hidden in the shadow

POV Harry Hozier — To be alone Жизнь обретает новый смысл, стоит кому-то необычному ворваться в неё. И сразу кажется, что все в твоём существовании  вело тебя к этому дню, когда ты потерпишь свой собственный тотальный крах. Без особых причин и желаний, словно так и должно было быть. Год я разъедаю себя вопросом, на какой момент пути свернул не туда, но знаю, что никогда не пожалею о своём повороте, хотя бы потому, что свободен. Свободен сейчас и в будущем, сказав тихое 'нет' в мраморных стенах церкви и получив вслед звонкую пощёчину, я обрёл свой новый путь, и теперь дышу. Осознавать, что утренний ланч с утра в просторной и пустой квартире с красивым видом на Лос-Анджелес, обитателем которого я стал недавно, единственное, что мне нужно для спокойствия души — прекрасно. Давно наскучивший мне Лондон с его хмурой погодой и серыми воспоминаниями теперь присутствует лишь на открытках от моей родни, что они считают важным присылать мне. Отец решил передать мне предприятие в Лос-Анджелесе как только мои отношения с Эмми тотально провалились в день нашего бракосочетания. Формально это было моим подарком к свадьбе и отлично вписалось в новую жизнь, которую я обустроил вокруг себя. Я не уверен, что добился всего, о чем мечтал и чего хотел, но теперь не чувствую тяжести оков на своём теле и безгранично ценю это. Потому что умею ценить. Эмми живёт хорошо. Это все, что я знаю о ней, учитывая, какую тонну грязи она кинула мне вслед, когда я покинул Англию. Все издания пестрили фотографией момента, где её ладонь встречается с моей щекой на фоне ошарашенного лица священника, добавляя к этой неистовой картине звонкий заголовок 'сбежавший жених'. Я находил это смешным, сидя за океаном от всего этого безумия. В особенности её эксклюзивные интервью о моей потенции и склонности к рукоприкладству, про которые она рассказывала на каждом шагу. Я даже ловил себя на мысли, что сожалел о не содеянном, учитывая, что все равно оказался оклеветанным в конце. Хотя по правде говоря я желаю ей найти счастье. Своё счастье, то, о котором она мечтает, и неважно, насколько возвышенным оно будет. Уезжая, я не оставлял плохих мыслей за собой и обещал себе помнить только лучшее, что было в нашей с ней совместной жизни. Мне казалось, что я любил, и это, хоть и обманное чувство, но всегда приятно отдавалось в моем сердце. Поэтому я всегда буду ценить Эмми как воспоминание. Одно из самых ценных и поучительных, во всяком случае. Лиам оказался на моей стороне и вышел вслед за мной из зала, где не состоялось такое желанно-нежеланное бракосочетание. Мы приехали в Лос-Анджелес, и я постоянно посмеивался над его планами 'покорить этот город'. Нам нечего было покорять, учитывая, какие банкноты лежали на наших счетах и на каких машинах мы отъезжали от аэропорта, но мой друг загорелся идеей жизни с нуля и имиджем простого парня слишком сильно, чтобы вспомнить, кто он есть на самом деле. Мы работали, и наш труд приносил успех. Этот год прошёл в постоянном развитии для меня, и теперь я смотрел на свою работу не как на пытку, а как на перспективу. Мне было сложно научиться относиться к вещам проще и не пытаться видеть в них больше, чем есть на самом деле, но я справлялся с этим, и это поистине облегчало моё существование в рамках компании. Теперь я был не просто руководством, но и частью команды, которая плотно занимается нашим бизнесом. Жизнь стала интереснее. С Лиамом мы приметили интересный бар на окраине города, и я находил потрясающей ту угасающую аллегорию, что тянулась за мной ещё из Англии, самой окраины Лондона. Я цеплялся за эту нить и шагал вперёд, не разрывая связи. Это было моим собственным балансом между тем, о чем я мечтал и тем, в чем я жил. И все сходилось во едино, создавая цельную картину существующего. И вот, когда твоя жизнь обретает цельный оттенок, ты смотришь вокруг и видишь, что все, вроде, на своих местах. Но это 'вроде' разъедает. Есть вещи, которые нельзя вернуть на место, однажды присвоив из себе. И цельная картина предельно новой жизни стирается, вырисовывая знакомые черты лица каждую ночь, когда ты пытаешься сомкнуто глаза, ища покоя. Покоя в глазах цвета солнца, с их сиянием и переливом. Я спрашивал о ней. Я искал. Её мать была возмущена, когда я попытался узнать хоть что-то, связанное с её младшей дочерью. Она успела выставить меня за дверь раньше, чем спустилась старшая, чтобы надрать мою задницу. Я пытался искать её через тех, кто был связан с ней, но осознал, что не узнал о девушке почти ничего за то время, что она успела забрать все те вещи, которые не возможно вернуть на место. Мысли. Чувства. Сердце. И я живу хорошо до ночи, пока образ её улыбки и мягких рук на моих щеках не врывается в мой сон, словно не желая давать мне покой, о котором я так долго мечтал. Каждый мой контакт с женщиной заканчивается её именем во время моего пика, и я не стараюсь волноваться о том, что думают они, потому что слишком запутался в том, о чем думаю я. Первые месяцы прошли в правдивой надежде помнить, а последующие — в наивной надежде забыть. И хоть я ощущал прилив счастья на рассвете, я возвращался к своей печали на закате. И это был круговорот, с меняющейся картинкой дня, и единственной мыслью ночи. Сейчас, оглядываясь назад с расстояния в один год, я осознаю, что, на какой бы песчаной дороге я не стоял сейчас, это лучше того дремучего леса, в котором я был вечно заблудшим мальчиком. Я был слаб, находясь не там, где хотел, и не с той, о ком мечтал. Я видел несуществующее, не замечая очевидного до того дня, пока темнота необыкновенных глаз не окутала меня. И я благодарен этой темноте. Она никогда не толкала меня к краю, сама будучи краем и бездной, в которую я хотел шагнуть, в которую я шагнул. Та ночь и редкие минуты вместе, были кислородом- самым чистым и необходимым для меня. Как свежий воздух той жизни, где я могу дышать, словно делаю это впервые. Быть может с самого начала я и знал, что мне не быть рядом с ней никогда, но я рад, что она была со мной те краткие мгновения, даря чувство, что я пронесу внутри себя. Не просто любовь, тут много больше. Благодарность. За новую жизнь, воздух и умение дышать. За светлый взгляд в темноту, за каждый мой новый день и воспоминание о мгновение рядом с ней. И никакой внутренней борьбы теперь, потому что я знаю, что не хочу бороться, когда могу просто принять решение и делать так, как стоит. Стоит для меня. И я доволен своей жизнью с большой перспективой на завтра и счастливым 'спокойной ночи' на сегодня. Я не мечусь между тем как должен и хочу, потому что теперь не должен и не хочу, я просто живу. Мой внутренний диалог всегда важнее того, что происходит вне, и я рад гармонии с собой каждый раз, когда закрываю глаза, чтобы вновь открыть их с новым рассветом. Моим рассветом. ~~~ Утренний воздух с проникшей прохладой, и радость на лицах людей, не смотря на ранний час. Ничего удивительного в зимнем Лос-Анджелесе на кануне Нового года, когда каждый спешит домой с огромным количеством подарков и внутренней радости. Воздух на авеню пропах корицей и горячим кофе, и я мешаю своё настроение в огнях этого города с его неистовой атмосферой. Слабое солнце на небе и лёгкий ветер, что приятно ощущается на коже, пока я преодолеваю маленькое расстояние от машины до уютного кафе. Неприметного на первый взгляд, но такого тягучего, как только ты обратил на него внимание. Красное дерево и золотые огни бросаются в глаза и лёгкий звук колокольчиков, как только я открываю дверь, чтобы зайти внутрь. Не знаю, читается ли на моем лице то умиротворение, что несёт в себе атмосфера этого места, но я прикрываю глаза в удовольствии, пытаясь уловить весь этот приятный запах с успокаивающим настроением ранее неизвестного мне места. Девушка за стойкой широко улыбается и приветствует меня, словно старого друга, которого давно не видела. Обычно я не считаю нужным отвечать на такой тёплый приём, но сегодня почти праздничный день, и я улыбаюсь ей в ответ. — Двойной капучино с корицей, — я произношу, и она пару секунд смотрит на меня, растеряно моргая, и я слегка наклоняю голову, усмехаясь, — с собой. Она переминается с ноги на ногу, даря мне неловкую улыбку, и я отвожу свой взгляд к окну, замечая, что начинает идти мелкий снег. Это редкость, для этого города, и улыбка вырывается из моего лица, когда я невольно осознаю, что, быть может, это можно воспринять как новогоднее чудо? — Конечно, сэр, — мой взгляд вновь возвращается к тонкой фигуре девушки передо мной, что просит меня подождать несколько мгновений в стороне, прежде, чем она вручит мне мой кофе, и я передаю ей свою карточку, чтобы расплатиться. Мой взор несёт меня к стойке напротив панорамного окна, где расположена пара барных стульев. Я решаю подождать свой заказ здесь, чтобы насладиться атмосферой предстоящего праздника, который собираюсь провести в одиночестве, быть может, поговорив по скайпу с родней или же просто в каком-нибудь ресторане, где соберутся все мои деловые партнеры. Снег тонким слоем начинает оседать на поверхности земли, и мой взгляд останавливается на мальчике за окном, который убегает от своей мамы, сняв с себя шапку и высунув язык, хватая ртом снежинки. Я невольно усмехаюсь его непосредственности и той радости, что для него несут обыкновенные снежинки. Счастье, оно такое? Белого цвета, мелкими крупинками из разных узоров. Несущие холод и необычайную красоту, что завтра станет чернотой и водой. Простым воспоминанием. Счастье, оно такое. И оно того стоит. Теперь я знаю, что мгновение важнее года, и редкую минуту невозможно обменять на часы. Этот беззаботный парень, что в свои, быть может, лет шесть, совсем не понимает своего счастья, но принимает его с распростертыми объятиями, высунутым языком и снежинками во рту. Я хочу вернуть время вспять и пережить те короткие мгновения, что были неподвластны никакому времени, но я не в силах. Зато я в силах выйти сейчас на улицу и, подобно этому мальчику, принять первые снежинки так же, как и он. И разве важно, что ему шесть, а мне двадцать шесть, если мы оба счастливы в одинаковой степени? — Двойной капучино с корицей! — я слышу за своей спиной и резко поворачиваюсь, чтобы быстрее схватить свой бумажный стакан с горячим напитком и поступить безрассудно, выйдя на свежий воздух, чтобы принять первые снежинки. Я тяну руку и резко отдергиваю её, когда чьи-то изящные пальцы сталкиваются с моими, в попытке взять кофе. — Простите… Тихий голос разрывает воздух, и я стою, словно парализованный, не смея поднять голову. Десять Слышу на фоне звук колокольчиков, говорящий, что ещё один счастливый человек с предновогодним настроением зашёл внутрь этого уютного кафе, где моя жизнь на мгновение вновь остановилась. Девять Лёгкий ветер от недавно открытой двери донёсся до меня, но я не могу даже поёжиться, потому что просто потерял контроль над своим телом. Восемь Смотрю на своё запястье, где часы отстукивают четкий ритм в такт моему сердцу, которое сейчас пропускает удары. Вновь пропускает удары. Семь Глаза закрыты, и я вновь в своём мире, комнате на окраине Лондона с открытым видом и таящим сердцем. Шесть Моя голова на её груди Её пальцы в моих волосах. Пять Запах ночи с приходящим рассветом, который вновь забирает ту сказку, в которой я жил лишь мгновения. Все мысли проваливаются, и я вновь чувствую на себе тот груз в смешении с счастьем. Потерянным счастьем. Четыре Легкое прикосновение пальцев к моему подбородку заставляет вновь распахнуть меня глаза, и прошлое улетучивается, возвращая меня в кафе на неизвестном мне авеню, с запахом корицы и двойного капучино. Пытаюсь скрыться от холода, что исходит от прикосновения, от которого сжимается все внутри. Три — Гарри? Тонкий шёпот, и я должен лишь открыть глаза, чтобы встретиться с тем, что неизбежно. Готов ли я? Снег за окном, маленький мальчик, счастливый в своём безрассудстве, хрупкая девушка за барной стойкой и остывающий напиток на столе медленно теряют всякий смысл. Два — Только не ты, Гарри Я распахиваю глаза лишь для того, чтобы вновь встретить ту, что перевернула мой мир. Что забрала все живое из каждой моей клетки, чтобы оставить у себя и никогда не возвращать. Ту, которой я был отдан ещё до знакомства, но никогда не мог принадлежать. И сейчас она стоит передо мной, внимательно вглядываясь в черты лица, словно никогда не забывала, и лишь пытается сравнить то, что помнила с тем, что стоит перед ней. Её розовые губы чуть приоткрыты, пока темные глаза бегают по моим чертам лица, и я нахожу невероятного привлекательным её слегка красноватый нос и невероятно большую шапку на голове. Такая красивая Один — Похоже ты никогда не сможешь избавиться от меня, Одри. Её лицо реагирует на мой шёпот улыбкой, и она качает головой, словно не желает верить в то, что это правда. Мои глаза ни на секунду не покидают её лица, и я пытаюсь скрыть улыбку, закусывая свою губу. Она смотрит на кофе, я на неё. Как я там говорил, новогоднее чудо? Вот оно, стоит передо мной, моё новогоднее чудо. С розовым носом, большой шапкой, ужасным характером и моим сердцем. Я тянусь к ней, крепко сжимая и переплетая наши пальцы. Моё сердце останавливается, когда она выдёргивает свою руку из моей. Ноль Все вновь приходит в норму, когда я осознаю, что она разорвала наш контакт лишь для того, чтобы обвить свои руки вокруг моей шеи, притягивая меня ближе к себе. Мгновенье — я растерян, второе — мои руки ложатся на её талию, усиливая её объятия, пока она зарывается пальцами в мои волосы. И теперь все точно на своих местах.