Желаю тебе счастья

В подземелье было холодно, и витал странный запах. Тине он показался знакомым, и от этой мысли ее передернуло. Он был, когда умирали родители. Запах смерти. - Кроме следов от ожогов ничего нет, - рассказывал целитель. – Травмы все внутренние. Очень странное проклятие. У Грейвза на переносице появилась морщинка задумчивости, а Тина что-то отмечала в блокноте. Они не разговаривали с утра. Грейвз, нахмурив брови, продолжал осматривать тела. Никаких зацепок. Даже лица убитых отображали не ужас от того, что с ними произошло, а какое-то умиротворение. - Мисс Голдстейн, вы уже узнали, чья была кровь на двери? – оторвался Грейвз от изучения тел. Взгляд его был направлен на трупы, никак не на Тину. - Через полчаса будет результат. Самый короткий диалог в их жизни. Тина поджала губы. Предала Ньюта. Играю чувствами Грейвза. Внутри ураган чувств, который на своем пути готов смести все. Девушка выбежала из подземелья, чтобы убедиться в готовности результатов. Но это был всего лишь жалкий предлог, чтобы выплеснуть эмоции в одиночестве. Грейвз минуту пустыми глазами всматривался в то место, где стояла Тина. К нему снова вернулась невозмутимость, и он вернулся к прежнему занятию. Его внимание привлек ребенок. Вся одежда была в крови, но среди алых пятен проступал темный оттенок, будто кто-то еще пролил кровь. - Я возьму эту рубашку, - обратился он к целителю. Волшебник вошел в комнату, где Тина уже вписывала результаты. - Проверьте этот образец, - бросил он рубашку на стол. – Может быть, что темные пятна будут кровью другого человека. Тина не успела открыть рот, чтобы поделиться результатами, как Грейвз уже скрылся за дверью. Девушка притянула к себе нужные колбы и принялась делать анализ. Через пять минут ожидания все было готово, и итог ее шокировал. Она собрала все свои записи и побежала к начальнику. Грейвз сидел в отведенном для них с Тиной кабинете и курил. Едкий дым ни капли не мог привести его в чувство от произошедшего. Он сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, обнажив сильные руки. Плеснул в стакан огневиски и залпом выпил. Работать было тяжело, но сложнее находиться с Тиной. Дверь кабинета шумно открылась, и на пороге появилась Тина. Глаза ее горели, а грудь вздымалась, словно она пробежала марафон. - Мистер Грейвз, сэр, - слова давались тяжело, – это кровь одного человека! Не убитых, а убийцы! От неожиданного появления Тины Грейвз вздрогнул, но вида не подал, только сильнее сжал спинку кресла. - Это упростит нам поиски. Тина прищурила глаза: неужели Грейвз пьет на рабочем месте? - У меня есть кое-какие мысли, - издалека начала она, - по поводу убийства. Брови Грейвза поднялись вверх. - Мне кажется, что это отвлекающий маневр, - продолжила она. – Возможно, что сторонники Гриндевальда пытаются проникнуть в МАКУСА, чтобы освободить его. Убийства и стихийные бедствия нужны для того, чтобы спровадить сильнейших авроров подальше от Нью-Йорка. - Это исключено. МАКУСА теперь под надежной защитой. - Но сэр… - Я лично занимался защитными заклинаниями для конгресса! – Тина в страхе прижалась к стене. – Никто и ничто не способны обмануть их. - Нужно отправить результаты и образцы в Нью-Йорк, - чуть не шепотом сказала Тина. – Еще лучше – в Британию. - Отправляйте, - равнодушно бросил Грейвз. Тина не могла заставить себя пошевелиться и уйти. Она смотрела на Грейвза, о он смотрел в одну точку, облокотившись на стол. - Скажи, почему ты такая? – ровным голосом сказал он. - Какая такая? - Необыкновенная. - Я такая, как и тысячи других девушек. - Нет, ты особенная, - он поднял на Тину глаза. Сердце упало куда-то вниз. Она самая обычная. Нелепая неудачница. Невзрачная. Ходячая катастрофа. Он идеал и достоин лучшей. Хоть той, что его целовала. Какая-то невидимая сила заставила ее подойти к столу и положить свою ладонь на ладонь Грейвза. - Холодная, - сказал он, но руку не убрал. - У людей с холодными руками горячее сердце. Она легко коснулась его губ. Грейвз крепко обхватил ее талию. Тина не понимала, что делала. Чем больше она себе запрещала, тем больше ей этого хотелось. Грейвз был для нее крепким алкоголем, который хотелось пить до потери пульса и смаковать, растягивая удовольствие. Тина не хотела уезжать. Ведь в Нью-Йорке все будет по-другому. Это какое-то наваждение. Как человек способен достать из твоей души то, что давно похоронено? Как можно снова начать любить, если этого не испытывал уже столько лет, что счет безнадежно утерян? Тина уже давно спала. Грейвз не мог сомкнуть глаз. Он смотрел на ее обнаженную спину, выступающие позвонки. До чего же она худая. Хочется ее оберегать от малейшего дуновения ветра. Навсегда заключить в объятия и никогда не отпускать. По приезду в Нью-Йорк придется. Снова закрыть сердце на тысячи замков, чтобы больше туда никого не впускать. И сделать это нужно уже завтра. Они возвращаются. Грейвз легко провел по линии позвоночника. Тина не проснулась, а только перевернулась и прижалась к нему. Он обнял ее покрепче и поцеловал в висок. Грейвз не смог заснуть до утра. - Я отправила материалы дела в Министерство магии в Британию, - сказала Серафина. – По нашей базе человека с такой кровью не нашлось. Не исключено, что не найдется и там, раз Гриндевальд набирал сторонников во всей Европе. Я довольна вашей работой. Утром Тина и Грейвз вернулись в Нью-Йорк и сразу же отправились в МАКУСА. - Больше нападений не было? – поинтересовался Грейвз. - Нет, но мне кажется, что это всего лишь затишье перед бурей, - задумчиво сказала Пиквери. – Будет еще удар, и он будет посильнее предыдущих. Главное – выйти на след. - Вы не думали снова допросить Гриндевальда? - Смысл? Вряд ли он назовет нам имена всех своих приспешников. Можете быть свободны. Грейвз пропустил Тину первой. Теперь они снова начальник и подчиненный. Будто ничего не произошло. - Можете взять отгул, - по дороге сказал Грейвз. – На сегодня никаких дел нет, а отчет вы можете написать дома. - Спасибо. На лестнице их пути разошлись. Тина увидела внизу Ньюта, и сердце неспокойно екнуло. Он переминался с ноги на ногу, немного ссутулив плечи. Девушка бегом сбежала по лестнице и бросилась обнимать молодого человека. Вина полностью накрывала ее, а из глаз уже катились слезы. Грейвз молча наблюдал за ними сверху, с силой сжимая перила. Вот ради кого все это. - Ты чего? – виновато спросил Ньют. – Все хорошо? Тина сильнее прижалась к нему. От такого внимания Ньют растерялся. - На меня напал дементор, я видела обезображенные тела детей, - правду сказать она не решалась. - Дементор в Америке? Ты не путаешь ничего? - А разве патронус действует на кого-то еще? Он гладил ее по спине, пытаясь успокоить, но от этого Тине становилось еще хуже. Давай, скажи. Он не заслуживает такого отношения. Тина подняла на Ньюта заплаканные глаза. Только он может так смотреть – по-детски наивно, но по-доброму и открыто. Разве его можно предать? В янтарных глазах был страх, словно он предчувствовал что-то нехорошее. - Ньют, я предала тебя. Хватка его рук ослабла, но он по-прежнему удерживал Тину в объятиях. - Тина, ты о чем говоришь? Что-то случилось? Глаза его бегали. - Ты очень хороший, правда. Но я не могла противостоять чувствам, крупицы которых все еще жили во мне. Руки Ньюта перестали держать Тину и обессиленно упали вниз. - Грейвз. Он прошептал это четко и понятно. Земля стала уходить из-под ног, а в фойе стало резко душно. Он сделал несколько шагов назад, таким образом отдаляясь от Тины. Это просто сон, но это было слабым утешением. Ньют пошел к выходу, не обращая внимания на крики Тины. Он будто шел в тумане, не замечая, как задевает людей. Холодный воздух отрезвлял. Быстрым шагом он шел в неизвестном направлении. Тина бежала как никогда раньше. Кричала, плакала, спотыкалась, но бежала. Нельзя его упустить, отпустить. Силы уже покидали ее, когда Ньют сел на скамейку и опустил лицо в ладони. Он дрожал. - Ньют, - осторожно произнесла Тина и опустилась на колени. – Пожалуйста. - Ты же отпустила. К чему был тот поступок на балконе? - Он был искренним… - Чем он лучше меня? – он поднял глаза. Они блестели. Они были как небо и земля. Две абсолютные противоположности. - Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – Тина сильно сжала руки Ньюта. - Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня? – вопросом на вопрос ответил Ньют. На другом конце города Персиваль Грейвз фурией ворвался в свой дом и с силой притянул к себе ничего не понимающую Александру. Он страстно ее поцеловал и принялся расшнуровывать длинное платье. Пальцы путались в узлах, что пришлось силой сорвать мешающие лоскуты. В глазах девушки был страх и непонимание происходящего, она неловко снимала пальто, пиджак. Нерешительность еще больше раскаливала Грейвза. Он опустил Александру на диван, который явно не был предназначен для двоих и стал покрывать ее кожу горячими поцелуями. Видимо, чтобы забыть Порпентину Голдстейн, теперь одним, даже самым крепким алкоголем, не обойтись.