Верни мне мою любовь

      Спустя еще две недели Дженсен вышел на работу, а я выбила роль в новом фильме и усиленно зубрила сценарий, который замечательно помогал мне отвлечься. А чтобы атмосфера дома на меня не давила, я сидела в кофейне неподалеку.       Прервал меня звонок телефона. — Алло? — Дэнниэль? — Да, кто это? — Это Эрик Крипке, режиссер, эм, тут такое дело. Мы выезжали на съемки в лес, и трейлер с актерами и съемочной группой попал в сильную аварию, в общем приезжай, адрес кину смской… — послышались гудки.       Минуту я сижу в ступоре, но меня отвлекает звук смс оповещения.       Я ураганом срываюсь с места, ловлю такси и мчусь в больницу. В километре от больницы огромная пробка, впереди авария. Черт. Сую водителю несколько купюр и бегу.       Черт, зачем я надела каблуки. Снимаю сапоги, асфальт холодный, но мне на это наплевать. Босиком километр для любимого человека покажется мелочью.       Именно в этот момент, когда я бегу в больницу, мои волосы растрепаны, холодный воздух заполняет легкие, и горло начинает болеть, я понимаю, что люблю его. Этот переломный момент вносит ясность в наши отношения. Без него мне будет больнее.       Щеки холодные и красные, на меня странно смотрят прохожие, но я продолжаю бежать. Мое тело неспособно столько вынести и не может бежать быстрее, но я не знаю в каком он состоянии, сильно ли он пострадал? Мой организм слушается меня, развивает скорость, мозг понимает, что возможно «потом» будет поздно.       По телевизору шла какая-то однотипная и дешевая комедия, но Дженсен увлеченно смотрел на нее, дожевывая свой ужин. Почти сутки я размышляю о разводе, мое сердце и мой мозг не могут прийти к общему знаменателю. Паршиво. Не замечая и не контролируя, я вновь залюбовалась им. Научимся ли мы слышать и слушать друг друга? Достигнем ли взаимопонимания? Как мне его подпустить к себе после этого всего? — Достаточно, Дэннил, — он щелкает пультом и телевизор гаснет. Его лицо невозмутимо и серьезно, а я все не могу найти решение. Он буравит меня взглядом, отчего мне хочется спрятаться под стол. — Что ты хочешь от меня услышать? — мои глаза фокусируются на букете, который стоит впереди меня. Дженсен шумно выдыхает, кажется, выпуская весь воздух из легких. — Твой ответ, — то ли утверждает, то ли спрашивает он.       Я смотрю в его глаза. Ищу ответа там. Прикрываю глаза, вдыхаю и протягиваю ему свою руку. Он немного шокированно принимает ее. Я с силой сжимаю его ладонь, впиваясь ногтями в кожу. Он понимает и облегченно вдыхает. Я найду в себе силы простить его. Не сразу, но найду.       Я врываюсь ураганом в больницу и побегаю к медсестре на ресепшн. Мое дыхание сбито к черту, я тяжело дышу и не могу сказать хоть слово. — Эклз, авария, — с невероятной одышкой, рвано говорю я. — Второй этаж налево, — медсестра смотрит на меня немного испуганно и рукой указывает направление. Теперь я снова бегу, бегу к своему мужу.       Не дожидаясь лифта, я взбегаю по лестнице наверх, мои ноги болят, колготки изорваны. Такое ощущение, что я бежала по осколкам. «По осколкам любви».       Мое тело на грани и вот-вот сдастся, но черта с два, заставляю себя, поворачиваю налево по коридору. Вижу Джареда с перевязанной рукой, коридор ужасно длинный и я не вижу Дженсена.       Далее все происходит как в замедленной съемке. Джаред хлопает кого-то по плечу, вижу заплаканную Женевьев и, наконец, вижу Дженсена. Он выходит из кабинета и бежит ко мне.       Моя юбка разлетается, сапоги падают из рук, черное пальто развивается, я бегу по скользкому полу, который холодный как лед.       Обнимаю его так сильно, как только возможно. От него пахнет медикаментами, гарью и чем-то еще, таким родным, таким Дженсеном. — Дженсен, — меня прорывает, и я громко плачу, держась за него. — Дани, — он зарывается в мои волосы, и сильно меня притягивает к себе.       Я хватаю его лицо своими руками, осматриваю. Его лицо в ссадинах и порезах. — Что с тобой? Ты ранен? — мой голос предательски дрожит. — Сломано два ребра, ну и товарный вид немного подпорчен, — он пытается ухмыльнуться и приподнимает футболку, на торсе все перемотано. — Как я испугалась, — шепчу я, бросаясь снова в объятия. — Дани… Родная, — страх и адреналин отходят, но мои ноги изныли, жутко больно, и к тому же раны кровоточат. Я морщусь. — Что такое? — он обеспокоен.       Я присаживаюсь рядом с Женевьев и Джаредом, обнимая каждого из них.       Женевьев заплакана и обеспокоена. — Ты что, босиком бежала? — искренне изумляется Джаред. — Да, на улице огромная пробка. А уж Крипке умеет навести панику и страх, — кошусь на Женевьев, она кивает. У Джен мокрые глаза и ресницы, она прижимает белый бумажный платок к красному носу. — Этого у него не отнять, — соглашается она.       Дженсен смотрит на мои окровавленные ступни с неподдельным ужасом. Присаживается рядом со мной, и задает такой наивный, детский и даже немного глупый вопрос. — Ты волновалась за меня? — Конечно волновалась, ты же не составил завещание, — я пытаюсь отшутиться. И поправляю волосы, которые во время моего «марафона» сильно спутались. Он берет меня за руку, перебирает своим большим пальцем сбитые в кровь костяшки пальцев. — Я люблю тебя, — еле слышно говорит он скорее для себя, чем для меня. — И я тебя, — одними губами говорю я.       Дженсен смотрит на меня. Я хватаю его за затылок, и притягиваю к себе. — Я люблю тебя, — повторяю я, но уже более уверенно. Скорее всего, это признание больше для меня, чем для него.       Он улыбается и обнимает меня.       Из конца зала выходит мужчина, руки в перчатках в крови, он в маске. Хирург. Он смотрит куда-то за меня и еле заметно качает головой.       Дженсен и Джаред опустили головы, я обернулась к Джен, но она пожала плечами. В толпе послышался плач, я пошла на звук. На лавочке около операционной сидела не молодая женщина, рядом с ней сидел тот самый хирург, женщина громко и горько плакала. Врач отходит, и я подхожу к нему. — Доктор, что случилось? — Елена О`Брайн скончалась в операционной от несовместимых с жизнью травм.       Я вернулась к той женщине, и поняла, что это миссис О`Брайн. Ее мама. Опускаюсь около нее на колени и беру за руки. — Мне очень жаль, — говорю я шепотом. Женщина вытирает слезы и бросается ко мне в объятия. Еще несколько минут я пытаюсь утешить беспокойную женщину, которая потеряла свою дочь. Потом подошли два психолога из какой-то социальной службы.       Прихрамывая, нашла Дженсена, сидящего там, где я его оставила — на лавочке. Он опустил голову на руки. Я осторожно дотрагиваюсь до его плеча, он поднимает совершенно пустой взгляд на меня.       Ревность уходит на второй план. На первом плане сострадание и сочувствие. Только что я чуть не потеряла Дженсена. Дорогого для меня человека. Он потерял Елену. Любил ли он ее, закончились ли их отношения? Не знаю. — Сочувствую, — я не знаю, что Дженсен чувствовал к этой девушке. У них были какие-то отношения, и я не знаю, как мне себя вести. Я присаживаюсь рядом с ним, и мы переплетаем пальцы.       Мне жаль Дженса, жаль Елену, жаль миссис О`Брайн.       Закопавшись внутрь себя, я поняла, что в каком-то смысле испытала облегчение от ее смерти, и мне стало нереально стыдно за это чувство. — Не стоит, она для меня ничего не значила. Мы были просто коллегами. Жаль девчонку, молодая совсем… После расследования выяснится, что погибших было двое. У водителя случился сердечный приступ прямо за рулем, и он не справился с управлением. Елена О`Брайн скончалась в операционной спустя час после аварии, так и не приходя в сознание.