Тяжела и неказиста жизнь гастрольная артиста (или один день из гастролей «Битвы Сезонов»).

— Пиу-пиу! — Антон пронесся по коридору за убегающим Олегом, вытянув вперед руки с выставленными вперед указательными пальцами (за неимением другого холодного оружия, что называется). После по всему помещению гостиницы прогрохотал смех парней, по которому сложно было определить, кто же кого догнал и обыграл. Мало кто понимал, конечно, во что они вообще играли после месяца гастролей в очередные шесть утра в очередном городе. — И это — победитель «Битвы Сезонов», — угрюмо пробубнила себе под нос Бухольц, еле-еле подтаскивая свой чемодан со сломавшимся накануне колесиком. — Не завидуй, Юльчик, — пропела Головань, ласково потрепав по голове Митю, который по-джентельменски взвалил на себя честь доставить до номеров ценные поклажи Леночки и Софочки, между которыми компактненько уместилась и его собственная. Ведь парням много не надо, разве не так? Юлиана послала блондинке испепеляющий взгляд, который, при случае, мог бы пробить в украинке парочку дыр, но это не сработало — Лена тоже была весьма хороша в подобных делах. — Не, Орлуш, ты с дуба рухнул, да? — донеслось до танцовщиков отчаянное Максимкино. — Понимаю, я проигрался, но желание же надо нормальное загадывать. — Мое ненормальное? — «На следующем концерте я сделаю твое фирменное движение» — это разве желание? Это, блин, насилие над чувством моего собственного достоинства. — Знааал, что ты дашь задний, — зловеще ухмыльнулся Никитка, — но желания на то и желания, чтоб их не обсуждать! — Ник, ты меня вынуждаешь, — хитро пробормотал Нестерович, выуживая айфон и открывая Skype. Пара нехитрых манипуляций были проделаны, и из динамиков понеслись звуки гудков. Орлов едва успел перекреститься, когда гудки сменились сонным, жутко хриплым и не самым цензурным: — Твою мать, кто бы то ни был, изыди, «нечисть» — шесть гребаных утра! — Вулканчик, это ж я, — ласково пробормотал Максим Валерьевич. На лице рыжеволосого хореографа отразилось вселенское мучение, но чересчур волевым усилием она все же распахнула глаза: — Хреново выглядишь, енотик. — У нас у обоих вселенский недосып, — хмыкнул Нестерович, проводя пальцем по экрану так, что получилось, будто бы он погладил огненную макушку в ворохе одеял. Экс-Решетникова ласково улыбнулась. Узрев это, Никитка кинулся возвращать на исходные позиции упавшую от удивления челюсть. — Только ли недосып? — нахально проорал Клеваш, влезая в обзор камеры и посылая КатеринеСанне воздушные поцелуйки. — Теть Кать, бонжур! — И я тебя ихлебедихкаю, моя блондиночка, — язвительно отозвалась Катя, а после вновь переключила внимание на мужа. — Итак, ближе к делу. Что заставило тебя испытать судьбу в такую раньсрань? — Кать, я проиграл Нику, и сейчас он хочет… — Только не говори, что тебя. Хотя, в принципе, после того номера на каблах... — Блять, Решетникова! — тут же вскрикнул танцор. После счастливого бракосочетания и всяких прелестей, связанных с ним, в жизни Нестеровичей… мало что изменилось. Но когда Максим вслух припоминал девичью фамилию супружницы, у той сразу холодели руки и в больном воображении начинало скакать слово из 6 букв, начинающееся на Р. — Ладно-ладно, молчу, сладенький. Ну так что там хочет противный Никитка? — Исполнить мое фирменное движение перед зрителями. Повисла пауза. Все участники тура странно подзатихли, осознавая масштабы надвигающегося гнева хореографа. Кроме Максимки, очевидно. — Ты разбудил меня в шесть чертовых утра для того, чтобы я сделала ата-та Орлову? — четко выделяя каждое слово, чтобы показать всю степень своего раздражения, произнесла рыжеволосая. У Никиты затряслись коленочки, но отступать он не думал. — Нет, я скучаю, поэтому еще, — тут же попытался «продлить» себе жизнь Нестерович, но момент явно был упущен. — Бздишь, явно бздишь. Окей, дай мне Орлова, раз уж звезда все равно встала и падать больше не собирается, — попытавшись распутать волосы, которые тесно переплелись с красной банданкой и потерпев конкретное фиаско, Решетникова махнула на это дело рукой и просто обняла подушку, посадив перед ней еще и Бульона. — Орлуш, слушай сюда. Отвечаю, не прокатит. Я едва-едва уговорила, чтобы он в нашем танце разрешил мне сделать это движение, и поверь, апеллировала я куда более весомыми аргументами — и количеством прожитых лет, и собранными за ним носочками, и разбитыми посудинами… Попроси его зайчика поизображать, у него получится. Или чего-нибудь придумай сам. Ладно, раз уж мамКатя тут, дайте-ка всех проверю, все в порядке? Детишки, собрались все вместе, щас буду вещать от лица своего и моего не слишком-то светлого друга, который переживает о ваших задках эвридэйно эвриауэрно. Максюш, телефон разверни. Тихая, ты красотка, цвети дальше и следи за моим кабаненком, да? Класс. Виталик, солнышко, кушай хорошо и вспоминай мамочку, мамочка тебя лююююбит! Софчка, зайчка, перестань эксплуатировать Митяя, то, что он безотказный, не значит, что он должен таскать на себе твою косметичку. Кто там ржет? Неужто победитель наш распрекрасный? Клеваш, лично от меня задание —поправь его корону своим фирменным ударчиком, окидоки? Скажи, что пропускать такие вот собрания в субботу в шесть утра — смерти подобно. Стоп. Макс, левее. Да не правее, ептвоюдивизию, а левее! Вот так круто. — Катя подалась к телефону и теперь экран практически полностью умещал только ее глаз. — ВаноМожай, солнышко, а ты там в одиночку пончики что ль шоколадные кушал? Обляпался, зайка? — Кать, я в такое время либо сплю, либо… сплю, — улыбнулся Можайкин, и все вокруг тут же начали щуриться — ну ведь противопоказано невыспавшимся светить в лицо таким зеленоградским сиянием! — Тогда что у тебя под носом? — прощебетала Катя. Молчание висело все так же напряженно. Олег закрыл рот уже двумя руками, чтобы ненароком не разбудить весь отель своим ржачем. — МамКать, соображаешь ты туго, — нахально выдал Антонио. — Стоп. Это что, усишки? — покатилась со смеху мадам Нестерович. — Ути Господи, какая прелесть. — Он с ними солиднее выглядит! — вставила свои пять копеек Николаева. — Муж, не смей отращивать, — теперь глаз сменил покачивающийся указательный палец. — Но это же… брутально! — Главное, чтобы женщине твоей нравилось, ага! Вон Юльченок, наивная барышня, тащится, а я — нет! Все, адьоспокедова, не переубивайте друг друга. ЯТЛ, Нестерович. Хоть ты и взбесил меня сегодня. — Я все равно больше, истеричка моя.

…

Сон – это всегда хорошо. Танцоры любили спать, а спать любило их на протяжении всего гастрольного тура по городам необъятной родины. Иногда даже достопримечательности очередного города не были так прекрасны, чтобы разлучить гастролеров с прекрасным СПАТЬ. Только вот временами возникали милейшие казусы. — ТВОЮМАТЬПРОСПАЛИ!!! — Виталик, Виталик, ты же ставил будильник! — Телефон разрядился, чееерт! — Софа, че ты делаешь на моей кровати? — Олег, придурок, отдай мою майку, она же меньше твоих телес на сто размеров! — Пиу-пиу! — Снеж, Снеж, дай свою плойку, будь ласковой кошечкой? — Анююююточка, а Катя много тебе платит за то, чтобы ты обо мне заботилась? — Все карманы долларами забиты, не заметил? — Тогда дай мне одеялушко еще одно, у меня пяточки мерзнут! — Утютютюшечки! — Ник, зачем ты трогал мои усы? — А вдруг они волшебные, Вано? Трахдибидохтибидох… Ау, Николаева! — Эта подушка умеет летать, я тут вообще просто мимо проходила. Танцовщики перебегали из номера в номер, пытаясь разбудить тех, кто разбужаться не желал, да собраться на стремительно надвигающийся концерт. Спустя минуту их компанию разбавила менеджер, на лице у которой было выражение «меня с вами точно уволят нахрен». — Девочки и мальчики, давайте быстрее, пожалуйста! Автобус ждет вас у входа уже 30 минут!!! — Тридцать? — пискнула Юлиана, тряся свой несчастный чемодан. — Да где ж те перья, Господи Иисусе. — На юбке у Орлова смотрела? — хохотнул пробегавший мимо Олег с ворохом своей одежды в руках. — Девочки, любименькие, погладьте бедному рукожопу, а? — Где мы тебе утюг возьмем? — прошипела Лена, изворачиваясь под всеми углами, чтобы застегнуть молнию на платье. — Никаких глажек, ребят, все на месте! Не успеваем! — бедный менеджер уже примерно прикидывала, в каком из санаториев предлагают наилучшую программу для лечения нервной системы. — Все слышали? НЕ УСПЕВАЕМ!!! — Софа, схватив свой громадный пакет, впихнула туда еще и пакет Юли, как настоящая подруга, а после вручила это все офигевающему Можайкину, едва успевшему перевести дух. — Пуф потерял Кису!!! — приложив руки к щекам, плаксиво выдал Антоша. — Пуф без Кисы не может, Пуф боится! — Нормааально, — уперла Аня руки в бока. — Макс, ты че… СПИШЬ??? Твою ж дивизию, это же невозможно! — Так, Анют, не переживай, — тут же кинулся на амбразуры Митя, и потащил на себя сонного бронзового призера Битвы. — Сейчас мы его приведем в чувство, обвяжем банданкой и дело готово. Только не переживай. — ОН СЕГОДНЯ ДОЛЖЕН ВЫДАТЬ СЕКСА НА НАШЕМ НОМЕРЕ, ЧТОБ ВСЕ ВИЗЖАЛИ. ПОСМОТРИ НА НЕГО И СКАЖИ, ГДЕ В НЕМ СЕЙЧАС СЕКС? Спустя 10 минут менеджер Татьяна не выдержала и заорала: — АВТОБУС ОТПРАВЛЯЕТСЯ БЕЗ ВАС!!! НА КОНЦЕРТ ДОСТАВЯТ ТОЛЬКО ВИТАЛИКА, ОН ИЗ ВСЕХ ВАС САМЫЙ ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫЙ! Словно школьники, которых застали врасплох, ребята переглянулись, а после все, как один, рванули к выходу. Антон, фыркнув, выдал: — Ой, ну уж прям. За ним из комнаты уже выползал Нестерович в синей бандане, съехавшей ему на один глаз.

***

— Аяяйяйяй, — прохныкала Юля, едва держась за стенку. — Оойейойойй… — Юль, что с тобой? — крепкие руки Можайкина обхватили талию девушки и та взглянула на парня, улыбнувшись. Как бы ей сейчас не было больно, эти новые элементы стиля Ивана ее очень забавляли. — Я на входе сюда упала, там скользко очень было. Теперь нога болит. — Ну вот только этого не хватало… Гримерка мальчиков. — Как хорошо быть мужиком, — продекламировал Олежка, завалившись на диван в своем одеянии для первого выхода. — Столько энергии бережешь, не тратишь на всякую хрень. — Во-во, — поддакнул Антон. — Вон девчонки наши, на час раньше собираются, чтобы накраситься. Один глаз, второй глаз… Это еще че! Тушь, подводка, обводка, чернила или как их там… в общем то, чем стрелки рисуют! А, подводка, точно. Туплю. Пока Клевакин и Пануфник обсуждали прелести мужской жизни, все оставшиеся члены «сильного пола» проекта спали на одном диванчике, свалившись друг на друга. Ну, кроме Виталика. Он никак не мог уложить волосы красиво. Гримерка девочек. Ну, неразбериха была в полном разгаре. — Снежа, Снежа! Плойку!!! — Анечка, я не брала твой топик! Как бы тебе сказать, размерами-то мы совсем не совпадаем! — Бух, а, Бух! — Черт, я ткнула себе тушью в глаз! Чего? — Дьявол, я поправилась! — Соф, зеркало плохое, иди вон возле выхода посмотри, там крутое. — Головааань, а дашь свою помадочку? У тебя такая классная! — Стоп, а Юля где? В этот момент дверь комнатки открылась и в проеме показался Иван, крепко прижимающий к себе Юлю. Девочки застыли, с умилением наблюдая за картиной. — Ой, девочки, ошибся дверью. Я Митьку искал, он… — У наас, — с улыбкой протянула Софа, кивнув в сторону левого угла. Там, как оказалось, расположился непонятный диван-кровать, на котором лежал Стаев, трепетно прижимающий к себе рюкзак со всем необходимым для гастролей. — Тогда я быстро стащу у него мазь от растяжений, и пусть себе дальше спит. Проделав нехитрые манипуляции, Можайкин с Юлей скрылся, и все представительницы прекрасного пола дружно выдохнули: — Как хорошо быть девочками…

***

— Визжать будут, как пить дать! — хихикал Олег, стараясь поворачивать ключ в замке гримерки девушек как можно тише. — Нас убьют, Клеваш, до концерта час. — Юльк, я сейчас просто начну втирать это в твою ногу, хорошо? Подействует, не переживай, все нормально. — Я не боюсь, Вань. Вообще, спасибо ноге. Хоть благодаря ей я могу побыть с тобой наедине… — поняв, что именно она сейчас произнесла, девушка покраснела. — В смысле, всегда вокруг так людей много, не подумаешь особо, а тут такая тишина, спокойствие. В этот момент в подсобных помещениях вдруг что-то грохнуло, а после… везде погас свет. Из обители девочек раздался коллективный визг. — Я уронил ключ, — гробовым шепотом в кромешной тьме оповестил Олег. — Форменный пиздец, — констатировал Антон.