Карманная мелочь

Резко распахнулись двери в холл полицейского управления и Когтяузер удивленно отложил пончик. На пол почти сразу пластом упал кугуар, лапы которого были скованы налапниками, а следом в холл вбежала крольчиха в новенькой полицейской форме. Оторванный рукав и несколько царапин на щеке указывали на не самую «дружественную» встречу. Но итог был, что называется, налицо — преступник задержан, полицейский вышел победителем. — Кошка поймана и упакована! — с победоносным видом гордо огласила Джули Хоппс (а именно так звали молодую крольчиху). В этот момент она была по-настоящему горда собой. Что это за работа: лепить штрафные квитанции на лобовые стёкла? Джули не для того Полицейскую Академию заканчивала, чтобы в «штрафниках» ходить. Интересно, а у её тёти, Джуди, тоже так было? И всё бы ничего, если бы в тот же самый момент воздух не сотряс гневный возглас шефа Уайлда, донесшийся со второго этажа: — Хоппс! В мой кабинет! Немедленно! Джули даже прикрыла глаза, настолько громогласно прозвучал этот возглас. Она ещё на первой летучке поняла, что служба под началом этого лиса будет тем ещё испытанием, но чтобы буквально через пару дней дошло до таких возгласов, как будто преступником был не этот кугуар, а сама Джули… Но ничего не поделать. Накосячил — имей смелость отчитаться перед начальством. И едва Джули, оказавшись в кабинете с вывеской «Шеф Уайлд», села на стул и подняла глаза на шефа, как гнев того обрушился на неё. — Слушай, у всех кроликов такая тяга к самоубийству или только у тебя?! — разразился гневом Уайлд. — Сэр, но ведь не было времени ждать, преступники бы ушли… — попыталась оправдаться Джули. Но лучше бы она этого не делала, ибо этими словами она словно надавила Уайлду на больное, или же его гнев как-то подзаряжался оправданиями подчиненных. — Значит, надо было дать им уйти! — рявкнул Уайлд, с силой ударив лапой по столу, от чего Джули не смогла не вздрогнуть. — Вызывать подмогу! Опросить пострадавших! Но не преследовать несколько вооруженных преступников в одиночку со сверкающими глазами и с машинкой для штрафов наперевес! — С… Со всем уважением, сэр, — Джули, тем не менее, не собиралась отступать так просто. Правда, голос теперь дрожал. Надо иметь железные нервы, чтобы сохранить самообладание, когда твой шеф сейчас молнии начнет метать. — Я знаю, вы считаете, что кролики не могут быть полицейскими… Но я могу доказать, что вы ошибаетесь! Только дайте мне шанс доказать это… — ЗАТКНИСЬ!!! — в этот окрик Уайлд, казалось, вложил всю злость, в глазах горели огни. Джули уже начала по-настоящему нервничать, хоть и старалась это не показывать, подумав, что сейчас этот беснующийся рыжий демон в погонах просто вышвырнет её за порог управления. Но вместо этого Уайлд достал из кармана свой бумажник, из которого в свою очередь достал несколько фотокарточек. На них были запечатлены звери всех видов, и все были в полицейской форме. Сослуживцы, стало быть. — Ты думаешь, я не знаю, что кролики могут быть классными полицейскими? Великолепно, смотри сюда! — голос Уайлда, раскладывавшего фотографии веером, стал тише, но теперь это больше напоминало гневное шипение. — Грей. Боуэлл. Фэнгмайер. Рыкинс*. Клыковски*. Лислоу*. — тыкая пальцем в фотографию за фотографией, говорил Уайлд. — Список можно продолжать. Все эти великолепные копы — ЛУЧШЕ! чем ты! А сейчас это ПРОСТО МЁРТВЫЕ КОПЫ! — сейчас Джули казалось, что глаза шефа действительно превратятся в два горящих огня. — Этого не должно было случиться! Они не должны были так рисковать! Не должны были лезть в одиночку в те гребаные дыры! Должны были дождаться долбаного подкрепления! Уайлд уже в открытую разражался выкриками, полными гнева. Но не только его. В этот момент Джули заметила, что голос шефа дрогнул. В нём чувствовался уже не только гнев. Боль… Он так полностью и не оправился от боли, вызванной потерей хороших товарищей? Вот только Джули поймала себя на мысли, что даже если это так, это не даёт ему права так ограничивать её по службе. Она прекрасно знала, на что идёт, когда поступала в Полицейскую академию. — Но они это сделали и без них остались их семьи, их дети, их любимые и их напарники! — продолжал излагать Уайлд, после чего на секунду смолк и заглянул Джули в глаза, от чего той стало неуютно. — Хоппс, мой бумажник уже переполнен! Ещё пара фото и у меня не останется места для карманной мелочи! Как, по-твоему, я куплю себе кофе утром без мелочи? — в этот момент в Уайлде что-то надломилось. — Морковка, тебе не понравится, если я не получу мой кофе. Это всё, что поддерживает мой жизнерадостный характер. После сказанного Джули впала в какой-то логический ступор. Ладно, черт с этим кофе, черт с этим жизнерадостным характером. Стоп, жизнерадостный? Да, уж… Жизнерадостностью тут прямо за километр веет. Но это не было главным. Морковка. Почему он так сказал? Явно же неспроста. — К… как вы меня назвали? — едва слышно прошептала Джули. Спросить чуть погромче она отчего-то не решилась. Реакция шефа снова поразила. Теперь в логический ступор впал он. Уайлд секунд десять, не меньше, смотрел на Джули, полностью обомлев. Только потом он вышел из состояния ступора и сухо отчеканил: — На парковку. На месяц. Вон из кабинета. — Но шеф! — взмолилась Джули, но шеф был непреклонен. — Два месяца. — а затем Уайлд наклонился поближе к Джули. Ей снова стало откровенно не по себе, и, казалось, что этот взгляд сейчас в ней дыру прожжёт. Но вместо этого Уайлд, аки змея, прошипел: — А теперь. Вали. Отсюда. Спорить дальше Джули абсолютно не хотела. Едва было сказано последнее слово, как крольчиха буквально пулей вылетела из кабинета. А шеф Уайлд остался наедине с разложенными веером фотографиями, с пожаром мыслей и чувств в голове. Когда закрылась дверь, шеф медленно опустил взгляд на стол, и рядом с фотографией упала слеза. Затем вторая. Николас Уайлд, который всю жизнь говорил: «Учись прятать от всех свои эмоции», теперь не мог сдержать слёз, смотря на фотографии сослуживцев, которых уже не было в живых. А дело было лишь в одной конкретной фотографии, которую Уайлд без труда отыскал среди прочих. На ней была молодая крольчиха, с глазами необычного аметистового цвета и лучезарной улыбкой. Она всегда улыбалась. И очередная слеза скатилась по щеке Уайлда. Джуди Хоппс больше никогда не улыбнется…