Глава 42. Реликтовый лес
1 июля 2020 г. в 04:18
Фангорн показался братьям-гномам ещё издали. Исполинские деревья подпирали кронами небо, зелёное море разливалось на огромной территории, предусмотрительно предупреждая путников о своих границах заранее. И было в этом предостережении нечто сакральное, важное. Все жители окрестностей хорошо знали, что вход в Фангорн не запрещён, но не стоит делать этого без надобности. А есть и такие, кому вообще не стоит этого делать. Существуют вещи, творить которые под сенью древних крон ни в коем случае нельзя. А главное — у этого леса есть особые обитатели, и отчего-то издревле они не любят именно гномов…
Молодым чужеземцам были неведомы неписаные законы этого края. Как пояснить воину и охотнику, что нельзя истреблять дичь, рубить живые ветви, а самым страшным преступлением станет обычный ночной костёр? Фили и Кили просто не знали этого. Два парня, сердца которых были открыты всему свету, вошли в Фангорн, как и в любой другой лес, вертели головами, осматривая всё вокруг, искали зорким глазом тропинки, слушали пение птиц да вдыхали свежий аромат нетронутой природы. Братья живо переговаривались, иногда отпускали шуточки. Почти на каждом шагу им встречалось дерево или куст, каких они раньше не видели, гриб или цветок, каких не сыщешь в привычных им лесах. Но поразительнее всего была тишина. Ни разу за несколько часов они не услышали голоса путника или стука топора дровосека. Ни разу поблизости не хрустнула ветка, сломленная чьей-то ногой, ни один из юношей не заметил признаков чужого разумного присутствия. Фили и Кили словно попали в другой мир, и не было в этом мире ни одного обитателя кроме их самих. Прошагав верхом добрые
четыре часа, братья устроили привал на берегу полноводного журчащего ручья, вода которого оказалась необычайно чистой и вкусной. Наполнив фляги, гномы долго решали, перекусить наспех или же устроить основательную трапезу. День был тёплый, и, к счастью для себя, ребята выбрали первое. Есть особо не хотелось, а вот двигаться вперёд становилось интереснее с каждым шагом. Поэтому привал не затянулся надолго. Собрав нехитрые пожитки, путешественники углубились в чащу. На окраине всегда светлее и безопаснее, но какой же гном боится темноты или дикого зверя? Сердце подсказывало Фили, что цель их визита следует искать именно там: в самом сердце заповедной чащи.
— Всё-таки странно здесь! Столько грибов и ягод, но никто не приходит их собирать.
— Не забывай, братец, мы далековато от людских поселений. А эльфам и в своём лесу хватает такой ерунды, как грибы и ягоды.
— Было бы угодье, а поселиться рядом не долго! Вот представь, что мы с тобой найдём гору, всю пронизанную рудными жилами золота и серебра! Думаешь, наши сородичи после такого открытия сразу же там не поселятся?
— Хорош мечтать, Кили! Никакую гору золота мы всё равно не найдём.
— Но я ведь о другом: о том, что здесь поблизости на долгие мили никого. А с чего бы? Думаю, есть причина. И мы её сейчас не знаем.
Ближе к вечеру тропки начали сужаться, а то и вовсе исчезать из виду. Мохнатые кроны свисали всё ниже, в конце концов пришлось спешиться и вести пони за собой. Солнечный свет проникал в чащу очень слабо, даже светлую полянку было уже не сыскать. Усталость тоже дала себя знать, а вместе с нею недюжинный голод — следствие отсутствия привычного обеда, а также флюидов свежего воздуха.
— Устроимся здесь на ночлег! Местечко на вид приятное: чистое и сухое. И вода где-то рядом, я вновь слышу журчание ручья.
— Будь по твоему! Я тоже не прочь отдохнуть. Разводи костёр, а я займусь шалашом.
Дела, давно привычные молодым братьям, спорились как обычно. Вот только едва огонь разгорелся и полыхнул выше, совсем рядом послышался очень низкий глухой гул. Он не был похож ни на что, с чем его можно было бы сравнить. Разве что на стон мёртвого дерева, которое усердно старается повалить ветер. Но только не было в том звуке ничего мёртвого… Кили замер на пару секунд, огляделся по сторонам и спросил:
— Фили, ты это слышал?
— Что? — старший брат, казалось, не понял младшего.
— Ну, значит, и мне послышалось, — Кили махнул рукой и полез в свой мешок за хлебом и вяленым мясом. Ужин прошёл спокойно, маленький костерок догорел среди сложённых в круг камней, и оба гнома улеглись отдыхать в свой шалаш. Спать было ещё рановато, впрочем и глубокой ночью они с детства любили поговорить: просто вдвоём в темноте, поделиться сокровенным, поспорить о чём-нибудь. Но главное — почувствовать себя не одинокими в этом мире, познать радость того, что у тебя есть брат. Кили потянулся на мягкой траве, повернулся к старшему, забавно сложив руки под щёку, и произнёс, глядя в темноту:
— Странно получается, Фили. Вот мы сейчас лежим где-то на другом краю света от дома. И вроде бы мы мечтали об этом, а во сне всё равно видятся Синие горы и Эребор. А вот тогда, раньше нам хотелось уехать. Стоит уйти подальше, и ты хочешь вернуться. А только вернёшься, что-то вновь манит тебя прочь. С тобой так бывало? — старший взглянул на брата с улыбкой, но в глазах промелькнула грусть.
— Конечно же бывает! Просто в жизни нужно познать и увидеть как можно больше.
— А вот сейчас ты хотел бы уснуть и проснуться в Одинокой горе? Увидеть матушку, Торина, наших друзей?
Вопрос застал Фили врасплох, если бы под покровом их нехитрого обиталища было светлее, Кили заметил бы нерешительность во взгляде и поведении брата. Разные мысли наводнили сознание юноши: от приятных до самых болезненных, от обыденных до возвышенных и великих.
— Скажу тебе честно, Кили: да, я хотел бы оказаться вновь в Эреборе рядом с мамой и нашим дядей. Я скучаю по ним, ведь прошло уже более полугода. Но только я знаю, что сейчас я должен быть здесь.
— А если ты ошибаешься? Если здесь нет того эльфа, и мы зря проделали весь наш путь?
— Значит мы будем искать его дальше. Я буду. Но очень надеюсь, что ты останешься со мной до конца!
Завершив на этой ноте свой вечерний разговор, молодые гномы обнялись и уснули. Кили долго ворочался, а из головы его всё не выходил тот странный древесный гул. Утро выдалось приветливым, оба умылись в водах соседнего ручья, навьючили своих лошадок и двинулись дальше. Нужно сказать, далеко не каждый решился бы столь спокойно ходить по лесу Фангорн, даже не зная о его главном секрете. Заросли необычных деревьев вовсе не выглядели как безобидная рощица. Огромные ветви где-то переплетались паутиной, где-то стелились почти по земле, а где-то вздымались ввысь. Ноги путались в высокой траве, а ушей иногда достигали причудливые голоса неизвестных тварей. Только за плечами у этих двоих смельчаков был смертельно опасный поход, а после кровавая битва. А ещё привитое с молоком матери осознание принадлежности к величайшему из гномьих родов, все мужчины которого не знали страха перед лицом опасности и неизвестности. Фили искал любые признаки присутствия безумного лекаря, Кили же старался выследить какую-нибудь дичь: их запасы еды подходили к концу, и нужно было позаботиться о дне грядущем. Несколько раз он пытался подстрелить птицу, но безрезультатно. Полутьма, что царила в чаще даже в солнечные дни, не позволяла хорошо разглядеть жертву и метко прицелиться. До самого вечера братья так и не добыли ничего, и пришлось им ужинать скудными остатками.
Костёр долго не разгорался, виной тому была сырость. Влага словно висела в прохладном тяжёлом воздухе. Лишь взявшись за дело вместе, гномы раздули тлеющий огонь, собрали вокруг ветки и труху, что годилась на растопку. Но, как известно, растопка не даёт ни света, ни тепла, и для поддержания очага нужны дрова основательнее. Взявшись за топор, Кили подошёл к большому дереву, росшему на краю полянки, и привычными движениями оттяпал толстый сук. И тут странный инцидент повторился: едва парень начал обрубать ветки, где-то совсем рядом вновь раздался странный глухой гул, в котором ясно звучали ноты негодования. Отскочив от сука и приблизившись к брату, Кили с первого взгляда понял, что теперь и Фили слышал это. А значит ему не померещился этот устрашающий незнакомый звук. Значит очень близко от них есть некто или нечто, что его издавало.
— Фили, что это? Мне показалось, что это дерево воет или стонет, не знаю уж. Но ведь так не бывает!
— Странный гул, не спорю. Но на зверя это не похоже. А значит опасности нет.
Кили вернулся к своей ветке, но всё ещё был очень напряжён и насторожен. Юношам удалось развести свой костёр, но почти до утра они не смыкали глаз, ясно ощущая чьё-то немое присутствие.
— Не нравится мне этот лес! Что-то здесь не так, и лучше бы нам разворачиваться к выходу. Выберемся на равнину, осмотрим окрестности. Скорее всего тот, кого мы ищем, и сам не ночует здесь, очень уж это… брр… не приятно. А быть может, ещё и опасно.
— Не вешай нос, Кили. Это просто лес. Вся разница только в том, что здесь растут редкие виды трав и деревьев. Подумай сам: если уж кхазуш Райнэ бывала здесь много раз, а потом и Гвэлдис, то чего бояться нам? Струсить и пойти на попятную будет просто не по-мужски!
Аргумент звучал убедительно, да только спокойнее Кили не стало. Совсем не выспавшись да ещё и не получив хорошего завтрака, он весь следующий день был хмурым и неразговорчивым. Когда на пути ребят встретилось несколько плодовых деревьев, увешанных сочными фруктами, Фили очень обрадовался, ведь это был шанс поесть и запастись хоть такой едой. Младший, напротив, не выказал ни малейшей радости, брезгливо попробовал ароматный плод и сплюнул на землю.
— К балрогу такую жратву! Я гном, а не домашняя свинья!
Ближе к вечеру рассерженному парню таки удалось подстрелить крупного зайца, и теперь он с нетерпением ждал привала, чтобы пожарить мясо. Фили между тем заметил, что лесная чаща редеет, а впереди виден просвет. Открытие придало юноше сил, именно там, за стеной вековых деревьев, он надеялся найти свою цель. Ведь Кили был прав хотя бы в том, что ночевать в таких условиях, как они сами в последние дни, не станет эльф-лекарь с ученицей девочкой.
Языки огня взвились в ту ночь выше обычного. Чтобы запечь внушительную жирную тушку, нужны добрые угли, и Кили не скупился подкладывать в костёр дров. Вот только сырой валежник да полусгнившая труха не годились, и молодой гном снова взялся за топор. Он долго ходил по полянке, выбирая дерево, и, наконец, остановил свой выбор на старом, но крепком на вид дереве, чья крона свисала почти до земли. Прижав ногой один из сучьев, парень размахнулся и всадил топорик глубоко в древесину. Нескольких таких ударов хватило бы, чтобы полностью отделить сук. Но случиться тому оказалось не суждено. Дерево встрепенулось, глухо застонав, толстая ветвь с вонзённым в неё топором взметнулась вверх подобно гигантской руке. Горе-дровосек взлетел в воздух вместе с ветвью. Сердце Фили замерло, когда его брат с криком оказался в пятнадцати футах от земли, но уже через несколько мгновений юношу словно пальцы опутали ветки потоньше. Кили оказался зажат в этой древесной руке и к своему ужасу увидел на стволе дерева большие, но абсолютно живые глаза… Зелёная крона откинулась назад, образовав подобие шевелюры, ветвь, что потолще, оказалась второй гигантской рукой. Её пальцы скинули прочь засевший в плече топорик, изнутри, теперь уже явственно, раздался тот самый тяжёлый гул. Но чудеса на этом не кончились. Живое дерево издало ещё несколько звуков, которые удивительным образом сложились в раздельные и понятные слова, произнесённые очень медленно:
— Уууу… Мерзкий вредитель! Кто ты такой? И как ты посмел царапать мою кожу?
Кили был ни жив ни мёртв от потрясения, только лишь голос брата где-то внизу немного привёл его в чувства.
— Эй, живое дерево! Сейчас же отпусти моего брата, иначе я тебе не только кожу поцарапаю!
Наверное эта бравая угроза показалась смешной могучему обитателю реликтовой чащи. Но только уж никак она не рассмешила Кили. Нужно было выбираться, и то, что это существо умеет говорить, означало возможность договориться.
— Эй, как тебя там? Постой, не кипятись! Мы никакие не вредители, и раз уж ты живой, можем нарубить дров в другом месте.
— В другом месте? Как меня там? Я живой? — странное существо во всём было на редкость медлительным, расставляло слова с большой паузой друг от друга и, казалось, вспоминало их смысл. — Поганый орк! Твой народец даже не знает о том, что все деревья живые! И каждому из них больно от ваших огней и топоров!
— Но-но! Никакие мы не орки! — надежда на скорое освобождение вспыхнула в душах ребят, но тщетно. — Мы гномы! И мы тоже ненавидим орков. А раз уж у нас с тобой общие враги, значит сами мы должны быть друзьями. Отпусти меня, и распрощаемся с миром.
— Гномы? Да-а, было такое слово в списке всех обитателей. И я его не забыл! Мы с братьями рождены, чтобы беречь лес от гномов, ведь ваш алчный народ ценит только металл да камни, а деревья лишь рубит и жжёт!
Длинная ручища, унизанная листьями, подалась вперёд и схватила Фили. Парень пытался увернуться, но тщетно. Теперь оба они в нескольких футах друг от друга висели над землёй, обвитые пальцами живого дерева. Хранитель леса долго разглядывал их и бормотал леденящие сердце фразы о том, что он может теперь с ними сделать.
— Раздавить? Или, может, подвесить? Но ведь можно и просто сбросить с высоты. Что же там было положено делать с этими гномами? Не помню. Давненько их не было здесь. А вообще были ли?
Братья напряжённо смотрели друг на друга, ожидая выбора своей незавидной участи. Продолжать уговоры обоим казалось бессмысленным, ведь Кили собственноручно вонзил топор в руку этого лесного верзилы. Вот только последняя фраза живого дерева позволила ухватиться за соломинку.
— Послушай, мы ведь действительно здесь впервые! Спроси у любого из своих братьев: гномов в этих краях отродясь не было! Гномы не живут в лесах, мы живём под горами. Это эльфы лесные, а мы вовсе нет! Не вежливо убивать лишь за то, что два странника забрели в ваш лес, не зная, что здесь нельзя рубить ветки.
— Эльфы мне известны, и они — истинные друзья деревьев! А про вас было сказано, что вы враги.
— А что, если и среди гномов у вас встречались друзья? — Кили лихорадочно вёл к тому, что чудище может вспомнить Райнэ и Гвэлдис. Но только у этих созданий, как уже становилось понятно, было принято всё забывать. — Что, если ты просто не помнишь хороших и добрых гномов? Может быть, спросишь сперва у братьев, прежде чем расправляться с нами из-за одной маленькой царапины?
Старания оказались вознаграждены, если, конечно, всё последующее можно считать наградой. Но, как минимум, сиюминутная расправа не состоялась.
— Хорошо. Я спрошу у старшего из наших братьев. Посплю ещё недельку-другую и отнесу вас к Древню. Он мудр и подскажет, что делать.
С этими словами живое дерево приподняло свою ногу, пальцы которой были ничем иным, как длинными извилистыми корнями. Под ними образовалась небольшая яма, куда чудовище и определило своих пленников. Вход в землянку вновь перекрыли могучие корни, углубившиеся обратно в почву. Выбраться просто не представлялось возможным. Но каждый из братьев верил, что таким безысходным их положение кажется лишь на первый взгляд. Уже из этой не то ямы не то клетки Кили вновь попытался докричаться до говорящего исполина:
— Погоди ещё минутку! Как ты сказал? Поспишь ещё пару недель? Но так дело не пойдёт! Тебя, может, и кормят два раза в месяц, но мы так не можем! Мы умрём с голоду куда раньше, чем ты проснёшься! — Ответом братьям стал всё тот же низкий гул, только на этот раз затихающий. Живой хозяин поляны вновь погрузился в сон, надёжно заперев своих пленников в яме под своими могучими ногами.
К этому времени над лесом уже полностью сгустилась тьма. Братья гномы даже не видели лиц друг друга, хоть и сидели крепко прижавшись один к другому. Гробовую тишину нарушали лишь редкие крики ночных птиц за голодное бульканье в животах бедолаг, которым так и не удалось полакомиться зайчатиной. В их тюрьме было очень сыро, холодно и вдобавок тесно. Мысль о том, что теперь они оба умрут здесь голодной смертью, навевала горькое уныние.
— Вот тебе и ответ на все вопросы! Вот поэтому никто и не ходит сюда кроме этого твоего лекаря! Эльфам, выходит, можно. А мы, выходит, враги!
— Дождёмся утра. Пока ещё мы живы, и это самое главное. Разговорим его вновь, лучше подумаем сейчас, куда клонить беседу.
— Ха! А если он не проснётся? Он сказал, что собирается пол месяца проспать!
— Если он сам не проснётся, мы его разбудим. Это ведь его ноги? Пощекочем.
— И тут же окажемся раздавленными, как букашки под нашими собственными ногами. Может, завтра он уже и забудет, что запер нас здесь? С памятью у этих говорящих деревьев явно не хорошо. Прости, Фили, но положение у нас — хуже некуда!
С этим трудно было поспорить. Выносливые гномы привычны ко многому, вот только пытка голодом для них — худшее из худших. Сила кхазад должна подпитываться хорошей едой, а братья уже забыли, когда состоялась их последняя добрая трапеза. Мимо них медленно проходила уже вторая бессонная ночь, и они вновь были пленниками. Причём совершенно не понимали, что за существо пленило их, кто этот человек-дерево, что для него хорошо, а что плохо?.. Оставалось просто ждать утра, быть может, последнего в их жизни. К счастью для себя, Кили заснул ненадолго. Для Фили же эта ночь стала мучительно бесконечной.
Юноша думал о Гвэлдис, о том, как она, будучи юной девушкой или даже ребёнком, выживала здесь. Наверняка она тоже встречалась с этими живыми деревьями и, выходит, знала какой-то секрет общения с ними и мирного сосуществования. Как же хотелось услышать её совет, достигший его разума через многие сотни миль! Как же хотелось верить, что он ещё увидит её, услышит её нежный любимый голос! Ну и, конечно, сделать в своей жизни ещё много добрых дел, посвящённых ей. Так он ей обещал, и всем сердцем желал исполнить своё обещание.
Едва в чащу прорвались первые лучи солнца, Фили разбудил младшего брата, и оба начали думать, как завести беседу с говорящим лесным исполином. Юношам ужасно хотелось пить, наверное флягу простой воды они сейчас предпочли бы сытному завтраку. Жажда, как известно, куда более лютый зверь, нежели голод. Их пленитель не шевелился и не подавал никаких признаков жизни, будто это и правда было обычное дерево. О том, что с ними приключилось, трудно было бы даже рассказать, их подняли бы насмех. И считать бы всё это ночным бредом, но ведь они были заперты! Прождав пару часов, братья стали пытаться сами разбудить великана. Они звали его, задавали разные вопросы, щекотали и даже трясли деревянные прутья своей решётки. В конце концов перешли на крик. По-видимому, намерение поспать недельки две оказалось вполне серьёзным. Вот только им в таком случае грозила даже не голодная смерть, а куда более мучительная и уже близкая гибель от жажды. К полудню силы уже почти покинули обоих, несчастные гномы лежали на грязном сыром полу своей темницы, крепко держались за руки и перешёптывались севшими хриплыми голосами. Надежды почти не осталось. Свет в яму почти не проникал, но звуки слышны были прекрасно. Напряжённое сознание уловило даже лёгкие шаги приближающегося к ним не то спасения, не то погибели. А уж услышав обращённый к ним оклик, ребята подскочили на ноги и стали наперебой отвечать, одновременно умоляя о помощи. Над ямой показалась голова, обрамлённая длинными почти белыми волосами. Очень спокойный и выдержанный голос спросил на всеобщем:
— Кто вы? И как вы попали сюда?
Фили мгновенно узнал их спасителя. Он не ошибся, и Даэрон действительно находился в Фангорне. Но ещё большим чудом казалась эта встреча — столь вовремя! Эльф быстро узнал их и понял, что произошло. Рассказывая о случившемся, гномы умоляли не считать их сумасшедшими. Но только это было излишне. Даэрон достал свирель и заиграл какую-то мелодию. Бедным братьям было не до того, чтобы её хоть немного запомнить. Живое дерево вздрогнуло, исполин встряхнул кроной и откинул её назад. Они завели беседу, но на сей раз ребята не понимали ни слова. Это был очень странный вычурный и размеренный язык, которого они раньше никогда не слышали. Лесной великан поднял свою ногу, выпустил измученных пленников, что-то сказал напоследок эльфу и снова уснул, закопавшись корнями в землю.
Оказавшись на свободе, братья бросились к своим мешкам, выхватили фляги с водой и долго жадно пили. Потом, утолив жажду, оба подошли к Даэрону и поклонились, благодаря за своё спасение.
— Это просто чудо, что вы нашли нас! Ещё немного, и мы бы погибли.
— Здесь нет никакого чуда, господин гном! Всё утро вы кричали так, как просто не бывает в этом месте, где царят тишина и гармония. А ещё у вас были лошади. Это умные животные, способные найти помощь и привести к своему хозяину.
Кили и Фили переглянулись. Со слов этого эльфа всё действительно получилось просто. Но оставался главный вопрос:
— А это дерево? Почему оно живое и может говорить? Что это за загадка?
— Милые юноши! На вопрос почему дерево живое мне нечего вам ответить. Живое в природе всё: и исполинский ясень, и крохотная травинка, растущая средь его корней. Говорить деревья тоже умеют, вот только непонятно для большинства из нас. А этот говорит ясно, потому что это не дерево. Это энт — хранитель чащи. Их осталось мало, и живут они только здесь. Фангорн — имя их предводителя, старейшего из них. Это место правильнее называть лес Фангорна.
Прелестные пони, внёсшие весомый вклад в дело спасения своих хозяев, стояли рядом, пожёвывая травку. Собрав пожитки, братья потрепали мордочки лошадок и уселись верхом, сил у обоих уже почти не осталось. Даэрон повёл их очень неприметной тропочкой, что вывела на небольшую равнину, раскинувшуюся посреди леса словно островок в море древесных крон. В центре этой равнины виднелось возвышение, у подножия которого протекала небольшая река. Там, рядом к лесу, в самом сердце Фангорна, но чуть в стороне от него и жил мудрый лекарь-отшельник. Оттуда, где он поселился, было хорошо видно почти весь лесной массив. И многие сочли бы эту обитель славной: добротной и приветливой, щедро снабжённой всем необходимым волею самой валиэ Кементари. И если Райнэ, а за нею и Гвэлдис подолгу жили и учились здесь, то, узнав об этом, многие бы им позавидовали. Трудно найти в Средиземье место, что лучше скрывало бы дитя от суеты и пороков, вселяя в душу его любовь и понимание самой природы, страсть к познанию и созиданию.
Понимая, что нежданные гости очень устали и пребывают почти что в изнеможении, лекарь не стал донимать их расспросами. Накормив гномов и приготовив для них укрепляющее снадобье, Даэрон оставил их отдыхать, сам же занялся привычными делами, коих у него всегда было хоть отбавляй. Лишь на следующий день, когда братья выспались, умылись, а на щеках их вновь заиграл румянец, хозяин дома пригласил постояльцев к столу, терпеливо дождался, покуда они утолят голод и только после промолвил:
— Что же? Открою вам тайну: мало кому удаётся попасть в этот лес. Тем более выжить здесь несколько дней, не зная законов Фангорна и нравов его необычных обитателей. Чтобы решиться на такое, нужны веские причины. Последняя наша встреча произошла на другом конце света отсюда. И не помню, чтобы вы тогда собирались покинуть чертоги Одинокой горы. Что же сподвигло двух близких родичей короля пересечь полмира, подвергая себя опасности? Неужто вы искали меня? Или, может, надеялись увидеть здесь кого-то другого? Настало время и мне узнать ответы на свои вопросы!
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.