TWIN

Я стою перед высоким зданием Центра, ощущая привычное déjà vu. Как и в прошлый раз, мои руки дрожат, и я не знаю, куда их девать, а сердце так колотится, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Чертовы нервы. Такое чувство, что чем больше я пытаюсь держать себя в руках, тем хуже у меня получается. Еще и погода, как назло, подкачала. С утра, пока я собиралась, солнце поднималось вверх, освещая не только улицу, но и мои мрачные мысли, но чем ближе я подъезжала к Центру, тем сильнее небо затягивало тучами. Казалось, будто сама природа меня предупреждает: «Джису, не едь туда! Ничего хорошего из этого не выйдет!» И верно, как только я оказалась в кабинете директрисы, то сразу же пожалела о своем визите. В этот раз меня некому было прикрывать, не за кем было прятаться. Мы стояли друг против друга - я и госпожа Ли - словно враги на ринге. Первые минут пять мне еще удавалось косить под дурочку, но когда меня открыто назвали вертихвосткой, терпение лопнуло. Знаю, что правильнее было бы забить на чужое мнение, отморозиться и промолчать, но я так не могу. Даже спустя час я прокручиваю эти обидные слова в голове, анализируя причины и придумывая более остроумный ответ. «Я не пустышка!» - крикнула я, едва сдерживаясь. Если бы не кабинет и не мои обязательства перед ЦТиР'ом я бы уже давно кинулась на нее: стерла бы эту мерзкую улыбку с лица, растрепала бы идеально-причесанные волосы (повыдергивала бы их нафиг), да я бы... Короче, мысленно я ее сделала. К счастью, наш милый разговор прервали. Госпоже Ли внезапно позвонили и вызвали на какое-то мероприятие или совещание (она не отчитывалась, а я толком не поняла). Уже перед уходом, она сказала, что не уверена, останутся ли у Джина воспоминания после обновления памяти. Я хотела подробностей и объяснений, но она просто выставила меня за дверь со словами: «Ожидайте твина возле центрального входа. У вас есть мой номер! Если будут сбои, звоните». Кажется, после этих слов сбои начались у меня, потому что голова совершенно перестала работать. Сокджин может не вспомнить последний месяц, проведенный со мной... Это хорошо или плохо? С одной стороны, хорошо. Я не хочу, чтоб он помнил, как его забирали. Если он это забудет, то не будет считать меня предательницей. Немного эгоистично, но думаю, что Джин и сам был бы не против. С другой стороны, за это короткое время произошло столько всего значимого: мы успели сблизиться, Сокджин нашел себя и даже устроился на работу. Наши отношения перешли на качественно новый уровень. Будет жаль, если все, что между нами было, растворится в паутинке времени, исчезнет, сотрется, потеряется в закоулках моей души. Я с опаской поглядываю на дверь ЦТиР'а. Почему же он не выходит? Это ожидание убивает, заставляет нервничать еще больше, потому что вместо того, чтоб встречать Джина с улыбкой на лице, я добросовестно накручиваю себя. Вопросы в моей голове то и дело прибавляются. Как вычислить, знает ли Сокджин о том, что он твин? Что делать, если он все забыл? Что делать, если помнит? Я невольно тянусь к сумочке, в которой лежит «подарок» Сехуна. Проснувшись утром, я обнаружила, что дома никого нет. Признаться, это значительно облегчило мне начало дня. После нашего вчерашнего разговора, внутри еще остался неприятный осадок, и мне нужно было побыть немного наедине, чтобы разобраться во всем и собраться с мыслями. Но позавтракав, я обнаружила записку и небольшую коробочку на журнальном столике. Сперва я подумала, что это что-то романтично-милое (я была еще сонной и туго соображала!), но на деле в записке шла речь совершенно о другом: «Джису, прости, что не смогу отвезти тебя в ЦТиР. Я знаю, что должен был сказать тебе это вчера, но так и не смог... Пожалуйста, послушай меня внимательно. В коробке, которую я оставляю, лежит шприц. В нем снотворное. Знаю, что ты доверяешь Сокджину, но я очень тебя прошу, возьми его на всякий случай. На крайний случай! И пока ты не начала меня ненавидеть, замечу, что мне искренне хочется верить, что ты его не используешь». Я не знаю, зачем последовала его совету, не знаю, зачем взяла этот мерзкий предмет и положила его во внутренний карман своей маленькой сумки. Все его слова наряду со словами директрисы кажутся полным бредом. Я никогда не смогу причинить вред Сокджину. Никогда не сделаю ему больно. Я, скорее, себя поставлю под удар, чем его. Черт... Мне просто хочется вернуть все на свои места: чтобы Джин был рядом, и никто не вмешивался в наши отношения. Дождь моросит. Первая капля падает прямо мне на нос, и я съеживаюсь от неожиданности. У меня нет зонта, и одета я, мягко говоря, не по погоде (легкая кофта и джинсы). Все мои вещи остались в доме, который признан аварийным. Может, стоит попробовать незаметно пробраться внутрь и забрать то, что не нарушит границ поля? А это идея. - Тебе не холодно? - раздается позади меня. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос. Сокджин подходит ближе, и я чувствую его обжигающее дыхание на своей шее. Он обнимает меня со спины и зарывается носом в мои волосы, вдыхая их запах, заставляя меня выгибать шею, словно он вампир, а я жертва. - Джису... - шепчет он, и мое тело тут же реагирует, выпуская мурашек на долгожданную прогулку. Я принимаю его медвежьи объятия, наслаждаюсь нежностью, которая ощущается даже в том, как он произносит мое имя. Я кажусь себе такой маленькой по сравнению с ним, практически пылинкой. Мне плевать на внезапно возникший ветер, на дождь, который плавно перерастает в ливень, плевать на все, пока Он стоит за моей спиной. - У тебя есть зонт? - спрашивает Сокджин, отстраняясь. Во рту пересохло, в голове бардак, сердце исполняет брейк-данс. Какой к черту зонт? О чем он? - Нет! - быстро отвечаю я, надеясь, что он снова обнимет меня. - Почему ты его не взяла? Все небо затянуто тучами. Ох, похоже, Джин не собирается продолжать наше горячее приветствие. От осознания данного факта, я быстро прихожу в себя. - Так было задумано. Если бы не дождь, ты бы меня не обнял. Шучу в ответ, но голос предательски дрожит, выдавая меня с головой. - Врушка. Его смех низок, как никогда прежде (или я просто ужасно соскучилась по нему. Сокджин подходит ближе, убирает мокрую прядь с моего лица и, глядя мне прямо в глаза, говорит: - Я скучал. Снова déjà vu. Когда мы впервые встретились, месяц назад, то тоже начали с похожей фразы. Это значит, что Сокджин все забыл... Нет, пожалуйста, нет. Я отказываюсь в это верить. Джин легонько целует меня в лоб, а потом отходит назад, оставляя меня убеждаться в собственных догадках. Его горячее дыхание больше не согревает. Я чувствую, как внутри меня что-то обрывается, превращая наши общие воспоминания в мою персональную пытку. - Я тоже... очень... скучала! - говорю я, опуская голову. Не могу смотреть ему в глаза. Я обещала себе не плакать, обещала быть сильной, но с треском провалилась. Кусаю губы, еле сдерживая отчаянный всхлип. Это моя вина, это я во всем виновата. Прости меня, Сокджин. Впервые я радуюсь дождю, потому что он напрочь стирает улики с моего лица, становясь моим невидимым сообщником, пряча следы моего преступления. Проходит минута или две прежде, чем мне удается взять себя в руки. Все это время Джин не говорит ни слова, не предпринимает никаких попыток сближения, просто стоит рядом. Так на него не похоже. Я поднимаю голову, чтоб удостовериться, все ли с ним в порядке. Глаза Сокджина прикрыты, а он, словно статуя, высокая и неприступная, возвышается надо мной. Капли дождя стекают с его волос и падают на толстовку, придавая его облику какое-то холодное безразличие. - Ты так заболеешь, пойдем быстрее! - говорю я, хватая его за руку. Джин делает пару шагов, но потом резко останавливается и спрашивает: - Что у тебя с ногой? - Разве ты не помнишь? Я... - осекаюсь, замолкая на полуслове. Вот же дура! Сокджин не помнит, он не может помнить! Его непонимающий взгляд разбивает мне сердце, и я спешу успокоить его, что все это мелочи, ничего серьезного. Мы не спеша доходим до остановки. Все это время Джин крепко сжимает мою руку, словно боится, что я могу исчезнуть. Мне хочется обнять его, забить на все и попросить прощение, но я понимаю, что это лишь усугубит наши отношения. Я должна помочь ему с адаптацией, а не вызывать дополнительные сбои. Первый раз с треском провалился, но в этот раз, мы должны справиться. Сокджин с интересом рассматривает улицы, дома, витрины, людей. Я рассказываю ему обо всем, что происходило в течение долгих 7 лет: о метеорите, трансформации, первых твинах... Я не упускаю ничего, уделяя внимание, как мелочам, так и фактам. Выражение лица Джина меняется в зависимости от того, насколько он готов воспринимать ту или иную информацию. Готова поспорить, что такой подход не одобрил бы ни один работник ЦТиР'а, но я сыта по горло их нравоучениями. Вон к чему они привели в первый раз. Я больше не хочу ничего скрывать. Если Сокджин когда-нибудь узнает правду, то не должен считать себя монстром. Мне хочется верить, что он сможет меня понять, что сможет справиться со всем, потому что я буду рядом. Незаметно подъезжает автобус, и Сокджин спешит войти первым, чтобы помочь мне подняться. Только присев на сиденье, я догоняю, что он расплатился так же, как и остальные - запястьем. Он снова сделал это, как тогда в ресторане. Я озадачено рассматриваю его, задавая себе лишь один вопрос: «Как такое возможно?» Твин должен зависеть от хозяина, должен полностью подчиняться его воле - в этом суть их создания. Но наблюдая за Сокджином, даже в голову не приходит, что он двойник. Его индивидуальность выделяется за версту, он не похож ни на одного твина, которого мне когда-либо приходилось встречать. - Куда мы едем? - спрашивает Сокджин, наклоняясь ко мне. Ему приходится стоять, потому что в автобусе было всего одно свободное место. - Домой! - выпаливаю я, но потом добавляю. - К другу. - Я его знаю? - брови Сокджина сводятся в одну сплошную линию, и мне хочется провести пальцем между ними, чтоб его лицо не было таким серьезным. - Нет, это мой коллега по работе. Нам придется пожить у него какое-то время. Джин хмурится, и я его понимаю. Если бы не тупик, в который меня загнали из-за условий контракта, я бы никогда не решилась на предложение Сехуна. Да и его дом весьма сомнителен в плане безопасности Сокджина. Место рядом со мной освобождается, и я отодвигаюсь к окну, чтобы Джин мог присесть. Когда автобус отъезжает, я невзначай накрываю своей ладонью его большую руку. - Право собственности? - спрашивает он, задорно приподнимая бровь. - Имеется! - уверенно заявляю я. - Где? Боже, эта улыбка способна тушить пожары в моей голове. Я улыбаюсь, пока подношу свою свободную руку к груди. - Вот здесь! - отвечаю ему, указывая на сердце. - Иди сюда. Он снова сгребает меня в охапку, упираясь подбородком мне в макушку. Я смеюсь и краснею, игнорируя взгляды, которые бросают на нас окружающие. Когда Джин ослабляет захват, я кладу свою голову ему на плечо и рассматриваю его идеальный профиль. Не могу поверить, что он снова рядом. - Я красивый, правда? - говорит Сокджин, скорее, не спрашивая, а утверждая. - У тебя на голове гнездо. - Разве я не выгляжу также сексуально, как те, кто рекламирует шампунь? - Нет! - вру я. Джин ведется и пытается поправить волосы, а я смеюсь, потому что он такой наивный. Только когда на его голове начинается настоящий хаос, я беру инициативу в свои руки. Сокджин закрывает глаза, а я пытаюсь не задерживаться слишком долго на одном месте, наслаждаясь просто от того, что глажу его по голове. Внезапно моя рука натыкается на впадинку за его ухом. Мои пальцы останавливаются, и Джин открывает глаза: - Что случилось? Почему ты остановилась? - Этот шрам... - шепчу я. - А... Он все еще там? - интересуется Сокджин прежде, чем потянуться и потрогать его рукой. Да, он там. Но этот шрам появился у Джина незадолго до исчезновения. О нем никто, кроме нас двоих, не знает. Как такое возможно? Что, черт возьми, происходит?