По пеплу сожжённого Петрограда

Нет ничего — только синь твоих глаз и звезды, Звон колокольный и снежное серебро, По непроторенной стылой тропе увёз ты Сердце мое и холод семи ветров. Через века я останусь на том же месте, Даже когда глаза обратятся в лёд, То и тогда разглядят за метелью крестик Белой эмали, Коня, что летит вперед, Скачет галопом в серебряной звонкой стуже, Снежную пыль взвивая до облаков. Среди истлевших писем и белых кружев, В звоне серебряных вьюг и колоколов. Вьюга по полю мчится, ты в поднебесной, В горней и звёздной, заоблачной стороне, Через века я осталась на том же месте, Сердце мое осталось в твоей руке. Я погружаюсь в зиму, во льды, в терпенье, В голубоватый отсвет небес и в синь, Слыша твой шепот: «Чаю я воскресенья, Будущей жизни Грядущих веков. Аминь»