Товарищ прокурор-2. Исчезнувший.

– Это ты мне лучше расскажи, куда ты её втянула? Ты хоть понимаешь, что её могут прикончить, пока она будет помогать вам в ваших запутанных делах? Какого чёрта вчера вечером к нам приезжал ваш Грачёв!?

Поляков закипал на глазах. Он выхватил из рук прокурора сигарету и сделал несколько затяжек. Катя даже раскрыла рот от возмущения, но старалась держать себя в руках.

– Во-первых, сбавь тон. На своих школьников-мажоров в пансионе орать будешь, понял? Я даже Соколову не позволяю повышать на себя голос. Меня послушай. Я… – Она уже было хотела что-то сказать, но тот перебил её, продолжая отчитывать.

– Ты ведь здравомыслящий человек, Панина, а поступила как полная… Полная…

– Ну-ну, договаривай. Как кто? Только прежде чем орать на меня, выслушай: я понятия не имела, о том, что она притащится утром к нам в отдел. Грачёв всё провернул за нашими спинами. Никто из нас об этом не знал. И ты действительно думаешь, что я бы позволила ей работать с нами, если бы знала об этом? Да у меня в тот раз чуть сердце не выскочило, когда я услышала её крик, она помогала Роману и Мише ловить этого гада, что насиловал молодых девочек. Мне хватило этих эмоций за глаза. И ты обязан извиниться перед ней. Да потому что она сказала нашему Грачёву «да» тебе назло. Ты даже не выслушал её, сразу отчитал как школьницу. И я хочу, чтобы ты знал, я на её стороне. Ты понял!? Я не собираюсь докладывать тебе о каждом её шаге, но и позволять ей рисковать собой я тоже не собираюсь. Я не в том положении, чтобы ставить своему начальству какие-то условия по поводу Поли. Он не пойдёт мне навстречу, даже при всём уважении.

– Кстати, чтобы ты знала, я больше не работаю с, как ты выразилась, школьниками мажорами. И я уже понял, что ты мне не союзник. Но если с ней что-нибудь случится, я разнесу всю вашу контору к чёртовой матери. А тебя я навещу первой, усекла?

– Ты давай это… не угрожай мне тут, а то не посмотрю на то, что мы друзья. Да я сама себя придушу, если с ней что-нибудь случится. Поля не чужой мне человек, я беспокоюсь также как и ты. Знаешь, за всё то время, что она жила у нас, я научилась находить способы её утихомирить, но сейчас это сложно. Поля-психолог, у неё своеобразные понятия о чувстве долга и ответственности. Её попросили помочь…Она всё сделает для этого. Вить, извинись. Извинись перед ней. Это же Поля. Она не я. Она очень ранимая. Знаешь, как она переживает? Ей очень важно твоё мнение. Только не ори на неё, поговорите спокойно, обсудите всё.

– Не знаю, может, ты и права. Может, правда стоит дать ей довести задуманное до конца. Ладно, спасибо, что вразумила. Кажется, все наши приехали, пойдём.

Вечером, когда посиделки были закончены, Роман усадил всех в такси и вернулся, а Екатерина заканчивала с посудой, Соколов проскользнул на кухню, обнимая прокурора за талию.

– Ну что ты делаешь, перестань. Дома Настя и я…я устала. Ну и денёк…

Она откинула голову назад, ощущая на шее поцелуй Романа. Чёрт, как ему удаётся так ею вертеть?

– Нельзя так себя грузить, Кать. Ты совершенно перестала соображать. Вообще-то Настя поехала к дедушке Точнее… Они с Дарьей поехали туда. Я проводил их до остановки, да и Сергей Эдуардович уже дал знать, что они приехали. Виктор с Полинкой хоть и помирились, но Даша решила перестраховаться. Мало ли, до каких безумств у них там дойдёт. Настя, кстати, поехала по этой же причине.

– То есть… Мы действительно одни? – она повернулась к нему лицом, обвив руками шею.

– Ты ведь устала, кажется…

– Но мы ведь одни! И мы совершенно перестали видеться… Чёртов новый график дежурств. Теперь ещё с нами Полечка. Я рада, честно. Я всегда мечтала, чтобы она послала ко всем чертям свою психологию и поступала на ЮРФАК со мной… Но это же Поля. Я поговорю с Грачёвым. Подежурим…вместе. Но подежурим это не значит, что ты сможешь склонить меня к неуставным отношениям. – Она улыбнулась сквозь поцелуй и подтолкнула его к спальне, попутно расстёгивая пуговицы на его рубашке.

       Декабрь 1998 г.

Уже на следующее утро пригородная электричка мчит Полину Климову в Дубну, в город, где прошло все ее детство. Дождавшись, когда Климов покинет пределы квартиры, она спешно собрала все необходимые на первое время вещи, упаковала их в дорожный чемодан и с легким сердцем отправилась в путь, некий квест под названием «сбежать от мужа за 180 минут». Предварительно оставив на кухонном столе короткое, но содержательное письмецо в три слова, обручальное кольцо и мобильный телефон. Настал черед играть по ее правилам. Спустя пару часов родной город встречает шатенку сильной метелью. Лет пять не была здесь. Сердце сжимается от ностальгии, отчаянно трепещется в предвкушении встречи с родными местами. В горле стоит ком, она сглатывает его и осматривается по сторонам. В сотнях лиц ищет знакомые черты, ведь даже здание вокзала кажется ей до боли родным и знакомым. Странно, ей ведь никогда раньше не нравилась Дубна, но сейчас она рада вернуться. Полина пережидает дождь в стенах пригородного железнодорожного вокзала и идет в сторону недорогой гостиницы. Ни к кому из немногочисленных знакомых идти ей не хотелось, у Климовой просто не было настроения и сил для разговоров. В душной комнатушке она чувствует покой и… радость? С первым заданием справилась, а что ждет впереди – большой вопрос. Она старается ни о чем не думать, кидает взгляд на наручные часики – полдень. Не получается подавить мысль о том, что в ста километрах отсюда Климов начинает нервничать. А Катя вовсе ни о чём не подозревает. Глупо, по-детски, но преодолев пусть и небольшое расстояние, ей начинает казаться, что она избавилась от угнетающих оков деспотичного мужа. Вновь слезы застилают глаза, только реветь нет никакого толка: всецело была уверена в своей правоте и правильности данного поступка. За последние два года она трижды намеревалась уйти от него, только подать на развод не так-то и легко, как кажется на первый взгляд. А тут прямо-таки прилив сил и уверенности. Обида на весь мир рвет на части, слезы хлынули градом, а в груди тлеет пепелище. Воспоминания неровным строем заполнили мысли Климовой, и от сильного волнения появилась тошнота. На всех парах она летит в ванную, падает на колени перед унитазом, задыхаясь от рвотных позывов. На лбу выступила испарина, ее буквально выворачивает наизнанку скудным завтраком. Полину трясет, и пот выступает на висках. Становится холодно, когда желудок полностью обезвожен. Она обессилено прислоняется к стене и ровно дышит. Вдох-выдох. Так-то лучше. Девушка снимает одежду, пробирается в душевую кабинку и расслабляется под теплыми струями воды. После живительного душа, шатенка через силу заставила себя наведаться в кафе за углом гостиницы, прекрасно понимая, что отныне должна лучше заботиться о себе. Уже к вечеру, когда лоск иллюзий по обыкновению развевался прахом, она чувствовала, как в душе зарождается липкий страх. Нельзя долго оставаться на одном месте: сутки или двое и Костя будет здесь, вопрос лишь в его приоритетах. Она и не сомневалась, в том, что его ищейки уже взяли ее след. Замужество за следователем научило Полину осторожности во всем – в словах, в поступках и даже мыслях. На рассвете нового дня, приведя себя в порядок и собравшись с силами, Полина покидает временное пристанище. Выходит на улицу, щурится от яркого для такого время года солнца и продолжает свой путь в сторону дома, где прошло ее детство.

***

Костя набрал ее номер еще раз – автоответчик. Взгляд на часы – уже двенадцать. Неужели супруга решила очередной фортель выкинуть? - Солнышко, не зли меня! К чему сейчас это? – Оставляет сообщение на автоответчике и отключается.

Сигнализация во дворе вывела женщину из воспоминаний. Она уже стояла у окна в своей квартире, после тщетной попытки лечь спать. А ведь совсем недавно ждала такси. Как же быстро летит время, когда она вспоминает всё самое болезненное. Сон как рукой сняло, и это совсем не радовало психологиню. Не сводя задумчивого взгляда с дома напротив, Полина потянулась за сигаретой и, чиркнув зажигалкой, затянулась, выпуская дым даже не в форточку. Ей не хотелось открывать окно, ведь было довольно холодно, хотя ещё днём стояла такая жара, что могло бы показаться, что уже лето. Интересно, что за полуночник там в доме напротив?

– Поль… Ну ты чего тут, полуночница? Пойдём спать, уже поздно, а вставать рано. Встреча важна никак нельзя опаздывать.

– Да не могу я спать, не могу, понимаешь? После того, как мы с Катей затронули тему о Косте, похоже, никто из нас двоих по-человечески спать не сможет ещё долгое время. Я не буду пить снотворное, от этих таблеток потом спать хочется, голова раскалывается, а завтра тяжёлый день. Допрос у меня. С Катей. Снотворное не справится с этой болью. Эти воспоминания… Мне словно в душу плюнули. Но в одном ты прав: завтра сложный день. Пойдём ложиться, и я расскажу, как прошёл мой первый день в отделе у Катюни. Она виновато посмотрела на него, закусив губу, а затем нырнула под одеяло.

– Витюш, тебе все-таки неприятно, что я упоминаю его, да? Ну, прости… Я не могу просто так взять и вычеркнуть его из своей жизни. Мне не даёт покоя то, что я не видела тела… Я не хоронила его. Но я хочу, чтобы ты знал, что у меня не осталось к нему никаких чувств. Кроме ненависти. Вся моя жизнь была самым настоящим адом из-за него. Я только сейчас жить начинаю. В конце-то концов, я за тебя замуж вышла! Я люблю тебя! Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты сделал для нас с Дашей, я благодарна Кате. Она вообще оказалась рядом, когда я была на грани. Ну сорвало крышу, я совсем недавно стала осознавать, какую ошибку я могла совершить.

Он глубоко вздохнул, прижимая психологиню к себе.

– Я нормально к этому отношусь, Поль, Костя ведь мой лучший друг. Я тоже часто его вспоминаю. Вспоминаю о его глупых просьбах, касающихся тебя. Не думай о этом и спи.

Утром Виктория Зотова поехала в отдел на автомобиле одна, так как Зотов остался на дежурство. Он уже позвонил и поторопил её, ведь ему тоже хотелось домой, а толкаться в общественном транспорте, когда есть своя машина, ему не хотелось. Возможно, что им, как и Виктору с Полей требуется второй автомобиль. Дабы снова не оказаться в пробке, Вика поехала дворами, прибавила звук, чтобы было лучше слышно до боли знакомую песню и откинула голову назад, начиная вспоминать… Вспоминать что-то нечто болезненное. Она всегда старалась избавить от подобной ностальгии, но увы...

За год до этого...

Конец рабочей недели. Конец последней рабочей недели в Москве. Прокурор Панина в этот день была мрачнее тучи, она прокручивала в голове как помягче сообщить коллегам на летучке о том, что она уезжает. Уезжает насовсем. Параллельно она собирала вещи в кабинете и сразу относила их в машину. Больше всего женщина боялась задеть своих коллег-друзей. Летучка подходила к концу, и Грачёв позволил Паниной взять слово, дабы все-таки сделать это заявление. Даже не дослушав подругу, Виктория Минаева быстро выскочила из переговорной, а все остальные лишь осуждающе смотрели на Катерину. Да, неприятно, но как бы там ни было, для неё не было ничего важнее семьи, а переезд в другой город – решение ради семьи, хотя все говорили Кате, что ничего хорошего из этого не выйдет. Да и не только друзья ей об этом говорили. Прокурор извинилась перед всеми и спешно покинула помещение, направляясь в кабинет Минаевой.

– Вика… Я зайду? С порога спросила женщина. - Давай поговорим, хватит от меня бегать.

– Извините, но рабочий день у меня уже закончен, приходите завтра. Сейчас совершенно не до вас. Знаете, меня пять минут назад предал близкий мне человек, как-то не настроена на беседы.

– Виктория Александровна! Ты остынь. Совсем перестала какие-либо края видеть. Если я тебе уже не начальство, то это не повод... Ты прекрасно знаешь, почему я ухожу из отдела. Мы говорили с тобой на эту тему, разве что я не говорила когда это будет. Почему вы такие эгоисты? Я всегда с пониманием относилась к вашим заботам, даже помогала. Ты под моим руководством работала, хотя могла попасть к такой мегере, что твоя жизнь вряд ли показалась бы тебе мёдом. Я всё для вас всех делала, а вы с Полиной как будто с ума сошли. И знаешь что, вам обеим уже нужна её профессиональная помощь, понятно!?

– Собственно как и тебе. Чего в смысле? Мозгов, говорю, если у вас, товарищ майор, нет, то я не займу. Ты же говорила, что скорее в любви Зотову признаешься, чем согласишься на воссоединение семьи. Не получится у тебя ничего, тебе понятно? Не дано! Твои, кстати, слова, по пьяной лавочке.

– Чего только не скажет человек в пьяном угаре. И вообще, не тебе это решать, ясно!? Зачем я вам здесь нужна? Что без прокурора Паниной дело до обвинения не доведёте или что? – плюхнувшись на диванчик, она скрестила руки на груди.

– Раз решила, то конечно, конечно, Катенька, езжай! Езжай, тебя никто здесь держать не будет. Но я тебе хочу сказать одну вещь, как только ты переступишь порог этого отделения - потеряешь репутацию, которую столько лет здесь…

– Тема закрыта. Всё я сказала. Мы уезжаем и точка! Думайте что хотите, и я не собираюсь это обсуждать.

– Ладно, ты совсем забила на Грачёва, ты совсем забила на коллег, да даже на нас с Климовой. Об отце подумай. Как он здесь? Что он вообще думает по этому поводу? А с Полиной ты говорила на эту тему? Видишь. Ты никому ничего не сказала, ты не обсудила этот вопрос с близкими. Ты сама всё решила. Даже за дочь.

– Я не хочу об этом. Вик, ну ты издеваться будешь или войдешь в моё положение? Отлично. Бесполезно с тобой разговаривать. Значит как на меня свои проблемы скидывать, так это вы запросто, а меня поддержать…

– Знаете что Екатерина Сергеевна… Закройте дверь с той стороны и идите вещи собирать. Пора уже. А потом можете идти на все четыре стороны.

– Я уже собрала. И заявление отдала Грачёву ещё утром. Я хочу чтобы вы знали, что вы все мне очень дороги. Я буду приезжать, как по рабочим вопросам, так и по личным. И я не хочу уезжать вот так... Ссорясь.

– Только вряд ли тебе после твоих откровенных заявлений здесь будут рады. Кать, иди, куда собиралась. Я не любитель долгих проводов... – Обняв подругу на прощание и проводив, Минаева отогнала слёзы и стала собираться домой. Идя по коридору, она не заметила, как столкнулась с Зотовым, который направлялся к выходу.

– Минаева, ты совсем слепая? - раздался над ухом девушки голос Михаила. Викторию это отвлекло от её мыслей, и она смело посмотрела на Зотова, не думая о последствиях ни капли.

– А вас, Михаил, мама видно не учила никаким нормам этики.

От таких слов от всегда тихой мышки Вики, кем её считал Зотов, он услышать не ожидал.

– Повтори!

– Вы все Слышали. А теперь дайте пройти.

В обычное бы время Михаил послал бы девушку и пошел дальше, но сегодня был особенный вечер.

– Куда это ты собралась? У тебя вроде дежурство.

– Я в запой. Говорят, там весело. Но вообще собираюсь домой, там напиться и забыться, хотя, вам эти сведения совершенно ни к чему.

– Из-за Катерины Сергеевны что ли? Ну, пошли ко мне, Виктория. Я, впрочем, тоже хочу напиться и забыться. Такого следака потеряли. Обидно, но что поделать, видно там ей лучше. Муж, дочь все такое. Осуждать как-то неправильно.

Ей было настолько плохо, что предложение Зотова показалось очень заманчивым, да и Михаила удивило согласие Минаевой. Обычно она посылала его куда подальше вместе с его приглашениями, а сейчас... Усадив Викторию в свой автомобиль, мужчина поехал к дому, где, собственно, планировался внеплановый сабантуй. обсуждать.

***

– Зотова, совсем обалдела? Зрение-то давно проверяла? – возмутился Зотов, которого Вика совершенно не заметила при входе в отдел.

– О, господи! А тебя, вижу, папочка до сих пор не научил, нормам этики. Прости, просто задумалась.

Она чмокнула его в щеку, а затем вытерла след от помады, оставшийся на щеке Зотова.

– Кстати об этом… Не могу я избавить себя от мысли, что наши Панины и Соколов снова куда-нибудь уедут. Может, обратно в этот Скрано…Срано… В городишко этот.

– Не дождёшься, Виктория. мы с вами, и больше ни в какой Старокаменск уезжать не собираемся.

– Ребят, ещё пару минут вашего драгоценного времени я отниму и поеду. Сегодня-завтра ксива для нашей психологини будет готова. И да, отец сказал, что появление Полины в нашем отделе требует больших перестановок. В связи с этим спросил, нужны ли мне эти перестановки. Я, конечно, обалдел, он редко со мной советуется. Ну, чего думаете, кого спихнут с должности ради Поли? Кстати, Кать, он сказал, что хочет тебя видеть.

– Да, я зайду. Стоп-стоп. Секундочку. Он что серьёзно хочет спихнуть толкового специалиста ради Полины? Вик, ты чем его накормила в последний раз, а? Ладно, разберёмся. Все за мной. Быстро!

Наспех вымыв посуду после завтрака, Климова стала собираться на работу, носясь из одной комнаты в другую. Поляков лишь закатывал глаза, также собираясь на важную встречу.

– Вить, где ключи от машины? Я опаздываю!

– Очень интересно, а я как поеду? Нет, сама трясись в своём метро.

– Увы, метро не моё, дорогой. Мне сегодня пол Москвы объехать надо, и думаешь, что я действительно уступлю тебе машину? Наивный! Хорошо. Ладно. Отвези меня в одно место, и потом можешь ехать на все четыре стороны. Мне надо…

Телефон завибрировал в кармане и Полина, обуваясь, ответила на звонок. Виктор не вслушивался в её разговор, лишь только смеялся, когда она повторяла слова «Да», «Ага». «А как же».

– Удивительно содержательный разговор! – Усмехнулся Поляков, накидывая на плечи супруги куртку. – Можешь трещать, но на улице. Выходи.

– Да-да, до свидания! Ай, да что ты делаешь? Вить, ну отпусти, я сама могу идти. Отпусти, говорю, телефон звонит.

– А я тебе сказал садись в машину, - почти рявкнул мужчина, поставив Климову на ноги рядом с пассажирским сиденьем.

– Я вас слушаю, да! – снова ответила на звонок Климова.

– Полина Александровна, мы можем провести наш сеанс сегодня. Да, я понимаю, вы всё отменили, но мне очень нужна ваша помощь.

– Ну, хорошо, давайте, подъезжайте, да, мне тоже удобно.

Постоянные пациенты, и постоянное место работы, с этим ничего не поделаешь. Запихнув телефон в сумку, женщина вернулась к машине.

– Витя, меня… – И не успела она договорить, куда её нужно подвезти, как Поляков тронулся с места, и через пару секунд автомобиль покинул пределы двора, оставляя Климову в полном недоумении. - Своло-о-о-чь!

Прокричала Климова и чертыхнулась. Похоже, Виктор действительно опаздывал. Делать нечего, придётся ехать на основное место работы в общественном транспорте.

После общей летучки все собрались для разбора полетов тесном кругу у Кати в кабинете. Они всегда работали такой командой, поэтому и обговаривали детали отдельно от всех. Осмотрев всех, прокурор облокотилась на свой стол, задумчиво закусив губу.

– Знаете, я заметила одну странную вещь: на летучке не было Поли. Я вам больше скажу, её и сейчас нет. Телефон не отвечает, и у Полякова тоже. Кто-нибудь видел Полю?

– Так она сегодня должна была ехать и общаться с какой-то девицей по нашему делу, - ответил Харитонов, почесав затылок.

- Что ты сказал? О, чёрт...