Пожалуй, штрудель

Куинни не видела ровно ничего сложного в том, чтобы читать чужие мысли. За столько лет она привыкла заходить без стука в чужие миры, даже не поднимая глаз. В определенном смысле, можно было сказать, что Куинни подглядывает в замочную скважину, рассматривая то, чего не должна. Но... Это приторно-сладкое но, ведь никому совершенно не обязательно знать, что она может. Да и кто сейчас придает хоть какое-то значение мелочам? В министерстве сотни волшебников которые могут почувствовать ее вторжение, но до сих пор о ее способности знает только сестра. Тина наигранно не одобряет ее вмешательство, но Куинни-то знает, что сестра ценит эту невербальную связь, ощущая за своей спиной поддержку и опору. Одной всегда сложнее, а когда во всем этом огромном и страшном мире остаетесь только вы вдвоем... Поэтому снова и снова Куинни напоминает сестре, что она здесь. Знает, понимает и поддерживает. Тина другая, Тина строже и рамки ее мира так ощутимы, что Куинни кажется, возьми она сейчас краски, и плесни ими в сестру, грани проявятся. Такие идеально прямые. Такие строгие, ровные как стекло. Такие... похожие на нее саму. Как лацканы ее серого пальто и вырез на белой блузке. У нее даже имя строгое - Пропертина. Только волосы у нее слегка вьются. И характер совсем не вписывается в эту чистую геометрию. И словно вторя этому милому замечанию Тина приводит в их квартиру двух мужчин. Хотя старая хозяйка строго-настрого запрещает приводить людей противоположного пола. Куинни чувствует себя соучастницей, что приводит ее в дикий восторг. И этот восторг увеличивается, когда приходит осознание того, что один из них правонарушитель, а второй оказывается вообще не-магом. Куинни даже кажется, что она слышит звон стекла опостылевших рамок своей мечтательницы-сестры. Возможно, она даже сможет наконец-то вырваться, обнажая себя настоящую. Куинни любопытно. В ее жизни впервые так близко появляется не-маг. Нет, это совсем иное нежели подглядывать за ними в городе. Она даже не сразу замечает, что совсем не одета в соответствии приему. Но это такие мелочи, да и мысли со стороны мужчин вполне привычны. Куинни не обращает на них внимания, и губы по привычке повторяют "не волнуйся, милый", а она сама позволяет себе заглянуть чуть дальше этих привычных предрассудков. Якоб другой, он хочет узнать о них больше, с восторженным любопытством смотрит на любые магические проявления и так смотрит на нее... Он настояще-живой. Чуткий и жутко милый. Куинни страшно и одиноко видеть две пустые кровати. Как будто часть волшебства вышла с судорожным выдохом. Тина куда-то бежит, а Куинни только и остается, что стоять и не понимать. Не понимать как, где и главное что она сделала не так, из-за чего стало вновь так пусто. В эту ночь она почти не спит, не ощущая рядом даже сестры, а утром привычно идет на работу. Куинни чувствует как рвется привычная жизнь. Это сопровождается звоном чашек и стуком каблуков по коридорам министерства, в которое она скорее всего больше не вернется. Ее сестра стоит на грани, с каждой секундой подходя все ближе и ближе к точке невозврата. Найти Якоба оказывается гораздо легче, чем подавить в себе панику. Найти и бежать, бежать дальше, туда, в неизвестное будущее, чтобы спасти сестру и странного английского мага. Туда... Куинни не помнит всех деталей, как прижалась к сестре, как они выбрались, куда она пошла с волшебным чемоданчиком... Девушка выдыхает только тогда, когда оказывается внутри, в небольшом домике Ньюта. Там, где обитают самые странные в мире животные. И такой же трогательно-странный парень с непослушными рыжими кудряшками. У него веснушки рассыпаны по всему лицу, сотни маленьких пузырьков, коробочек и целый мир в одном небольшом потертом чемодане. От старой жизни у него остался поношенный шарф и колдография на столике. Куинни несложно увидеть его историю. Даже когда парень просит, остановиться ей уже не возможно. О Лите Лестрейндж хочется знать все и не знать ее вовсе. Такое странное ощущение, ведь кажется, совсем незнакомая девушка, давно оставленные за порогом отношения, а младшую Голдстейн будто выворачивает изнутри. Ньюту тоже не хочется говорить и думать о ней, но воспоминания все равно прорываются через толщу времени. Куинни не может ему сказать ничего, кроме того, что "тебе нужна та, что будет не брать, а отдавать", надеясь на то, что он поймет... Куинни удивляет его стойкость. В этом долговязом, рассеянном юнце скрывается такая сила, какую девушка не всегда читала в самых образцовых аврорах. Он, лишь едва помедлив, отдает свое сокровище в руки Тине. Говорит что-то о том, чтобы о них позаботились и как, а Куинни чувствует, как пружина внутри парня закручивается сильнее, превращаясь в стальной стержень. Она хочет уйти за ними, ощущая уже в своих руках тяжесть чемоданчика, когда ее останавливает Якоб. *** Куинни вновь и вновь вспоминает как разрывалось на части ее сердце, стоя у маленькой пекарни с таким родным названием. Она бы, может быть, хотела бы... Нет, конечно же нет! Она ни за что бы не вышла под тот же дождь, что стал моментом, когда жизнь вновь совершила резкий крен. Только в минуты слабости, когда тоска скатывалась солеными дорожками из глаз, Куинни на мгновение позволяла себе представить чтобы это могло изменить. Неизменное средство, для того, чтобы прийти в себя. А рядом беспокойно ерзала во сне сестра... Куинни чувствовала, что Порпентина влюбилась в этого противоречивого парня с непослушной шевелюрой, смущенной улыбкой и самым большим сердцем на этой земле. Когда Тина вернулась домой, младшая Голдстейн до крови закусила губу, чтобы не завыть в голос. Тогда был самый тихий ужин в их жизни и самая эмоциональная ночь. Куинни кажется, что их слез вполне хватило бы на маленькое море, которое поместилось бы в том самом потертом чемоданчике. Куинни и сейчас готова расплакаться, рассматривая знакомых волшебных существ в витрине маленькой булочной. Ей отчаянно не хватает того самого пекаря, что с таким знакомым восхищением смотрит на нее... Он не врал ей, когда говорил, что он единственный такой. Куинни поняла это еще тогда, вот только остановить его не сумела. Знала, что не сможет, но от этого становилось далеко не легче. Куинни не верит, что любовь так легко и быстро забывается. Не хочет и не верит. Только пальцы предательски дрожат и на ощупь совсем ледяные, да на губах горчит прощальный поцелуй. Куинни отчаянно ищет в мыслях возлюбленного хоть что-то, маленькую петельку, за которую зацепиться как за спасательный круг. И находит.