25 декабрьских дней

«Давай встречать Новый год в полночь под вывеской кафе, в котором мы познакомились. В котором я для себя открыла прелесть утреннего чёрного кофе со сливками, а ты проникся зелёным чаем с лимоном. Где ты попал в плен моих глаз, а я не устояла от твоей кривой полуулыбки». «Для чего такой официоз? Ты думаешь, мы когда-нибудь расстанемся»? «Просто давай пообещаем друг другу». «Обещаю, что и в дождь, и в снег, и в -35, и в болезни, и в здравии я приду к нашему кафе на перекрестке Кроссенер штрассе и Габриэль-Макс-штрассе* с 31 декабря на 1 января и буду ждать тебя там». «Клянусь». А через шесть месяцев они расстались, так и не сумев исполнить клятву. Это произошло в середине знойного лета, когда на улице вскипал асфальт, а по венам текла разгоряченная вулканическая лава-кровь. Никакой лимонад со льдом не спасал. Слово за слово, обвинение за обвинением они оказались по разные стороны баррикад. Они сотрясали накалённый воздух пустыми словами, которые мучительно больно обжигали сердца, оставляя ожоги на нежной коже. «Ты не любишь меня». «Мне надоели твои выходки». «Я устала от твоей постоянной необоснованной ревности. Ведёшь себя как мальчишка». «Ты совершенно не уделяешь мне времени». Они скандалили, не обращая внимания на то, что каждое слово запомнят, унесут с собой. Они и на секунду не остановились, чтобы вслушаться в звон разбивающего стекла вокруг. Франц Леопольд и Алиса собрали свои вещи, расторгли контракт о съёмке студии в центре Берлина и разъехались по своим уголкам. Теперь они должны были научиться жить по одиночке. Новый Год Франц встретил с друзьями на горнолыжном курорте в Куршевеле, катаясь на сноуборде и попивая крепкий виски. Фамалия осталась с подругами в Германии, залечивая раны. На следующий Новый Год она пришла к их любимому кафе. Когда пробили куранты, он не появился из-за угла здания, не заключил в крепкие объятья. Через год он стоял под дверью закрытого заведения с букетом её любимых красных бархатных роз, шампанским «Брют» и ждал. Часы приветствовали молчаливую полночь, а люди повсюду запускали фейерверки, озаряя заснеженные улицы угасающим мерцанием тысячей разноцветных огней. Букет с бутылкой полетели в ближайший мусорный бак. Лео не верил, что она нашла другого. В этом году Дракас запретил себе думать об этой глупой клятве, а девушка с головой ушла в работу. График не давал возможности, хотя бы воскресить его образ в голове. Разве что перед сном она вспоминала прежние времена, когда Алиса могла, не задумываясь, опоздать на утреннее совещание просто потому, что растворялась в его руках, в его поцелуях, в их разговорах на рассвете. Довольно. Баста. Сердце уже отболело своё. Перекрёсток тех двух улиц они обходили стороной. Весной их кафе закрыли. Осенью открылся клуб средней паршивости. Место их любви растоптали под биты клубных хитов. На третий год расставания Алиса решила провести в одиночестве. В тишине. На улочках заснеженного Берлина с бутылкой белого полусладкого вина, чтобы быстро не пьянеть. Без надоедливых подруг, которые искренне пытались наладить её личную жизнь. Безрезультатно, конечно. Ей хотелось очистить свой эфир от ненужных мыслей. Пусть ветер гуляет в голове, играя локонами, завитыми от вечерней влаги. Она пообещала найти настоящую любовь в наступающем году. Франц Леопольд отказался от затеи друзей поехать в клуб, напиться в смерть, а потом в лежачем состоянии поехать в аэропорт. Первого января он улетал в Лондон, чтобы развивать семейный бизнес в Великобритании. Он уже взрослый мальчик: Лео давно собирался отделиться от отца и начать своё дело. Больше ничего не держало в Берлине. Три года удушающей свободы. В десять часов вечера он вышел из дома, прихватив с собой лишь бумажник, ключи и телефон с наушниками. Дракас любил гулять под музыку, хотя она иногда раздражала. Как сейчас, например. Каждая следующая песня напоминала о той, чьё имя он запретил произносить вслух. Конечно, не о Волан-де-Морте идёт речь. Так любишь или раздражает? Ближе к полуночи Алиса приблизилась к центру города. Люди, собравшись в небольшие компании, веселились, радовались тому, что старый год уходил, забирая с собой все невзгоды, обиды и поражения. Сегодняшний день был последней страницей главы бесконечной книги, и всем не терпелось перевернуть страницу — подсмотреть, что же прячет в себе новая глава. Бутылка была наполовину полной, а голова — пустой и окрылённой. Она не обращала внимания на название улиц, номера домов, но словно по наитию шла на тот самый перекрёсток. Будь он неладен. Фамалия почему-то продолжала верить, что это кафе было судьбоносным. Пролитый зелёный чай на его белоснежную рубашку, искренние извинения и сумбурное желание оттереть пятно. Благо чай не был горячим. Леопольд после подумал, что блондинка специально разлила напиток, чтобы познакомиться. Но первое официальное свидание показало, что Алиса порой была слишком рассеянной особенно, когда он был рядом. Дракас никогда не считал кафе значимым. Он верил, что Алиса была его спасением, и поэтому не помнил ни рестораны, ни художественные галереи, ни тихие скверы, в которых они остались всего лишь воспоминаниями. Он помнил её. Смех, резкие жесты, ямочки на щеках, вечно холодные руки, которые не согревались даже в самых тёплых варежках. Прошлое. Фамалия остановилась возле уличного столба. В нескольких метров от неё начиналась очередь в клуб. Люди шумели, радовались и негодовали по поводу того, что если их не впустят сию же минуту в клуб, то они встретят Новый Год на улице. И правда, часы показывали 23:56. На другом конце улицы стоял Дракас, пассивно наблюдая за людьми, что заполонили весь тротуар. Лучше бы дома сидели. Он подошёл ближе, подумывая, как бы обойти их. На расстоянии группы из 15 человек Лео увидел Алису. Она проверяла время на телефоне. 23:56. Он не мог отвести от неё глаз. Сердце больно ударялось о рёбра, в куртке, в шерстяном свитере стало невыносимо жарко, кончики пальцев заледенели. Разум настаивал на немедленном бегстве, а больное сердце не могло намиловаться ею. Ну, беги же. Прохожие спрячут твою спину от её встревоженного взгляда. Ей лишь почудится, будто твой образ пришёл из ниоткуда и быстро растворился в летящем мелком снеге. Время бежит, не мешкай же, Дракас. Неужели до сих пор любишь? Девушка поспешно спрятала телефон в карман и также застыла на месте, не смея моргнуть. Реальность или вино? В тот миг мир остановился. Время замерзло, как и весь Берлин. Она не знала, что делать. Франц Леопольд сделал шаг, второй, третий. Разум посылал в космос сообщения о поражении и крушении. Да, сложно не поддаться искушению. Мужчина поравнялся с ней — она не мигая смотрела на него так, как он любил. Неотрывно. Пронзительно. До мурашек на коже. До дрожи в руках. До безрассудных поступков. — Здравствуй, Алиса, — шум толпы не заглушал его голос. — Где ты была год назад? — Привет, Лео. Где ты был два года назад? Я ждала. Они молчали. Людей впустили в клуб. Улица затихла. Игра с тишиной. — Кафе уже нет. Ничего не осталось. — Ты уверен? — Остались воспоминания. — Тебе их достаточно? Он молчал, её губы дрожали. Чёртово вино, чёртово сердце. Успокойся. Возьми себя в руки. Рейс в девять тридцать шесть. Время еще есть. — Нет, мне недостаточно, — его тихие слова были громче грохота музыки. — Уже полночь. С Новым Годом, Алиса. Лео хотел её поцеловать больше всего на свете. Фамалия быстро наклонилась, чтобы завязать непослушные шнурки на сапогах. Мужчина не успел и моргнуть, как ему в лицо прилетела пригоршня свежего снега. — Кретин ты, Дракас, еще тот, — следом за плохо слепленной снежкой последовал горячий поцелуй. — Прости за те обидные слова, — говорил он между поцелуями. Снежинки на лице быстро таяли, смешиваясь с её тушью. — Ты тоже прости меня за мои слова. И за снег тоже, — Франц давно не слышал её смех, а девушка — не видела его улыбку и еле заметные морщинки в уголках глаз. — Вот за снег я еще подумаю, — на её непокрытую голову обрушилась лавина маленьких снежинок. Фамалия сорвалась с места и побежала в сторону местного парка, на ходу лепя снежки. Дракас не отставал от неё, принимая ход событий как должное. Им было весело, её смех звенел у него в ушах. В целом мире были только эти двое. Уже в парке — между заснеженными лавочками и протоптанными дорожками — Лео поймал Алису за руку и повалил в сугробы снега. — Чёрт! У меня же в рюкзаке бутылка вина! — воскликнула девушка, засуетившись над застёжкой сумки. — Не дай Бог, она разбилась! — Алиса, чем это ты занималась ночью в одиночестве еще и с вином? — иронично спросил мужчина, переводя духа. Давно он так не бегал. — Страдала, конечно же, — пробубнила девушка, доставая целую и невредимую бутылку. — Будешь? Пара лежала на снегу: Лео положил под голову её рюкзак, а Алиса удобно устроилась на его груди. Где-то извне доносились обрывки автомобильных сирен и музыки из клуба, запуски фейерверков и взбудораженные разговоры людей. Но это было так далеко. Мелкие снежинки падали на их разгоряченные щеки и холодные носы. «Больше не смей уходить». «Мы такие глупые». «Ты точно же никуда не денешься»? «Нет». До самолёта оставалось чуть меньше девяти часов. Лондон подождёт.