Невосприимчивый к Свету

      На следующий день к ней приходит тот невзрачный старик по имени Майло, предлагая сопроводить ее из лазарета. Он не надевает на нее наручники, и за его спиной нет штурмовиков, но можно не сомневаться, думает Рей, охрана ждет снаружи. Для нее совершенно очевидно, что ее переводят в тюремную камеру — еще живо воспоминание о том, что означает быть гостьей Первого ордена.       Пока ее ведут через лазарет, Рей вдруг замечает в стороне мужчину, окруженного медицинским оборудованием. Человек в форме главного врача и несколько его помощников стоят возле постели раненого, и их лица до крайности мрачны. Внезапно у Рей возникает странное ощущение ноющего дискомфорта вокруг нее. Словно что-то не так, и оно болит. Но… похоже, это не связано с ней самой, поскольку она в порядке. Странно… оно исходит от раненого мужчины.       Рей останавливается, и главный врач оглядывается, поймав ее взгляд.       — Он умирает? — тихо спрашивает она, удивляясь, не в этом ли причина ее состояния, но почти сразу жалеет о сказанных вслух словах, ведь, вне сомнений, раненый может слышать ее.       Главный врач подходит к ней, давая ответ с присущей медикам прямотой:       — Нет, он будет жить. Но ему очень больно. Лидер запретил нам давать ему что-либо, чтобы облегчить его страдания.       Рей закрывает глаза, пытаясь сдержаться при виде подобной жестокости. Да, именно его агонию она неведомым образом ощущает. Так проявляется Сила? Она такая… тревожащая. И от нее не закрыться.       — Почему?       Ответ старого врача звучит как констатация факта, но его голос выдает его отвращение к подобным вещам.       — Генерала наказывают.       — Наказывают, — эхом повторяет Рей и морщится. Видимо, Первый орден жесток не только к врагам, но и к своим командирам. — Почему?       — Генерал Хакс командовал «Старкиллером».       «О, значит, этот раненый — военный преступник», — осознает она. Хакс — это имя ей смутно знакомо. Политика была далека от нее, да она никогда и не зачитывалась новостями с фронтов в голонете. В этом не было смысла, ведь все происходило так далеко от Джакку. До того момента, когда ей вслед начали стрелять орденские СИД-истребители, пока она и Финн убегали прочь, спасая свои жизни.       Не в силах отогнать любопытство, Рей подходит ближе.       — Но он такой молодой, — слишком молодой, чтобы держать в руках судьбы целых систем. Генерал выглядит едва ли старше Кайло Рена, но — запоздало понимает она — и тот чересчур молод, чтобы быть фанатичным массовым убийцей.       — Да. Он молод. У Хакса была великолепная карьера, — врач досадливо хмурится. — Я не могу дать ему лекарства. Но других запретов на лечение нет, — добавляет он, многозначительно взглянув на Рей.       Рей не улавливает его мысли, непонимающе глядя на него в ответ.       — Лидер говорит, в вас есть Сила, — продолжает он. — Он говорит, что вы будете учиться исцелять с ее помощью.       — Сила? — Рей хмурится, сузив глаза. Сила для нее — пугающая таинственная область, и все знания о ней ограничены воспоминаниями о том, как Кайло Рен использовал Силу, чтобы причинять ей боль. И уж точно она не знала, что с ее помощью можно лечить.       Во взгляде старого врача светится надежда.       — В дни Старой Республики некоторые джедаи умели исцелять Силой, — и теперь его слова — больше чем просто намек.       — Смат!.. — во внезапно раздавшемся голосе Майло слышится предостережение. Слуга Верховного Лидера подходит ближе, и по его виду ясно, что он готов вмешаться.       — Силой, правда, можно исцелять? — искренне изумляется Рей.       — Попробуйте, вдруг вам удастся отвести от него боль, — с надеждой просит Смат. — Хотя бы на пару минут, леди. Он изнемогает от боли.       — Смат, — Майло окидывает того строгим взглядом. — Не проси ее об этом. Если он запретил тебе, то он запретил и ей.       — Почему нет? Дай бедному Хаксу передышку. Пять минут не сыграют никакой роли. Он уже пострадал достаточно и, не сомневаюсь, будет страдать еще немало.       — Хосниан тоже страдала, — тихо произносит Рей, и двое мужчин резко оборачиваются, остро глядя на нее. Очевидно, ее слова пришлись не к месту. Видимо, в Первом ордене не принято высказывать альтернативное мнение, даже насчет геноцида.       — Помоги ему, — мягко просит врач, пока Майло хмурится. — Прояви к нему милосердие.       Вздохнув, Рей делает осторожный шаг вперед. Она тянется к руке молодого генерала, одновременно стараясь дозваться до Силы. И при прикосновении к его руке все боль и страдания, витавшие вокруг, теперь устремляются прямо к ней.       — Ох! — пошатнувшись, выдыхает Рей, роняя его руку, но затем, сделав глубокий вдох и сосредоточившись, снова берет ее.       У нее нет знаний ни о медицине, ни о Силе, поэтому она концентрирует внимание на том, чтобы стать выше своего сознания, позволить себе раствориться во вселенной, как вышло однажды на краю заснеженного обрыва. И вот она… Сила. Прилив спокойного умиротворения, что облегчает ее сознание, позволяя всему остальному отступить. Откуда-то издалека до нее доносится перебранка Смата и Майло, но все, что сейчас воспринимает Рей, это пульсирующая живая зыбь Света. Она успокаивает рассудок, приносит покой душе и обновляет тело.       Вдруг глаза генерала резко открываются. На нем респиратор, и он не может говорить, но его глаза выражают немую благодарность. Да, у нее получилось.       Проходит какое-то время, прежде чем Рей удается расслабиться, давая чужой боли скатиться с себя и безобидно раствориться в Силе. И почти сразу все становится проще. Рей закрывает глаза, направляя концентрацию.       — Куда он ранен? — спрашивает она.       — У него ожоги от электричества, — отвечает Смат. — Повреждения на коже поправимы, но самый серьезный урон получили внутренние органы.       — Рей, тебе не следует этого делать, — раздается недовольный голос Майло, но она игнорирует его. Еще чуть-чуть. Рей уверена, что она справится. И пусть это тяжело, в этом есть что-то, от чего становится приятно на душе. Приносящее чувство удовлетворения.       Но от усилий она медленно начинает задыхаться. Взятый уровень концентрации требует предельного внимания. Сколько еще так будет продолжаться? Рей не в силах предсказать, потерявшись во времени и пространстве. Она только знает, что скоро не выдержит. И теперь ей мерещится, что она тонет, будто она нырнула с головой в Свет, отдалась его власти и теперь не может вырваться из него. Но она продолжает исцелять, и какая-то часть ее ускользает. И пока жизненные силы Рей мало-помалу ослабевают, к пациенту силы, наоборот, возвращаются.       — Остановите ее! — раздается шипящий голос. — Она погубит себя!       И затем кто-то хватает ее, выворачивая из ее хватки руку генерала.       — Остановись, девочка! — Рей проваливается, наполовину цепляясь за свою жизнь, наполовину сопротивляясь. Совершенно запутавшись, она распахивает глаза и видит склонившегося над ней высокого серого мууна, пристально всматривающегося в нее. И, крепко зажмурившись, она отталкивает его прочь, вскользь задевая его лоб ладонью.       — Контроль! Она должна научиться контролю!       Рей снова открывает глаза и видит молодого мужчину из заснеженного леса. Того, кого называют Кайло Реном.       — Остановись, девочка! Возвращайся! — это его голос приказывает ей. Он перехватывает ее руку и крепко сжимает, и это не дает ей оторваться, и ее сознание внезапно отступает от Силы. И как только странная энергия уходит, Рей обессилено падает, совершенно истощившись от связи с раненым.       Последнее, что она видит, это обращенный на нее удивленный взгляд Кайло Рена. Его темные глаза широко раскрыты и напряжены, совсем как там, в лесах на «Старкиллере». «Тебе нужен учитель, — сказал он ей тогда. — Я могу обучить тебя путям Силы», — предложил он. И не сводил с нее глаз, глядя на нее как человек, узревший что-то запретное, то, чего не должен был видеть.       Только на этот раз Рей не знает, что вызвало у него это выражение. Ведь она сейчас не видит серого существа, чьего лба она коснулась. Там, где прежде его череп рассекал глубокий шрам — наследие старого раскроившего голову удара — теперь возродилась гладкая серая кожа. Основные очертания раны все еще остались, но в этом месте она частично стерлась. Благодаря Рей и ее исцеляющему Свету.       — Учитель! — восклицает ученик в недоумении, машинально подхватывая упавшую в обморок Рей.       И до нее, будто издалека, доносится очень довольный ответ мууна:       — Ученик, ты не говорил мне, насколько необыкновенно она одарена.

***

      Сознание резко возвращается к ней, и это ощущение выкидывает ее из тихой полудремы. Она переворачивается и обнаруживает, что лежит на кровати. На огромной, широкой и длинной кровати, задрапированной роскошным темным пологом, будто ложе короля из древних времен. Рей лежит неподвижно еще некоторое время, и ей приходит в голову забавная мысль: это самое мягкое место, на котором она когда-либо в своей жизни спала. Она садится на краю постели и вглядывается в тусклый полумрак.       В очередной раз она приходит в себя и не представляет, где находится. Что не так с этим Первым орденом, что она продолжает просыпаться в страннейших местах?       На большом столе в другой части комнаты горит лампа. И перед ней видны очертания крупной фигуры, сидящей спиной к Рей и сгорбившейся над столом. Видимо, услышав ее, фигура поднимается на ноги и поворачивается к ней лицом. Это Верховный Лидер.       Медленными шагами он приближается к кровати. Его тяжелые черные одеяния с капюшоном, напомнившие Рей старые изображения императора Палпатина, исчезли. Сейчас перед ней предстал Лидер в непринужденной обстановке и при закрытых дверях. Муун с серой кожей и изуродованным лицом одет в робу, отделанную красной вышивкой в виде странных надписей на неизвестном языке. Роба расстегнута спереди, и под ней он обнажен до пояса. И на его ногах нет обуви.       Вдруг Рей осознает, что его облачение может значить только одно — она в его покоях. И лежит на его кровати.       В спешном порядке она подбирает под себя ноги, натягивая на них больничную робу, которая все еще на ней. Это немного успокаивает ее стыдливость, но Рей все равно чувствует себя голой под тонкой, слишком широкой для нее одеждой. Ей никуда не деться от смущения, и горячий румянец приливает к ее щекам.       Лидер стоит над ней, и его затененные черты словно бы выражают озабоченность.       — С возвращением. Как ты себя чувствуешь?       Рей потрясена, словно ей пришлось пережить жесткое падение с остатков корабля на Джакку и теперь она оправляется после того, как у нее резко перехватило дыхание. Но Рей не собирается признаваться в этом. Не перед этим существом, заставляющим ее чувствовать себя такой беззащитной.       — Я в порядке, — отвечает она и затем, подумав, добавляет раздраженно, — спасибо.       Лидер приподнимает бровь, но не удостаивает вниманием ее тон.       — Исцеление Силой очень истощает целителя, — спокойно продолжает он. — Ты приблизилась к опасной грани, моя дорогая.       Рей кивает. Есть что-то располагающее в его низком голосе. И он, кажется, не злится.       — Я не знаю. Я никогда не делала такого прежде, — честно отвечает она.       Он протягивает руку к ее подбородку и приподнимает ее лицо.       — Тебе следует быть осторожнее. Я не хочу потерять тебя, — сделав это замечание, он отпускает ее и отступает в полумрак комнаты.       — Мне ничего не известно о Силе, — продолжает свои признания Рей, слыша невольное разочарование в собственном голосе. — Я не знаю, как я это делаю.       Он кивает в ответ на ее слова.       — Тебе нужен учитель. Если ты позволишь, я готов обучать тебя, — Лидер Сноук произносит эти слова медленно, как будто дает обещание.       — Нет, — тут же непроизвольно, почти рефлекторно, вырывается у нее. Рей не хочет учиться ничему, связанному с Силой, у кого-либо с именем Дарт. Особенно у того, кто одобрил строительство «Старкиллера».       Но его это не отталкивает.       — У тебя есть дар. Его не подобает тратить впустую, — и опять его голос полон доброты и терпения.       Такое учтивое обращение немного усыпляет ее настороженность. Она опускает взгляд, шепотом признаваясь в своем страхе:       — Я не хочу быть убийцей, как вы.       — Ты никогда не станешь ситхом, Рей, — он произносит ее имя впервые, и она поднимает голову, чувствуя невольный интерес. — Ты будешь на Светлой стороне Силы. Я не желаю, чтобы твой Свет померк.       Она в смущении отворачивается. Его речи и поведение не соответствуют безжалостным действиям Первого ордена.       — Кайло Рен преследовал меня… взял меня в плен… дрался со мной. Я видела, как он убил двух моих друзей.       Лидер сочувственно качает головой.       — Мой ученик — человек несдержанный. Он может проявлять поспешность. Но я не Кайло Рен, — он еще раз касается ее лица и гладит по щеке. — Не пугайся Силы. Не пугайся меня. У меня нет намерения причинить тебе вред.       Глядя в его темные, кажущиеся бездонными в тусклом свете глаза, Рей вдруг выпаливает то, что беспокоит ее больше всего:       — Что вам от меня нужно?       Он не отвечает и вместе этого незамедлительно опускается на кровать позади нее. Столь стремительное движение поразительно, учитывая его увечья. И, отворачиваясь, дивясь, что все это значит, она чувствует на своих плечах чужие руки. Больничная роба, что на ней, завязана у шеи и еще несколько раз на спине, и Рей чувствует, как он тянет за узелок у основания шеи.       Она вскрикивает от неожиданного контакта и мгновенно тянется за спину, чтобы удержать края ткани вместе, но он останавливает ее руки, не спеша отстраняя их.       — Позволь мне взглянуть, — приказывает он. — Не стесняйся, — затем он собирает ее длинные волосы и перекладывает их ей за плечо.       — Не надо… — Рей пытается извернуться, но чувствует, как он распутывает второй узелок. А потом третий. Ткань на спине разделяется, спадая с плеч, и Рей быстро собирает ее, прижимая к груди, не заботясь, что спина обнажена до пояса.       Она чувствует, как его руки гладят ее плечи, и предполагает, что он проверяет работу врачей.       — Лучше, гораздо лучше, — он явно доволен. — Следы продолжат исчезать с течением времени, — он проводит пальцем по всей длине ее позвоночника, задевая выступающие позвонки, и Рей содрогается от откровенных прикосновений. — Нам нужно кормить тебя как следует, моя дорогая, — замечает он. — Ты чересчур хрупкая, — его руки опускаются по бокам ее обнаженного торса, без сомнения, чувствуя выступающие ребра. Подушечки его пальцев крадутся вокруг и потом подаются вперед, задевая низ ее маленьких грудей. Все это происходит прежде, чем она успевает среагировать, чтобы как-то остановить его.       И теперь Рей кажется, что она точно знает, чего это существо хочет от нее.       Из всех ее страхов, связанных с Первым орденом — смерть, пытки, тюрьма — этого в списке никогда не значилось. Но Рей с Джакку не обделена смелостью, и она находит в себе силы воспротивиться.       — В-верховный Лидер…       — Дарт Плэгас, — мягко поправляет он. — Наедине, Рей, ты всегда должна обращаться ко мне как к твоему ситху.       Он оглядывает ее, изучая ее состояние, и начинает медленно завязывать обратно ее больничную робу. Но прежде чем убрать на место ее волосы, он наклоняется к ней и оставляет недолгий поцелуй у основания ее шеи, а потом поднимается на ноги и желает ей спокойной ночи:       — Ложись спать, моя дорогая. Тебе нужно отдохнуть.       — Здесь? — Рей недоверчиво смотрит на него. — С вами?       — О, я не сплю, — уверяет он ее. — Я не спал уже более века, Рей. По ночам я медитирую и изучаю Силу, — он снисходительно улыбается ей, и его деформированное лицо выглядит особенно чудным в полумраке. — Ты будешь спать одна, моя дорогая. Разве что ты предпочтешь мою компанию. Ты позволишь мне спать с тобой? — он протягивает руку и наматывает локон ее длинных каштановых волос на палец. — Могу я присоединиться к тебе?       Она не ослышалась?! Рей делает быстрый вдох и выдыхает ответ:       — Нет. Нет, пожалуйста, нет.       — Что ж, хорошо. Не сегодня.