Бывает так, что подарок под ёлку просто не помещается.
Снег. Белые снежинки в причудливом танце летают за окном, которое ночью прихватил лёгкий морозец, разрисовав художественным и неповторимым узором. Огромные сугробы простирались вдаль, огибая деревянные коттеджи этой, скрытой в лесной глуши, базы отдыха. Тишина. Приятная, уютная, хотя и холодная тишина. Даже не верится, что снежная буря, наконец, успокоилась. Несколько дней бушевала сильная вьюга. Ледяная стихия властвовала над миром, сметая все на своём пути. По новостям объявили чрезвычайное положение, а службы спасения запретили выезд за город. В канун Рождества многие стремились встретить праздник в непринужденной обстановке, на природе, только непредсказуемая стихия спутала все карты. ЁльЧжи стояла у окна и разглядывала белоснежные просторы. Закусив губу, девушка покрепче сжала в ладонях ещё тёплую кружку с чаем и обречённо вздохнула. Встречать Рождество в гордом одиночестве – этого она никак не планировала. Ее друзья должны были приехать ещё вчера, но из-за сильной снежной бури их ещё на переезде развернули обратно в город. И зачем она приехала сюда на два дня раньше, чем они договаривались? Конечно, потому, что хотела все подготовить и сделать сюрприз свои друзьям. ЁльЧжи любила делать подарки. Она всегда все делала от души, не жалея своих сил и затраченного времени, такова уж она была. Но все оказалось насмарку: целый пакет подарков, сладости из кондитерской, которые она накупила перед отъездом, всевозможная мишура и гирлянды, наряженная елка и целая гора мандаринов. Все было готово к празднику, только праздника увы, не было. Не чувствовалось в душе. Натянув рукава старого вязаного свитера по самые кончики пальцев, она обхватила себя руками и закрыла глаза, все ещё стоя у окна на кухне. Как бы сейчас ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, там, где вкусно пахнет домашней выпечкой, а вокруг близкие люди. Все равно где, лишь бы не в полном одиночестве, - это единственное, что она ненавидела в жизни, не считая мандаринов и рисовых пирожков с начинкой. Жуткая тоска незримо обволакивала её. И хотелось бы с кем-нибудь побеседовать, даже позвонить, но связь не работала. По радио болтали о грядущем празднике и бушующей непогоде уже где-то на западе страны. А в соседних коттеджах практически не было людей. Да она и не выходила особо на улицу, видела лишь, как несколько семей приехало на машинах сюда вместе с ней в один и тот же день. Счастливые, - думала ЁльЧжи и молча наблюдала за беснующимися детишками, что резвились в снежки. Наверное, стоило с кем-то познакомиться из приезжих, чтобы не чувствовать себя столь одинокой, но она не могла. Ей было тяжело заводить новые знакомства, природное стеснение не давало сделать этого. - Значит, буду встречать Рождество одна, - говоря самой себя, пожала плечами девушка и направилась вглубь комнаты, чтобы включить электрический камин в гостиной. До Рождества оставалось ещё целых одиннадцать часов.***
Чимин проснулся около трёх. Он долго валялся в кровати, совершенно не желая вылазить из-под тёплого одеяла. Только урчание в животе заставило его подняться и поплестись на кухню к холодильнику, открыв который он не нашёл ничего съестного, кроме вскрытого пакета вяленого мяса и консервы для Чувака. Состроив недовольную рожицу и почесав в затылке, тем самым ещё больше взъерошив и так торчащие во все стороны волосы, парень отправился на поиски Юнги. Ещё вчера, вернувшись из похода в горы, они с другом решили остановиться в этом лесном массиве с базой отдыха. Предложенные коттеджи были им по карману. Выбрав приглянувшийся домик, прямо по соседству с другим, они быстро разложили свои вещи и, приняв по очереди душ, решили крепко напиться. Благо спиртное было включено в стоимость и покоилось в небольшом барчике у камина. И повод у них, конечно же, был. Альпинизм – спорт не из лёгких, а ещё жутко опасный и даже непредсказуемый, никогда не знаешь, как поведёт себя гора в ту или иную погоду. Юнги и Чимин были любителями. Конечно, тренировки на скалодроме это одно, там ты всегда сможешь начать заново, если вдруг случилось сорваться с высоты, а настоящие горы – совершенно другое. Перед отъездом друзья несколько раз проверили снаряжение, прочность верёвок, карабинов, зажимов, лебёдок и всего остального. Это был их первый в жизни поход с альпинистским снаряжением. - Смотри, что раздобыл, - радостно залетел в комнату Чимин, не удосужившись снять даже верхнюю одежду, не говоря уже про обувь. - Эй! Не для твоих лап эту шкуру покупал! – отругал его Юнги, выхватывая принесённый пакет. – Не мог в коридоре раздеться, что ли? Ты же знаешь, Чувак любит здесь валяться, а ты в грязной обуви. Соображать надо. - Да ты своего хорька любишь больше, чем людей! Даже мне... - От людей слишком много проблем. Только как ты втерся ко мне в доверие до сих пор не пойму. Чимин хотел было ответить что-нибудь дерзкое, но передумал. Юнги часто пребывал в ворчливом расположении духа. А ещё он любил спать, наверное, именно поэтому он и купил этого хорька, чтобы спать с этой вертлявой занозой в обнимку долгими зимними вечерами. Валяться на оленьей шкуре в наушниках и спать. Чимин порой и сам задавался тем же вопросом: как они стали друзьями? Как две абсолютные противоположности сдружились так, что и водой не разлить? Загадка. А может просто плюс на минус дают магнит притягивающих общих интересов, которых, на удивление, у них оказалось достаточно, чтобы частенько созваниваться и делать подобные вылазки на природу. Говорят, что друг познаётся в беде, а в походе в горы, когда ты в связке и отвечаешь не только за себя и вовсе должно быть единство. Все шло гладко. Парни взбирались на вершину с помощью тех самых ледорубов, которые достал Чимин. Настроение у обоих было приподнятое, ещё немного и они окажутся на вершине. Редкие снежинки пролетали в воздухе. Морозность на высоте чувствовалась особенно, и их прикрытые баффами лица сильно раскраснелись. С силой вогнать ледоруб в толщу ледяной горы, подтянуться, закрепить карабин и продолжить восхождение. Неожиданный оглушительный треск и ледяной кусок начал медленно отваливаться от горы. Чимин не сразу понял, что именно из-за его кирки все то и началось. Льдина падала прямо на парней, и им чудом удалось совладать со стихией, оттолкнуться от льдины и тем самым, раскачавшись, уйти от удара влево. И, казалось бы можно перевести дух и получше закрепиться, когда Чимин резко сорвался вниз. Впопыхах Юнги плохо закрепил карабин и висевший ниже его друг, полетел вниз, судорожно пытаясь затормозить кошками. Его ледоруб улетел куда-то в сторону, и нечем было зацепиться, веревка скользила в руках. Казалось, что и вся жизнь пролетела перед глазами, когда он резко остановился. Юнги пришлось действовать холоднокровно и быстро, не поддаваясь панике. Он держал Чимина одной рукой, а на второй висел на ледорубе. Откуда в хрупком и худом парне вдруг взялось столько силы - было неведомо. Наверное, в экстренных ситуациях организм мобилизуется, работая на пределе возможностей. Долго парень удержать его не мог, но и этого хватило, чтобы Чимин смог зацепиться, достав запасные кирки и принять вертикальное положение. - Я чуть было не поседел. Боялся, что вместо друга только котлету и увижу. - Я чуть было кое-что другое не сделал, - только и смог сказать все ещё потрясённый парень, тело которого до сих пор было напряжено и не поддавалось расслаблению. Спускались они уже пешком, огибая крутую вершину, идя к самому подножью горы, где их ожидал арендованный внедорожник. За руль сел, конечно же, Юнги, который и отвёз их на лесную базу отдыха. Он же, судя по оставленной записке на столе, и укатил с утра пораньше куда-то за продуктами. Оказывается, сегодня было Рождество.***
ЁльЧжи в сотый раз пыталась дозвониться до родных, но все было тщетно. Она даже сходила в главный домик, чтобы оттуда попробовать дозвониться на домашний. Глухо. Линия передач была повреждена. - Девушка, не переживайте вы так. Сегодня-завтра сообщение наладят, стихия угомониться и вы ещё успеете наверстать упущенное, - пытался успокоить её хозяин базы. – Если хотите, приходите к нам сегодня вечером, мы с семьёй соберёмся за праздничным столом. Будет весело. - Спасибо большое, я подумаю. - Всяко лучше, чем одной Рождество встречать. ЁльЧжи ещё раз поблагодарила мужчину за помощь и вышла. Одной в эту ночь быть никак не хотелось. Предложение об ужине было заманчивым, но душа уже не лежала ни к чему. Собственно, девушка уже настроилась на своё вынужденное одиночество и даже придумала, что будет делать. Сейчас она придёт в свой домик, достанет из холодильника продукты, приготовит вкусный ужин: стейк из утиной грудки под апельсиновым соусом, запечет овощи и нарежет их, добавив мягкий сыр и заправку. Откроет белое вино и, поудобней устроившись у камина, встретит это Рождество. - Берегись! – неожиданный крик вырвал её из раздумья. Не успела ЁльЧжи обернуться, как небольшой снежок попал ей прямиком в голову, оставляя след и неприятные ощущения. - Простите! - С вами все в порядке? – подбежал к ней молодой человек приятной наружности. – Извините мою сестру, она иногда очень плохо целится. - Ничего, - смущенно улыбнулась ЁльЧжи, поправляя сбитую шапку. Девушка ни с кем не общалась ещё здесь из постояльцев, а этот парень показался ей довольно симпатичным. Его искренняя улыбка сразу же покорила и расположила к себе недоверчивую и мнительную Ёль так, что на секунду ей захотелось продолжить знакомство. Но лишь на секунду. Видимо, парень тоже это заметил. - Меня зовут БекХен. Вы тоже приехали отмечать здесь Рождество с семьёй? - С друзьями, - грустно поджала губы девушка, не желая выдавать незнакомцу всю правду. – Кан ЁльЧжи, приятно познакомиться. - Эй, Бек, ты чего там застрял? - Идём играть! По всей видимости, его звали брат и сестра. Среди них ещё был мужчина в возрасте, но ЁльЧжи подумала, что это их дядя, слишком уж он был молод для роли отца. - Не хотите присоединиться? - Нет, спасибо. Меня ждут. Она уже уходила, когда вдруг решила обернуться и ещё раз посмотреть на него. Может, даже не столько на парня, сколько на его семью, и самую чуточку позавидовать им. - Ещё увидимся? – крикнул ей парень. Но она лишь улыбнулась, неопределённо пожимая плечами. Неожиданная напористость, приправленная харизмой и располагающей внешностью ей нравилась, но в то же время и пугала. Ведь она была совершенно одна. Жила в большом коттедже на восемь человек и в случае чего никак бы не смогла себя защитить, если что-нибудь бы с ней приключилось. Эти мысли, тревожили её вгрызаясь в сознание и заставляли быть осторожной. Придя в домик, она плотно, на ключ, закрыла все двери и переодевшись, принялась за готовку. Весёлая праздничная музыка добавляла настроения, а кропотливый процесс приготовления и вовсе заставил забыть обо всем на свете. До Рождества оставалось совсем немного.***
- Мин, ты куда укатил? Я тут с голоду скоро помру! А есть консервы твоего хорька не собираюсь. Хотя ещё немного и ему точно ничего не достанется, - пригрозил Юнги голодный Чимин, поглаживая свой бурчащий живот. - Скоро буду. Надеюсь. - Что значит надеюсь? Ты не можешь здесь оставить меня одного! - Тебе страшно, малыш? – поддел его развеселившийся друг. - Очень, - пробурчал обиженный Чимин. – Ты же знаешь, у нас с Чуваком натянутые отношения. Мы друг друга терпеть не можем. Так что если ты не поторопишься кого-то из нас, мохнатого, не станет. - Да, блядь, я бы рад, но тут из города никого не выпускают. На трассе жуткая авария. Чей-то джип занесло и все в лепешку. Ещё и погодные условия. В общем, постараюсь вырваться. Наш-то вездеход везде пройдёт. - Ладно. Ты там поаккуратней, и ни во что не ввязывайся, а то я тебя знаю. - Хорошо мамочка. И ещё, если с Чуваком что-нибудь случиться ты труп! - Знаю, - пробурчал Чимин и отключился. Положив телефон на стол, парень посмотрел в сторону хорька, который только что умял открытую Чимином мясную консерву. И зачем Юнги взял этого зверя с собой? Честно говоря, он не мог понять его странной любви к этому животному. Как его вообще можно было любить? Эту вертлявую, юркую, своенравную и шкодливую скотину, которая любила точить зубы о кожаную обувь Чимина. Пожалуй, их неприязнь друг к другу возникла ещё тогда, в зоомагазине, когда он отговаривал друга от этой дурацкой покупки. Он по неосторожности сунул палец в клетку, распинаясь насчёт пушистого зверька, когда тот в отместку больно укусил его. Паршивец. А теперь он должен был приглядывать за ним. И за что такое счастье? Время уже близилось к полуночи, а Юнги даже не наблюдалось на горизонте. Парень ещё несколько раз связывался с ним, но ситуация, похоже, у него и не собиралась меняться. Мин застрял где-то в дороге, а Чимин здесь – в пустом уютном доме без единого намёка на еду. Юнги где-то там с кучей накупленных вкуснятин, а Пак, мать его, скоро озвереет от голода. Мысль о том, что неплохо бы поджарить хорька, ненавязчиво вертелась в мозгу. Парень дожёвывал последний вяленый кусочек говядины и косо поглядывал в сторону пушистого. Чувак же явно начинал что-то подозревать и нервно скалился в его сторону. Конечно, он бы не сделал ничего подобного, не из-за запрета друга, а из-за простой любви к животным. Только отомстить шкодливой животине хотелось уж слишком. От скуки, включив телевизор, Чимин поморщился от множества радостных лиц вещавших о приближении Рождества и прочей лабуды. Им там хорошо, - думал парень, переключая каналы: - в тепле, в компании и с едой. - Чертов праздник! И сдался нам, вообще, этот поход. Чего нам дома-то не сиделось? - сетовал огорченный парень, почесывая не расчесанную с самого утра, рыжую шевелюру. На кухне что-то загремело. Чимин только и увидел, как мелькнул в проеме чёрный хвост. - Эй, ты куда?! Чувак! И какого хрена Юнги дал тебе такое странное имя. Чувак! Юркий хорёк ловко взобрался по деревянной стене на кухне вверх, до самого потолка, и, подтянувшись на передних лапках, исчез в вентиляционном отверстии дома. - Твою мать! Чимин был готов проклинать все на свете, ведь Юнги и вправду оторвёт ему башку если с его любимым зверем что-нибудь случиться. Зло выругавшись, парень вдруг учуял причину столь резкой смены поведения хорька. - Миндаль! Ну, конечно же! Из всех всевозможных продуктов, Чувак большего всего на свете обожал миндаль и было совсем неважно, будь то жареные орешки или печенье из них. Запах манил его, и он летел к нему как бабочка на свет. Только теперь Чимину придётся лететь на этот запах вместе с ним, чтобы найти непослушную животину. Вентиляция соединяла оба дома, что впритык были построены друг к другу. Только, видимо, труба была где-то перекрыта, и зверьку пришлось выбираться через чердак, а оттуда на крышу. Чимин быстро нашёл предмет своего беспокойства и, обещая сварить из задохлика суп, полез по трубе на крышу, моля всех богов, чтобы ненароком не сорваться и не упасть. Хотя после «удачного» скалолазания, подобной высоты он мог бы и не бояться. Небольшая пробежка до соседней крыши с препятствиями в виде припорошенного льда, чуть не стоила ему жизни, так как парень чуть и вправду не сорвался, но догнал быстрого зверя. - Стой, паршивец! – ещё чуть-чуть и он бы ухватил хорька за хвост, только тот ловко увернулся и юркнул в открытую форточку. – Зараза! – от досады стукнул кулаком по крыше Чимин и неожиданно провалился.***
ЁльЧжи сидела на ковре у камина и смотрела телевизор. Обхватив руками поджатые колени и облокотившись о стоящий позади неё диван, девушка начинала кунять, потихоньку закрывая глаза. Её разбудил неожиданный грохот. Столб пыли и трехэтажный мат явили перед ней всклокоченного парня, что появился в её гостиной прямо с потолка и развалился под наряженной елкой. Подхватившись и приняв вертикальное положение, она с изумлением смотрела на это чудо с рыжими волосами, который чертыхался почем зря потирая ушибленные конечности. - Это у тебя пахнет миндалем? Ты, случайно, хорька здесь не видела? - Что? Вы кто? Вы... Как вы... Её глаза были с блюдца. Девушка совершенно не понимала, что происходит, кто он такой и о чем вообще говорит. Она все переводила взгляд с него на ту дыру, что образовалась в потолке и не могла сказать ничего связного. - Ты об этом? – показал пальцем на дыру Чимин и дружелюбно улыбнулся. – Так уж вышло, - пожал он плечами и обезоруживающее улыбнулся. Он знал, как его улыбка влияла на девушек и иногда, почти всегда, пользовался этим. - Меня зовут Чимин. А тебя? - Ёль. ЁльЧжи, - все ещё растерянная, ответила девушка. - С Рождеством ЁльЧжи. Конечно, это было неприлично и крайне неудобно, но парень просто не мог не спросить, тем более что в животе громко заурчало, а в наступившей тишине, это было отчётливо слышно. - Прости, у тебя случайно не найдётся чего-нибудь поесть? - Что? - Ну… - он не знал, как все объяснить и не поставить себя в неловкое положение. Правда, более неловким оно уже вряд ли станет, ведь проломить крышу и оказаться «подарком» под ёлкой уже неловко. Так что махнув на все рукой, выложил все как на духу: - Чувак учуял запах миндаля и убежал из нашего домика. Мы, кстати, соседи. Мне пришлось за ним лезть на крышу, и вот я здесь, упал прямо под твою ёлку. Ты, наверное, загадала что-нибудь подобное, типа, парня на Рождество. - Я? Нет, - тут же замотала головой девушка. - Ну да это неважно. Просто Юнги оторвёт мне голову, если с хорьком что-нибудь случится. А ещё он застрял где-то в дороге из-за непроходимых сугробов, оставив меня одного без еды в гордом одиночестве, вместе с этим. ЁльЧжи была слишком ошеломлена происходящим. Нет, она, конечно, не хотела в такой-то день оказаться в полном одиночестве, но что все произойдет так быстро, да ещё и так неожиданно, она никак не предполагала. И, возможно, она бы не поверила и половине всего услышанного, если бы не показавшаяся на кухне хитрая мордочка хорька, что утащил со стола печенюшку и если бы не глаза этого парня. Честные-пречестные глаза, не дающие и на секунду усомниться в правдивости его слов, а ещё мордашка, слишком доверчивая и милая, будто у ребёнка. Он вообще выглядел так невинно и застенчиво, словно это вовсе не он проломил крышу коттеджа, впустив в нагретый дом зимний холод. - Дай сюда, бессовестная скотина, - схватив за шкирку хорька, потянул он из его пасти печенье. Хорёк же крепко обхватил его своими лапками, даже не намереваясь так легко сдаваться. - Пусть ест, у меня ещё много есть. И ты угощайся. - А есть что-нибудь посущественней? – И ещё одна улыбка. И этот взгляд, такой, что просто невозможно отказать. ЁльЧжи засмущалась, немного покраснев, и быстро повернулась к нему спиной, начав суетиться и разогревать приготовленное мясо и тёплый салат. Неопытное сердечко трепетало в груди. Не сказать, что у неё совсем не было парней в ее-то неполные двадцать, просто все было несерьезно и на уровне поцелуев. А этот Чимин, несмотря на всю свою детскость и наигранную робость, будоражил в девушке неизведанные и смешанные чувства любопытства, симпатии и влечения. Последнее, для совершенно не влюбчивой Ёль, было необъяснимым наваждением и смятением. Ну не могла же она в две секунды влюбиться в незнакомого парня. Это же просто бред. Чимин украдкой наблюдал за девушкой. Она казалась ему слишком юной, слишком хрупкой и слишком застенчивой. Было удивительным то, что в таком огромном доме она была одна. Одна одинешенька. Было видно, что девушка нервничает в его присутствии, но, то ли из-за его очарования, а в том, что он очаровашка, даже сомнений не было, то ли из-за того, что они были совершенно не знакомы, она его не выгнала. Наверное, стоило отдать должное ее самообладанию и попробовать развеселить ее. Отчего-то парень был уверен, что улыбка делает ее ещё милее. - А ты почему здесь одна? Не боишься вдруг, кто в дом начнёт ломиться или ещё что-нибудь? Резко обернувшаяся Ёль чуть не выронила из рук полную тарелку еды. В округлившихся глазах читался охвативший ее ужас. - Ты не подумай ничего такого, я ведь и сам оказался один, просто... Как так вышло с тобой? – тут же поправился Чимин. - Мои друзья из-за непогоды не смогли приехать, - словно извиняясь, пожала она плечами и, немного помолчав, добавила: - У тебя хотя бы есть хорёк. - Это не животное, это хвостатая заноза в заднице. ЁльЧжи улыбнулась, а Чимин про себя отметил, что оказался прав: улыбка делала эту девушку невероятно милой и даже какой-то беззащитной. Хотя нет, ее улыбка просто очаровывала. - Все равно, тебе уже не так одиноко и скучно, - и прикусив губу, поставила перед Чимином полную тарелку еды. – Приятного аппетита. - Спасибо. Оба украдкой поглядывали друг на друга. Ёль, с изумлением и даже какой-то заботой, исподволь наблюдала за оголодавшим Чимином, он с невероятной скоростью уплетал все за обе щеки, будто не ел всю неделю. Девушка боялась, что он ненароком подавиться, но тот проявлял ловкую сноровку и набивал свои пухлые щечки, быстро все пережевывая. Чимин видел, что за ним наблюдают, но не подавал виду. Он и сам с интересом бросал взгляды в ее сторону, отмечая для себя невинную красоту, робость и глубину глаз цвета темного шоколада, они казались ему неимоверно тёплыми, словно могли согреть в студёный мороз. Молчаливая трапеза затянулась ровно настолько, насколько позволила выдержка им обоим. Ёль боялась задать мучавший ее вопрос, а Чимин чувствовал неловкость оттого, что, кажется, съел все приготовленное девушкой. - Ну... я, наверное, пойду, - встал из-за стола насытившийся парень. – Надо сходить в главный домик и сказать, что у тебя идёт снег. Обернувшись и посмотрев в сторону гостиной, девушка улыбнулась. Ее наряженную ёлку припорошил лёгкий снежок, что внезапно начался окном. Это вдруг показалось ей каким-то волшебством, самым обыкновенным чудом, но от этого как-то согревало душу. На миг она почувствовала приближение праздника. - Постой, - окликнула его Ёль, когда Чимин уже подходил к двери. – Не уходи. Нервничая и теребя края растянутого свитера, она кусала губы, не зная как все объяснить, чтобы ее правильно поняли. - Ты не мог бы остаться? Со мной. Знаю, прозвучит глупо, но я очень боюсь встречать Рождество одна. - Почему? – удивился немного растерянный парень. - Как встретишь, так и проведёшь, кажется, так говорят? Чимин усмехнулся, припоминая, что вроде бы это говорят про Новый год, но собственно какая разница? Эта девушка нравилась ему своей первозданностью. Она была словно первый снег, первые снежинки, за которыми с восхищением наблюдаешь из окна, за тем как они кружат в чарующем танце и мягко стелятся в белоснежный ковёр. А он любил зиму. - Хорошо. Только у меня есть условие. Давай встречать Рождество прямо здесь, возле твоей елки? Наденем пуховики, варежки и будем сидеть у камина, дожидаясь Санту. Теперь-то ему будет намного легче пробраться в твой домик. ЁльЧжи улыбнулась, поражаясь детской наивности этого парня, но черт возьми, ей безумно понравилась эта идея.***
Они устроили под ёлкой маленький пикничок. В чашках горячий глинтвейн. Аромат пряностей и цедры апельсина невероятно быстро окутал весь дом. Изо рта шёл пар, на улице явно похолодало и стало совсем темно. Время приближалось к полуночи. А они все сидели и болтали, будто старые друзья, чуть немного захмелевшие и разморенные горячим напитком. - Так вы с Юнги побывали даже на Мачу-Пикчу? - Да. Еще на Тибете и на Килиманджаро. Мы много где были. - Это удивительно, - широко распахнутыми глазами, восторженно говорила девушка. А после с грустью в голосе добавила: - А я, кроме нашей страны, нигде не была, даже на самолёте ни разу не летала. Знаешь, о чем я мечтаю? - О чем? - Совершить путешествие на воздушном шаре. Правда, я боюсь высоты. Чимин засмеялся, глядя на огорчённое лицо Ёль. Они сидели очень близко друг к другу и он мог рассмотреть все черточки ее лица, каждую родинку. Все больше он цеплялся за угольные длинные ресницы, что изумленно поднимались вверх, когда он рассказывал что-нибудь невероятное, понимал, что начал растворяться в темном шоколаде ее глаз. Он скользил взглядом по мягким скулам, спускаясь все ниже, к красивым губам и ловил себя на мысли, что до безумия хочет узнать, какие они. Мягкие? Нежные? Чувственные? Или пьяно-сладкие, как этот глинтвейн? И он уже совершенно не слушал, о чем она говорила. - Скажи, - вдруг перебил ее Чимин, - чего бы ты хотела на Рождество? - Явно не того, чтобы с крыши ко мне под ёлку упал матерящийся почем зря парень. - Что же тогда? Чимин улыбался уже не одной из тех своих фирменных улыбок, а искренне по-детски, по-настоящему. Его глаза превращались в щелочки и, кажется, тоже улыбались вместе с этими пухлыми соблазнительными и манящими губами. ЁльЧжи все отчетливее понимала, что не может отвести от него глаз, ловит в каждом его слове, фразе и жесте что-то чарующее и неподвластное никакому объяснению. Может быть, это глинтвейн так на неё повлиял. Только что делать, если его заразительный и звонкий смех отдавался в душе мелодичностью анданте кон мото – приятным спокойствием и теплотой? Она вдруг заразилась его красками, его пленительным волшебством и не хотела это потерять. Все это может раствориться, растаять как снег, - это произойдёт в любом случае, - но только не сейчас. Настенные, старинные часы отсчитывали последние минуты. До этого наевшийся печенья и задремавший на кухне хорёк, вновь открыл хитрые глазки-бусинки, выискивая своего временного хозяина. Чимин не сразу заметил метнувшееся к елке животное, но спохватившись, резко кинулся в его сторону. - Чувак! Нет! Игривый хорёк попытался запрыгнуть на ёлку и достать блестящую мишуру, пушистый шкодник не рассчитал и, потянув на себя золотистый дождик, утянул за собой и всю ёлку. Подавшийся вперёд, Чимин хотел было схватит падающее дерево, но ЁльЧжи успела первой. Мягко приземлившись на лапки, хорёк махнул хвостом, скинув несколько стеклянных игрушек, что со звоном упали на пол и рассыпались на осколки. Девушка сделала шаг назад, видя путающегося в ногах зверя, и тут же поскользнулась на осколке. Всего секунда, но ее глаза вмиг испуганно распахнулись и, инстинктивно вытянув руку вперёд, чтобы уцепиться за что-нибудь, она схватила Чимина за ворот куртки, потянув на себя. Они упали изящным бутербродом друг на друга, при этом девушка неприятно стукнулась головой, а парень, кажется, порезал руку об один из осколков. Все ещё широко распахнутые глаза ЁльЧжи смотрела в Чиминовы. В ее глазах испуг и смятение, а в его непреодолимое желание поверить в сказку. Он попытался, хотел вынырнуть из пленительного омута глубоких шоколадных глаз, но не смог. Первый удар часового механизма. Близилось волшебство Рождества. - Почему у хорька такое странное имя? – нарушая напряженность, первой заговорила Ёль. - Не знаю. Наверное, Юнги было лень придумывать что-нибудь более оригинальное. - Что может быть оригинальней? Она улыбнулась, а Чимин чуть не сошёл с ума. Ее обворожительная улыбка окончательно пленила его сердце. - ЁльЧжи, так что же ты хотела бы на Рождество? - Я... не знаю, - робко ответила девушка и заглянула в бесконечность карих глаз. Последний удар настенных часов. Чимин прильнул к приоткрытым губам ЁльЧжи. Такие мягкие и нежные. Он растворился в этом поцелуе без остатка, углубляя его и уводя Ёль в неизведанные дали. Она позволила ему настойчиво хозяйничать языком и наслаждаться затянувшимся мгновением волшебства. Все исчезнет, но только не в эту минуту. - С Рождеством, ЁльЧжи. - С Рождеством, Чимин.