(Не)влюбленные

      Сжимая в руках огромную стопку книг и тетрадей, Хартфилия выскочила из здания школы и медленным шагом двинулась по дорожке. Семь часов школьной рутины прошли, как один, и сейчас изнеможенная подготовкой к экзаменам и нервозностью Люси толкала своё тело вперед, лишь бы побыстрее добраться до дома, скинуть всю макулатуру на свою временную кровать и упасть сверху. Все ученики знали, что выпускные экзамены — это именно те искусные пытки, которые используют в аду на всех грешниках. Кому они вообще могут нравиться? Мазохисту какому-нибудь разве что.       Погода сейчас складывалась именно для прогулки, но сил на это у блондинки не было. Только мягкая кровать, двухчасовой сон и целая ночь «любимого» английского — романтика. Она вышла из ворот школы и повернула направо, пытаясь не уронить свою стопку книг. Они лавировали у девушки на руках из стороны в сторону, словно не могли ужиться все вместе в аккуратной многоэтажке, поэтому Люси уже предсказала им шумное расставание. Книги полетели вперед, а Хартфилия почти вместе с ними, но твердая рука остановила намеченную траекторию.       Блондинка подняла взгляд, а живот как-то неприятно скрутило. Она вспомнила холодный взгляд Стинга и сглотнула, насильно дернув уголки губ вверх. — Нацу?       Драгнил широко улыбнулся, взяв половину книг себе в руки. На нём были черные джинсы и легкий красный джемпер, но источал он уверенность, словно пришел в смокинге. — Вижу экзамены на носу, — с улыбкой произнес он, глянув один глазом на макулатуру. — Могу помочь. Я неплохо знаю математику и японский. — Мне уже помогают, — отозвалась Люси, не двигаясь с места. Она соврала. Девушка думала попросить Стинга, раз уже ему нечем заниматься дома целыми днями, а она по стечению обстоятельств и просьбе Вайса теперь там живет, но почему-то язык не поворачивался. — Но спасибо. — Я слышал, что случилось с твоим женихом. Стинг Эвклиф, да? Я узнал из желтой прессы. Мне жаль. — Спасибо. Главное, что теперь с ним всё в порядке. Не знаю, что было бы, если бы он… я бы не…       Хартфилия никому об этом не говорила. Не признавалась. Все и так видели её состояние в те минуты, ну, а она не озвучивала своих чувств. Блондинка понятия не имеет, почему она говорит это именно Нацу, а парень просто стоял и сочувственно кивал. Хартфилия замолчала, так и не продолжив. — Худшее позади, — сказал Нацу. — Моя машина недалеко, я тебя отвезу. — Не стоит, — отмахнулась Люси, и если бы у нее были свободны руки, она замахала бы двумя руками. — Если ты волнуешься, что Стинг увидит, как тебя подвозит незнакомый парень, то я остановлюсь за поворотом.       Девушка тяжело вздохнула, но кивнула. Ждать еще урок Гажила, который бы её подвез, слишком долго для нее. Люси двинулась за радостным Драгнилом, смотря себе под ноги. — А вы знакомы? Ну, со Стингом?       Хартфилия глянула на парня и увидела, как мышцы на его спине напряглись. Он повернул голову, мимолетно глянув на девушку, но отрицательно покачал головой. — Не сказал бы. Пересекались пару раз, но никогда не приходилось говорить с ним. Сама знаешь, парень он популярный. Как среди женщин, так и среди мужчин. — Это прозвучало довольно легко, и Люси не могла не согласиться с его высказыванием, но он продолжил, и это заставило Хартфилию вздрогнуть внутри. — А ты не боишься? Ну, его популярности. Брак — это, конечно, замечательно, но вдруг Стинг окажется не так верен тебе, как ты ему. Имею в виду, что ты совершенно не отвечаешь на мои ухаживания. Что если он не также предан тебе? Я тут читал немного в интернете, когда узнал, что именно с ним ты помолвлена. Отношения с Минервой Орланд. Он говорил о них с тобой? Его личный рекорд, как говорят СМИ, и тебе неинтересно почему?       Нацу говорил слишком много. Больше, чем обычно. Но умело дергал за нужные ниточки в чувствах блондинки, и она сама не заметила, как начала вспоминать, задумываться об этом. — Я знала, что он с ней встречался, — вскинув подбородок, произнесла Люси. — И у меня даже были с ней разборки под Рождество. Но не думаю, что у меня есть повод для волнения. — Будет хорошо, если так. В любом случае, случись что, я всегда тебя выслушаю и поддержу.       Говорил Драгнил очень искренне, и Люси верила тому, что он пытался донести. И почему Стинг так боится вмешательства Нацу в их жизни? Что в этом парне может быть плохого?       Лучистые глаза, широкая улыбка, добродушный вид — о да, именно так выглядят плохие парни. — Спасибо, — улыбнулась Люси, присаживаясь на переднее сидение в машину парня. Учебники покоились на её коленках, а сама она постукивала ногтями по обложкам, пока автомобиль выезжал на проезжую часть.       Об этом она Стингу не расскажет. Меньше всего ей хотелось выслушивать от блондина гневные тирады о том, что она безмозглая дура, которая его никогда не слушает.       Нацу и правда высадил Хартфилию за поворотом, и дальше она пошла самостоятельно. После общения с Драгнилом остается странное послевкусие, как после вина, — кажется вкусным, когда отпиваешь, но полной дрянью, когда проглатываешь. Оно обжигает горло, хотя сладкое на вкус.       Люси надеялась, что это ощущение испарится. Но оно никуда не уходило.

***

      Блондинка стояла перед дверью в комнату Стинга, топчась на месте. После встречи с Нацу у нее появилось моментальное решительное желание проводить с ним больше времени, ведь совсем скоро они поженятся, а часы, проведенные вместе, можно сосчитать на пальцах.       Люси думала, что они могли бы воевать. Отстаивать своё право на выбор спутника жизни, но они не стали. Слишком по-взрослому приняли этот факт и решили не устраивать сцен на радость папарацци. И так как Хартфилия слишком сильно погружена в экзамены, проводить своё время с парнем она может, только занимаясь этими самыми экзаменами. Да, девушка соврала Драгнилу на счет помощи в учебе, но это ведь можно легко исправить, просто постучав.       И Люси постучала.       Эвклиф достаточно быстро открыл дверь, представ на пороге босиком в серых пижамных штанах и футболке. Такой домашний вид умилял, и Люси сжала губы, лишь бы не выдать свою улыбку. Почему она никогда раньше не замечала, насколько Стинг красив или умён? Никогда не видела его таланта, любви к музыке, пусть они встречались дважды в месяц на семейных ужинах. — Входи, — легко сказал блондин и захлопнул за Хартфилией дверь, когда та вошла. Он прошел к аудио проигрывателю, из которого доносилась тяжелая для девушки музыка, и приглушил звук.       Люси так и застыла посреди комнаты с книгами в руках. — Что хотела?       Раньше бы Эвклиф никогда не пустил ее на порог своей комнаты.       Раньше даже сама мысль об её присутствии здесь раздражала до скрежета зубов.       А сейчас так легко впускает в свою комнату. В свою жизнь. — Мог бы ты помочь мне с английским? Ты же вроде бы отлично его понимаешь. — Люси взглянула на фигуру у окна, залитую закатным солнцем, и сжала пальцы на корешках книг. — А взамен? — усмехнулся Эвклиф. — Только не говори, что ты хочешь получить из этого выгоду, — фыркнула блондинка. — А ты хотела, чтобы я помог по-дружески? — Рассчитывала. Или хотя бы потому, что последний месяц я бегала с твоими поручениями на кухню и даже помогала надевать футболки — мой лимит милосердия исчерпал себя, поэтому плати. — Только не говори, что тебе не понравилось помогать мне одеваться, — подмигнул Стинг и плюхнулся на кровать.       Девушка никогда не признается, что понравилось.       Гипс всё еще был на нём, и Хартфилия никак не могла дождаться того момента, когда его снимут, чтобы ничего не напоминало о тех ужасных днях, которые они пережили. Чтобы ничего не напоминало, что было бы, если…. Даже думать об этом ей было больно. — Так ты поможешь? — нервно топнула ногой Люси, а блондин лишь рассмеялся. — Конечно, — он поманил её пальцем, — иди сюда.             Хартфилия немного раздраженно, но с нервозностью, которая раньше никогда её не преследовала наедине с этим парнем, забралась на кровать и кинула книжки перед собой. Огромная стопка сборников, от которых кружилась и болела голова, но худшее уже было позади — английский был её последним экзаменом.       Эвклиф взял телефон в руки, поставив его на вибрацию, и положил возле себя. Великим учителем он не был, но Роуг всегда говорил, что у него неплохо получается объяснять материал. Взяв сборник в руки, парень полистал его, пока Люси неотрывно следила за его действиями. — В чем именно тебя нужно подтянуть, или чего ты не понимаешь? — спросил Стинг. — Большую часть. — Увидев скептически выгнутую бровь Эвклифа, Хартфилия исправилась. — Ладно, почти всё. — Твою мать, серьзно? — вздохнул блондин. — Давай по порядку, и может быть, ты не завалишь этот экзамен.       Было ли это плохой идеей? Однозначно, увидев только этот взгляд Стинга, который можно расшифровать примерно как «ты полная идиотка». Но было ли это самой нужной плохой идеей? О, да.       Хартфилия по ходу объяснений парня понимала, что учитель он просто отличный. Её преподаватель английского никогда ей не пытался так объяснять, а может, дело было в том, что Эвклиф рассказывал в стиле «для тупых блондинок», и поэтому Люси поняла всё до единого слова.       Но еще проблема состояла в том, что в ходе всех событий Стинг оставался Стингом, успевал шутить, издеваться, подкалывать и просто последние пару часов влюблять в себя ту, которая зареклась это делать, громко объявив об этом всем, кто спрашивал. Согласился ли парень её обучать из-за благодарности за последние месяцы после аварии, или же за этим скрывается что-то другое — Хартфилия никогда не узнает. Она вообще не знает, что у него в голове.       Но чем дольше она рядом с ним, тем уверенней она в нем становится. Сейчас ей казалось, что слова Нацу о его неверности кажется пустым звуком, способом сбить её с толку. Такой тихий пшик, на который Хартфилия даже не обратит внимания. Словно сказано назло.       Но телефон Стинга завибрировал, и Люси невольно перевела взгляд на экран, отрываясь от книжки. Имя Минервы Орланд, как неоновая вывеска в ночном городе, тяжелым хуком справа била в сетчатку, жгла и так не стопроцентное зрение; почему-то влезала грязным, дождевым червем в самое сердце. Эвклиф оторвался от объяснений и взял в руки телефон. — Я на пару минут, — сказал он и поднялся с кровати, открывая дверь на балкон и закрывая её за собой.       Люси чувствовала себя сейчас особенно странно.       Настолько необъяснимо странно, что непролитые слёзы застряли в горле. Горечь едкой ревности жгла язык, а руки автоматически собирали все книжки.       Хартфилия выскочила из его спальни, торопливыми шагами входя в свою комнату.       Может, Нацу был прав? Почему это рекорд для Стинга Эвклифа? Почему Минерва Орланд стала исключением из этого водоворота девушек?       Почему она, Люси, черт возьми, Хартфилия позволили себе на минуту представить счастливое и мирное будущее с Эвклифом?       На минуту она поверила в то, что у них может что-то получится. Потому что Стинг казался не таким как все. Знаете, именно тем особенным, которого ты вроде как ждешь.       Но Хартфилия себя убедила, что это был лишь выброс романтического дерьма в её мозг в самом, что ни на есть, цветущем периоде юности. Теперь с этим покончено.