Бытиё наёмников

       — О нет! — вскрикнула девушка и бросилась к лежащему на полу воину. Воин лежал ничком, его оружие, испачканное в крови по самую рукоять, было тут же. На полу растеклась кровавая лужа, хотя, весь пол в зале был залит кровью, кровь вообще была везде, даже стены были ей забрызганы, и было совершенно непонятно, кому эта кровь принадлежит, потому как никого, кроме воина, в зале не было. Девушка остановилась у тела и, прикрывая дрожащими пальцами рот, всхлипнула. — Нет! Пожалуйста! Нет! — с мольбой произнесла она и, в привычном жесте поддёрнув длинную юбку, опустилась на колени. Слёзы крупными каплями катились по щекам баронессы. Немного помедлив, она дотронулась до спины мужчины. На её прикосновение он никак не отреагировал. — Почему? — всхлипнув, вопросила она у кого-то. — За что? Закрыв лицо руками, она заплакала, то и дело прерываясь на причитания и адресованные судьбе упрёки. А упрекнуть судьбу ей было в чём. Альмина Гронская была девушкой миловидной, покладистой и очень романтичной, если, конечно, можно так сказать. Будучи дочерью не слишком зажиточного, но вполне обеспеченного барона она могла позволить себе мечтать о прекрасном принце, ну, или не совсем принце. Она мечтала стать прекрасной дамой для достойнейшего, а потом и его женой. И ведь у неё были все задатки для того, чтобы стать прекрасной хозяйкой. Она умела не только романы-баллады читать, тренькать на лютне, вышивать цветочки на лоскутках и томно вздыхать у окошка. Она прекрасно готовила, вполне могла сшить не только рубаху, но и камзол. При необходимости могла прикрикнуть на слуг, не брезговала заглянуть на скотный двор и хорошо знала, как ухаживать за доспехами и оружием. Вот только её достоинства никто оценить не мог, потому как прижимистый и сварливый отец упорно не желал приглашать гостей к себе, да и брать дочь на праздники и рыцарские турниры не желал. И так бы и осталась Альмана никем незамеченная, если бы не случайность, хотя она верила, что это было провидение. В один ненастный зимний вечер к воротам замка подъехал странник. Внезапным гостем оказался рыцарь. Хотя может он был и не рыцарь, но для девушки видный мужчина в лёгком доспехе и при оружии был именно рыцарем. Она влюбилась буквально с первого взгляда и уже на следующий день, к своему счастью, узнала, что её чувства взаимны. Улучив момент, когда они остались одни внезапный гость, преклонив колено перед смутившейся красавицей, не слишком ладно рассказал ей о том, что она очаровала и пленила его сердце. Он звал её с собой, обещая вечное счастье, великое богатство и ещё бог весть что. Большую часть его слов она просто не расслышала, опьянённая случившимся. Но девушкой она оказалась слишком романтичной для своего внезапного поклонника и бежать из родительского дома вот прямо сейчас отказалась. Не пристало приличной девице падать в объятья первого встречного, да и любовь свою рыцарь должен доказать: совершить подвиги, преподнести дары, договориться с отцом избранницы о свадьбе. Вот это — последнее, она считала самым сложным испытанием и была уверена, что рыцарь его не пройдёт. Договориться с бароном Гронским о чём-либо, что перечило его желаниям, не мог никто. Рыцарь выданные ему поручения принял спокойно и смиренно. И на этом счастье закончилось. Вспоминать о том, как странствующий рыцарь доказывал ей свою любовь, и какие дары приносил, Альмана Гронская не хотела. А чего вспоминать-то, если вот оно всё перед глазами. Рыцарь оказался чудовищем. Кровожадным и неотступным. Отказа от своей избранницы не принял, счёл, что его доказательств и даров мало. А девушка ужаснулась, подумав о том, что случится, если он пойдёт к отцу о свадьбе договариваться. Перед отцом она раскаялась, повинилась и согласилась на любое наказание. Барон зубами поскрипел, глазами на дочь гневно просверкал и… и обратился в гильдию наёмников с просьбой о помощи. Охотников отвадить опасного жениха за довольно скромное вознаграждение, не нашлось, и девушка уже начала было подумывать принять ухаживания, лишь бы этот монстр больше никого не убивал, и не заливал порог её дома кровью невинных: она теперь с утра даже к окну боялась подходить, мало ли какой дар её поклонник ночью притащит. А потом случилось чудо. В замок пришли двое наёмников. Только двое. Но каких! Суровый и, кажется, недовольный всем на свете воин, увешанный таким набором оружия, что казалось, он один мог заменить целое войско. И маг. Высокий, красивый, богато одетый маг, способный напугать одним своим пристальным взглядом. Эти двое явились, как и прошлый гость, поздним и крайне непогожим вечером. Стражники открыли ворота только после того, как увидели договор найма от гильдии, а открыв их, очень об этом пожалели. Позже они, хватаясь за амулеты, рассказывали о том, что стоило вратам открыться, как в небе сверкнула молния и в её отсвете им привиделось полчище демонов, стоящее за спинами двоих гостей, совершенно не тронутых водами проливного дождя, так словно их накрывал невидимый купол. Оглушительный грохот грома, от которого, кажется, даже стены замка содрогнулись, на какое-то время лишил людей возможности слышать и поэтому въехавшие под арку ворот были окружены гробовым безмолвием, сменившимся звяканьем сбруи и храпящим дыханием их чудовищных зверей. Вообще-то, только у мага зверь был чудовищным, а у воина он был самым обыкновенным, но в тот момент они оба казались истинными монстрами. Перед хозяином замка наёмники предстали сразу, как только устроили своих животных в конюшне. Воин вручил барону договор, показал свой жетон и спросил, как именно наниматель хотел бы решить проблему. Наниматель хотел решить проблему быстро и дёшево, но в гостеприимстве отказывать не стал, не то побоялся мага, не то впечатлился золотым жетоном воина. Сытный ужин, тёплые комнаты, общество юной баронессы, с любопытством расспрашивающей наёмников об их нелёгкой жизни, скрасили им не только вечер, но и половину ночи. А утром… А утром в замок заявился влюблённый рыцарь с очередной порцией даров, а увидев гостей, счёл их соискателями руки девушки. Из трапезной залы Альману утащил отец, сказав, что мужчины сами меж собой разберутся. Мужчины разбирались долго и с азартом. Крики, грохот ломаемой мебели, звериный рёв и замогильный стон, да что только бедной девушке, топчущейся под дверями трапезной, не прислышалось, а потом всё стихло. Выждав так долго, как только она смогла, баронесса заглянула в зал. Немногочисленная мебель была поломана, пара древних гобеленов со стен сорвана, и всё вокруг было залито и забрызгано кровью. А посреди зала в бордовой луже лежал облачённый в лёгкий доспех воин. Чем именно наёмник запал в сердце девушки, сказать было трудно. Возможно своим недовольным ворчанием, делавшим его похожим на барона. А может своим невероятным чувством юмора и умением делать довольно специфические комплименты. Но как бы то ни было она, кажется, снова влюбилась, и ей теперь уже было не так важно насколько взаимны чувства, главное, что она была очарована, но. Судьба вновь оказалась к ней не благосклонна. Её новый возлюбленный был убит. Рыдающая над недвижным телом баронесса совсем не обратила внимания на двух появившихся в зале мужчин, потому навряд ли смогла бы сказать, откуда они появились, не то вошли через боковую дверь, не то просто материализовались из неоткуда посреди залы, да и не так ей это было и важно. И, конечно же, она не обратила внимания на то, что один из этих мужчин тот самый рыцарь, что не так давно просил её руки и сердца. Да и подошедшего к усопшему мага она, по правде сказать, заметила только когда тот, встав над телом соратника, с недовольством спросил: — И долго ты собираешься тут валяться? Возмущённая подобным обращением Альмана поперхнулась очередным всхлипом, но, прежде чем она успела высказать своё негодование бессердечному магу, её бесславно погибший благородный воин спросил: — Что, уже всё? — Давно уже всё, — усмехнулся маг. Воин поднялся на локтях, отлепившись от каменных плит. — А раньше сказать не мог? У меня уже башка трещит от воплей этой девицы. — Ну, прости, — пожал плечами маг. — Занят был. — Знаю я, как ты занят был, — проворчал воин, поднимаясь на ноги и осматриваясь. — Ну вот, опять куртку чинить, — с сожалением вздохнул он, осматривая рукав, разрезанный по диагонали и испачканный кровью. Никаких других ран у него не было. — Купишь новую, — отмахнулся от него маг. — Мне эта нравится, — возразил воин, и возможно сказал бы что-нибудь ещё, но тут, шокированная всем происходящим девушка, наконец-то поняла, что к чему. — Вы живы! Живы! — подскочила она и бросилась к нему на шею. — Вы живы, мой герой, — всхлипнула едва ли не в самое ухо воина она, от чего тот болезненно поморщился. — И очень об этом сожалею, — ответил ей герой, попытавшись избавиться от её объятий. — Я так рада, я так за вас переживала, — залепетала она, но вспомнив о том, как полагается вести себя приличной девице, отпустила мужчину и, потупив взгляд, начала теребить оборку своей юбки. — Вам не о чем было переживать, госпожа, — бархатным баритоном произнёс маг и, покосившаяся на него девушка, была уверенна в том, что видела, как блеснула кровавым отсветом татуировка покрывающая половину его лица. — Проблему вашу мы решили, а со всем остальным, я думаю, вы сами разберётесь, — и он окинул взглядом разгромленную трапезную. Поддавшись какому-то неведомому порыву, Альмана тоже осмотрела зал, на одной из стен которого висел наполовину сорванный гобелен. Опрокинутый стол и одна переломленная скамья, как и вывороченный камин, были, пожалуй, единственными признаками того, что здесь что-то случилось, хотя было ещё пятно крови на полу. Небольшое такое и несколько размазанное пятно. Одно единственное. Проследивший взгляд девушки маг недовольно поморщился и едва шаркнул носком ботинка по этому самому пятну, от чего оно вспыхнуло холодным голубоватым пламенем. Стоило мёртвому огню погаснуть, как стало ясно, что во всей трапезной нет ни единого пятнышка крови. — Всё, хватит тут прохлаждаться, у нас ещё три заказа в этих богами забытых землях, — встрепенулся воин. — А барон нам ещё не заплатил, — вспомнил он и направился к выходу.

***Где-то в областном центре несколькими днями ранее***

Гурей блаженно откинулся на мягкие подушки и, закрыв глаза расслабленно вздохнул. Начался уже третий день их прозябания в этом городе и, честно сказать, он об этом совершенно не сожалел. Вот уже полгода они скитались по каким-то богами забытым окраинам, выискивая какие-то не слишком примечательные наймы. Раньше Гурей их даже рассматривать бы не стал, а сейчас… А сейчас у него имелось целое состояние, и особой нужды искать прибыльные наймы не было. Поэтому они искали более интересные, замысловатые и вообще крайне подозрительные. Из-за этого приходилось рыскать по лесам и болотам, по захудалым деревушкам, древним руинам, каким-то не то норам, не то пещерам и ещё демоны знает где. И вот они, наконец, добрались до приличного города, где нашлась хорошая гостиница, в которой, само собой, оценили звенящий золотом кошелёк. Теперь Гурей нежился в кровати после сытного и хорошо приготовленного завтрака, с тоской думая о том, что его напарник ушёл на наёмническую улицу. Два дня воину удавалось его туда не отпускать, но сегодня он всё же ушёл. Ещё раз вздохнув, Гурей повозился на месте, пытаясь устроиться ещё удобнее, и решил, что не встанет до обеда, даже если не заснёт. Он всё-таки заснул, но ненадолго. Не успела расслабленная дремота наполниться видениями сна, как дверь комнаты открылась, и порог переступил Йори. — Поднимайся, Гур, нас ждёт работа. — Пусть ждёт дальше, — проворчал наёмник, перевернувшись на бок, спиной к вошедшему. — Она и так нас уже очень давно ждёт, перехватит кто-нибудь и всё. — Так я и поверил в то, что её кто-нибудь перехватит. Никто про неё, небось, и не спрашивал, и болтается она на доске объявлений в порывах ветра, никому не нужная… — ворчливо ответил Гурей, хотя прекрасно знал, что отделаться от мага не удастся: уж если ему что-то приглянулось, то он так просто не отступится. В подтверждение его опасений кровать тихо скрипнула под тяжестью присевшего на край. — Гурей… — протянул маг и от глубокой мягкости его голоса по спине пробежались мурашки. — Отстань, я устал, дай хоть недельку по-человечески пожить. — Гу-у-уррр… — лёгкий рокот в ставшем ещё более низким голосе не только окончательно разбудил, но и напрочь прогнал налёт дремоты. Доски кровати ещё раз скрипнули, и воин услышал произнесённое едва ли не в самое ухо: — Ре-е-ей… Гурей сглотнул, вздрогнув, и признал, что его сопротивление было сломлено слишком быстро. — Ну хорошо, хорошо, — вздохнул он. — Куда на этот раз ты хочешь нас затащить? — Есть тут неподалёку баронский замок, его хозяин ищет смельчаков, чтобы избавиться от демона, так, по крайней мере, в объявлении написано. Подробностей я не знаю. — И кто у тебя эту работу уведёт?! — в сердцах едва ли не выкрикнул воин, резко повернувшись к магу и замахнувшись на него выхваченной из-под головы подушкой. Тот легко от атаки уклонился, поймав эту самую подушку и пристроив её себе на колени. — Мало ли, — пожал плечами он. Гурей непременно бы выругался, если бы от этого был хоть какой-нибудь толк. Но толку не было. Йори, если и обращал внимание на его брань, то виду не подавал и относился к этому со снисхождением. Выбора не было, нужно вставать и идти брать работу. В кабинет секретаря гильдии вошли, как и положено: начхав на стоящих в очереди. Но те не особо-то и возмущались. Внешнего вида мага было достаточно, чтобы все сразу поняли — такой в очереди стоять не будет. А следующий за ним, и не стесняясь сыплющий ругательствами самого разного калибра, воин так и вовсе отбил у них желание возмущаться. Человек, грозящийся освежевать, четвертовать, сжечь и ещё невесть что сделать с некромантом по определению должен был быть типом не слабого десятка. Быстренько закончивший свои дела и сбежавший из кабинета вояка освободил место для вновь прибывших, и на стол перед секретарём легла стопка из шести листов, в наглую сорванных магом с доски объявлений. Плюхнувшийся на стул напротив секретаря воин с мольбой посмотрел на добротную тётушку: — Скажите, что все эти заказы уже розданы. — Не розданы, — даже не взглянув на листы, произнесла тётушка и потребовала предъявить жетоны. А потом наёмники слушали разъяснения секретаря по заказам, при этом настроение мага явно поднималось, а воина — неуклонно скатывалось вниз. Неупокоенные духи на деревенском кладбище; какие-то твари пугающие детей и ворующие мелкий скот; стая хищников, приходящая, по заявлению нанимателя, из-за грани бытия; какой-то зловредный колдун, не желающий платить селянам за нагло похищенную у них провизию; да ещё и призрак не так давно почившей ведьмы, беспокоящий не только жителей близлежащих деревень, но и обитателей не такого уж и близкого замка. И в довершение застаревшее проклятье, за избавление от которого предлагалось вообще смешное вознаграждение. Конечно же, а какие ещё наймы могли приглянуться бродячему некроманту? — Давай... ты сам со всеми этими покойниками, проклятыми и одержимыми разберёшься, а я тебя тут подожду? — глянул на Йори Гурей. — Вот ещё, — фыркнул маг. — Могу поспорить, что всё это всего лишь суеверные выдумки, основанные на страхах и человеческой глупости, так что для меня работы там не будет, — а потом добавил так, что возражать уже смысла не имело: — Вместе поедем. Воин вздохнул и кивнул ожидающей решения наёмников тётушке: «Записывайте». Получив на руки пачку договоров, Гурей только и смог что удивиться, когда секретарь вручила ему ещё пару конвертов, заметив, как хищно блеснули глаза некроманта, и заподозрив неладное. С содержимым этих конвертов воин ознакомился уже в гостинице, даже не думая помогать со сборами. Ему торопиться некуда и на ночь глядя отправляется в дорогу только глупец, и неважно, что ещё только полдень, до завтра с отправлением вполне можно повременить, и раз повелитель праха решил, что выехать нужно именно сейчас, вот пусть сам и собирается. Оба конверта, полученных в гильдии, были запечатаны баронскими печатями и подписаны именами хозяев замков, которые в гильдию обратились. И если барон Варвик просто просил отвадить от его замка призрак ведьмы, потому как опасался, что не успевшая обучить ученицу старая карга положила глаз на его дочь, на что Йори только усмехнулся, то вот письмо от барана Гронского было куда занимательней. В своём послании наёмникам барон рассказывал о том, что его предки были довольно воинственными и до того, как осели на ныне занятых землях, скитались с оружием в руках по миру. И вот однажды кто-то не то в третьем, не то в четвёртом колене поссорился с колдуном и навлёк на род проклятье. Суть этого самого проклятья состояла в том, что дочери рода Гронских будут, во-первых, ветрены и влюбчивы, а во-вторых, всякий, кто попытается добиться их руки, будет превращаться в изуверов и кровожадных монстров. К счастью, а может и к сожалению, в роду на протяжении нескольких поколений дочерей не было, но вот барону не повезло: жена родила ему дочь. Хуже всего было то, что о существующем проклятье барон знал только со слов деда, который перед своей кончиной предупредил внука о возможных сложностях, но ни самого проклятья толком пересказать не смог, ни того есть ли условия по его снятию. Поэтому на протяжении многих лет барон всячески ограждал свою дочь от возможных претендентов на её сердце и руку, но от судьбы, видимо, не уйдёшь. Нашёлся тот, кто девушку не только увидел, но и захотел заполучить. И проклятье сработало, притом немного не так, как думал барон. Самонадеянный смельчак не превратился в монстра, и кровожадность в нём не прорезалась, просто, исходя из каких-то своих наблюдений, он решил, что Альмана предпочитает воинственных варваров (хотя возможно это тоже часть проклятья) в результате он пытался ухаживать за ней так же, как за своими избранницами ухаживают дикие варвары из северных предгорий. Да вот только в глазах девушки брошенный к её ногам олень представлялся жестоко убитым человеком, а шуба из лисьих шкур представлялась кучей человеческой кожи. Пара тройка кровавых пятнышек, призванных доказать, что охотник сам добыл дичь, расплывались в целые океаны крови и, что самое печальное, девушка благодарила своего ухажёра за дары, вселяя в его сердце надежду, а сама тем временем была уверена в том, что отказывает ему. Таким образом, жертвой проклятья стала не только баронесса, но и навязчивый ухажёр. Что со всем этим делать барон не знал и потому просил избавить его или от проклятья, или от жениха, который не принял отказа даже от самого барона. Прочитав все эти довольно путаные разъяснения нанимателя, Гурей взглянул на Йори. — И что ты собираешься с этим делать? Обернувшийся на его вопрос маг улыбнулся, блеснув клыками. — Я собираюсь разрушить это проклятье. К сожалению, сделать это так просто не получится, поэтому нам всё же придётся навестить барона. — И с чего ты взял, что это проклятье можно разрушить? — Ну-у-у… — протянул некромант. — Просто я догадываюсь, что это за проклятье. Гурей недовольно нахмурился. — И что же? — Ты видел герб барона? — Видел, — кивнул воин, взглянув на этот самый герб, на котором на фоне двух скрещённых алебард вставший на дыбы медведь ломал щит. — Предки барона выходцы из тех самых северных предгорий, так что не удивительно, что жених выбрал столь своеобразный способ ухаживания. С тех времён осталось очень много интересных преданий, и одно из них рассказывает об одной немного своеобразной особе, что пыталась завоевать сердце очень утончённого колдуна, которому подобная навязчивость не очень-то понравилась. В конечном итоге она своего добилась, но на этом всё и закончилось, — Йори усмехнулся. — Так или иначе, эта особа получила на прощание брошенное с горяча проклятье. Думаю, она была не такой уж и дурой, и позаботился о том, чтобы проклятье её не затронуло: шаманы и ведуны севера не так уж и слабы в своём ремесле, потому и рождались у них сыновья, но со временем чары ослабли, и дочь всё же родилась. — А как во всём этом замешан ты? — с недоверием покосился на мага Гурей. — Никак, — с совершенным безразличием ответил маг. — Разве что, эта особа была не единственной, кто добивался расположения колдуна… — Э-э-э… — не понял воин. — Ну что ты, — усмехнулся некромант, — я не настолько стар. Он был мне всего лишь дедушкой. — Дедушкой, — выдохнул воин, не зная, хорошо это или плохо. — Да, — согласно кивнул Йори, — и он очень любил поминать не добрым словом всех тех, кто ему хоть чем-то насолил, особенно перед смертью, когда впал в маразм. — И что ты собираешься делать? — поинтересовался Гурей. — Для начала взглянуть на баронессу, а то может ей это проклятье и не мешает нисколько, а потом нужно будет найти способ заставить её плакать над жертвой проклятья. — Это как? — Что как? — Плакать над жертвой. — А, — уже было почти закончивший сборы маг остановился и в задумчивости потёр подбородок. — Тут, видишь ли, в чем загвоздка, ей должно быть не просто жалко жертву своего дарителя, она должна о ней искренне горевать. Раз проклятье ещё не спало, значит ни одну из жертв она не пожалела по-настоящему. Проклятье-то это, по сути дела, пустяковое, но тут всё дело в воспитании. — Угу, — кивнул головой Гурей. — И какой у тебя план? — План… — маг застегнул седельную сумку. — План у меня очень простой: дождёмся, когда появится ухажёр баронессы, и он тебя убьёт. — Что?! — вскинулся Гурей. — Не сильно, может быть даже не насмерть, — поспешил успокоить его маг. — Всё зависит от того, что из себя представляет баронесса. Может быть, даже убивать не придётся, просто сделать вид, что ты убит. — А почему именно меня? — А ты думаешь, она меня пожалеет? — удивлённо вскинул бровь со змеёй маг. — А с чего ты взял, что она пожалеет меня? — нахмурился воин. — С того, что ты её очаруешь. — С какой стати? — С той самой. По проклятью она должна быть особой довольно непостоянной, а если учесть, что у неё нет никакого опыта общения с мужчинами, очаровать её будет не сложно. Зато она будет искренне сожалеть о твоей кончине и проклятье спадёт. А я прослежу, чтобы от него ничего не осталось. — Не нравится мне эта твоя затея, — вздохнул Гурей. — Глупости, — отмахнулся маг и вручил спутнику его вещи. — Я бы на твоём месте больше из-за призрака ведьмы переживал, — усмехнулся маг и, взяв свои сумки и немаленький свёрток, вышел из комнаты. — Йор! — взревел диким зверем воин, бросившись за ним. — Всё будет в порядке, — ответили ему из коридора.