Глава 16. Близость волшебства
27 января 2019 г. в 17:33
В следующие выходные Ульви опять уходил куда-то вместе с Фрерином. Не сложно было догадаться, кто составит компанию этим двоим. Торин намеревался пойти к отцу и пообещать, что вернётся на ночь, лишь бы тот позволил ему дальше строить хижину. Неожиданно Трайн сам подошёл к нему, застав сына едва поднявшимся с постели.
— Ну что? Покажешь, где там твои хоромы? Признаться, брат Фундин хорошо подогрел моё любопытство.
— Конечно покажу! — глаза мальчишки загорелись огнём, он готов был броситься батьке в объятия. Светлая детская радость переполнила его так же, как в те минуты, когда отец дарил ему первое оружие.
— Ну, тогда чуть поможешь мне в кузнице, и пойдём. Ты мне, я тебе. Вдвоём, чай, быстрее построим. Да покажу, как лучше.
Кивая и наспех одеваясь, Торин так улыбался, что и родной отец подивился.
— Редко приходится видеть тебя таким. А тебе очень идёт улыбка!
По пути Трайн собирал грибы, в изобилии показавшиеся из-подо мха, ибо пришло им самое время. А его старший сын в нетерпении нёсся к своему детищу и не переставал думать, что же скажет отец, увидев плод его трудов. За неделю шалаш не развалился, только хвоя повяла и стала невзрачной. Оглядев конструкцию, старший гном одобрительно кивнул, поразмыслил чуть и сказал:
— Если с этой стороны чуть расширить, то можно будет пристроить к дому кузницу. Пока работаешь, печь прогреет всё так, что хоть в лютый мороз ночуй!
Трайн добавил камней в основание, отложил готовые венцы в сторону, чтобы использовать выше, а в самый низ стал корить брёвна потолще. Они славно трудились вместе, не замечая усталости. А после развели костер и стали запекать в горшке грибы с картошкой, луком и маслом. От кушанья шёл такой аромат, что даже мясу с ним не сравниться! Уминая ложку за ложкой, Торин заявил, что на ужин наберёт ещё грибов.
— Наберёшь обязательно! Заодно пригляди, где есть подходящий сухостой или валежник.
Отдохнув, искупавшись и напившись свежей родниковой воды, отец и сын долго обсуждали, как устроить кузницу, как сложить печь, пригодную для разных занятий и дающую много тепла. Юный гном был так счастлив, что смеялся в душе над Ульви и Фрерином. Эти болваны, однозначно, многое потеряли, просто гуляя с девицами. Он же теперь видел будущее светлым и радостным. Впервые он обзаведётся собственным жилищем, сможет учиться здесь любым навыкам, охотиться, создавать себе оружие и тренироваться с ним. Когда в котелке готовилась вторая порция грибов с картошкой, Трайн спросил сына:
— Ну что? Вернёмся домой или останемся на ночь здесь?
— Ты серьёзно? Мы можем остаться?
— А чего же не можем? Не палаты белокаменные, но и не без крыши над головой. Думаешь, мне в юности не приходилось ночевать в лесу? И зимой приходилось, не то, что сейчас в лучшие деньки лета.
Уже ночью, свернувшись калачиком, Торин долго глядел на отца, изучал его лицо, озаряемое отсветами догорающего костерка, восхищался его силой, умениями, но главное — добротой.
— Знаешь, малыш Балин просил меня взять его с собой как-нибудь.
— Ну, так возьмём! Нам с его батькой тоже есть о чём посудачить. Я уже и забыл, когда мы с Фундином в последний раз ходили на охоту.
К наступлению холодов над хижиной уже возвели крышу, рядом возвышалась внушительная куча камней для строительства печи, на полянке вырос крепкий стол, опирающийся на два врытых огромных бревна, и скамейки. Жаль было расставаться на долгие месяцы, но ведь жилище мало только построить! В голове роились планы о создании инструментов и разной утвари. Нужны были звериные шкуры, а их гномы никогда не выделывали собственноручно. Значит, требовалось подкопить к весне монет из своего жалованья. К счастью, даже время проходит быстро, когда оно сплошь отдано делам и заботам. Весна вступила в свои владения, и в первый же погожий день, растопивший снег на полях, молодой гном отправился проведать свою лесную делянку. Речушка уже вскрылась ото льда, но обе переправы основательно повредились за время половодья. Осторожно перебравшись на другой берег, Торин решил запасти жердей для ремонта и вошёл в лес. Снега под кронами сосен было ещё предостаточно, но кое-где, подобно добрым духам природы, прямо из-под осевших белых шапок выбивались подснежники. Дорога сквозь мокрые сугробы несколько утомила его, но, достигнув своей цели, он порадовался от души. Хижина стояла целёхонькая. Отворив дверь и оглядевшись, гном понял, что просто мечтает продолжить свою стройку. Увы, снег пока ещё не позволял делать многие вещи. О том, чтобы заночевать, тоже не могло быть и речи. Немного расчистив полянку и приготовив дров к следующим выходным, юноша срубил несколько длинных кольев для ремонта и отправился назад.
Приближаясь к границе леса, он понял, что слышит чьи-то голоса. Двое у переправы оживлённо о чём-то беседовали, причём разговор носил не самый приятный характер. В голосе девушки звучали нотки отчаяния, её собеседник пытался, как мог, успокоить подругу. Достигнув берега речки, Торин мгновенно понял, в чём дело. Бурные воды полностью завалили шаткие мостки после того, как его брат со своей «принцессой» успели по ним переправиться. И теперь горе-гуляки просто не знали, как им вернуться на тот берег. Мыслимое ли дело в первых днях апреля влезть в холодную воду по пояс, а то и по самую шею? Лес вдоль реки был почти что непроходим, и достичь вторых мостков, продвигаясь вверх по течению, им бы не удалось. Скинув ненужные теперь жерди, гном ругнулся на брата, грубо поинтересовавшись, как их сюда занесло.
— Ведь и тебя занесло! Чем мы хуже?
— Да хоть тем, что не видели никакой опасности. Иначе не сунулись бы.
Выхода не было, и, бросив Фрерину свой заплечный мешок, Торин подхватил Райнэ на руки, перекинул через плечо и тихо предупредил:
— Только держись покрепче и ничего не бойся.
Девичьи ручки робко взялись за грубый мех его куртки, длинные волосы коснулись лица и чуть щекотали шею, покуда не упали вниз. Он крепко сжал её ноги под юбкой и отправился вброд. Теплая мягкая ноша затихла. Бархатные сапожки висели на уровне его бёдер. Ледяная вода заставляла мышцы неметь, сильное течение сносило, а дно было очень каменистым. Такой переход и в теплое время считался опасным, не сулил ничего приятного. Каждый шаг давался с трудом, прежде чем сделать его, он следил, чтобы глубина не позволила всплескам достигнуть ножек девочки. Фрерин уныло тащился сзади и серьёзно отставал, хоть его поклажа была в разы легче. Преодолев самое глубокое место, Торин остановился, вскинул барышню повыше. Рука его ощутила упругие округлые формы ее ног под чулками, но никаких признаков страха и напряжения. Выбравшись, наконец, на берег, он осторожно приспустил свою драгоценную ношу и поставил на землю. Руки Райнэ так и остановились на его шее, а она глядела ему в глаза с улыбкой и восхищением. Бывает так, что мгновение застывает, растягивается на минуты и даже больше. Она касалась его, а он продолжал сжимать ее талию, словно и дальше оберегал от падения в бурную ледяную воду. Вымокнув почти по пояс, гном не чувствовал ничего кроме теплого белесого облака вокруг, окружившего его странным неведомым способом. Словно нежная магия исходила изнутри этой девочки, не давая ему ощущать боль и холод. Фрерин, наконец, выбрался, и волшебная пелена рассеялась. Райнэ отпустила своего спасителя, Торин поспешно убрал руки с её пояса, но ладони продолжали гореть огнём. Она кивала в знак благодарности и предложила скорее идти в их дом, чтобы согреться.
— Нет уж! Домой. Нечего делать в гостях в таком виде. Нужно переодеться. Да идти чинить переправу, работы хватит до конца выходных.
Попрощавшись, девчушка побежала к дому, но несколько раз останавливалась и оглядывалась. Поймав её взгляд, старший из братьев подтолкнул второго к дороге. Они шли очень быстро и за весь путь не перекинулись ни единым словом. Фрерин был мрачен и подавлен. Замёрзшие ноги сводило, или же перспектива работать весь завтрашний день вселяла в него столь мрачное настроение. Отец и дядья обещали помочь с возведением нового моста. Мальчишек как следует накормили, дали по крепкой чарке и велели отогреваться у очага. Во власти лёгкого дурмана плечо, ладони и шея вновь вспомнили прикосновения девочки, запретную прелесть её форм. Горящую кожу словно кололи крохотными иголочками, теплое волшебное облако витало где-то рядом, пугало, но манило и заставляло сердце биться быстрее. Фрерин, наконец, вышел из оцепенения и заговорил с братом. Голос его оставался подавленным, с нотками горечи и обиды.
— Между прочим, это были последние наши выходные. Последняя возможность побыть вместе.
— Это ещё почему? И что, нужно было оставить вас там?
Парень тяжело вздохнул и шмыгнул носом.
— Просто скоро она уедет. Надолго уедет, вместе с нашей сестрой.
— Куда? И откуда ты знаешь?
— Наш дед и господин Элмонд отправляются морем в Харандор. Повезут партию оружия, будут заключать новые сделки. А девочек берут с собой, чтобы они увидели мир. Не знаю, как долго это продлится.
***
Фрерин говорил правду: в Тарбаде и в полузаброшенной гавани Лонд Даэр уже снаряжали корабли, которым предстояло обогнуть материк вдоль берега и достичь западного побережья Харандора. Там, в большом богатом городе в устье Андуина, собирались торговцы со всего света. Пёстрая толпа говорила на всех известных наречиях, лавки ломились от товаров, корабли сотнями входили в гавань, ведомые ярким светом огромного маяка. Атанварнион* процветал уже многие столетия: элитную часть города занимали дворцы и форумы, в тени высоких деревьев, каких нет нигде севернее, били фонтаны и распускались цветы. Поэты читали стихи прямо на улицах, а мудрецы говорили о смысле сущего; хоть трудяга-ремесленник, хоть праздный гуляка тянулись туда, и каждый находил то, о чём мечтал. Одним из чудес Атанварниона была огромная библиотека, собравшая свитки и фолианты со всего мира. Это было место, где запад сталкивался с востоком, а юг — с севером. И не было в мире такой диковины, которой не найдёшь в этом роге изобилия, ибо отовсюду стекались они сюда и вновь расходились по разным странам. Элмонд уже не раз бывал там раньше. Трор рассчитывал получить вести от обитавших на юге сородичей и, разумеется, набить цену своим товарам. Каботажное плавание в такое время года считалось полностью безопасным, поэтому решение взять с собой двух маленьких гномок ни в ком не вызвало протеста. Эльф-наставник отправлялся с ними, но был у Рольфа и ещё один замысел: дочь уже взрослела, и пора было приставить к ней новых учителей. А где найдёшь мудрости больше, чем под белыми арками библиотеки, славящейся на весь мир? Он понимал: Райнэ пора приобщаться к коммерции, постичь тонкости науки о созидании богатства и его преумножении. А в этом бедный Даэрон был вовсе не силён. Так дождливым апрельским днём предместье Гэлтрю опустело. Гномы распростились со своим королём, но девочек так и не увидели. Крытый экипаж унёс их к западу под печальную песнь небесных слёз, падающих на землю. Жизнь утратила многие из своих красот: так чувствовали все трое юношей. Сперва каждый из них замкнулся в себе, целиком отдался работе и избранному ремеслу. Потом боль притихла, всё вокруг текло своим чередом. Они не знали нужды, были сыты, одеты, обеспечены работой и даже скопили немного золота. По праздникам их приглашали на пиры в соседние деревни, где жили их сородичи. Любой решил бы, что всё у них хорошо. Только вот где-то рядом, поблизости плыло видение в теплой молочной пелене, влекло к себе и входило в сердце болезненным уколом. А руки не забывали мягких изгибов девичьего тела, грудь вдыхала нежный аромат длинных пепельных волос, а глаза всё глядели на убегающую милашку, которая обернулась, остановившись, и так и осталась в памяти глядящей на него с благодарностью и восторгом. Трор и Элмонд вернулись спустя два года, но девочек с ними не было. Они привезли много благих известий, готовых контрактов, а также золото, серебро, самоцветы, тончайшие ткани и изысканную посуду. Все эти заморские редкости здесь можно было продать столь дорого, что только величайшие из господ могли себе это позволить. Рольф распорядился собрать в своё предместье лучших кузнецов народа кхазад, построить дома и ещё кузни. Работы было столь много, что нужен был каждый из оружейников. Одинокий хутор обзавёлся соседями и обратился в небольшую деревню. Не решаясь назвать имя Райнэ, Торин спросил деда о своей сестре. — О, вот уж не волнуйся за них! Эти пигалицы там так хорошо устроены, что и представить себе не сможешь! Море, солнце, купальни, толпа слуг, рабов и наставников. Но не подумай, они там ради учения! Может, вернётся умной и сумеет сама себя обеспечивать. Повезло твоей сестрице! Мало кому валар даруют шанс так пожить. — Значит, они не вернутся? — голос юноши вздрогнул. — Вернутся, конечно. Когда господин решит. Это ведь он за всё платит, а мы благодарно принимаем его бесценный дар нашей девице. Рольф скучал по дочери, но желание собрать вокруг неё весь свет науки и вложить в её голову редкие познания побуждало работать на результат. Пробыв в Дунланде ещё полтора года и собрав новую партию товаров, он затеял очередное плавание в Атанварнион. Минуло 5 месяцев, никто и думать не мог, что хозяин вдруг возвратится. Весть о прибытии его корабля в Тарбад так и не достигла Гэлтрю: Элмонд и ранее прибегал к приёму застать всех врасплох. Но на этот раз он был не один, и именно его спутницы стали причиной столь стремительного рейда обратно на родину. Возвращаясь из своего обжитого уголка в лесу, Торин увидел за рекой знакомый экипаж, остановился и пригляделся. К воротам парка вышел сам Рольф, а с ним две нарядно одетые девушки. Навстречу хозяевам выбежали все домочадцы, но одна, в длинном голубом платье до земли, отказалась от долгих приветствий, что-то сказала отцу и направилась к реке. Остановившись в десяти футах друг от друга, оба замерли и долго не могли сказать ни слова. Что за магия увлекла её сюда в столь неподходящий момент? И как могла эта девочка, эта кукла так измениться?.. Её волосы были уложены в высокую причёску, на шее и на руках сияли украшения с самоцветами, лицо стало тоньше и благороднее, на веках заметны были голубоватые блёстки под цвет наряда. Тонкая дорогая ткань облегала фигурку, выдавая, как на ладони, очертания всех её женских прелестей. — Здравствуй, Торин! — Здравствуй, — она протянула руку, и его грубые пальцы кузнеца коснулись её нежной шёлковой кожи. — Мы скучали по вам. Поэтому упросили отца приехать хоть ненадолго. — Ты снова уедешь? — девушка кивнула, не скрывая своей досады по этому поводу. — Но не сразу. До середины осени мы поживём дома. Чуть не забыла! Я привезла тебе подарок. Райнэ достала из сумочки круглую подвеску на цепочке и протянула Торину. — Вот. Это очень древний амулет, вырезанный из бивня огромного животного. Мудрец, подаривший мне его, сказал, что он дарит многие лета жизни. Потупив взгляд, гном произнёс тихим хрипловатым шёпотом: — Зачем же отдаёшь его мне? Она словно ожидала такой реакции и сама одела амулет на шею парня. — Потому что так вижу. Прости, мне нужно идти. Но мы увидимся! Точёная ручка, унизанная перстнями, коснулась темной от загара щеки Торина, задержалась на пару секунд, и девушка убежала. Поразительно гладкий медальон цвета топлёного молока остался в руке. Щёку кололи и жгли невидимые иглы. Это была та же Райнэ, но годы их расставания преобразили её, сделали почти взрослой и осторожной. В то недолгое время, что юные гномки провели в Гэлтрю, Торин видел её лишь несколько раз. Его брат дарил ей цветы, не отпускал никуда одну. Трайн сам позволял младшему посвящать подруге всё время, освобождал от работы. Но они вновь уехали. И прошёл ещё год, а за ним другой, славный тем, что отец позволил ему ковать клинки наравне с остальными. Демонстрация мастерства перед судом старейших и самых опытных подарила Торину право не считаться более подмастерьем или учеником. В работе его никто не сумел найти изъянов, а, значит, теперь парню полагалось большее жалование. Гном, постигший своё ремесло, обретал самостоятельность, мог сам принимать решения. И первым его решением стало прожить в своей хижине зиму — одному, без помощи и поддержки, закаляя себя и выполняя тяжёлую работу для гномьей общины. Он вскрывал лёд на озере и каждодневно нырял в эту прорубь. Он почти забыл вкус хлеба и молока, но впервые сумел одолеть волка. А ночами глядел на подаренный амулет и взывал к волшебству, что внутри него, просил незнакомых ему богов сделать так, чтоб она, наконец, вернулась. Ульви приходил к нему несколько раз и дивился преображению друга. Ни один гном не дал бы ему его лет, накинув хотя бы десять. Торин знал, к чему готовит себя в самых жёстких суровых условиях: близился миг важного возрастного экзамена, и его дед мог назначить это испытание уже на грядущую весну. Может быть, боги далёких стран, живущие в медальоне, вняли его молитвам, а, может, внутри его сердца уже жило то самое волшебство, что долго ходило вокруг. Рольф Эдмонд вернулся и привёз с собою принцесс. Годы учений сделали их утончёнными девами с чувством прекрасного, изысканными манерами и острым въедливым умом. Дис и Райнэ поровну разделили высокое происхождение и несметное богатство, их считали сёстрами из рода великого Подгорного короля. Над землёй сиял месяц май. И в лучах его солнца подросшие переселенцы готовили возле Гэлтрю арену по подобию той, что осталась на утраченной родине. Посмотреть на редкое зрелище съезжалась знать со всего Дунланда. Трор главенствовал, оставляя Рольфу чин почётного гостя. Непосвящённые дивились жесткости правил и теперь понимали, в чём секрет силы и умений тех, кто рождён в чертогах гор. По традиции, в самом начале состоялись смотрины младших. Всё, что раньше не выносили на арену, теперь проходило публично. Их было лишь шестеро, публика ждала продолжения. Десять сверстников Ульви и Торина старались изо всех сил, но поединки вышли не очень зрелищными. Годы изгнания сказались на обучении. Впрочем, люди рукоплескали и вряд ли могли повторить подобное. И вот настал их черёд. Два друга, облачённых в облегчённые кольчуги, наручи и наколенники, вышли на арену и поклонились узбаду. В руках каждого был одноручный меч и круглый щит из дерева. Трор демонстративно сообщил Элмонду, что родной внук и его противник будут сражаться теми самыми мечами, что стали уже легендарны среди харадрим благодаря фамильному клейму. Дис бросила Ульви свой платок. Юноша благодарно принял его и прижал к груди. Райнэ сидела рядом с Фрерином, но не смутилась и сделала то же самое. Брат удивлённо сверкнул глазами, но она что-то шепнула ему, тот сильнее сжал её руку, и инцидент был исчерпан. Рука Торина подняла с земли полоску нежно-голубого шелка, и в тот же миг голос деда скомандовал: — Начинайте бой!
Примечания:
*Не ищите его на карте! Город выдуман, но имеет реальный аналог – Александрию. Название «Атанварнион» представляет собой вольную авторскую производную от имени «Александр» на квенья – Atanvarno. Как ни крути, юг карты (земли харадрим) проработан очень условно и видится, как пустыня Сахара. При этом, устье Андуина и залив рядом однозначно не могли не представлять как стратегической, так и коммерческой ценности. Видится определённая аналогия с устьем Нила и северной Африкой. Поэтому принято такое сюжетное решение – ради Александрийской библиотеки в первую очередь, «храма всех наук».
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.