Лагерь у моря

      Приб­режный кор­пус, ве­чер. В ши­роко рас­пахну­тое ок­но дул морской ве­тер, зас­тавляя жа­люзи слег­ка зве­неть. В ка­бине­те Ви­олы мер­но гу­дели при­боры, а сна­ружи шу­мели волны, обрушиваясь на песчаный берег. Этот кор­пус бли­же всех рас­по­лагал­ся к пля­жу, и те, кто тут жи­вут, уже при­вык­ли к кри­кам ча­ек, шу­му на­каты­ва­ющих на бе­рег волн, и го­мону от­ды­ха­ющих в днев­ные ча­сы. Сей­час, в су­мер­ках, Ви­ола от­кры­ла все ок­на, нас­лажда­ясь ти­шиной и све­жестью но­чи. Се­год­ня на­меча­лась об­ще ла­гер­ная ве­черин­ка, и на пля­же не бы­ло ни ду­ши. По­это­му де­вуш­ка мог­ла си­деть в ти­шине, пить ко­фе, и ждать. Да, ждать она уме­ла, не лю­била, но уме­ла. По­ка ещё не вклю­чили му­зыку, но Ви­ола бы­ла уве­рен­а, что она бу­дет до­носить­ся и сю­да. Не зря же ми­мо её кор­пу­са та­щили все эти ко­лон­ки.       Пос­ле всей этой ку­терь­мы, ко­торая слу­чилась воз­ле пи­рами­ды, они с Яма­дой ожи­дали воз­вра­щения от­ря­да, что­бы ус­лы­шать ис­то­рию из пер­вых рук. Яма­да, ут­вер­ждав­шая, что сов­сем не вол­ну­ет­ся, си­дела ря­дом на ку­шет­ке и по­лиро­вала свой меч, уже чет­вертый час под­ряд…       — Мо­жет, пой­дешь встре­тишь Ми­ку? — спро­сила мед­сес­тра у неё, де­лая боль­шой гло­ток све­жеза­варен­но­го ко­фе, — как-ни­как, под­ру­га твоя.       — Ус­пею ещё, — ус­та­ло отоз­ва­лась чер­но­воло­сая де­вуш­ка, — на­ши на связь не вы­ходи­ли?       — Они не­дав­но пе­ресе­ли в а­эро­пор­ту на ма­шины, ско­ро бу­дут в ла­гере, — Ви­ола смот­ре­ла в ок­но на звез­дное не­бо, — точ­нее, сю­да при­едет толь­ко Кэп. Ос­таль­ные от­пра­вят­ся ор­га­низо­вывать на­шу обо­рону, я зап­ро­сила серь­ез­но­го прик­ры­тия. Ду­маю, на­чаль­ство да­же рас­щедрит­ся на ар­тилле­рию и па­роч­ку крей­се­ров, пос­ле тех дан­ных, что мы им от­пра­вили. — Яма­да воз­му­щен­но фыр­кну­ла и вер­ну­лась к прер­ванно­му за­нятию. Не час­то бы­вали слу­чаи, ког­да её од­ной в ка­чес­тве прик­ры­тия бы­ло ма­ло.       Спус­тя пол­ча­са дверь ка­бине­та рас­пахну­лась, и Ви­оле да­же не на­до бы­ло к ней по­вора­чивать­ся — так бес­це­ремон­но, сю­да за­ходил толь­ко один че­ловек.       — Ви! — гром­ко, но всё же с нот­ка­ми ус­та­лос­ти ска­зал ка­питан. — Ты хо­чешь ме­ня уг­ро­бить? Зна­ешь, что там вы­пол­зло?!       — Не кри­чи, по­жалуй­ста, — Ви­ола по­ложи­ла пус­тую чаш­ку на по­докон­ник, и по­вер­ну­лась к ви­зите­ру, — знаю, по­ка вы сю­да до­бира­лись, я срав­ни­ла ва­ши дан­ные со все­ми ле­ген­да­ми и ин­форма­ци­ей из ар­хи­вов ор­га­низа­ции. Мо­жете гор­дить­ся: вы стол­кну­лись с разъ­ярен­ным бо­жес­твом, и все вер­ну­лись.       — Эта ано­малия — бо­жес­тво? — удив­ленно пе­рес­про­сил ка­питан, он ус­пел пе­ре­одеть­ся в граж­дан­ское ещё в по­лете.       — Ну, ес­ли учи­тывать, что ему пок­ло­нялись, вы­ходит именно так, — спо­кой­но от­ве­тила де­вуш­ка. Ви­ола не­дав­но рас­па­кова­ла но­вый ха­лат и сей­час нас­лажда­лась ком­фортом: ста­рый ей был от­кро­вен­но мал. — Но то, что это ано­малия ог­ромной раз­ру­шитель­ной си­лы, то­же вер­но.       — Она выз­ва­ла смерч, Ви! — вос­клик­нул Кэп. — Ог­ромный, мать его, смерч!       — Ве­рю. А так же цу­нами, зем­летря­сение, и мно­жес­тво дру­гих по­доб­ных ка­тас­троф, — пе­речис­ли­ла мед­сес­тра, — это его осо­бен­ность. Куль­тис­ты ведь на­зыва­ли его Ку­куль­кан?       — Да, по­ка не ссох­лись!       — Ано­малия пог­ло­тила их, — Ви­ола кив­ну­ла на мо­нитор компь­юте­ра, — так, во вся­ком слу­чае, счи­та­ют ана­лити­ки. Куль­тис­ты слиш­ком ве­рили в неё, они са­ми впус­ти­ли сущ­ность в се­бя, вот и стали легкой добычей. По­это­му Ку­куль­кан так зап­росто их пог­ло­тил, а вас не смог. В поль­зу этой те­ории го­ворит то, что вы не ле­жите сей­час всем от­ря­дом ис­сохши­ми му­ми­ями.       — Ты так спо­кой­но рас­сужда­ешь, а на­до что-то де­лать! Там, под пи­рами­дой, ле­жит тварь, спо­соб­ная раз­ру­шать го­рода! — Кэп вы­рази­тель­но по­махал ру­ками, а за­тем ус­та­ло опус­тился на один из стуль­ев и с ви­димым нас­лажде­ни­ем за­курил.       — Уже сде­лали, — по­дала го­лос с ку­шет­ки Яма­да: де­вуш­ка пе­рес­та­ла чис­тить лез­вие и уб­ра­ла меч в нож­ны.       — Уже? — пе­рес­про­сил ка­питан, удив­ленно взгля­нув на де­вуш­ку.       — Да, срав­ня­ли пи­рами­ду Кукулькана с грунтом, раз­бомбив ра­кета­ми зем­ля-зем­ля. На­чаль­ство ре­шило не мед­лить, — от­ве­тила вмес­то неё Ви­ола, осуж­да­юще пос­мотрев на ка­пита­на и вклю­чив вы­тяж­ку. Она и са­ма бы­ла лю­битель­ни­цей ску­рить си­гаре­ту-дру­гую, но не в се­реди­не ка­бине­та же?! Мог бы хоть к ок­ну по­дой­ти…       — А Мек­си­кан­ско­му пра­витель­ству что нап­ле­ли?       — Ска­зали в но­вос­тях, что про­води­ли уче­ния, и ра­кеты слу­чай­но по­пали на по­лу­ос­тров, — по­яс­ни­ла Ви­ола.       — Ага, слу­чай­но, шес­тнад­цать раз… — хмык­ну­ла Яма­да, по­тихонь­ку со­вер­шая по­пол­зно­вения к ко­фей­ни­ку Ви­олы.       — В об­щем, Кэп, из-под раз­ва­лин что-то вы­пол­зло и уле­тело. Мы не­навяз­чи­во от­сле­жива­ем его пе­реме­щения. По­ка дан­ных о том, что Ку­куль­ка­ну хоть как-то нав­ре­дили нес­коль­ко тонн взрыв­чатки, не по­луче­ны.       — Лад­но, я от­чи­тал­ся, а что тут тво­рит­ся? — за­дал воп­рос бо­ец. И за­тем, пос­мотрев на Яма­ду, до­бавил: — Ты раз­ве не дол­жна ох­ра­нять тех де­вочек? Не сто­ит пре­неб­ре­гать за­дани­ем ра­ди нас.       — По­ка ти­хо, — по­жала пле­чами Ви­ола, — но, ду­маю, это не­надол­го, ско­ро по все­му ла­герю бу­дет зву­чать му­зыка. Док весь день ша­та­ет­ся ту­да-сю­да, ду­маю, с ним проб­лем не бу­дет. На ред­кость праг­ма­тич­ный и ра­зум­ный па­рень.       Пос­те­пен­но ка­бинет опус­тел. Кэп по­шел под­кре­пить­ся, Ви­ола уш­ла пос­пать: ес­ли ана­лити­ки пра­вы, и ано­малия то­чит на ла­герь зу­бы, на­до ус­петь от­дохнуть. Прав­да, они не ска­зали, по­чему имен­но на этот ла­герь. А Яма от­пра­вилась, на­конец, ис­полнять свои обя­зан­ности.

Док.

      Тем вре­менем на ос­та­нов­ке я вы­ходил из ла­геря, ок­ру­жен­но­го до­воль­но вы­сокой кир­пичной сте­ной. За во­рота­ми бы­ло пус­то, от бли­жай­ше­го го­рода сю­да мно­го ки­ломет­ров ез­ды. Так что ни­кого лиш­не­го в это вре­мя тут не оши­валось. Де­воч­ки, на­вер­ное, при­едут на так­си, так что встре­чу их тут. Фо­нари не мог­ли ос­ве­щать всё, и то прос­транс­тво, ко­торое на­ходи­лось за их ра­ди­усом, ма­нило за­гадоч­ной тем­но­той. Тут не бы­ло при­выч­но­го го­род­ско­го шу­ма и смо­га, не ла­яли со­баки, не гу­дели дви­гате­ли лег­ко­вушек — ти­шина, из­редка пре­рыва­емая ше­потом вет­ра или ше­лес­том листь­ев.       От­ку­да-то сбо­ку раз­да­лись быс­трые ша­ги, на Али­сины не по­хожие. Я по­вер­нулся, что­бы раз­гля­деть при­шель­ца. Им ока­зал­ся один из во­жатых: пом­ню, как он за­ходил од­нажды за кап­ля­ми для но­са, а вот имя и его от­ряд, при­пом­нить не мо­гу, да и не хо­чу, сдал­ся он мне.       — Док, там кто-то ле­жит без соз­на­ния, кровь из го­ловы идет, — вот и вы­яс­ни­лось, по чью он ду­шу, и как толь­ко на­шел ме­ня, или прос­то слу­чай­но нат­кнул­ся? — Я ско­рую выз­вал, но ког­да она при­едет? Мо­жет, пос­мотришь?       — Ве­ди, — ус­та­ло вздох­нул я. Нас­тро­ение стре­митель­но па­дало. Ну что я ему сде­лаю? Без ап­течки, ид­ти за ко­торой че­рез пол-ла­геря бу­дет слиш­ком дол­го, без ле­карств. Ну да лад­но, ес­ли там не ЧП, про­веду ре­визию ра­ны, чтоб ско­рякам мень­ше ра­боты бы­ло. Ес­ли ЧП, то фиг с ним, ду­маю, в ус­ко­рении до­несу до ка­бине­та, а там пе­ревя­жу. Толь­ко вот что стран­но- во­жатый шел, а не бе­жал. Ко­неч­но, эта бра­тия без­дель­ни­ков с про­курен­ны­ми лег­ки­ми да­леко не спорт­сме­ны, но…       Ког­да мы отош­ли от во­рот нес­коль­ко со­тен мет­ров, из-за уг­ла до­роги, скры­той кир­пичным за­бором, до мо­его уха до­нес­лись го­лоса. Нес­коль­ко муж­чин пе­рего­вари­вались по­луше­потом, дру­гой бы не ус­лы­шал с та­кого рас­сто­яния ни зву­ка, но не я.       — Он точ­но при­дет? — ска­зал нез­на­комый муж­ской го­лос.       — Дол­жен, Ва­ся ему ска­жет, что тут ко­му-то пло­хо, — от­ве­тил ему вто­рой, — ты уве­рен, что на­до его при­нять?       — Да млин, я вам сто раз ска­зал, он мне ни за что мор­ду на­чис­тил, пос­мотри! — этот пис­кля­вый го­лос, был смут­но зна­ком… — глав­ное — сра­зу в че­люсть да­вай­те, он здо­ровый, бры­кать­ся ещё бу­дет.       «Оп, за­сада, — воз­бу­дил­ся Ши­за, по­чу­яв эк­шен, — прям клас­си­ка, ку­ча по­дон­ков в темноте. Чур, в этот раз без неж­ностей! Ло­май кос­ти, дро­би сус­та­вы, мя­со-кровь-киш­ки-хар­дкор!»       Не хо­чу встре­вать в ис­то­рии, на­фиг. Я уже поворачивался со­бираясь ухо­дить, как с той же сто­роны, ус­лы­шал сдав­ленный крик. Та­кой зна­комый… Али­са?! Я по­чувс­тво­вал, как пра­вое пле­чо обож­гло, что-то внут­ри ме­ня сно­ва за­шеве­лилось, злость, за­пол­ня­ла всё су­щес­тво.       По­чему лю­ди не мо­гут жить спо­кой­но, обя­затель­но ко мне лезть? Обя­затель­но тро­гать тех, ко­го я люб­лю?! По пра­вой ру­ке полз ожив­ший ри­сунок, чер­ная че­шуя, из­ви­ва­ясь, дви­галась, по­ка го­лова змеи не дош­ла до са­мой кис­ти. Мой спут­ник это­го не уви­дел, бы­ло тем­но, да и мыс­ли его ви­тали сов­сем в дру­гой сто­роне.       — Эй, — ти­хо поз­вал я.       И ког­да во­жатый по­вора­чивал­ся, рез­ко схва­тил его го­лову, и об­ру­шил об ка­мен­ный за­бор. Он не ус­пел да­же пис­кнуть. Шут­ки кон­чи­лись: ког­да де­ло ка­са­ет­ся тех, кто мне до­рог, ща­дить ни­кого не бу­ду. Да­же ус­ко­рение не по­надо­билось, я и рань­ше был силь­нее мно­гих, а сей­час есть по­доз­ре­ние, что ано­малия ме­ня­ет мое те­ло. Лег­кость и си­ла, обос­трен­ные чувс­тва… это все нес­прос­та. Во­жатый без­звуч­но спол­зал на зем­лю, пусть. Не­деля в трав­ма­толо­гии оту­чит его вес­ти се­бя как мразь.       «Ха, те­перь, вы­ходит, он не врал, — одоб­ри­тель­но про­ком­менти­ровал Ши­за, — тут и прав­да кто-то без соз­на­ния, и кровь из го­ловы те­чет».       Я без раз­ду­мий свер­нул за угол и уви­дел кар­ти­ну, от ко­торой ру­ки све­ло су­доро­гой. Ла­дони са­ми со­бой сжа­лись в ку­лаки. Под све­том фо­наря сто­яли во­жатые, семь че­ловек, и Па­вел. Ста­рый зна­комый, ко­торо­го я за че­лове­ка в прин­ци­пе не счи­тал. Они взя­ли в коль­цо двух де­вушек, не давая пройти им к ла­герю. Али­са и, су­дя по все­му, Ми­ку, пы­тались выр­вать­ся, но во­жатые их не от­пуска­ли. Ми­ку, девочка с милыми циановыми хвостиками, при­жима­ла к се­бе боль­шие цвет­ные па­кеты, слов­но пы­та­ясь за­щитить­ся ими. А Али­са, с раз­ма­ху за­еха­ла по ро­же дер­жа­щему её здо­рово­му во­жато­му. Даль­ше со­бытия по­нес­лись неп­ред­ска­зу­емо, пос­тра­дав­ший во­жатый, рез­ко взмах­нул ру­кой, от­ве­шивая де­вуш­ке по­щечи­ну.       — Ай! — Али­са от­шатну­лась, на её ниж­ней гу­бе по­яви­лась кровь.       — Вы прав­да так хо­тите сдох­нуть? — я слы­шал свой го­лос как со сто­роны, всё вок­руг стих­ло. Пе­ред гла­зами поп­лы­ли крас­ные раз­во­ды, а стук сер­дца сто­ял в ушах. Се­год­ня у ско­рой бу­дет мно­го ра­боты, а мо­жет, не толь­ко у неё. — Тол­пой на двух де­вочек? Я знал, что вы трус­ли­вые уб­людки, но чтоб нас­толь­ко…       Все по­вер­ну­лись ко мне, че­го я и до­бивал­ся, от­вле­кая вни­мание. Али­са, схва­тив Ми­ку за ру­ку, вы­бежа­ла из коль­ца. Де­воч­ки на всех па­рах пом­ча­лись в мою сто­рону, а зас­тывшие во­жатые не ста­ли их прес­ле­довать.       «А Алис­ка на­ша мо­лодец, — вос­хи­тил­ся Ши­за, — мы же отом­стим за её гу­бу, так? Изу­роду­ем их. Хо­тя­яя, эволюция уже сде­лала это за нас, ребятки явно недалеко ушли от приматов».       — О, ко­го я ви­жу, — за­гово­рил Па­вел, этот то­щий во­жатый ещё не знал, что сей­час с ним бу­дет, одно его присутствие меня раздражало, — Док, ка­кими судь­ба­ми?       — Смот­рю, вы храб­рые, ког­да вас во­семь, — мой го­лос был об­манчи­во спо­ко­ен, — но се­бе не лги­те, а? Свой ха­рак­тер каж­дый из вас по­казал, ког­да бро­сили де­тишек, и у­еха­ли.       — Док, мы толь­ко из ма­шины выш­ли, а тут эти… — на­чала го­ворить Али­са, но я её прер­вал.       — Сол­нышко, за­бирай под­ру­гу, и иди­те в ла­герь, а я по­ка по­гово­рю с то­вари­щами во­жаты­ми.       — Ми­ку, иди, — Али­са под­тол­кну­ла под­ру­гу в сто­рону во­рот. Уте­рев кровь с гу­бы тыль­ной сто­роной ла­дони, она сжа­ла ку­лаки. Бо­евая де­воч­ка, это мне в ней нра­вит­ся. Но не сей­час…       — Обе марш в ла­герь! — прик­рикнул я, и Али­са не­охот­но под­чи­нилась.       — Ге­роя из се­бя стро­ишь, — ска­зал один из во­жатых, не знаю, что они уви­дели в моих гла­зах, но на­падать не спе­шили.       — Зат­кни­тесь на­хер! — прер­вал я их. Вы­раже­ния я не кон­тро­лиро­вал, пло­хой знак. Выдыхай, Док, не надо портить карму трупаками. — Мне не ин­те­рес­но, что вам нап­лел этот недомерок! Вы до­иг­ра­лись, бас­та! На­до­ело! Я мол­чал, ког­да вы шлялись по ла­герю, за­бив на обя­зан­ности. Мол­чал, ког­да вы бро­сили по­допеч­ных и сбе­жали. Но пос­ледняя кап­ля — это пос­ледняя кап­ля! Пав­лик не ска­зал вам, что по­лучил за де­ло? — во­жатые пе­рег­ля­нулись: ви­димо, не ска­зал…, но это ни­чего не ме­ня­ет. Я вспом­нил кровь на гу­бе ры­жей де­воч­ки. — Он от­ра­вил ре­бен­ка МО­ИМИ ле­карс­тва­ми! И сей­час вы, ста­до трус­ли­вых ша­калов, раз­верне­тесь и друж­но сва­лите в ту­ман, кро­ме не­го — он се­год­ня по­лучит ещё раз.       «Ка­жет­ся, они не про­ник­лись, — за­метил Ши­за, гля­дя как тол­па дви­жет­ся ко мне».       Лад­но, ре­бят­ки, вы выб­ра­ли свою судь­бу. Я ни­ког­да не был храб­рым, ни­ког­да не стре­мил­ся ре­шать проб­ле­мы си­лой. Но испугаться мож­но че­го-то опас­но­го, они мне не ров­ня. Че­ловек не мо­жет бо­ять­ся му­сора, да­же ес­ли он хо­дит на двух но­гах и мно­го о се­бе во­зом­нил. Крас­ная пе­лена зас­ти­лала уже всё по­ле зре­ния. В ушах пуль­си­рова­ло, а ру­ки на­тураль­но че­сались, жаж­да­ли дей­ствия. Уда­рили Али­су… Ус­тро­или за­саду мне… Пусть боль ста­нет ва­шим учи­телем. Она на­учит вас не тро­гать Дока.       Дос­тав из кар­ма­на ме­тал­ли­чес­кий ша­рик, я боль­шим паль­цем под­бро­сил его вверх. Во­жатые не­воль­но от­вле­кись, под­ня­ли го­ловы, чтоб пос­мотреть, что это. И проморгали момент, когда я бро­сил­ся на них, ус­ту­пив бу­шевав­шей ярос­ти. Это бы­ло да­же не ус­ко­рение, всё вок­руг дви­галось, но не быс­трее меня; с каж­дой ата­кой, с каж­дым вдо­хом, мои уда­ры ста­нови­лись силь­нее, а чер­ная змея пуль­си­рова­ла, на­пол­няя те­ло си­лой.       «Да, да, ДА! — нас­лаждал­ся Ши­за. — По поч­кам их, но­гами! Корпусом работай, ну кто так бьет?»       Во­семь ду­рач­ков пы­тались ме­ня дос­тать. Пе­рех­ва­тив ру­ку од­но­го из них, я гру­бо вы­вер­нул ему кисть, с та­кой си­лой, что пос­лы­шал­ся гром­кий треск. Вряд ли бли­жай­ший год он смо­жет ей ма­хать, по­думал я, гля­дя как ору­щий че­ловек осе­да­ет на ас­фальт. Семь. Вто­рой уда­рил ме­ня, он це­лил в го­лову, но я ус­пел зак­рыть ли­цо пра­вой ру­кой, хруст? Но мне не боль­но… Лег­кий тол­чок, вот и всё что я ощу­тил, а один из во­жатых от­хо­дил, ба­юкая кро­вото­чащую ру­ку. Шесть, зло­рад­но по­думал я. Чешуя черного рисунка, судя по всему, весьма крепкая штука. Да и тело покрывала странная дымка, как рябь над раскаленными предметами. Все удары, что я пропускал, почти не чувствовались.       Ещё дво­им я обес­пе­чил серь­ез­ные пе­рело­мы, уда­рив од­но­го но­гой по ко­лену и ло­мая его нап­рочь! А дру­гого под­ло­вил в мо­мент уда­ра и вы­вер­нул пле­чевой сус­тав. Ночь ог­ла­сили кри­ки, кри­ки бо­ли, но я был к ним глух — каж­дый раз, ког­да в за­тума­нен­ном соз­на­нии воз­ни­кала мыс­ли о по­щаде, я вспо­минал за­жатых в коль­цо де­вочек. Пра­вая часть ри­сун­ка на спи­не одоб­ри­тель­но гу­дела.       — Стой, да­вай по­гово­рим! — ска­зал один из тех, что сто­ял на но­гах, гля­дя, как я дер­жал в зах­ва­те ру­ку его при­яте­ля, сбро­шен­но­го на зем­лю.       — Го­ворю, — рез­ким дви­жени­ем ло­маю вожатому клю­чицу, сок­ра­щая ко­личес­тво про­тив­ни­ков до трех. — Иди­те к чер­ту!       Ос­тавши­еся ре­шили не ис­ку­шать судь­бу и бро­сились врас­сыпную, но я не со­бирал­ся их от­пускать. Про­ща­ют ве­лико­душ­ные… и ту­пые. Не каж­дый дос­то­ин про­щения, я боль­ше не бу­ду рис­ко­вать: ес­ли кры­са уку­сила один раз, уку­сит и вто­рой. Я трус и бо­юсь ос­тавлять за спи­ной вра­гов, по­это­му сто­ит по­забо­тить­ся, что­бы у них и мыс­ли не воз­никло боль­ше со мной свя­зывать­ся! Ведь могут отомстить не только мне…       — Да­леко бе­жим? — по­ложил я ру­ку на пле­чо то­го здо­ровя­ка, ко­торый бил Али­су. Он был до­воль­но креп­ким на вид, но не мо­ей ве­совой ка­тего­рии. — Зна­комь­ся, ас­фальт!       Пос­та­вив ему под­ножку, я ус­ко­рил встре­чу фей­са вра­га и по­вер­хнос­ти, при­дав ему ско­рос­ти пин­ком ла­дони по за­тыл­ку. Удар по­лучил­ся силь­нее, чем я ожи­дал, по­вер­женный под­нял це­лую ку­чу пы­ли.       «Ка­кой смач­ный хруст, — Ши­за был в вос­торге, — это нос его так, или че­люсть? На­де­юсь, и то, и дру­гое».       Ос­тавших­ся я дог­нал у са­мых во­рот ла­геря: пред­послед­не­го я поз­на­комил с ощу­щени­ем ло­ма­ющих­ся ре­бер, хо­рошень­ко вре­зав об бли­жай­ший столб. Раз­дался оби­жен­ный звон ме­тал­ла, а од­на из лам­по­чек на­вер­ху по­гас­ла.       — Пав­лик, дру­жище, ку­да бе­жишь? — при­гова­ривал я, до­гоняя пос­ледне­го. — Ты же так хо­тел по­гово­рить?       То­щий зас­ра­нец спа­сал­ся как зап­рав­ский сприн­тер, но, к его глу­боко­му со­жале­нию, я быс­трее.       — Пом­нишь, что я тог­да ска­зал? — спро­сил я у при­жато­го к сте­не ущер­ба. Его мел­кие глаз­ки бе­гали ту­да-сю­да, но вок­руг бы­ло без­людно. — Ска­зал, что изу­родую те­бя, ес­ли ещё раз уви­жу. Зна­ешь, при­дет­ся пос­та­рать­ся, что­бы пе­реп­лю­нуть при­роду, она и так на те­бе от­дохну­ла.       Он по­пытал­ся выр­вать­ся, звал на по­мощь, кри­чал так, что у ме­ня в ушах зве­нело, по­ка я про­шел­ся по-над за­бором, дер­жа его ли­цо вплот­ную к кир­пи­чам…       «Это как на тер­ке, — вос­хи­тил­ся внут­ренний го­лос. — Чу­вак, ну ты да­ешь!»       — Зна­ешь, — про­из­нес я, пос­мотрев пря­мо в это мер­зкое ли­цо. В воз­ду­хе пах­ло кровью, где-то за спи­ной сто­нали и кор­чи­лись ос­таль­ные. — Я поп­ро­шу кол­лег по­ложить вас в од­ну па­лату.       «Так, а ну-ка, без неж­ностей! Сло­май ему ли­цо! В прош­лый раз мы эту крысу по­жале­ли, и чем всё за­кон­чи­лось?» — ска­зал Ши­за, и был прав.       — Это — за то, что не пос­лу­шал предупреждение, — я с нас­лажде­ни­ем, вкла­дывая весь вес и си­лу, нас­ту­пил ему на но­гу. Раз­давший­ся треск не смог заг­лу­шить да­же тон­кий визг выр­вавший­ся из его глот­ки.       — Это — за то, что ис­портил мне ве­чер, — удар по уязвимому месту лок­те­вого сус­та­ва. Как, ока­зыва­ет­ся, лег­ко что-то сло­мать, ког­да зна­ешь, как это ра­бота­ет! Не ду­мал, что од­нажды ис­поль­зую зна­ния ана­томии для та­кого.       — А это — за де­вочек, — в пос­ледний мо­мент я ос­та­новил свою пра­вую ру­ку: чер­ная часть ри­сун­ка, упор­но со­бира­лась смять ему глот­ку, от­пра­вив тще­душ­но­го не­годяя в ад. Но, в пос­ледний мо­мент, мне уда­лось пе­ренап­ра­вить удар в че­люсть.       Итог — семь сто­нущих тел, и од­но не­под­вижное. А я, без еди­ной ца­рапи­ны, стою и дро­жу, на­поло­вину от злос­ти, на­поло­вину от шо­ка. Как же не­нави­жу та­кие мо­мен­ты!       «Они прос­то умо­ляли се­бя по­бить! — вме­шал­ся в са­моко­пания Ши­за. — Я бы вер­нулся и пнул ещё по па­роч­ке раз. Так, для про­филак­ти­ки».       Лад­но, по­ра ва­лить, тем бо­лее, вда­леке уже слы­шит­ся вой по­лицей­ских си­рен. И валить в темпе! Легкой трусцой, я побежал ко входу.       У во­рот ла­геря ме­ня встре­тила раз­но­шерс­тная кам­па­ния. К вы­ходу нап­равля­лись Кэп, Яма­да и… Али­са.       — Док, ты как? — спро­сила ры­жая, обес­по­ко­ен­но раз­гля­дывая ме­ня. Что она ду­ма­ет, ме­ня та­кая шай­ка да­же не по­цара­па­ет. Хотя, будь я обычным человеком, то валялся бы сейчас там. Нет, какие подлые всё-таки гады…       — В по­ряд­ке, доб­лес­тную стра­жу ты выз­ва­ла?       — Ми­ку, — Али­са фыр­кну­ла, яв­но пе­ред­разни­вая под­ру­гу, — Док-сан в бе­де, на­до звать на по­мощь. Я-то зна­ла, что те­бе ни­чего не уг­ро­жа­ет.       А в гла­зах всё же вол­не­ние, гу­ба у де­воч­ки слег­ка при­пух­ла, но уже не кро­вото­чила. Не­види­мый друг прав, на­до бы пой­ти и до­бить.       — Лад­но, а вы тут ка­кими судь­ба­ми? — по­давив прис­туп жес­то­кос­ти, спро­сил я у во­як.       — Мы с мен­та­ми раз­бе­рем­ся, у нас пол­но­мочия ого-го, — по­яс­ни­ла Яма­да, по­ка ка­питан, не­одоб­ри­тель­но зыр­кнув, про­шел ми­мо, — кста­ти, те­бе то­же ско­ро до­кумен­ти­ки сде­ла­ют. Бу­дешь у нас осо­бой вип.       При­чина та­кого ра­душия де­вуш­ки вы­яс­ни­лась сра­зу.       — Спа­сибо, что по­мог мо­ей под­ру­ге, — Яма­да яв­но что-то об­ду­мыва­ла и, на­конец, — пой­ду, по­жалуй к ней, Кэп сам спра­вит­ся. Ты всех за­мочил, да?       — Не до кон­ца, ес­ли ты об этом, — не знаю, что уди­вило ме­ня боль­ше — буд­ничный тон де­вуш­ки, или от­сутс­твие осуж­де­ния в го­лосе.       — Ну, тог­да во­об­ще лег­ко, раз без жму­риков, — и Яма гор­до уда­лилась, фут­ляр за её спи­ной слег­ка бол­тался. Ин­те­рес­но, она всег­да с ме­чом хо­дит, и как мно­го в ор­га­низа­ции та­ких вот «ги­тарис­ток»?       — Али­са, — я не мог по­доб­рать сло­ва: ус­пей я на миг рань­ше, моя лю­бимая не стра­дала бы сей­час.       — Да за­бей, — мах­ну­ла ру­кой де­вуш­ка, — ду­ма­ешь, я не дра­лась ни­ког­да? Ха, это пус­тяк. Да там, откуда я…       Алиса прервалась на полуслове, явно сболтнув лишнего. Она об­ня­ла ме­ня, прос­то без лиш­них слов при­жалась всем те­лом. За­пах ды­хания и теп­ло ры­жика оку­тыва­ли, за­бирая с со­бой раз­дра­жение и весь не­гатив. Я сно­ва до­волен и счас­тлив. Взяв де­воч­ку за под­бо­родок, я про­вел боль­шим паль­цем по её гу­бе, ощу­пывая пов­режде­ние, всей ду­шой же­лая заб­рать эту боль.       И тут слу­чилось неч­то стран­ное: по бе­лой час­ти ри­сун­ка прош­ла вол­на теп­ла, не об­жи­га­юще­го, а лас­ко­вого, рав­но­мер­но­го, буд­то теплый весенний ручеек. Мы с Али­сой удив­ленно наб­лю­дали, как под ру­кавом дви­галась змейка, слег­ка под­све­чивая ткань из­нутри бе­лым све­том.       — Это что ещё та­кое? — за­дал я ри­тори­чес­кий воп­рос.       «Без по­нятия, — отоз­вался Ши­за и тут же до­бавил, — смот­ри — гу­ба!»       Под светом «татуировки» сса­дина Али­сы за­жива­ла на гла­зах, пос­те­пен­но умень­ша­ясь, по­ка пол­ностью не ис­чезла. Де­воч­ка удив­ленно ощу­пыва­ла гу­бу, на ко­торой не ос­та­лось и сле­да от пов­режде­ния.       — Зна­ешь, Док, — удив­ленно ска­зала она, — ты не пе­рес­та­ешь удив­лять.       Сей­час я при­поми­наю: ано­малия уже ис­це­ляла ме­ня, то­гда, на пля­же. Мож­но ска­зать, она пол­ностью ре­гене­риро­вала по-нас­то­яще­му кри­тичес­кие пов­режде­ния, что ей ка­кой-то кро­вопод­тек? Ло­гич­но? Ло­гич­но!       «Да чер­та с два логично, эта бе­лая змея стран­ная, — Ши­за за­думал­ся, — а хо­тя, впол­не в тво­ем ду­хе. И спо­соб­ность весь­ма по­лез­ная».       — Али­са, всё те­перь хо­рошо?       Дож­давшись кив­ка ры­жей, я лас­ко­во пот­ре­пал её по го­лове.       — Вот и слав­но, а сей­час, — я вы­дер­жал па­узу, — иди, пе­реве­ди дух, ес­ли ещё идем тан­це­вать. Платье не по­теря­ла в су­мато­хе?       — Нет, ко­не… По­годи-ка, — гла­за ры­жей по­доз­ри­тель­но су­зились. — Уль­ян­ка про­бол­та­лась! Ну, я ей…       — Ты та­кая ми­лая, да­же ког­да злишься, — эти­ми сло­вами я ввел Али­су в сту­пор. И даже рассмеялся, глядя как она надула щеки.       — Уви­дим­ся на тан­цах, — бросила ры­жая и убе­жала в сто­рону кор­пу­са.

Я не стремился к власти, к величию и славе. Но если для того, чтобы защитить мир, чтобы сделать его лучше, нам придется встать в первых рядах… да будет так. Даже если годы спустя меня назовут тираном.

Из личных записей товарища Генды

      Юля очень любила путешествовать между мирами. Она, как непредсказуемый элемент, моталась туда-сюда по параллельным реальностям. Её ушки торчали из многих странных событий. Вот и сейчас, на окраине ночного лагеря, открывался самый настоящий портал. Из ярко-голубого марева выпрыгнула миниатюрная фигурка с кошачьими ушками и в платье, видавшем виды. Изящный носик внюхивался в воздух, ушки двигались, стараясь уловить малейший шум. Но в лагере было тихо, в лагере… было пусто.       Юля крадучись пошла в сторону корпуса, где жил её друг, по пути разглядывая пустые площадки. Свет фонарей горел, да и в окнах много где было светло. Тогда почему так тихо? Безмолвие ночи нарушал лишь едва различимый рокот далеких волн. Ни птиц, ни насекомых не слышно даже чуткими пушистыми ушками. Нервно дернув хвостом, кошкодевочка пошла дальше. С каждой минутой ситуация нравилась ей всё меньше. Что тут могло произойти, почему лагерь пуст? Насколько она помнила, в этом мире нет аномалии могущественнее, чем у её друга. По мере приближения к входу в корпус она почувствовала, как воздух вокруг теряет тепло.       Холод, он вырывался из центрального здания, стремясь пронзить всё, до чего дотянется. Девочка стояла у входа, размышляя, стоит ли идти дальше? Там, внутри, Юля ещё чувствовала присутствие дорогого ей человека и просто не могла не узнать, что происходит. Шаг, ещё шаг, изящные босые ножки шлепают по холодному полу. Она старалась не обращать внимания на вырывающийся изо рта пар, а ведь лето на дворе! Шерсть на хвосте и ушках стояла дыбом, пару раз ей даже приходилось отряхивать их от инея. Поднимаясь по лестнице, Юля зябко пожимала плечами.       Девушка видела пустые комнаты, с раскиданными вещами, некоторые валялись прямо в коридоре. Судя по всему, люди в спешке покидали это место. В абсолютной тишине было слышно, как гудят холодильник и телевизор в комнате отдыха. В открытых дверях жилых помещений были видны не застеленные кровати, на паре тумбочек лежали телефоны. Напрасно дожидаясь своих хозяев, они мигали полным зарядом.       Наконец, она добралась до своей цели, медкабинета, дверь которого была приоткрыта. Из-за проема, по-над самым полом, стелился холодный пар. Юля многое видела, уносила свой пушистый хвостик из сотен передряг, но всё же, перед тем как зайти в кабинет, ей пришлось собираться с духом. И вот раздается скрип промерзших петель, а она осторожно заглядывает внутрь.       То, что Юля увидела внутри, заставило маленькое сердечко сжаться от жалости, сочувствия и страха… В когда-то ухоженном, убранном до пылинки кабинете, царил хаос. Раскиданные инструменты, перевернутый стол, валяющиеся на полу ампулы, бинты и шовный материал. Из четырех лампочек горела лишь одна, остальные потрескались, больше не давая света. Хозяин кабинета был здесь, стоял на коленях, перед одной из кушеток. Помятый халат, опущенные плечи, еле двигавшиеся от слабого дыхания, волосы растрепанны и покрыты изморозью. Он производил впечатление сломленного человека. Юля пригляделась. На кушетке неподвижно лежала девушка с фиолетовыми хвостиками. Когда-то живые и блестящие, они печально поникли, кожа их хозяйки была бледной, а грудь неподвижна. Она не дышала.       — Док, — жалобно мяукнула девушка, и сделала шаг в его сторону, босая ножка наступила на раскрытую книгу, забытую на полу.       Медленно, очень медленно, высокий мужчина повернул голову, и Юля увидела потухшие, лишенные былой жизни глаза. Они казались бездонными озерами, полными отчаяния и боли. Там, на самом дне, уже мелькали холодные осколки. Только сейчас, кошкодевочка заметила, что рука лежащей на кушетке была перебинтована, от локтя до самой кисти — белоснежный бинт с вкраплениями красного. Пятна крови…       — Что случилось, пока меня не было? — Юля еле могла говорить, зубы девочки стучали от холода, который пронизывал до самых костей.       — Киса? — голос Дока походил на механическую запись, никакой интонации, просто набор звуков. — Я дурак, киса. Думая, что заслуживаю счастья, я потянулся к нему…       Он погладил лицо лежащей девушки, на удивление спокойное, словно она просто спит. Из глаз человека безмолвно падали слезы, не долетая до пола, они превращались в морозную пыль. Никогда раньше Юля не видела, чтобы он плакал.       — И вот, что получилось, — воздух стал ещё холоднее. Окна затрещали, по стеклам ползли трещины и ледяные узоры.       — Док, давай выйдем отсюда, поговорим, может, я смогу чем-то помочь тебе? — Юля тщетно взывала, сама осознавая это. В глазах, смотревших на неё, почти не оставалось человеческого тепла, которое она так любила в нем. В разговор вмешалась третья сторона.       — Юля, это ты? Сделай что-нибудь! — Внезапно подал голос телефон, лежащий возле перевернутого стола. Из включенных динамиков зазвучали слова Виолы. — Док, не глупи, тебе уже присвоили красный код опасности, твоя аномалия выходит из-под контроля. Мы эвакуировали лагерь, и теперь ничто не связывает организации руки. Если потребуется, тебя устранят, как опасный элемент. Одумайся!       — Уходи, киса, — безжизненный голос внезапно наполнился таким теплом и любовью, что Юля резко перевела взгляд с телефона на кушетку. Док склонился над девочкой, поглаживая отливающие фиолетовым волосы. — Прожил в холоде всю жизнь, а когда нежный лучик тепла, приласкал меня, я не смог, его защитить. И всё, что остается в моих силах — это замуровать нас во льду, который я ненавижу…       Раздался звон — это лопнула последняя лампочка, и кабинет затопила темнота. Во мраке светились два холодных ярко-голубых глаза.       — Я не могу жить без неё, и не хочу возвращаться в бесконечный холод одиночества. — Док напоследок поцеловал бледные губы, на которые упали замерзшие слезинки. Обнял неподвижное тело, казавшееся неимоверно хрупким, в таких больших руках. И прошептал: — Прощай, киса. Беги. А мы останемся, и никогда больше не будем одиноки…       Сам воздух словно превратился в холодную воду. Человек засветился изнутри, и этот призрачный голубой свет нес погибель, как всему живому, так и своему хозяину. Юля стремительно развернулась и пустилась наутек, а холод преследовал её по пятам. Девушка плакала, в глубине души понимая, что уже ничем не поможет. А за её спиной беспощадный холодный поток покрывал всё толстым слоем вечного льда. Его безмолвной мощи было всё равно, что стоит на пути: стены и перила, мебель и стекло, бетон и сталь — всё замерзало… Лед сковывал в своих смертоносных объятиях всё, чтобы сохранить навеки.       Юля бежала вниз, не оглядываясь, она чувствовала, как за спиной трещит замерзающий мир. Гасли лампочки, ломались окна. Казалось, что лед плачет, замораживая всё на своем пути. Последним отчаянным прыжком девочка вырвалась из обреченного лагеря. Повернувшись, она с тихим стоном рухнула на землю, глядя, как вся территория лагеря, которую Док так любил, превратилась в большой сверкающий айсберг, в котором ещё угадывались очертания зданий, площадок, фонарей. Изнутри лед светился призрачным, холодно-голубым сиянием. Постепенно и оно начало гаснуть, темнота поглощала место, когда-то полное смеха и тепла, и вот уже не видно домов, дорожки пропадают с глаз, последний свет покинул лагерь, оставив в этом мире лишь холодную, темную, мертвую… толщу льда. С небес, медленно кружась, начал падать снег, воздух был сухим, отдав всю влагу аномалии, собравшей её.       Юля не помнила, когда ей последний раз было так плохо. Не видя ничего перед собой, она, шатаясь, брела в сторону леса, не обращая никакого внимания на подъехавшие машины, на людей в форме, носившихся с аппаратурой. Кто-то ковырял киркой лёд, но от твердого, как сталь, монолита не отскакивало ни кусочка. Они не видели её, и сейчас, в глубине души, девушка была этому рада.       — Он утратил контроль, — услышала Юля, когда проходила мимо девушки в халате, — удивительно, что Док смог сдерживать аномалию даже слетев с катушек. Только благодаря этому мы успели эвакуировать всех.       — Он всегда был способным, Ви, — ответил ей человек в форме, который, глядя в бинокль, тщетно пытался разглядеть, что творилось в километровой глыбе замерзшей воды. — Даже жалко терять такого.       — Кажется, ты был о нем не лучшего мнения, Кэп? — удивилась его собеседница. — Думала, только рад этому будешь.       — Мы с ним оба, — выделил боец последнее слово, — ошибались. Он боролся с безумием до конца, представь, случись это, когда все дети ещё там?       Не желая слушать окончание разговора, Юля царапнула воздух ладошкой, открывая голубой овал портала. Не в этом мире, так в другом, она больше не позволит своему другу страдать… С хвоста, исчезающего в проеме портала, на траву упали несколько белых снежинок: в теплом мире, куда отправилась девушка, им не было места.

Док.

      Танцы набирали обороты, казалось, на площадке негде яблоку упасть. На площади, по ощущениям, собрался уже весь лагерь. Толпа двигалась под ритмичные звуки из колонок.       — Ну где её носит? — пробубнил я под нос и посмотрел на диджейский пульт, за которым уже стояла Мику. Быстро переодевшись, девочка щеголяла черно-голубым платьем, едва прикрывающим стройные бедра, а на ногах у неё были высокие чулки, под цвет платья, настолько короткого, что неподалеку от пульта, уже собралась небольшая компания, восхищенно вздыхавшая каждый раз, как оно немного приподнималась. Удивительно то, что там были ещё и девочки, это совпадение, что они в розовом?       «Девочки, которым нравятся девочки, ммм!» — мечтательно потянул Шиза.       Мику не стояла за пультом, умело подкручивая диски и регуляторы, она весело пританцовывала, покачивая в такт музыке головой. Необычного цвета длинные волосы, словно бирюзовые волны, плыли по воздуху. Сейчас, когда я мог разглядеть её во всей красе, то причина популярности девушки стала понятной. Метиска, она взяла от родителей всё самое хорошее: изящество, тонкие черты лица и тела, изгиб губ — от азиатской половинки; светлая, словно сияющая изнутри, кожа, большие аквамариновые глаза и румяные щеки — от русской. Хотя я мог поклясться, что такого цвета глаз и волос раньше не видел. На Мику был минимум косметики, небольшие тени, подводка, и всё. С моим зрением в деталях рассмотреть кого-то даже на таком расстоянии — не проблема. А после многих лет учебы в меде, в компании преимущественно девочек, невольно начинаешь в этом разбираться. Нет, реально, я знал даже, как выбирать колготки. Что поделать, если в свободное от учебы время девочки сплетничали о своем, а я был непроизвольным слушателем.       Но самым удивительным был голос, уже вторую песню Мику пела САМА! И колонки разносили чистое, высокое, завораживающее, с придыханием, пение по всему лагерю. Если приглядеться, то к воротнику платья был прикреплен небольшой микрофон. Девочка пела, прикрыв глаза, отдаваясь музыке целиком, по белой шее стекала одинокая капелька выступившего от усердия пота. Но, тем не менее, она ни разу не сбилась, умело контролируя дыхание. Профессионал, даром, что на вид лет семнадцать. После одного прыжка ветер немного приподнял подол её платья.       «Белые, в голубую полоску, или голубые, в белую полоску? Вот в чем вопрос! — философски начал Шиза. Но, не выдержав, сорвался. — Чувак, это же классика! Давай подловим момент и рассмотрим в ускорении всё как следует!»       «Успокойся, давление подскочит, — улыбнулся я. Некоторые совершенно не меняются. — Хотя идея привлекательная, не спорю».       Мику успела переодеться и привести себя в порядок. А вот рыжая задерживалась. Яма вроде приступила к своим обязанностям, да и Алиса хотела спокойно привести себя в порядок, иначе фиг я бы от неё отошел!       «Нет. Чувак, ты только посмотри, — вдруг добавил Шиза, — гирлянды на деревьях! Пластинки на пульте, танцы под открытым небом. Прям восьмидесятые, ей-богу. Нам осталось найти зауженные джинсы и розовую рубашку с высоким воротником, или что там блатные носили, и будет полное погружение в прошлый век».       Шиза мог критиковать сколько угодно, но чувствовалось, что он доволен. На площадке было видно, как танцевала Ольга с физруком, не забывая поглядывать на свой отряд, как бы детишки не увлеклись. Славя плясала, сочетая одновременно ритмичность и скорость с какой-то плавностью, что ли. Ульянка сидела на скамейке, и, переводя дыхание, уплетала стаканчик мороженого. И где только достала? Хотя ещё минуту назад исполняла странную смесь современного диско и движения «Меня ударило током, но всё нормально».       Инцидент у ворот был исчерпан. Смутьянов увезла скорая, а с прибывшими представителями закона дела уладил лично Кэп. После всего этого, возвращаясь в лагерь, он удивленно смотрел на меня. Неужели реально думал, что я просто всех поубиваю?       Уши потихоньку привыкали к повышенной громкости. А не зря этой девочке поручили музыкальный клуб. Треки она подбирала умело, иногда запуская медляк, иногда — что-нибудь поактивнее.       — Док, — раздался рядом еле слышный за громкой музыкой голосок. Ульянка подкралась, и теперь тянула меня за рукав рубашки. — Пошли, потанцуем, а то Алиска придет и уже не отдаст тебя.       Рыжик весело улыбалась, глядя на меня снизу вверх. Маленькая ладошка трогательно сжималась на ткани. В глазах веселые искорки.       «Это тараканы в голове, фейерверк запустили в честь праздника», — подхохмил внутренний голос.       Как тут отказать? Галантно протянув девочке руку, я принял её маленькую, липкую от пломбира, ладошку и позволил Ульянке увести себя. Мы не спеша танцевали медленный танец, мелкая еле доставала до меня. Приходилось быть очень осторожным, чтобы не наступить случайно на маленькие лапки в блестящих туфельках. Но, в целом, мне понравилось. Рыжик не пользовалась косметикой, а вот духи у неё неплохие, не у Алисы ли часом одолжила?       — Спасибо за танец, прекрасная леди, — я галантно поцеловал маленькую ладошку, стараясь не обращать внимания на легкие смешки окружающих. Если сейчас хоть кто-нибудь вставит неуместный комментарий, я прибавлю «скорой» работы. Но обошлось, только мелкая покраснела, как помидор, и убежала, пролепетав «спасибо». Мягкие пушистые волосы задели моё лицо, когда Ульянка разворачивалась. Приятное ощущение.       — Тебе спасибо, малышка, — улыбался я, глядя, как маленькими шажками рыжик бежала к ждущим её подружкам.       «Ну да, это ей не привычные шортики, — сказал Шиза, — в платье как метеор не полетаешь, пусть и туфельки у неё без каблуков».