25 декабрьских дней

— А давай на Рождество…. Этими словами, сказанными как бы невзначай, начинался каждый его декабрь пять лет подряд. Это стало некой традицией, что спутница его жизни не могла унять своё детское любопытство, а с приходом зимы и вовсе окуналась в предпраздничное безумство. Откровенно говоря, Лео не понимал её любовь к зимним праздникам, но старался хотя бы не мешать буйству её фантазии. Не то чтобы у них был особый ритуал, в процессе которого он узнавал, в какую часть мира их занесёт в этот раз. Совершенно нет. В шутку Франц Леопольд называл Алису «Мисс Непосредственность». Но в каждой же шутке есть и доля правды. Например, пару лет назад Лео узнал о их рождественской поездке в швейцарские Альпы совершенно случайно: на телефон пришло извещение из банка о покупки двух сноубордов. У него не было выбора, так что каникулы в горах он стойко выдержал. Всё-таки непроглядный туман на вершине спусковой дороги, свежий ледяной воздух вперемешку с хвойным ароматом леса и уютный горнолыжный домик смягчили его скептицизм. Он не стал даже заикаться о Рождестве в тихом кругу семьи и друзей. Любит же он её. А в прошлом году непоколебимое желание Фамалии занесло в Токио, точнее в Токио они так и не попали. Рождество они встретили в Лондонском аэропорту Хитроу, сидя с билетами в руках и сданным багажом между «рейс задержан на неопределенное время» и «рейс отменён». Рейс в конце концов отменили, и большую часть времени Дракас простоял в очереди вместе с такими же злыми туристами, чтобы забрать багаж. Но не тут-то было! Каким-то неведомым образом их чемоданы отправили другим рейсом, который успел проскочить в короткий просвет между заходами зимней бури. Алиса тогда еще пошутила, что их багаж путешествует больше, чем их хозяева. Тогда им ничего не оставалось, как, отпраздновав непогоду в Старбаксе за горячими чашками с имбирно-пряничным латте и традиционными сконами с изюмом, купить билеты на автобус до Лондона и отправится на поиски приключений в только что заснеженной столице мрачного Альбиона. Франц Леопольд с опаской ждал декабря. Уходящий год выдался эмоционально сложным для него, поэтому ему больше всего не хотелось ехать на другой конец света всего на пару дней. Привыкать к новому часовому поясу, ходить на экскурсии, покупать сувениры. Не то. У себя в голове он строил множество теорий. Наблюдая за девушкой, он пытался предугадать, что у неё на уме. Вдруг снова Япония? Или может Нью-Йорк или старая добрая Прага с Карловыми воротами? От последних двух вариантов он бы не отказался. Но самое смешное, что Фамалия молчала, занимаясь своими повседневными делами, как будто для неё декабрь ещё не наступил. После первой недели молчания Лео серьезно занервничал. Где коронное: «А давай на Рождество…»? Где сообщения от банка с баснословными счетами? В ночь на девятое декабря, когда уставший Франц Леопольд вернулся домой после работы, Алиса на пороге одарила его привычной улыбкой, забрала пакеты с едой и сказала ту самую — заветную фразу: — А давай на Рождество останемся дома? — Что-что, прости? — Лео ошарашено на неё посмотрел, пытаясь высмотреть лукавую улыбку или какой-нибудь другой признак того, что она шутит. — Кажется, я тебя неправильно понял. Мы едим греть кости на Бали? — Ничего, искупаем твои новые плавки летом, — пробурчала девушка, аккуратно лазя по пакетам. — А как же Финляндия? Санта Клаус и его маленькие помощники-эльфы не справятся без твоей помощи. Она проигнорировала его замечание-шутки, от которой смешно стало только ему. Мужчина повесил верхнюю одежду в шкаф, подошел к Алисе, которая уже разбирала покупки на кухне, и обнял её за плечи. — Я рад, что мы останемся дома. Мы ведь никогда не праздновали на родине. — Да, я подумала, что и ты, и я за пять лет устали от путешествий, и вообще год был тяжёлым, так что будет лучше, если мы отпразднуем по-домашнему. — Сочельник проведем один, а на Рождество устроим семейный обед. — Ты ведь ругаться не будешь, если я тебе сейчас кое-что скажу? — Алиса развернулась к Лео и виновато на него посмотрела. Точно, как нашкодивший ребёнок. — Ты уже всех пригласила, да? — Да, на двадцать пятое. — Хорошо. Ты ведь знаешь, что в декабре я весь в твоём распоряжении, — Франц пожал плечами. — Как, в принципе, и всегда. Девушка рассмеялась и легко поцеловала мужчину в губы. — Завтра идём за ёлкой, пока самые лучшие не раскупили, — Фамалия уже начертила в уме план по созданию самого лучшего праздника в истории её семьи и друзей. В канун Рождества в их квартире было тихо и уютно; на кухне пахло пряным горячим глинтвейном, в духовке запекалась утка в рукаве, а девушка склонилась над имбирными пряниками, старательно выписывая узоры сахарной глазурью. Леопольд же затаился в гостиной под украшенной ёлкой, пытаясь успеть запаковать последние подарки. Он посмотрел по сторонам и затаил дыхание. Алиса постаралась на славу. Она смогла украсить их квартиру так, чтобы у него не рябило в глазах от неимоверного количества огоньков, но в то же время ёлка сверкала, на окнах развешены гирлянды, а на входной двери висел небольшой еловый веночек. — Тебе еще долго? По телевизору «Семьянин» скоро начнется, — осторожно заглядывая в комнату, спросила девушка. Конечно же ей хотелось хотя бы одним глазком увидеть подарки, которые приготовил Лео. — Можешь уже заходить, — ответил Франц и отложил подарки в сторону. — Ты в этом году превзошла саму себя! Очень красиво. Выключив свет и оставив лишь гирлянды, пара устроилась на раскладном диване вместе с бокалами глинтвейна. Напротив них приятно горел, «потрескивал» электрический камин, а на экране Николас Кейдж разрывался между карьерой и любимой женщиной. Алису сморили два бокала напитка, и она облокотилась о плечо мужчины. Лео с улыбкой на лице свободной рукой укрыл девушку пледом, и вскоре она удобно устроилась на его коленях. Ей было тепло. Теплота исходила от пледа, от её вязаного свитера, от выпитого глинтвейна, от мерцающего уюта комнаты. Ей на секунду почудилось, что камин действительно грел, но потом поняла, что это обволакивающее тепло исходит от Франца. Он аккуратно гладил её по волосам, совершенно забыв о фильме, о жизни вне квартиры. — Знаешь, к чёрту эти все билеты, очереди, аэропорты. Дома намного лучше, — прошептал Лео, наблюдая за языками ненастоящего огня. Фамалия поднялась на локтях и пристально посмотрела в глаза её спутнику. — Да, я с тобой полностью согласна, — на её лице играла самая очаровательная улыбка, которую она кому-либо дарила в этой жизни; щеки раскраснелись от выпитого вина, а уложенные локоны вовсе растрепались. Франц Леопольд притянул девушку к себе как можно ближе и поцеловал в губы, поставив пустой бокал на журнальный столик. Вскоре они совершенно забыли о Николасе Кейдже и его рождественской дилемме.