В её глазах играло солнце

-Доброе утро! – улыбнулась Оливия, немного прихрамывая входя в комнату Еноха, и ставя на стол поднос с чаем, - Ну у тебя и холодно! Она подошла к окну, но не стала его закрывать, а лишь раздвинула шторы, впуская бледное рассветное солнце в комнату. Потом девушка обернулась к парню, который заснул прямо в одежде поверх одеяла – до поздней ночи мастерил кукол, так что теперь с трудом раскрыл глаза. -Тише, Оливия, ты меня разбудила вообще-то, - ворчливо отозвался Енох, - Я бы сам пришёл, когда проснулся. Впрочем, раздражения в его голосе было значительно меньше, нежели радости от того, что она пришла. Вообще, девушка, привыкшая к вечно недовольному и холодному кукловоду, научилась определять, что он на самом деле думает и чувствует. Поэтому сейчас она лишь ответила: -Если бы я к тебе не пришла – ты бы до обеда провалялся, а потом до ночи делал бы кукол, так что завтра всё повторилось бы заново, - она провела ладонью по подоконнику, на коже остался сероватый пыльный след, - Ну и как ты так живёшь? – спросила она, демонстративно поднимая руку и вскидывая брови, вопросительно склонив голову набок, - Вставай давай, скоро завтрак. Парень, недовольно щурящийся от яркого света, только плечами пожал, но всё же сел и взъерошил пальцами волосы. Оливия вытерла руку о белую салфетку. Енох сдержанно произнёс, хотя в глазах плескалась искренняя радость видеть рыжую: -Доброе утро, рад, что ты пришла. Девушка подошла ближе, указывая на стол: -Я тебе чай принесла. Это уже стало традицией – носить друг другу чай по утрам. Енох усмехнулся, потом схватил Олив за запястье, и притянул к себе, опрокидывая на кровать под её звонкий смех. Когда он навис над ней, коварно улыбаясь, девушка запустила руки в его тёмные волосы и притянула ближе, так что Енох впился губами в её губы, будто впитывая её огонь, а она прижималась теснее, чтобы ощущать стук его сердца. Когда они оторвались друг от друга, то Енох разочаровано вздохнул, а Оливия сказала: -Опоздаем на завтрак – Птица поднимется и проверит, чем мы тут занимаемся. Кукловод обхватил девушку под коленки и за плечи, и сел, так что она осталась у него поперёк коленей, обняв руками в чёрных перчатках Еноха за шею. -Что она говорит о твоём здоровье? – поинтересовался кукловод, задумчиво перебирая пряди её рыжих волос. -Пока мне нельзя переохлаждаться, - ответила повелительница огня, пожимая плечами, - И ходить надо немного, и не бегать. Но я иду на поправку, как оказалось – лесная имбрина отличная целительница. -Здорово, - ответил парень, а потом встал с кровати, прямо с девушкой на руках. Та взвизгнула, радостно смеясь и вцепилась парню в рубашку, - Раз уж тебе надо мало ходить – то я тебя на завтрак и так отнесу. Они спустились вниз, под хихиканье Оливии, к которому добавились восторженные перешёптывания детей и понимающие взгляды Джейкоба с Эммой. Забавно было видеть хмурое лицо Еноха, когда парня выдавали его сияющие глаза. Завтрак проходил в тёплой и привычной манере, все смеялись и разговаривали, несмотря на запреты мисс Перегрин, которая, впрочем, не очень-то и хотела молчания. Когда Оливия вернулась, все дети были просто безумно счастливы, и каждый день всей толпой вваливались в комнату к тогда ещё слабой и не встающей с постели повелительнице огня, наперебой рассказывали что-нибудь радостное и приятное, подбадривали, носили лекарства и сладости. Енох вообще всё время проводил рядом с девушкой, его было невозможно выгнать из комнаты. Ночами они спали в обнимку, согревая друг друга и с наслаждением слушая биение двух сердец. Тина осталась жить в Доме по приказу мисс Перегрин. Девочка всё ещё испуганно дёргалась, и всех боялась, кроме, почему-то, Хью, который практически взял её под свою опеку, не давая в обиду и знакомя с правилами жизни в Доме. Тина искренне сожалела о том, что натворила, и поэтому постоянно пыталась помочь хоть чем-нибудь, и извинялась у Еноха и у Оливии. Енох обычно ничего не отвечал, а Олив сдержанно, но без обиды, улыбалась девочке. Как, впрочем, улыбалась всем обитателям Дома. Она вообще дарила в основном улыбки и счастье. Особенно Еноху – который так в этом нуждался. Он жил за счёт её огня, а она жила в ритме стука его сердца. Странности, порой, определяют людей. Особенно так сильно любящих друг друга.