Потемневшее сердце

      В тот момент, когда Джон закрывает багажник своего… своей машины – раздается чей-то крик. Руби, с лукавой улыбкой наблюдавшая за ним, мгновенно вскидывается и хмурится. — Что это было? — спрашивает она, и братья Венди переглядываются. — Может, тебе стоит пойти проверить? — предлагает Джон. Руби кивает и смотрит на него, будто извиняясь. — Можно я пойду с тобой? — спрашивает Венди, когда молодая женщина равняется с ней. Руби бросает взгляд на нее, затем на Джона, но Венди игнорирует их обоих, когда раздается второй крик — на сей раз нечеловеческий — и мимо них со свистом проносится черная клякса.       Венди безрассудно разворачивается и бежит за кляксой, ее сердце тоже ускоряет ход. «Это же… но это не может быть…»       Башня с часами находится в паре кварталов отсюда (все же Сторибрук действительно маленький городок), а тень — его тень — уходит все дальше и дальше. «Я не могу ее упустить».       Венди делает глубокий вдох и сильнее подгоняет себя, бежит так, как никогда в жизни не бегала — даже когда за ней по пятам гнались камышовые коты. Она расталкивает людей и вприпрыжку несется по асфальту, когда никто не делает попытки ее остановить. Некоторые из горожан слишком сосредоточены на тени и вовсе ее не замечают.       Венди добирается до часовой башни за несколько минут, ее грудь тяжело вздымается, а лицо раскраснелось. Она пробирается сквозь толпу, затем несколько секунд стоит, уперев руки в колени, чтобы восстановить дыхание, — и в это время обозревает сцену.       Питер (Питер! Герой ее песен и шепота остальных), хохочет, стоя посреди дороги лицом к лицу с Румпельштильцхеном. Тень нависает над Питером, ожидая распоряжений. Позади Румпеля в асфальте дымится дыра, а все стекла башни с часами покрыты паутиной трещин. Венди почти удивляется, почему ей так тревожно, — а потом видит в руке Румпеля изогнутый кинжал.       «Как он его заполучил?» — думает она, ведь только Неверлэнд (который видит все) и Питер (который суть Неверлэнд) полагается знать, где кинжал, а Румпелю не полагается его иметь. — Мы оба знаем, как это закончится, Румпель, — восклицает Питер с нахальной усмешкой, когда-то приводившей Венди в бешенство. Во рту у Венди пугающе сухо, она почти не может дышать. «О, Питер, будь осторожен…» — Ты или я. И не знаю, как ты, а я намерен избежать этого. — Как и я, между прочим, — возражает Румпель. — Мне есть ради чего жить.       Питер запрокидывает голову и смеется. — А мне, думаешь, нет? — интересуется он, выгибая бровь и ухмыляясь еще шире, и раскидывает руки. — Что, если бы тебе было незачем жить? Тогда бы ты по-прежнему готов был сражаться со мной?       Румпель морщит лоб, но достаточно одного кивка от Пэна, и тень уносится прочь — к темноволосой женщине, стоящей рядом с Белфайером и его семьей. Румпель в панике смотрит, как тень притаскивает женщину к Питеру. Когда Бей пытается вмешаться, Питер поднимает руку, и всю ближайшую часть толпы ударом по ногам сносит назад.       Венди ничего не остается, кроме как последовать за толпой, и когда она оглядывается, то встречается глазами с Румпелем. Тот смотрит угрожающе и протягивает руку, отчего невидимая сила хватает Венди поперек туловища и дергает. Венди не удается сдержать крик, когда сила тянет ее к Румпелю.       Она оказывается возле Румпеля в тот же миг, как женщина оказывается возле Питера. Румпель сжимает в кулаке волосы Венди и запрокидывает ей голову назад, приставив к ее горлу лезвие кинжала. Питер делает то же самое с женщиной, которую держит тень. Венди вырывается, но Румпель держит крепко. — Не стоит бороться, дорогуша, — шипит он ей в ухо. — Ты же не хочешь, чтобы тебя коснулся этот клинок.       Венди напрягается, чтобы рассмотреть лезвие, и ахает, когда видит на кончике черную блестящую жидкость. — Питер, кинжал отравлен сон-травой! — кричит она, и Румпель оскаливается. Венди тут же ощущает на губах некую заглушку и давится — она может дышать, но не может говорить.       Глаза Питера слегка расширяются, а затем прищуриваются. Ухмылка исчезает, и он говорит: — Отпусти ее, Румпель. Если ты этого не сделаешь, последствия тебе не понравятся. — Какая мудрая мысль, — откликается тот. — Возможно, мы могли бы отпустить их обеих? — Ты первый! — ехидно усмехается Питер. Глаза женщины широко распахнуты и полны ужаса, но смотрит она лишь на Румпеля. Венди сглатывает и пристально глядит на Питера, молча качая головой. — Венди! — ревет кто-то, и в то время как ни Питер, ни Румпель не отводят глаз друг от друга, Венди оглядывает улицу, где Джон и Майкл яростно пытаются протолкаться сквозь толпу. — Ублюдок! Отпусти ее! Румпель их игнорирует. — Отпусти пташку, — говорит Питер, его голос силен и решителен. — Сделай это, и я освобожу Белль. Клянусь.       Белль издает полусдавленный всхлип и мотает головой. — Румпель, не делай этого! — Заткнись! — шипит Питер, сильнее давя кинжалом ей на горло. Венди видит выступившую и катящуюся вниз маленькую красную жемчужину. — У тебя три секунды, Румпель. Три… две… одна. Румпель отпускает Венди, и ошеломляющее давление на лице и груди исчезает. — Питер, — выдыхает Венди, отходя от Румпеля и бросаясь вперед. Питер делает глубокий вдох и убирает кинжал от горла Белль, толкая ее другой рукой. Белль, шатаясь, делает несколько шагов, потирая горло, и на трясущихся ногах идет к Румпелю.       Венди на полпути к Питеру, когда Белль останавливает ее, ласково тронув за руку. Венди оборачивается, наполовину ожидая, что та каким-то образом нападет, но все, что делает женщина — улыбается ей. Венди смотрит на братьев — на Майкла, с беспокойством наблюдающего за ней, на Джона, сверлящего Питера полным ненависти взором, — и возвращается к Белль, чьи покрасневшие глаза полны доброты, тепла и понимания. — Пташка, — резко окликает Питер, и момент упущен. Венди с трудом сглатывает, улыбается Белль, затем поворачивается к Питеру и бежит. Тот ловит ее одной рукой и зарывается лицом в ее волосы, отстраняет и окидывает придирчивым взглядом. — Румпель не ранил тебя? — бормочет он, и Венди отрицательно качает головой.       Питер кивает и отворачивается к Белль, находящейся уже всего в нескольких шагах от мага. Потом он мрачно улыбается, и тень вновь кидается вперед. Белль едва успевает поднять глаза, прежде чем лапы тени просачиваются сквозь ее спину и выходят, держа вторую тень. Венди давится криком, Питер хохочет, а Белль безвольно падает в объятия Румпеля. — Нет! — кричит тот, и вся группа Бея подается вперед. Питер, вновь вытянув руку, отбрасывает их, и когда он оборачивается к Венди и обнимает ее за талию, ее руки автоматически обвивают его шею. — Венди, нет! — восклицает один из братьев, а Питер Пэн снимает с себя кулон с пыльцой фей. — Думай о хорошем, — говорит он Венди, пока та осыпает их пыльцой.       В тот момент, когда он взмывает в воздух, их поражает зеленая молния, и Питер Пэн распластывается на асфальте. Венди поднимает глаза и видит черноволосую женщина — кажется, ее зовут Регина? — опускающую руки. Спустя мгновение оба были уже на ногах, и Венди едва успевает заметить натянутую тетиву лука, нацеленного в Питера… — Питер, назад! — кричит она, и тот молниеносно разворачивается и ловит стрелу в воздухе. Стрела дрожит у него в руке, и у Венди подламываются колени. Питер роняет стрелу и снова усмехается. — Белфайер, когда ты научишься? — Читаешь мои мысли, — отвечает Белфайер — это он стрелял в Питера? Бей?! — Но, возможно, это твой шанс повторить свои ошибки.       Питер и бровью не поводит, но Венди ахает, увидев, как циркулирует у его ног фиолетовый волшебный водоворот. Она ковыляет к нему, протягивая руки, но магия поглощает его тело по шею, и когда пальцы Венди касаются волн, те отзываются мощным электрическим импульсом.       Венди подбирает брошенный Питером кинжал и сжимает его, изо всех сил стараясь выглядеть угрожающе. — Никто не дотронется до него, — объявляет она толпе. — Не глупи, пташка, — шипит ей Питер. — Я пытаюсь помочь тебе, — бросает она через плечо. Разозленный мужчина делает шаг вперед, и с неба пикирует тень Питера, проходя сквозь его тело. Когда тот падает на асфальт с пустыми остекленевшими глазами, Венди едва хватает времени, чтобы уловить взглядом совершенное убийство, когда ее внимание привлекает новое движение.       Джон шагает вперед, подняв руку в умиротворяющем жесте. — Ну же, Венди, — произносит он, не в силах прогнать из голоса тревогу при виде светящегося Питера. — Теперь ты свободна от него.       «Свободна», — шепчет какая-то часть ее, и это пробуждает воспоминания о клетке, и о безумной погони через джунгли, и о жестоких, варварских словах, заставлявших ее плакать по ночам. Но все эти воспоминания сейчас туманны, они остались там, в первых днях, которые она провела в Неверлэнде.       Поющая же ее часть — часть, которая наслаждается погоней и вызванным опасностью трепетом, — пробуждает память об оставшихся с носом диких кошках, о жестких поцелуях, синяках в форме пальцев на ее бедрах и о зеленых, зеленых, зеленых глазах.       Венди глядит на брата, который продолжает говорит, и чувствует, как переворачивается ее лицо. «Джон, Майкл, мне так жаль. Мне жаль — пожалуйста, пожалуйста, простите меня».       Голос Джона становится настойчивей, словно он видит, что Венди не реагирует на его слова. — Все, что тебе нужно сделать, это бросить нож и уйти. — Хороший совет, дитя, — щерится Румпельштильцхен, подходя ближе. — Предлагаю последовать ему. — Его лицо искажено одновременно горем, и жаждой убийства, и отчаянием — сочетание, от которого Венди пробирает страхом до самых костей. Его кинжал вспыхивает в дневном свете. Когда Венди не двигается с места, Румпель, хмурясь, пожимает плечами. — Что ж, никто не скажет, что я тебя не предупреждал. — Погоди, — вопит Джон и вместе с Майклом рвется вперед. Венди широко раскрытыми глазами наблюдает за ними и осознает, что произошло, лишь когда Майкл отнимает у нее кинжал. — Нет… нет! Вы не можете позволить ему убить его! — кричит она. Джон хватает ее за руки и уводит прочь — вырывающуюся, и дрожащую, и оглядывающуюся на Питера. — Нет… Питер!       Тот посылает ей сардоническую усмешку, и его зеленые глаза полыхают так, что это пугает Венди. — Все будет хорошо, — говорит он, глядя на Румпеля с ехидной усмешкой на губах. — Сделай это. Посмотрим, такой ли ты трус.       Румпель заносит кинжал. Венди не кричит и не смотрит; она крутится вокруг своей оси и впивается зубами в запястье Джона. Тот давит вопль и отпускает ее, и Венди разворачивается с диким рычанием, отталкивается от земли и налетает на Темного. Может, она и юна, но у нее сильные ноги, а Румпель сам не свой от горя, и они вдвоем падают на асфальт. Кинжал со звоном катится по дороге, и Венди едва обращает внимание на все остальное, когда делает рывок и хватает эфес.       Румпель застывает, как и вся толпа. Венди крепко стискивает рукоять кинжала, медленно поднимается на ноги и тычет лезвием в Румпеля. — Отпусти его, — говорит она. — Я же знаю: тебе известно контрзаклинание, так примени его.       Румпель оскаливает зубы, и когда он поднимает руку, та дрожит. Пурпур раскручивается вокруг шеи Питера и всасывается в землю, и Питер издает захлебывающийся звук и, спотыкаясь, делает шаг.       Венди подхватывает его, удерживая его вес, и они оба опускаются на колени. Питер, держась за грудь, ловит ртом воздух, и его лицо бледно и покрыто потом. — Глупый, глупый мальчик… — говорит Венди, вытирая слезы тыльной стороной ладони. «Не плачь, Венди, не показывай им, что тебе не все равно».       Питер не может выдавить ответ, и она поворачивает его, так что его спина покоится у нее на коленях. — Я здесь. Питер, мне так жаль, — шепчет она, и тот морщится. Питер сглатывает, его зеленые глаза мрачны, а на лице возникают черные линии. Он пытается что-то сказать, но выдавливает лишь сухой кашель. Венди поворачивается к Румпельштильцхену: — Спаси его!       Румпельштильцхен тоже поворачивается к ней и наклоняется, но его глаза черны от ненависти. — Конечно, трудно делать две вещи одновременно. Противоядие от сон-травы в ломбарде, путь неблизкий. Мне защитить тебя от Королевы или спасать твоего драгоценного монстра? — Он не монстр! — кричит Венди. — Почему никто из вас этого не понимает? — Слишком поздно, — хрипит Питер, и Венди снова поворачивается к нему, качая головой. — Никогда не поздно, Питер. Ты поправишься, это же ты, ты не можешь проиграть… — Ты моя, — скрипучим голосом говорит тот. — Не забывай об этом. — Заговорив, он начинает кашлять, и вместе со последним словом выплевывает себе на рубашку багрово-фиолетовую кровь. Венди прижимает ладонь ко рту, давя рыдание, и опускает голову, чтобы коснуться его лба. — Пташка-Венди, — вздыхает Питер и поднимает дрожащую руку, чтобы провести по ее щеке — единственный нежный жест, на который, как она помнит, он способен. Питер вновь выдыхает ее имя, а потом его глаза замирают на чем-то далеком и тускнеют.       Крик раздирает горло Венди и вырывается из ее губ, и она крепче прижимает к себе Питера. В толпе что-то происходит — может, Джон или Майкл пытаются до нее добраться, — и Венди скорее ощущает, нежели слышит грохот, от которого содрогается земля.       Проходит немало времени, прежде чем ей удается оторвать себя от тела Питера. Она слышит тихий шепот ветра — это значит, что тень рядом, и Венди отодвигается, чтобы взглянуть на окровавленную одежду, и сглатывает образовавшийся в горле комок. — Забери его в Неверлэнд, — велит она тени, и та укутывает тело Питера, будто дитя, и улетает.       Румпельштильцхен все еще настороже, и сейчас единственные люди, которые ждут Венди — это ее братья, Бей, Белоснежка, Прекрасный и Эмма. — Венди… — говорит Майкл, его голос одновременно мягкий и испуганный. «Я их не виню», — думает Венди, зажмурившись. Не давая себе усомниться в правильности принятого решения, она подходит к Румпельштильцхену и разворачивает его, занеся кинжал над головой.       Ее рука дрожит — она безумно хочет его убить, — но его глаза застывшие и безжизненные, и она не может этого сделать. Венди стискивает в кулаках его пиджак, на глаза наворачиваются слезы, а губы дрожат, и она пытается заколоть его. Ее рука останавливается в дюйме. — Сделай это, — говорит Румпельштильцхен, скривив верхнюю губу. — Ты окажешь себе услугу.       Венди запинается, и сжимающая кинжал рука начинает дрожать — Я не могу, — шепчет она, ненавидя себя и испытывая облегчение одновременно. — Я не такая, как ты. Я не убийца. — А как же Пэн, дорогуша? Невинный мальчик, который никому не вредил? — с иронией спрашивает Румпель, и Венди хочется дать ему пощечину. Но улыбка Белль — и нарушенное обещание Питера — еще свежи в ее памяти, потому она просто разворачивается.       Вместо того чтобы убить Румпельштильцхена, как собиралась, Венди наклоняется и вонзает кинжал в землю у своей ноги. Лезвие разрезает асфальт, как масло, и Венди аккуратно вырезает дыру вокруг себя. Когда она заканчивает, ее тень отделяется от земли и выпрямляется. — Венди, — зовет Майкл, подходя ближе. Румпельштильцхен невольно дергается, но       Венди движением руки останавливает его. — Венди, ты же не хочешь на самом деле вернуться назад?       Венди сглатывает. — А куда еще я могу пойти? — Домой, — говорит Джон, поравнявшись с Майклом. Все умолкают, и только       Снежка все это время зажимала руками рот, и Прекрасный прижимал ее к себе. У Эммы морщина между бровей, а Бэй не может отвести взгляд от того места, где Питер… где Питер… — Домой, — говорит Венди, пробуя слово на вкус, будто никогда не произносила его прежде. — Вы имеете в виду наш дом в Лондоне? Вы же говорили, что его снесли. — Мы можем построить новый, такой же, как в Лондоне.       Она думает о доме на дереве, диких кошках, жаре, цветах от пыльцы фей… вздыхает, и по ее щекам вновь катятся слезы. — Простите. Я люблю вас, вас обоих…       Прежде чем оба брата успевают ответить, ее тень ныряет вниз и хватает ее за руку, мерцающие желтые глаза сверкают незаданным вопросом. Полный слезами вздох Венди — достаточный ответ, и тень поднимает ее, зависая в воздухе. Венди проверяет, достаточно ли крепко прижимает к себе кинжал, и тень взмывает все выше и выше, пока огни Сторибрука не превращаются в точки, пока не стихают крики братьев: «Вернись! Вернись!».       «Простите меня. Пожалуйста».