знал, что такие личности тоже долго не живут. Рано или поздно злодеям сносят голову те, кого называют рыцарями без страха и упрека, в отместку за погубленных друзей или возлюбленных.
Но были и те, кто называл старшего Горца саркастическим авантюристом с рыцарскими замашками — включающимися и отключающимися, когда шотландцу это было необходимо — отличным другом и заботливым учителем. И вот это казалось куда более реальным. И то, с какой радостью его друг приветствовал своего нежданно-негаданно свалившегося ему на голову родича, только подтверждало это. Его он в свое время не так радостно обнимал — ревниво отметил последний из ужасающей четверки.
Интересно, как Дункан представит его Коннору? Как Митоса — старейшего из бессмертных, или как историка Адама Пирсона? Тут, словно бы в ответ на его мысли, он подвел старшего Горца к нему, приговаривая:
— Познакомься, это мой друг... Адам.
— Адам Пирсон, — отлично понимая, что Мак в некотором замешательстве, представился Старейший, протягивая руку для пожатия.
Он видел, насколько младшему МакЛауду не хотелось лгать родственнику и учителю. Как и то, что подставлять друга он тоже не хочет, ибо и так уже слишком много народу знает о том, что Митос это вовсе не миф для молодых бессмертных, а реально существующий персонаж. За редким исключением, только подтверждающим правило, всем в этом мире нужна его голова.
— Что же, тогда зовите меня Расселом Нэшем, — с преувеличенно серьезным видом ответил тот на приветствие и пожал протянутую руку.
— Коннор! — воскликнул хозяин баржи, которому не понравилось откровенное паясничанье родича.
— Дункан! — с некоторой долей сарказма, однако в тон своему бывшему ученику, отозвался старший Горец.
— К чему этот балаган? — возмутился тот.
— Балаган? Нет, мне это больше напомнило неуклюжие попытки играть в шпионов, — хмыкнул «антиквар». — Мы же все здесь отлично понимаем, что Ми... гхм, простите, Адам, взрослый мальчик, у него полно врагов и ему нужно сохранять инкогнито. Но, Бога ради, Дункан, неужели ты считаешь, что я стал бы вредить твоему другу?!
— Так ты знаешь, что он...
— Без имен, Мак, без имен, — демонстративно оглядываясь в поисках шпионов, для которых болтун — это самая важная находка, насмешливо перебил родича Коннор.
— Прости за этот детский сад. Ты прав, я действительно Митос, — поспешил вклиниться Старейший, пока обиженный недоверием близкого ему человека старший Горец не поругался с младшим, потому как он был на сто процентов уверен, что виноватым в этом назначат именно его. — Но, позволь узнать, разве мы были знакомы до этого дня?
— Нет, не были, — подтвердил МакЛауд и поспешил многозначительно добавить. — Но твой возраст прямо-таки обжигает при прикосновении, знаешь ли.
Твой тоже — хотел было сказать последний из легендарных Всадников Апокалипсиса, но, вспомнив, что они на барже не одни, промолчал. Мощь убитых Коннором бессмертных впечатляла. Даже Дункан, помимо перечня сильных охотников за головами отняв головы у Чумы и Войны, был и вполовину не так могущественен. Что же за монстры попадались ему на пути?
И только ли его годы имел в виду старший шотландец? Определенно нет — опознать возраст при простом рукопожатии мог только очень сильный волшебник из вечных скитальцев.
— Так ты... — решил все же уточнить старейший бессмертный, но, посмотрев на недоуменно глядящего на них Дункана, осекся. — Не думаешь, что нам сначала нужно посвятить в этот большой секрет для маленькой компании твоего бывшего ученика?
— О чем вы? — недоуменно спросил младший Горец, подозрительно глядя на своих вроде бы только что познакомившихся друзей, чтобы тут же с некой обреченностью осознать — похоже, эти двое нашли друг друга.
Иногда при общении со своим первым наставником и первым же другом среди бессмертных Дункану казалось, будто бы разница в возрасте между ними не сто, плюс-минус пара лет, а гораздо, гораздо больше. Точно такое же ощущение у него возникало и при общении с Митосом. Но если в случае со Старейшим это было вполне закономерно, то в случае со старшим Горцем вызывало легкое недоумение. Теперь же младший МакЛауд отчетливо понимал, почему так легко сдружился со Стариком: эти двое одного поля ягоды. Разве что Коннор почеловечнее будет, хотя... если вспомнить о методах его обучения, то тут можно и поспорить.
— О магии, — постарался как можно невиннее улыбнуться Старик.
Он уже предчувствовал бурю, что разразится, когда младший Горец узнает о том, что девяносто девять процентов его друзей и просто хороших знакомых, включая его самого и Коннора — самые настоящие колдуны и ведьмы. С другой стороны, удивительно, как Аманда с её инфантильностью, легкомыслием и неумением держать язык за зубами еще не разболтала ему о существовании магического мира?
— О магии, — с видом человека, отлично понимающего, что его разыгрывают, повторил Дункан, чтобы тут же сменить тон. — И о каком именно её аспекте вы хотели бы со мной поговорить? Или, быть может, вы хотели бы обсудить со мной назревающую войну в Англии?
— Так ты знал? — едва ли не хором спросили старшие бессмертные, посмотрели друг на друга и хором заключили: — Аманда.
— Нет, не Аманда, — отрицательно качнул головой МакЛауд-младший. — Кстати, оцени мою деликатность, Коннор, я не спрашиваю тебя, откуда ты знаешь эту мисс «ловкие пальчики», хотя мог бы. О магии я знаю еще с детства, мне даже приходило письмо из Хогвартса.
— Тогда почему же ты не пошел учиться? — заинтересовался Митос, который что-то не помнил никакого упоминания в хрониках ордена наблюдателей о том, что младший Горец — маг.
— Я тогда еще не умел читать, год был тяжелый для клана, а есть хотелось так, что голод пересилил крики разума. Сову убил и зажарил, а письмо отлично подошло для растопки костра, читать ведь я тогда не умел, — с самым невинным видом, впрочем, никого из присутствующих не обманувшим, пожал плечами Дункан.
Ответом на его откровения стал взрыв веселья со стороны родича и Старейшего.
— Шашлык... ах... из хогвартской... совы, — простонал сквозь смех Коннор. — Неподражаемо! Мерлин, это только ты так можешь.
— Тогда когда же ты узнал о магии? — все еще смеясь, спросил Митос.
— Лет сто пятьдесят назад, когда в каких-то лесных дебрях наткнулся на раненого колдуна. Пока я его выхаживал, он рассказал мне о мире магии и научил нескольким, не требующим волшебной палочки фокусам.
— Что ж, думаю, тогда тебе понравится мое предложение, — с некой долей коварства в голосе проговорил старший МакЛауд, как-то сразу становясь похожим на демона-искусителя, что заставило двух остальных бессмертных насторожиться. — Дело в том, мой дорогой родич, что у меня новый ученик — волшебник из Англии, и, между прочим, одна из ключевых фигур в будущей войне.
— Прими мои поздравления, Коннор, чего ты хочешь от меня? — недоуменно поинтересовался Дункан, тем временем сооружая легкий завтрак из всего, что найдется в холодильнике.
За долгие годы знакомства он прекрасно изучил старшего МакЛауда, поэтому знал, каким может быть прожорливым по утрам его дальний родственник. Ничего не соображающий до тех пор, пока не позавтракает, учитель был похож на укуренного совенка, превращаясь в идеальную мишень для шуточек и подколок на тему, что его проще убить, чем прокормить. Правда, Коннор потом возвращал ему все его издевки сторицей, но оно того стоило.
Одним из коротенького перечня плюсов в проживании на одной жилплощади со старейшим бессмертным безусловно является его память, хранившая прорву оригинальных кулинарных рецептов древних времен. Чем младший Горец — известный гурман — беззастенчиво пользовался. С недавних пор в маленьком холодильнике Дункана появились странные, но вкусные блюда, которые соседствовали с купленным им специально для друга пивом — зная о способности Старейшего поглощать этот напиток в немыслимых количествах, шотландец предусмотрительно запасся им, как только тот свалился ему как снег на голову.
Младший МакЛауд уже давно мысленно пинал себя за то, что, проникнувшись моментом их примирения, после событий с временно воссоединившимися Всадниками Апокалипсиса сказал Старику «mi casa — tu casa». Тот воспринял его слова буквально и переехал к нему жить. Временами соседство с самым старым бессмертным становилось просто невыносимым, в такие моменты Дункан на практике хотел проверить высказывание о том, что нет невыносимых людей, есть узкие двери.
— Как, что? Чтобы ты поделился своим бесценным опытом с юным чародеем, — как нечто само собой разумеющееся проговорил Коннор и с самыми искушающими интонациями добавил: — А он, в свою очередь, поделится с тобой своим.
— Я подумаю, — милостиво ответил хозяин баржи, хотя внутри него все ликовало — он наконец-то научится магии! — Так где вы остановились?
— У моих старых друзей, потрясающей семейной пары — Джины и Робера...
— Только не говори мне, что ты знаком с Валикорами! — изумленно воскликнул младший МакЛауд, перебив родича.
— Эх, были времена, когда мы с ними и еще одной столь же легкомысленной, как и Джина, особой, составляли отличную команду... — немного мечтательно усмехнулся старший Горец под издаваемое Митосом странное покашливание. Оно больше напоминало плохо сдерживаемое хихиканье — создавалось впечатление, что Старейший безуспешно пытается бороться с весельем. Он-то в отличие от своего друга прекрасно понял, о какой легкомысленной особе идет речь. Кажется, этот Коннор самым решительным образом начинает ему нравиться — отметил про себя Митос. — Кстати, она на днях прислала Валикорам сову и сообщила, что приезжает послезавтра. Просила передать тебе привет.
Дункан с мученическим видом схватился за голову: до него только что дошло, в какую переделку он умудрился попасть. Опять. А отказаться невозможно. Когда еще в одном особняке соберутся все дорогие и близкие ему люди?
— Хорошо, я согласен, — с видом человека, сознательно совершающего самую важную ошибку в своей жизни, проговорил он.
* * *
Гарри еще никогда не был настолько растерян. В одном особняке собралось сразу столько именитых бессмертных, и все только ради того, чтобы его учить! В смысле, почему именно его? Он же просто Мальчик-Который-Выжил! Какое дело всем этим людям до него? Коннор и Дункан МакЛауды — два известнейших, как пояснила все время возившаяся с ним скучающая Джина, вечно живущих скитальцев. Что первый, что второй считались уже достаточно взрослыми и матерыми по меркам жестокого мира бессмертных, но известны они были не за это и уж точно не за количество отрубленных голов, которое уже давно перевалило за сотню. Дело в том, чьи это были головы. Старший и младший Горцы помимо обычных поединков часто сражались с разными психами, занимающимися коллекционированием голов вечных скитальцев, которые владеют необычными способностями, и надеющихся таким образом увеличить свои шансы в Игре. И, разумеется, по законам жанра, добро в лице обоих МакЛаудов обламывало зло в лице охотников за головами, ставило их на колени и сносило этому самому злу голову. Вот только Коннор развивал все доставшиеся ему «по наследству» способности, в то время как единственное, что получил Дункан, это устойчивость к проклятьям и более быструю регенерацию тканей — что выяснилось опытным путем на первом же занятии с ним магией. Темная передача, словленная согласно сериалу младшим Горцем, и попытка угробить Ричи Райана — исключительно выдумки сценаристов. Впрочем, и сам мелкий воришка, оказавшийся впоследствии бессмертным, тоже был вымыслом. Митос.... Он оказался совсем не таким, каким Гарри его себе представлял. Изображающий вечного студента тридцатилетний Адам Пирсон, не расстающийся с пивом и плеером даже за чтением древнейших фолиантов из богатой редкостями библиотеки барона и баронессы Валикор, совершеннейшим образом не укладывался у него в голове как старейший из живущих на этой планете бессмертных. Тут, как и в случае с необычайной занудностью в некоторых вопросах Дункана, сериал не солгал. Как и о том, что Старейший — самый настоящий эгоист, не позволяющий никому и ничему вставать на пути собственного выживания. Впрочем, все остальные обитатели шато де Валикор с пониманием относились к его постоянно прогрессирующей паранойе и возникшей поначалу легкой настороженности в компании стольких достаточно сильных бессмертных, уважая право древнего параноика на своих собственных тараканов, так что и Гарри решил на этом не зацикливаться. Тем более, что ему нравилось наблюдать за тем, как постепенно Митос оттаивает в дружеской обстановке — видно было, что ему в последнее время недоставало хороших собеседников. Вчера юноша слышал, как Валикоры обсуждают приезд еще одной едва ли не лучшей подруги всех присутствующих — Аманды. Те несколько серий из сериала «Горец», что он видел, давали ему некое представление об этой женщине. Но гриффиндорец всегда считал, что эту вечно втягивающую Дункана МакЛауда во всякие неприятности бессмертную придумали создатели киносаги о похождениях младшего шотландца исключительно ради того, чтобы разбавить пафосную крутость и неисправимую святость главного героя. Теперь ему не терпелось познакомиться с мисс «ловкие пальчики» и составить собственное мнение, отличное от того, что ему навязали сценаристы и режиссеры сериала.
