Колдунья в Алагейзии

На следующее утро Эрагон старательно избегал даже смотреть на Брома: ему было больно вспоминать о вчерашних промахах. Он думал только о том, как отыщет и убьёт проклятых раззаков. Оказалось, что после уроков фехтования трудно сделать даже самое незначительное движение. У него болела, казалось, каждая мышца, а один из пальцев сильно распух и был очень горячим. Гермиона не смогла ничем помочь, говоря, что тут нужно зелье, а приготовить его не из чего. Когда юноша наконец взобрался в седло, то с кислым видом заметил Брому: — Так ты скоро меня вообще на куски разнесёшь! — Я бы, конечно, не стал так торопить события, да время поджимает. К тому же я уверен, что ты выдержишь и сил у тебя вполне хватит. — Знаешь, я бы, пожалуй, не возражал, если б ты считал меня все же не настолько сильным, — пробормотал Эрагон. Кадок нервно затанцевал при виде приближавшейся Сапфиры, а дракониха, глянув на коня с отвращением, заявила Эрагону: «На равнинах все равно спрятаться негде, так что я даже стараться не буду. И пока что буду постоянно лететь прямо над вами». И тут же улетела. Гермиона проводила ее взглядом, любуясь, как лучи солнца играют на чешуе. Они стали спускаться в долину. Во многих местах крутая тропа вдруг совершенно исчезала, и приходилось самим отыскивать наиболее удобный спуск. Временами они даже спешивались и вели коней в поводу, цепляясь за кусты и ветки деревьев, чтобы не скатиться вниз. Из-за крупных и мелких камней под ногами идти было трудно. Все совершенно измучились, вспотели, несмотря на пронизывающий холодный ветер, и все время злились, хоть волшебница и старалась себя сдерживать. К полудню они достигли наконец подножия горы и устроили привал. Слева от них вилась река Анора, бежавшая на север. Злющий ветер завывал над равниной, немилосердно кусая путников. Земля здесь была страшно сухая, пыль так и летела в глаза. На краю равнины тропа разделилась натрое. Одна вела на север, к Сьюнону, одному из крупнейших городов Алагейзии; вторая — прямо через равнину; а третья сворачивала на юг. Они обследовали все три тропы в поисках следов раззаков и вскоре действительно эти следы обнаружили — следы вели прямо в заросшие травами луга. — Похоже, они в Язуак направились, — недоуменно пожал плечами Бром. — А далеко это? — Примерно в четырех днях езды отсюда прямо на восток. Если, конечно, по пути ничего не случится. Язуак — это небольшое селение на берегу реки Найнор. Но нам обязательно нужно запастись водой здесь, на берегу Аноры. Надо набрать полные бурдюки — отсюда и до Язуака нам не встретится больше ни озера, ни ручья. Они наполнили бурдюки водой, напоили коней и сами вдоволь напились речной воды. К ним присоединилась и Сапфира. Подкрепившись таким образом, они повернули на восток и двинулись в поход через равнину. Поскольку никакого убежища поблизости не было, им пришлось располагаться на ночлег прямо в поле. Эрагон собрал немного веток низкорослого кустарника, упорно сопротивлявшегося здешним непрекращающимся ветрам, и, сложив ветки в аккуратную кучку, попытался разжечь костёр. Но сырое топливо только дымило, испуская едкий запах, и Эрагон в отчаянии сказал: — Все. Это мне никогда не поджечь, тем более на таком ветру. Боюсь, придется ужинать всухомятку. Гермиона молча направила палочку на кучку веток и в секунду подожгла их. Бром с довольным видом сказал: — Твоя магия — незаменимая вещь! То, где обычные средства бессильны, она здорово выручает. Пока готовился ужин, они слегка поупражнялись в фехтовании, но как-то лениво: оба слишком устали за долгий день пути. Поев, они улеглись рядом с Сапфирой, весьма благодарные ей за тепло и защиту от ветра. Перед сном Гермиона возвела вокруг лагеря несколько защитных заклинаний. Хоть вокруг безлюдно, а осторожность никому не повредит. — Надеюсь, мы правильно идём, — сказал утром Эрагон, встряхивая пустой бурдюк, — иначе плохо нам придётся. Хорошо бы к вечеру до этого Язуака добраться. Но Бром, казалось, был совершенно спокоен. — Я этот путь хорошо знаю, — сказал он. — К вечеру точно доберёмся. Эрагон с сомнением усмехнулся: — Ты, может, что-нибудь такое особенное замечаешь, чего я не вижу? Откуда тебе известно, что Язуак близко, если все вокруг на много миль точно такое же, как и вчера? — А я не по земле ориентируюсь, а по звёздам да по солнцу. Уж они-то мне заблудиться не позволят! Давай-ка ходу прибавим и не будем будить лихо, пока оно тихо. Никуда от нас Язуак не денется. И это действительно оказалось так. Первой Язуак увидела, конечно, Сапфира. Гермиона, Бром и Эрагон смогли разглядеть селение только под конец дня — издали оно казалось небольшим тёмным бугорком на горизонте. Было все ещё очень далеко и Язуак стал видимым только благодаря удивительно ровной поверхности земли в этих местах. Когда же всадники подъехали немного ближе, им стали видны какие-то тёмные извилистые линии, тянувшиеся по обе стороны от селения и исчезавшие вдали. — Это река Найнор, — сказал Бром, а Эрагон, остановив Кадока, всполошился: — Сапфиру могут увидеть! Может, ей лучше спрятаться, пока мы в Язуаке будем? Бром почесал подбородок, подёргал себя за бороду и решил: — Пусть она нас ждёт вон в той излучине реки, видишь? Это в стороне от Язуака, и вряд ли кто-то сможет её там увидеть, и в то же время довольно близко от селения, так что она нас легко нагонит. А мы с тобой войдём в Язуак, раздобудем провизию и воду и вскоре встретимся с нею. Дракониха полетела прочь, чуть не касаясь крыльями земли. Путники уже предвкушали, что скоро смогут насладиться вкусной едой и питьём. Они уже видели дымок над крайними домишками селения, но на улицах не было ни души. Какая-то неестественная тишина царила вокруг. Не сговариваясь, они остановились у первого же дома, и Эрагон заметил: — А ведь ни одна собака не лает… — Это верно, — откликнулся Бром. — Но ведь это ещё ничего не значит, правда? — обеспокоенно спросила Гермиона, которой это не нравилось. — Хм… возможно. Долго молчать Эрагон был не в силах и снова спросил: — Но ведь нас, наверно, уже кто-то заметил, как ты думаешь? — Не сомневаюсь. — Так почему же на улице никого не видать? — тут же спросила Гермиона, почуяв тревогу. Если в деревне мертвая тишина, то значит, что-то нечисто. Бром прищурился, посмотрел на солнце и промолвил: — Похоже, они боятся. — Может, и боятся, — согласился Эрагон и тут же встревожился: — А что, если это ловушка? Что, если раззаки нас тут поджидают? — Нам необходимы еда и вода, Эрагон. — Воды можно набрать и в реке. — И все-таки нужно попробовать раздобыть еды. — Нужно… — Эрагон огляделся. — Ну ладно, идём, что ли? Бром тронул повод коня: — Идём. Но попробуем схитрить. Мы сейчас на главной дороге. Если в Язуаке и устроена засада, то, скорее всего, именно здесь. Вряд ли кто-то думает, что мы потащились в обход. — Ты хочешь зайти с фланга? — спросил Эрагон. Бром кивнул и, вытащив меч из ножен, положил его поперёк седла. Следуя его примеру, Эрагон снял с плеча лук, натянул тетиву и наложил стрелу. Гермиона вытащила палочку, зорко глядя по сторонам. Они объехали деревню вокруг и проникли туда с совсем другой стороны. Улицы Язуака были совершенно пусты, на одной из них они увидели лису, которая тут же метнулась прочь. Дома выглядели крайне неприветливо, тёмные ставни были наглухо закрыты. Зато многие двери были распахнуты настежь и, поскрипывая, болтались на сломанных петлях. Лошади заметно нервничали. У Эрагона сильно зачесалось волшебное пятно на ладони. И тут они выехали на центральную площадь Язуака. При виде того зрелища, которое им здесь открылось, Эрагон крепче сжал в руках лук, побледнел и прошептал невольно: — Ох, нет! Перед ними возвышалась гора тел. Трупы уже окоченели, на мёртвых лицах застыли ужасные гримасы. Одежды мертвецов задубели от крови, истоптанная, вся в выбоинах земля тоже была покрыта кровавыми пятнами. Зверски убитые мужчины и женщины были беспорядочно свалены в кучу, было видно, что мужья пытались защитить жён, матери судорожно прижали к груди младенцев, а любовники, крепко держась за руки, так и упали в ледяные объятия смерти. Из всех тел торчали чёрные стрелы. Убийцы не пощадили никого — ни старых ни малых. Но страшнее всего выглядело оперённое копьё, торчавшее на самой вершине этой страшной пирамиды: на копьё было надето тело маленького ребёнка. Гермиона была в ужасе: даже увиденное в Министерстве магии, когда они под видом других волшебником искали крестраж, или во время битвы за школу было ничем перед этими зверствами. Волшебница почувствовала, как к горлу подступает противный комок и в следующее мгновение ее вырвало прямо на землю. Организм не смог справиться с таким шоком. Она старалась не смотреть на несчастного младенца, чтобы не зареветь. Откуда-то с небес камнем упала ворона. Метнулась чёрная тень и села прямо на трупик младенца, пронзённый копьём. Склонив голову набок, ворона явно предвкушала будущую трапезу. — Ну уж нет! — зарычал Эрагон, выпуская стрелу. Взвилось облачко тёмных перьев, ворона неловко рухнула на спину. Стрела торчала у неё из груди. Эрагон наложил было на лук вторую стрелу, но его одолела тошнота, поднявшись вдруг к самому горлу. Отвернувшись, он быстро наклонился в седле и почувствовал на плече руку Брома, который негромко спросил: — Может, лучше подождёшь меня у выезда из города? — Нет… я останусь с тобой, — дрожащим голосом ответил Эрагон, вытирая рот. На кошмарную груду тел он старался не смотреть. — Кто же мог сотворить такое… — Слова не шли с языка, их приходилось выталкивать силой. Бром скорбно ответил: — Те, кому нравится причинять другим боль и страдания. Они существуют во многих обличьях, но имя для них только одно: зло. И понять их поступки часто невозможно. Единственное, что мы в силах сделать, — это пожалеть невинные жертвы и почтить их память. Он спешился и неторопливо обошёл всю площадь, внимательно осматривая истоптанную множеством ног землю. — Раззаки проезжали здесь, — промолвил он, — но это злодеяние сотворили не они. Это дело рук ургалов — я сразу узнал их копьё. Странно вот что: здесь побывал целый отряд этих чудовищ, не менее сотни, хотя известно всего несколько случаев, когда ургалы собирались вместе… — Бром опустился на колени, вглядываясь в чей-то след, потом выругался, вскочил на Сноуфайра и прошипел сквозь зубы, пришпоривая коня: — Скорей! Они ещё здесь! Эрагон тоже ударил пятками Кадоку в бока, и тот помчался вдогонку за Сноуфайром. Гермиона быстро развернула лошадь. Они вихрем пронеслись по улице и уже почти выбрались из Язуака, когда девушка заметила, как справа что-то мелькнуло и чей-то огромный кулак вышиб ее из седла. Она перелетела через голову Маркизы, сильно ударилась о какую-то стену и лишь машинально не выпустил из рук палочку. С трудом переводя дыхание, пошатываясь и хватаясь рукой за бок, в который будто кол воткнули, встала на ноги. Рядом на землю шлепнулся Эрагон со вскриком боли. Над ней возвышался ургал, раззявив пасть в мерзкой ухмылке. Чудовище было поистине огромным и широченным, точно ворота. У него была отвратительная сероватая кожа и жёлтые свинячьи глазки. На груди и на плечах шарами вздувались мускулы. Грудь прикрывала слишком маленькая для такого великана нагрудная пластина доспехов, а на голове нелепо торчал металлический шлем, надетый поверх двух изогнутых бараньих рогов. К левой руке ургала был привязан круглый щит, а в правой он держал короткий меч с зазубренным лезвием. Гермиона вспомнила тролля на первом курсе и тот страх, когда увидела его перед собой. Сзади к ургалу подкрадывался Бром верхом на Сноуфайре, но ему помешал неожиданно появившийся второй такой же монстр, вооружённый боевым топором. — Бегите! — крикнул Бром Эрагону и Гермионе, бросаясь в атаку на первого великана. Тот взревел и что было сил стал размахивать своим мечом. Эрагон едва увернулся и невольно вскрикнул, когда меч просвистел у самой его щеки. Крутанувшись волчком, он бросился бежать назад, к центральной площади, сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди. Гермиона успела отскочить и помчалась за преследующим его ургалом. Ургал бежал, тяжело топая чудовищными башмаками. Эрагон мчался во весь дух, но ургал вскоре стал нагонять его, обнажая огромные клыки в беззвучном рычании, вырывавшемся у него из пасти. И все же Эрагон сумел-таки, на секунду остановившись, натянуть тетиву лука, вложить стрелу и выстрелить. Ургал резким движением вскинул руку со щитом, отразил стрелу и бросился на Эрагона, прежде чем тот успел выстрелить ещё раз. Но тут в него попал красный луч, заставив рухнуть на землю. Эрагон кивнул Гермионе и бросился назад, к Брому, который яростно рубился со вторым ургалом. «Где же остальные чудовища? — лихорадочно пытался сообразить Эрагон. — А может, в Язуаке только эти двое?» Послышался сильный удар. Сноуфайр заржал и поднялся на дыбы, а Бром осел в седле, согнувшись пополам. Из раны в плече у него ручьём текла кровь. Его противник радостно взвыл, предчувствуя близкую победу, и поднял свой топор, желая нанести последний, смертельный удар. — Сектусемпра! — крикнула первое волшебница. Монстр качнулся, по телу тут же поползли жуткие раны, точно от невидимого меча. Но он не упал, а оскалившись, кинулся к ним. Эрагон оттолкнул Гермиону, не давая ургалу попасть по ней топором и бросился на него. Воспользовавшись замешательством монстра, присел, ловко уклонившись от страшного удара, потом подпрыгнул и что было сил провёл ногтями по мерзкой роже ургала, оставляя на ней кровавые полосы. Физиономия ургала исказилась от ярости. Он снова замахнулся топором, но опять промахнулся — Эрагон успел отпрыгнуть и бросился бежать, петляя между домами. Гермиона, увидев, что Эрагон уводит врага за собой, вскочила и побежала к Брому. Но напоролась на первого монстра, пришедшего в себя. Избежав удара краем щита, она вскинула палочку: — Эварте статум! Ургала отбросило и перевернуло в воздухе. Он ударился о стену дома и выронил щит. Но все же встал и зарычав, снова бросился на волшебницу. Та не растерявшись, невербально использовала Коньюктивитус, затем связала монстра веревками, затем добила Оглушающим. После огляделась, но не увидев больше никого рядом, хотела подойти к Брому, когда воздух сотрясся от сильного взрыва и где-то между домами пробежала синяя вспышка. Испугавшись за Эрагона, колдунья с палочкой рванула к месту, где видела вспышку. Вскоре она застала жутковатую картину: в узком проходе между домами лежало тело ургала с пробитой головой, из раны торчала стрела. А чуть дальше лежал Эрагон. Гермиона быстро подскочила к нему и увидела, что он цел и невредим, но потерял сознание. — Оживи! — приказала она, направив палочку ему на лицо. Веки юноши задергались и он открыл глаза в изумлении глядя на нее. — Что случилось? — прохрипел он, поднимая дрожащую руку с меткой и посмотрев на нее так, словно увидел диковинку. — Я не знаю, ты был без сознания, — ответила Гермиона. — А ургал? — Мертв. Ты убил его? Но как? — Я выпустил стрелу и… — тут Эрагон замолчал. Девушка потрясла его: — Что произошло? — Кажется я воспользовался магией.