Lux in tenebris

Had me on both my knees, Praying to whatever is in heaven Please send me a felon, And don't let the police know.*

      Воздух в Церкви Вторых Салемцев заполнен пыльным флёром. Он цепляется при прикосновении и оседает на плаще унылой серостью, гармонично дополняя зловещий полумрак и мертвую тишину, что назойливо въедается в уши. Тихие шаги звонко разносятся по залу, заставляя то и дело нервно вздрагивать, хотя вокруг пусто – лишь одинокие столы и скамьи из грубого дерева прибились к кирпичным стенам, да хрустели под подошвами разлетевшиеся, никому не нужные уже, листовки с призывами объединиться против магов. Все застыло в ледяном спокойствии. Словно и не было изуродованных магией тел, поломанными куклами распростертых на дощатых полах, по которым сейчас ступала девушка.       Рука у нее покоилась на плаще, там, где под ним висела на поясе палочка. Проступающие сквозь выделанную кожу знакомые очертания успокаивали и придавали уверенности.       Но его здесь не было.       – Криденс… – то ли позвала, то ли отчаялась мракоборец, – где же ты спрятался?       Девушка устало вздохнула. Идти в конгресс за информацией ей совершенно не хотелось.       Легкий хлопок трансгрессии долгим эхом отскакивал от голых стен. ***       В МАКУСА, как и всегда, кипела деятельность. В уши щедро вливался оживленный шум разговоров, шелест утренних газет, металлический щебет посыльных пташек, во все стороны и уровни торопились маги по своим неотложным делам. Девушка, миновав в дверях угрюмую компанию коллег-мракоборцев, устремилась вперед и уткнулась взглядом в огромные золотые часы конгресса. «Низкий уровень опасности» сообщила ей стрелка часов, застыв на зеленой области циферблата.       – Рыжий.       – Рыжая, – ответно скривился в подобии приветственной улыбки сварливый эльф, когда очередной пассажир осмелился показаться перед створками его лифта.       – Мне в архив. Пожалуйста.       Украшенная золотыми завитушками клетка с головокружительной скоростью рванула вниз, стоило дверям закрыться за спиной у мракоборца. Магические чары не дали ощутить невероятной скорости, но девушке, тем не менее, казалось, что вот-вот и в лицо ударит мощный поток ветра, разметает волосы и вышибет из легких дух. За два года ей так и не удалось привыкнуть к этому парадоксальному ощущению.       – Прибыли, – сообщил эльф.       В ноздри пахнуло пылью и бумагой. Тусклое освещение даже после серого дождливого неба заставило прищуриться, чтобы привыкнуть к очередной полутьме. Неподалеку кто-то зашуршал, и спустя несколько секунд мракоборцу удалось разглядеть старого, сморщенного гоблина, скрупулёзно перекладывающего бумажки из одной метровой пачки в другую. По правую руку от него парили в воздухе еще с десяток таких же.       Короткий свистящий звук за спиной дал знать, что лифт уже унесся обратно, и девушка вынужденно сделала шаг к Хранителю архива.       – Дамиана Грейс, департамент защиты магического правопорядка. Мне нужны данные обо всех волшебницах, у которых восемнадцать лет назад появился ребенок, – произнесла она как можно более уверенным и не терпящим возражений тоном в надежде, что у дотошного гоблина не возникнет неудобных вопросов. Давать более точные указания Дамиана боялась.       Хранитель поднял свои маленькие темные глаза на мракоборца, рассматривая оного несколько долгих секунд, после чего махнул рукой в сторону и проскрипел:       – По правому коридору, двадцать пятый поворот, сто одиннадцатый шкаф.       – Спасибо, - сдержать вздох облегчения оказалось неожиданно трудно, но не невозможно.       Кожаный плащ нетерпеливо хлестал по лодыжкам, пока Грейс едва не вприпрыжку пропускала один поворот за другим.       «Двадцать третий, двадцать четвертый, ага, двадцать пятый!»       Открывшийся взгляду проход уходил вдаль, а шкафы вверх, каждый по высоте с горного тролля, с торчащими на уровне глаз номерными указателями в виде пожелтевших закладок. Счет ожидаемо начинался с первого… ***       « – Прекрати глупостью маяться, Тина, у этого парня мать была садисткой. Не думаю, что ему кто-то еще может помочь, не в его возрасте, – мужчина средних лет сидел за письменным столом и неторопливо проверял запрос на получение волшебной палочки. – Только окончательно карьеру похоронишь.       – Она не его мать, – обычно спокойная Тина негодовала и ходила из угла в угол, словно разгневанная химера. – Ты не видел, что она с ним делает! Так не должно быть, это просто неправильно.       Мужчина лишь неопределенно пожал плечами, все еще не замечая фигуры, застывшей в тени неподалеку от них».       Дамиана встряхнула головой, избавляясь от неизбежных, но все же неуместных в данный момент, обрывков воспоминаний.       Прошло несколько часов, а у нее все еще не было ни единой зацепки. Время неумолимо ускользало. Сотни и сотни женщин, то улыбающихся, то хмурящихся на нее со своих подвижных фотографий превратились в сплошную безликую массу, а текст воспринимался с трудом – девушка потерла пальцами через веки уже покрасневшие глаза, но после снова взялась за очередную порцию документов.       Даты, снова лица, очередные даты, пустая фотография, адреса, бесконечная череда из цифр и букв.       Пустая фотография?       «Странно», – Грейс поднесла ближе свидетельство о рождении, оказавшееся при подробном просмотре практически абсолютно пустым. Только зачеркнутая, будто проклятая кем-то, фамилия, год и имя ребенка – Криденс.       В сердце у девушки встрепенулся уже готовый угаснуть огонек надежды. Слегка трясущимися руками она перелистнула на следующую страницу и надежда оправдалась - из всей необходимой при заполнении информации имелся лишь адрес, но и этого было более чем достаточно по сравнению с ничем.       Трансгрессировать в МАКУСА запрещалось, и Грейс, воровато оглянувшись, запрятала свидетельство за пазуху, для надежности шкодливо прихлопнув по нему рукой, чтобы не топорщилось. ***       Воздух улицы пахнет дождем и мокрым асфальтом. Брызги вырываются из-под подошв, падая обратно в мелкие подсыхающие лужицы, щедро рассыпанные повсюду. Тусклое небо уже начинало потихоньку проясняться – великое дело в ноябре.       Дома, как вымуштрованные солдаты, растянулись в ровную шеренгу - похожи один на другой как худощавые близнецы, все сплошь обшарпанные, потрескавшиеся от времени и посеревшие от впитавшейся воды. Нет-нет, да попадался среди них пустой, с темными окнами-прорехами, провожавший своим тоскливым взглядом случайных прохожих.       Дом, который тщательно искала Грейс, не мог похвастаться даже этим.       Груды разбитого кирпича, подпирающие обрывки стен, да ступени, ведущие на крыльцо – вот и все, что осталось. Посередине дороги, берущей начало от останков дома, красовалась, словно нанесенная кем-то рана, огромная расщелина. Протянувшись на много метров вперед, она печатью разрушения украсила это место, превратив его в пустырь. Кирпичная крошка гулко трещала и рассыпалась под подошвами сапог, пока девушка неуклюже взбиралась по навалам из хлама, но никто не услышал ее. Даже праздных зевак не виднелось на улице, словно дурным предчувствием гонимых отсюда.       Грейс упорно обошла каждый поворот, заглянула в каждый закуток и за каждую стенку, обязательно проверив на наличие скрытой магии. Даже поворошила мыском сапога особенно крупное нагромождение из сора, но снова ничего не нашла.       Руины дома были пусты, как оказалась пустой и надежда.       - Мерлинова борода! – от досады Дамиана пнула подвернувшийся под ногу кусок красного кирпича. Тот неловко отлетел и звонко вписался в стену напротив, выдав резкий резонирующий звук, волной ушедший под землю.       Словно искаженным эхом отозвался в ответ не то всхлип, не то скрип.       Мигом вскинув палочку, Дамиана опасливо уставилась под ноги, будто земля там должна была в тот же миг разверзнуться и поглотить ее.       «Нет, стой! Успокойся! Если ты спровоцируешь его, будет лишь хуже».       Пересилив собственный страх, Грейс опустила палочку ниже, выходя из боевой стойки. Сердце все еще билось где-то в области горла, когда она начала заклинанием расчищать то место, откуда, как казалось, шел звук.       Кирпичик за кирпичиком, обломок за обломком – выстраивалась в душе у Грейс надежда на встречу, а вместе с ней и сомнения. Правильно ли? Справится ли? Должна ли она бояться, или боится недостаточно?       Показавшаяся из-под завалов дверца подвала означала, что времени на размышления больше не осталось.       - Люмос, - пришлось прошептать Грейс, когда она потянула за круглую ручку и ступила на узкую лестницу. Темнота вокруг обступила удушающе плотно, словно какое-то заклятие специально не давало проникнуть внутрь солнечным лучам – магический свет как через мутную пленку улавливал серые кусочки паззла окружающей обстановки в основном состоящие из свисающей паутины и сколотой кладки стен.       - Люмос Максима, – произнесла Грейс, когда спустилась.       Свет мощным потоком вырвался из кончика палочки, ослепляя, растекаясь по пространству и заполняя самые темные уголки. Кроме одного.       «Я слишком молода, чтобы умирать», - малодушно подумалось Грейс при виде расползающихся по грязному полу щупалец из черной субстанции. Они завивались и скручивались подобно клубку змей. Дымились, вырастали и сужались одновременно, перетекая и вытекая друг в друга. Каждый отросток был продолжением еще одного, и все они сходились в крупный сгусток, содрогавшийся так, словно бы тот дышал.       Грейс сама не заметила, что начала пятиться и чуть не свалилась, споткнувшись, когда бесформенная клубящаяся масса начала стекаться и приобретать очертания, отдаленно похожие на человека. Лишь невообразимым усилием воли мракоборцу удалось удержать себя от применения боевого заклинания.       Тишину нарушил еще один слабый всхлип, больше похожий на сухой кашель.       Первое, что смогла разглядеть Дамиане – это руки. Почти полностью покрытые странными ссадинами, в глубине которых мелкими зверьками переливалась матовая чернота магии. Перед Грейс сидел парень. Невероятно худой, болезненные шрамы «украшали» каждый видимый участок тела. Мохнатая черная макушка дрогнула, и парень поднял лицо. Почти физическая тяжесть взгляда холодной волной обдала девушку, заставив потрясенно выдохнуть.       Боль. Отчаяние. Страх.       Смутное осознание необходимости, упорно толкавшее на поиски и приведшее в этот дом, внезапно приобрело законченность и осмысленность.       - Здравствуй, Криденс.