Жемчужина для дракона

      Зазвенел будильник, вырывая из сна. Девушка поморщилась и неохотно оторвала голову от подушки. Потерла ладонями лицо. Оно было сухим. Снова. Вот уже несколько дней, как Го Ха Чжин просыпалась не от собственных слез из-за странных и терзающих сердце снов, а от трезвона будильника.       Началось все это, когда она узнала правду. Странный незнакомец подошел к ней и начал задавать непонятные вопросы, от которых разболелось сердце и закружилась голова. А потом она попала в галерею, посвященную одному древнему императору. И тогда, глядя на его портрет, она все вспомнила. Свою жизнь в древней эпохе. Свою любовь, которая и сейчас, спустя почти тысячу лет, жила в ее сердце и не давала вздохнуть, возвращаясь слишком жизненными снами. Рядом с портретом на стене была вывешена его биография, повествующая о великом и мудром правителе.       Он не стал "кровавым" императором, как она того боялась. Но сейчас это волновало ее меньше всего. Потому что, глядя на картину, где одинокая фигура стояла посреди пустоты дворцовой площади, ее буквально пронзило осознание того, на какую участь она обрекла любимого. Безысходное отчаяние, от которого становилось физически больно и не было сил держаться на ногах. Было ли это всего лишь эмоциональной реакцией или же чем-то вроде ее видений, она не знала. Понимание того, что это не исправить никаким чудом, ведь их разделяет несколько веков. И она могла лишь выдохнуть сквозь рыдания запоздалое и никому не нужное: "Прости" в никуда.       Она не запомнила, как добралась до дома из-за слепящих непрекращающихся слез, острой боли потери, поселившейся в сердце, и мучительного чувства вины. Как ей жить дальше, она не знала. Девушка упала на кровать и просто вырубилась от усталости и эмоционального истощения. Странно, но только этой ночью сны ее не посещали. Зато она слышала его голос. Который шептал слова утешения.       С тех пор прошло чуть больше недели. Она взяла больничный, сославшись на последствия комы, чтобы не пугать людей своим "вдовьим" видом. Заперлась в своей квартире, как раненый зверь в норе. Жить с новыми чувствами было невыносимо. Слезы кончились. От спонтанной идеи рвануть в Кэсон пришлось отказаться из-за отсутствия денег, а остатки здравого смысла на задворках сознания молили пожалеть маму. Она испугалась, что если увидит его гробницу, то точно сойдет с ума и что-нибудь с собой сделает. Логические размышления о том, что время лечит, что невозможно человеку испытывать столь сильные чувства долгое время, совершенно не приносили успокоения. Почему-то она знала, что ему это время не помогло, а про себя уже не было сил думать.       Единственным утешением для нее стал, как ни странно, сон. Тот самый, что раньше только растравливал сердце. А сейчас, когда она проваливалась в ночную дремоту, она могла чувствовать его рядом с собой, слышать его тихий успокаивающий голос. Возможно, что у нее уже начались проблемы с психикой от чувства утраты и вины. Но это ее совершенно не тревожило. Эти странные выверты сознания притупляли душевную боль и давали сил пережить следующий день. Ведь там, во сне, он снова был рядом.       Но вечно это не могло продолжаться, и пришлось выйти на работу. Она уже не могла находиться в одиночестве в тишине своей квартиры. Девушка постаралась придать себе максимально беззаботный вид и нанесла полный макияж, чтобы хоть как-то прикрыть следы скорби. Но судя по жалостливым взглядам коллег, удалось ей это плохо. Даже главный менеджер Ли подошел узнать, все ли хорошо. Ха Чжин уверила, что беспокоиться не нужно. Тогда ее отправили работать в подсобку подальше от глаз покупателей, учитывать и распаковывать товар. Это ее вполне устроило.       А где-то в Центральной больнице Сеула совершенно незнакомый Го Ха Чжин молодой человек из палаты "вип" продолжал вводить в смятение весь медицинский персонал, которому не повезло столкнуться с ним. Нет, он был совершенно некапризен и не требовал ничего странного, что было несколько неожиданно для пациента, о котором ходили неприглядные слухи. Дело было в другом. Этот человек был словно с другой планеты.       Собственно, больше всего неприятных моментов персоналу доставляла госпожа Мин, которая приходила каждый божий день. Других родственников здесь никто не видел. Эта дама, слепо обожавшая сына, была вечно всем недовольна. Но она всегда покорно замолкала, когда он просто поднимал на нее глаза. При этом молодой человек был неизменно крайне почтителен с ней. Он вообще выражался в какой-то старомодной формальной манере. Даже, когда обращался к медсестрам и сиделкам. Но его взгляд заставлял склонять голову.       А сейчас он настаивал на выписке. Ну, как настаивал? Он просто поставил в известность, что хочет покинуть это место. Эта фраза, сказанная спокойным ровным тоном, почему-то прозвучала приказом. И главврач послушно отправился звонить госпоже Мин.       Со действительно очень устал от этой больницы. После разговора со странным доктором, который объявил, что у пациента пропали все воспоминания, молодой человек, не стесняясь, принялся спрашивать обо всем, что попадалось на глаза и было неизвестно ему. А такого было очень много, даже в бытовых мелочах. Одежда, способ омовения, столовые приборы и многое другое. Он уже понял, что не знает здешнего алфавита, а значит не может ничего прочесть. В окно, которое было забрано удивительно прозрачным стеклом, он видел огромный неизведанный мир, который только предстояло изучить. Где-то там находится его новый дом, его новая семья. И Су, которой было очень плохо.       Хлопнула дверь, и в палату зашла госпожа Мин. Со отошел от окна и склонил голову.       - Со-я, ну неужели нужно быть таким серьезным? - обиженно спросила матушка.       - Наверное, сложно остаться прежним после случившегося, - тихо ответил Со. Матушка недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Ему было жаль расстраивать эту женщину, но он при всем желании не мог стать тем человеком, которым он никогда не был. Но при этом, сравнивая данную ситуацию со своими воспоминаниями о семье Кан, он мог с уверенностью сказать, что это было совсем другое. И хотя эта госпожа тоже принимала его за родного сына, что-то, возможно отсутствие огня маниакального безумия в ее глазах, позволяло принимать ее заботу со спокойным сердцем, как должное. И отвечать ей тем же. А может быть дело было в том, что его новая матушка была согласна принять его любым, даже таким непохожим на прежнего.       Где-то через полчаса сборов Со все-таки ступил на улицу. И его тут же оглушило - настолько был резкий переход от размеренной тишины в помещении к странной непривычной какофонии пронзительных звуков, круговерти света и предметов. Да, из окна это смотрелось не в пример более мирно. Он даже пошатнулся, чем напугал матушку, которая сразу ухватила его под руку. С другой стороны его подхватил, не дав упасть, мужчина средних лет в строгом одеянии - костюме, матушкин водитель.       - Со-я, может быть вернемся в больницу? - взволнованно спросила госпожа. - Ты точно уверен, что хорошо себя чувствуешь? Ты сейчас очень бледный.       - Все хорошо, - выдохнул Со и решительно сделал еще один шаг. Его усадили в металлическую повозку, и он смог потихоньку отдышаться. Да, это было труднее, чем он думал. И, он мог честно признаться себе в этом, страшно. Но он знал, что еще хуже для него - это чувствовать отвратительную беспомощность, которую он не испытывал, даже живя в Шинджу, из-за незнания нового мира, а также полную зависимость его, взрослого и сильного мужчины, от других людей даже в мелочах. Да что там, он даже одеться сам не мог.       К тому же, он никогда столько не валялся даже после серьезных ранений. И хотя он чувствовал некоторую слабость нового тела, у него было большое подозрение, что это не от последствия аварии. Интуиция подсказывала, что все его боевые навыки придется восстанавливать практически с нуля. Ничего непоправимого, но сколько таких вроде бы не серьезных препятствий ему еще встретится? Жалеть себя у него просто не было времени.       Поэтому Со бездумно уставился в окно автомобиля и заставил себя не отрывать взгляд от проносящихся мимо улиц мира, в котором ему предстояло жить. Сейчас он чувствовал себя мальчишкой, к которому однажды пришел генерал Пак и предложил научить его всему, что знал сам. А еще генерал любил говаривать, глядя на неловкие попытки 4-го принца освоить новое мастерство, что первые шаги всегда самые трудные и страшные, но если их преодолеть, то любое дело становится по плечу. И он пройдет эти шаги, чего бы ему это не стоило. И так же, как и в прошлой жизни, он справится. В этом он не сомневался.